Семиколенных Марфа Гавриловна
Семиколенных
Марфа
Гавриловна
Участник героического трудового фронта тыла 1941-1945гг. (ВОВ) / Труженица колхоза, Синегорский сельсовет, Нагорный район, Кировская обл.
17.07.1911 - 28.05.1987

История солдата

Гордимся! Помним!

Эстафета памяти к 72-ой годовщине Победы!

Свои воспоминания передаем будущему поколению

 

Дети войны Семиколенных (Ефросинья, Раиса, Геннадий, Людмила, Инесса)

 

Наше военное детство - это мамин повседневный героический труд (1941 – 1945) гг.

 

Наверное каждый, кому есть что рассказать о войне, все время напоминает себе, что надо сесть за лист бумаги и оставить своим детям, внукам, правнукам воспоминания о семье, о тех, кого нет с нами, и кого эти внуки и не знают, но все время что-то мешает.

И только со временем четче осознаешь, что наши повседневные жизненные хлопоты несоизмеримо малы с героическим трудом тех в тылу, кто вместе с героями войны приближали Победу. И не оставить хотя бы нескольких слов, эпизодов порой о непосильном труде женщин, особенно многодетных матерей, о военном лихолетье, наверное, несправедливо по отношению к своей семье и к подрастающему поколению, которое еще не все знает о войне.

Прежде всего, в очередную годовщину Великой Победы с особой гордостью вспоминаем о маме, о ее поистине героическом труде в годы войны(в колхозе «Гудок Октября» Синегорского сельсовета, Нагорского района, Кировской области), имея на руках шестерых детей.



 

О маме:



 

Наша мама Семиколенных Марфа Гавриловна (деревня Семиколенных) осталась на начало войны с шестью ребятишками мал мала меньше, когда папа ушел на фронт. Он воевал с июля 1941 г. по октябрь 1945 г. на разных фронтах Великой Отечественной войны.

Троим, так называемым взрослым детям, было около десяти лет. Только благодаря героическим усилиям мамы в годы военного лихолетья на работе и дома, ей удавалось нахотдить способы спасать нас от голода и не лишать детских радостей и жить впроголодь, но и уж совсем не голодать.

Мама уходила до рассвета, приходила за полночь – она работала на ферме и заведующей, и дояркой, и единственным работником в самых трудных хозяйственных делах, где требовалась мужская сила, а по окончании своих основных дел на ферме вместе с другими бежала на другие работы: на сенокос, на гумно, на поле и вообще туда, где не хватало работников, и нужно было выполнять срочную работу.

Глубокой ночью, приходя домой, мама при свете лучины колдовала у русской печи, ухитрялась сделать все, чтобы мы меньше голодали.

Утром, на весь день нам оставлялось несколько чугунков с томлеными овощами и непременным десертом – поджаренным горохом и мучной кашей с мякиной и отрубями.

Мы садили огромный огород. Овощи засыпали в подполье и еще в уличные ямы, где зимой, под снегом они хорошо сохранялись. Еще мама засевала полоску – другую льна, так как имела ткацкий станок и даже овес - все добавка к хлебу, и чтобы доставалось лошади (единственной в колхозе), когда нам ее выделял колхоз для вспашки и для заготовки дров. Мама говорила, что на это время лошадь – член нашей семьи и основной работник, а питаться должна «по-царски».

Лошадь была «смирная». С конного двора ее разрешали приводить даже маленьким детям, чтобы они привыкали работать и ладить с конем. Помню, посадят на конном дворе на спину лошади, уздечку в руки и не смей упасть, иначе все коленки разбиты и ведешь ее до первого забора или пня, чтобы вскарабкаться на спину снова.

Мама усаживала самую младшую на кровати к окну с куклами собственного пошива, набитыми опилками. На окне оставлялись сырые овощи (морковь, репа, лук, брюква), чтобы есть и играть «в кухню», и кормить своих «питомцев». Одновременно надо было качать люльку с младшим братиком, расположенную рядом с кроватью.

«Малая» не должна была уходить с кровати, потому что по полу сновали маленькие и большие, черные и белые пушистые зверьки – кролики. Они кормили нас по праздникам, давали одежду: мама вязала нам рукавчики, шапки, носки, и даже отправляла папе на фронт вязаные вещи, добавляя пух в льняную пряжу, которую она пряла из «кудели», натесанной из собственного высушенного льна.

Уже с пятилетнего возраста нам разрешалось не только выходить на улицу, но и помогать маме по хозяйству вместе со старшими.

