Жулин Тимофей Иванович всю войну прошел рядовым, он защищал Севастополь. О кровопролитных боях и сражениях прадед рассказывал неохотно. Тяжело ему было вспоминать увиденное и погибших товарищей. Охотнее он рассказывал о казусах, случающихся во время военной жизни. Один из таких рассказов запомнился мне больше всего. После освобождения Севастополя в 1944 году прадеду города фактически не существовало. На его месте можно было увидеть обожженные каркасы и развалины жилых домов, школ, больниц, музеев, учреждений. Везде сплошные завалы, воронки от бомб, снарядов, обуглившиеся деревья. В городе не было воды, электроэнергии. Все предприятия, на которых раннее трудились жители города, были разрушены. Стоял зловонный запах. Уже на следующий день в освобожденный Севастополь начали возвращаться жители города. И на плечи военных теперь легла забота о мирных жителях, и еще им было необходимо решить неотложные проблемы: убрать трупы, разместить раненых, разбирать завалы, накормить и напоить прибывающих в город. И гражданские, и военные, прежде всего, начали расчищать, освобождать дорогу в Севастополь от разбитой военной техники и завалов. В Севастополь подались и остатки солдат немецкой армии, которые начали сдаваться в плен. Непрерывной колонной они направлялись с мыса Херсонес в первый крупный ла¬герь распределения, который находился в Ушаковой балке. По вершинам балки были установлены вышки для часовых. Правда, пленные никуда убегать не собирались, понимая бессмысленность такой идеи. Моему прадеду и еще нескольким таким же рядовым было предписано сначала помогать горожанам, ну а после оставили их охранять лагерь с фашистскими военнопленными. Были в нем не только немцы, встречались и румыны, и поляки, - в общем, все те, кто сражался против Советского Союза. Не легким было это дело, как может показаться на первый взгляд. Довелось однажды Тимофею Ивановичу сопровождать высокого военно начальника по территории. Уж, с какой целью был этот визит, рядового Жулина в известность никто не поставил. Приказ есть приказ, - взял автомат и пошел…. Через некоторое время раздалось несколько выстрелов снайпера. Военноначальника даже не царапнуло, а в деда угодило 2 пули: одна в правую руку, другая – коснулась головы. Командиры разбираться в военное время с рядовым Жулиным не стали, перевязали и пешком отправили в госпиталь. Дорога была дальняя. Сколько и как шел до госпиталя, Тимофей Иванович не помнит, так как рана головы постоянно давала о себе знать. Как потом рассказывал дед Тимофей : «…боли были такие, что не в силах был сдержать вырывавшийся из груди крик…» Но и эту боль дед сумел пережить. Добрался Тимофей Иванович до госпиталя благополучно, быстро пошел на поправку. Немного окрепнув, начал помогать медсестрам. Главврач по прошествии времени попросил его выполнить непыльную работу - покойников вывозить. Выделили ему лошаденку, бричку и каждый день исполнял Тимофей Иванович эту печальную обязанность. Как-то возвращается он после очередной ходки в госпиталь, а на встречу ему бежит медсестра, ни жива ни мертва. На немой вопрос деда еле выговорить смогла: - Покойник … ожил…. Будучи не из робкого десятка, дед Тимофей приоткрыл дверь покойницкой и видит: сидит среди лежащих тел мужчина богатырского телосложения в глубоком недоумении. Дед ему нарочито удивленно, тихонечко так говорит: - Вась, а ты чего здесь делаешь? Тебя там все ищут, а ты тут сидишь? - Не знаю, - говорит здоровяк. – Я проснулся и не пойму где я: на том свете или на этом? Видимо, по ошибке или чьему-то недосмотру оказался Василий среди умерших. Но прожил богатырь Вася с того дня около месяца. Доктор строго- настрого запретил ему после тяжелого ранения поднимать тяжести. Но в силу обстоятельств (мужчина был артиллеристом) Васе пришлось проявить силу, чтобы ценой своей жизни защитить родину. До конца войны моего прадеда так и оставили служить при госпитале. Окончательно оправиться от полученных ранений ему все же не удалось. Из-за перебитого сухожилия у него так и не сгибался безымянный палец. Но зато именно в Севастополе он нашел свою любовь. Спустя несколько лет вместе с моей прабабушкой он вернулся на свою малую родину Северную Осетию, оттуда перебрался в соседнюю Кабардино-Балкарию. Там у них родилась моя бабушка Таня…. Как говорится, нет худа без добра. Посчастливилось двум людям встретиться во время войны, полюбить друг друга и создать семью. Но чтобы стать счастливыми и моей прабабушке пришлось многое пережить. Моя прабабушка Жулина Ксения Парфентьевна родилась и жила в Севастополе. Когда началась война, ей было 22 года. В то время она уже была замужем за капитаном гражданского корабля. К несчастью, он погиб при первой же бомбежке. На руках у моей прабабушки осталась двухлетняя дочь Галя. Что пришлось пережить 22-летней девчушке с малолетним ребенком на руках в оккупированном немцами городе, приходится лишь догадываться. В соседнем городе Херсоне жила ее сестра. К ней часто наведывалась бабушка для того, чтобы обменять сначала драгоценности, а потом и хорошие вещи на еду. Об этом времени бабушка лишь говорила: «Тяжело было. Не дай бог никому пережить». Но одну историю все же удалось от нее услышать. Стало очень голодно, так как немцы всю провизию и понравившиеся вещи начали отбирать. В доме ценного не осталось ничего. Как-то пришел к Ксении Парфентьевне полицай и говорит: «Ксюш, ты уж не обижайся на меня. Долго уходил я от этого разговора, но больше не могу. Велено мне найти девчонку посимпатичней - убираться у немцев в хате. Вот я и подумал о тебе. Может, согласишься? У тебя все же дочь на руках, а там где какой кусок хлеба перепадет,» - и сроку дал на раздумье до утра. Всю ночь бабушка не спала. Наслышана она уже была о судьбе тех, кто не соглашался на просьбы этого полицая. Больше всего она боялась не за себя, а за Галинку – очень жестоко немцы могли обойтись с такой крохой. К утру она все же собралась с мыслями, оделась сама, одела Галю и пошла в назначенный ей дом. Мысль о том, что с дочерью все же что-то может случиться, не давала ей покоя, поэтому Галю решила оставить на задах огорода – в лопухах, дала тряпичную куклу, строго настрого приказала сидеть на одном месте, а сама, не помня себя, пошла убирать в доме. Время, казалось, тянулось вечность. Мысли были об одном – чтобы Галю никто не увидел. Работа девушки немцам понравилась, старший пожаловал ей полбуханки хлеба и велел приходить завтра. Бабуля хлебу была очень рада, но есть еду, полученную из рук врага, она не могла, поэтому решила накормить им свою дочь, а также несколько соседских ребятишек. Так ей и нескольким соседям удалось выжить в те дни. Рассказывала она и истории о немцах. Один из них оказался очень пунктуален, педантичен и любил, чтобы все вещи лежали на своих местах. Всегда замечал, что не так. Этим качеством и воспользовались советские бойцы. Однажды придя домой, фриц заметил, что картина весит криво. Вот и полез сам поправлять ее. Через 4 секунды раздался взрыв... Оказалось, что за картиной была поставлена растяжка. А уж когда Севастополь был освобожден, посчастливилось Ксении познакомиться на зависть всем одиноким соседкам и вдовам с рядовым Жулиным Тимофеем Ивановичем. Виделись они нечасто, только в его редкие увольнительные. Да и то прибегал он на какие-то несколько часов. Как рассказывала прабабушка, первым делом была баня, стирка его одежды, а потом уж ужин и тревожный сон, ведь скоро он должен был возвращаться на службу. Но и этих коротких встреч хватило им, чтобы понять, что они близкие люди.