Мы приходили к маме на работу и помогали на ферме перерабатывать молоко. За время дойки нам надо было собрать сепаратор. Это доверялось детям любого возраста. Когда приносили молоко, мы его перегоняли. Перегон – «обрат» сразу разливали по посуде для семей, где были малые дети, а сметану заливали в большие бочки для взбивания масла. Бочка крепилась рычагами на стойках, в крышку забивались баклуши (деревянные пробки). Бочку мы должны были вращать до конца, пока не послышатся «шлепки» кусков масла. Открывалось отверстие на дне бочки, сливалась пахта – тоже раздавалась по трудодням. Затем выбивалось дно, изымалось масло, сдавалось в контору и отправлялось на фронт.

Дальше для нас, «малых», начинался «праздник»! Нам разрешалось счищать (слизывать) с боков бочки остатки  (осадок) самой вкусной «вкусняшки». Мы испытывали величайшее удовольствие и веселье не столько от съеденного, сколько от вида чумазых лиц детей, которые, кстати, строго по очереди влазили в бочку по лестничке, очищали только свою часть (участок отмечали снаружи).

Пока мы внутри занимались «масляными делами», скот выгоняли на водопой, на пастбище через «поскотину». На дворе все еще было раннее утро. Затем начиналась еще более напряженная работа.

Помним, двор фермы был огромным загоном с жердевым заплотом. Внутри по центру были вырыты глубокие ямы – «силосы» для травы. Заготовленную по росе траву возили на быках большими телегами – «редвянами», заполняли «силосы» зеленкой. Мы прыгали в эти ямы, утаптывали траву, а потом и трамбовали ее тяжелыми деревянными «бабами». Это продолжалось целыми днями. За это нам даже начисляли какие-никакие трудодни.

Иногда нас от ям отгоняли – это когда «объезжали» быков. Их, совершенно неприспособленных к тягловым работам, нужно было приучить к упряжи. И занималась этим мама. Ох, что вытворяли эти обезумевшие от злости животные! Если б на их рога не прикрепляли доски – они бы разнесли все кругом! Мы боялись за жизнь мамы, потому что она сидела в небольшой тарантайке,крепко держалась за вожжи и должна была управлять быком. Иногда он опрокидывал тележку, часто она ломалась, и мама находилась в смертельной опасности, но не могла выпустить из рук вожжи, и бык волочил ее по земле вместе с тележкой или без нее, пока не останавливался.

В конце-концов быки превращались в послушный тягловой транспорт, а возить приходилось много чего: дрова из леса, а в пору уборочной - снопы зерновых, лен, сено, зерно… Извозчиками (ямщиками, как шутили взрослые) были мы, дети и старики. На поле нас подсаживали спереди на воз, отдавали в руки вожжи, и нашей задачей было не выпускать их, чтобы быки не сошли с дороги до самого тока (гумна). Заметьте, работа эта не считалась сложной, но и всякое могло случиться, хотя объезженные быки становились вполне дружелюбными и спокойными животными.

Уставшая на ферме до изнеможения мама, управившись с основными работами,  забегала домой проверить поели ли мы, а после полевых и других работ ей снова приходилось возвращаться на ферму на вечернюю дойку и кормить животных. На 2-ой этаж хлева по настилу из бревен на быках завозили траву и опускали ее в каждое стойло.

Кроме коров на ферме были свиньи. Особенно всех устрашали огромные хряки, с которыми могла сладить только мама. Овцы же находились отдельно в «загоне». За ними ухаживали в основном пацаны-подростки и дедушка. Они же пасли скот и ходили в «ночное».

На детях постарше была обязанность трудиться в поле на жатве, на току, на сенокосе, а зимой – даже на заготовке дров в лесу.Работы с дровами хватало маме и брату: пилили на чурки, кололи, а затем складывалив огромные поленницы в ограде, а еще возле бани и в сенях - для растопки и лучины – она была основным освещением.

В долгие зимние вечера мы все вместе с бабушками и дедушками усаживались за большим столом, зажигали лучину (редко керосинку) и перебирали зерно. За зиму набирались большие мешки семенного зерна, за что также начислялись трудодни и на них нам выдавали зерно, которое мама молола  вручную на больших жерновах и вместе с мякиной добавляла в овощное тесто.

Взрослые дети должны были учиться хорошо. Мама строго следила за этим. Одевались в основном в домотканую одежду. Мама сама ткала и нас «сызмальства» учила ткать. Мы во всем помогали ей: прясть пряжу, ткать, отбеливать на речке холст. Холст мама даже отправляла на фронт на портянки бойцам. Дедушка плел лапти для «малых» и валял валенки старшим детям для школы. Иногда даже в школу приходилось ходить в лаптях.

Но самое главное внимание мама уделяла нашему питанию: ловила для нас рыбу «мардушами» и «закидушками» на большой речке далеко от нашей деревни. Ее всегда там ждал любимый журавушка.Она подкармливала его,а нам говорила, что это он присылает гостинцы.Брат вместе с мамой ловил рыбу удочками, и уже на рассвете мама готовила нам рыбные супчики (хотя бы 1-2 раза в неделю). Возле нашей бани росло много мака и конопли, и птички слетались туда стаями. В основном это были клесты и «фупики» - красногрудки. Из птичек, пойманных на силки и другой живности (кроликов, а иногда из курочек) мама готовила нам мясные супчики по праздникам.

Особенно запомнились праздники Весны – Пасха, Троица и др. У нас возле дома была большая лужайка. Мама приглашала всю деревенскую ребятню и даже взрослых, которых она успевала учить на курсах по ликвидации неграмотности, так как в свое время хорошо окончила школу, специальные курсы учителей и получила на это право.

Казалось, в праздники у нас во дворе веселился весь народ деревни: ставили березки, водили хороводы, играли, плясали, а молодежь напевала частушки под балалайку и гармошку. Ребятня любила баловаться яйцами. А еще качели! К толстой перекладине над воротами привязывали веревки, на них – доски, и качались до упаду все от мала до велика.

Еще много о чем можно рассказать о нашей военной жизни. Как мама, например, изнемогая от непосильной работы, приходила домой и устраивала нам семейные праздники – находила разный повод – дни Ангела, успехи на фронте, о которых мы узнавали по круглому черному радио, висевшему у нас на стене.

Она тяжело пережила смерть маленького сына во второй год войны. Все старушки разными способами приводили ее к жизни, и поэтому она заботилась о нас вопреки своему здоровью и возможностям.

Достаточно вспомнить шаньги – с ягодами, с грибами, «с пистиками». «Пистики» - это всходы хвоща, и мы их целыми корзинами собирали весной на полях, употребляли в пищу свежими и сушили, варили «пистюшницу». У нас были куры. Ах, как вкусна была «пистюшница» с яйцом!

Ребята постарше ходили далеко в лес и заготавливали ягоды и грибы, поэтому зимой в сенях стояли кадушки с грибами и ягодами. Особенно часто ходить в лес приходилось старшей сестре, и много раз она, заблудившись, ночевала по несколько ночей в лесу. Было страшно, но меньшим детям было еще страшнее, так как за ягодами и грибами ходили и малые дети.

Еще нам не забыть, как почти каждую неделю мама пекла оладьи (блины), и неважно, что тесто было темно-зеленое с добавлением травы (лебеды, крапивы) и грубое от мякины, зато она готовила для нас к блинам «мороженое» из взбитого мутовкой замерзшего обрата. И непременно, как только испекала первые блины, вставала вместе с нами перед «образами», и мы вспоминали папу и всех воевавших и желали всем здоровья и Победы. Это было нашей семейной традицией.

А еще традицией были  бани.

Бани…

Дрова и воду готовил в основном старший брат.Он возил воду в бочках, а мы, девчата - носили в ведрах на коромыслах, зимой - на санках. Даже для «малой» дедушка сделал коромысло и ведра. Баню по черному топила мама, мыла и парила нас, а потом мы барахтались в снегу - зимой или в бочке с холодной водой– летом, и снова отправлялись в парную, затем тепло одевались и домой!

Мы практически не болели, если случалась хворь, то мама выгоняла ее с помощью русской печи или даже в печи, и это было посерьезней парилки!

Это ли поистине не героический мамин труд, не только на поизводстве, но и в быту!

Вернувшись с войны, папа работал председателем колхоза «Гудок Октября». Первое, что сделал папа, заказал фотографа из района, сделал семейную фотографию, завел семейный альбом. Он усаживал нас вместе с мамой за большой стол на скамейку, чтобы мы рассказывали ему о жизни во время войны, а взрослые дети писали об этом рассказы в альбом и клеили картинки из разных книжек, описывающих жизнь в деревнях во время войны, во многом так похожую на нашу. Этот коллаж о героическом труде нашей мамы, матери – героини и нашем детстве в военное лихолетье сохранены до настоящего времени и с величайшим достоинством украшают нашу Родословную книгу.

В конце 1949 года мы переехали в Амурскую область. Когда мама и папа умерли, нас в семье осталось девять взрослых детей. Мама при жизни была награждена медалями «Мать героиня» разной степени. Они жили очень дружно. Сыграли «золотую свадьбу» и к этому времени у них было уже более пятидесяти внуков и правнуков. Они были для всех нас достойным примером, всем детям дали образование.

Мы гордимся, чтим их и будем передавать детям, внукам и правнукам воспоминания о героических страницах их жизни на войне и в тылу! И спасибо им за Победу, за нашу мирную жизнь!



 

Регион Амурская область
Воинское звание Участник героического трудового фронта тыла 1941-1945гг. (ВОВ)
Населенный пункт: Благовещенск
Воинская специальность Труженица колхоза, Синегорский сельсовет, Нагорный район, Кировская обл.
Место рождения Уточняется
Дата рождения 17.07.1911
Дата смерти 28.05.1987

Автор страницы солдата

Страницу солдата ведёт:
История солдата внесена в регионы: