Юность, опаленная войной

Война — жесточе нету слова.

Война — печальней нету слова.

Война — святее нету слова.

Эти строки А. Твардовского я вспоминаю, когда читаю произведения о войне, когда задумываюсь над тем, что с каждым годом все меньше и меньше остается среди нас тех, кто встретил роковой рассвет 22 июня 1941 года. Тех, кто суровой осенью сорок первого защищал Москву, кто познал кровавый снег Сталинграда, кто стоял насмерть против гитлеровских полчищ подо Ржевом, кто «пол-Европы по-пластунски пропахал». Эти люди не стояли за ценой, добывая победу.

Память о войне... она приводит меня к раздумьям о том, какой нелегкой была военная молодость у моих ровесниц. Испокон веков на войну уходили мужчины, оставляли дома, жен, матерей, сестер — поднимать детей, беречь домашний очаг и ждать их. Но июнь 1941 года поднял на защиту страны весь наш народ, от мала до велика. Не десятки и даже не сотни, а тысячи женщин наряду с мужчинами надели шинели, гимнастерки и сапоги. Какой же увидели войну женщины? «Когда посмотришь на войну нашими, бабьими глазами, так она страшнее страшного», - рассказывает женщина — санинструктор, героиня повести С. Алексиевича «У войны не женское лицо». По-моему, в этих словах простой женщины, которая прошла всю войну, отразилось увиденное, вовсе не предназначенное для женского глаза. Понимаешь, что не просто было молоденьким девчонкам становиться солдатами. «Война и теперь нам снится, то бежишь в укрытие, то на другую позицию. Просыпаешься, и не вериться, что живая...» - так рассказывает героиня той же повести. Читая эти строки, вспоминается стихотворение знаменитой поэтессы Юлии Друниной:

Я только раз видала рукопашный.

Раз наяву. И тысячи во — сне.

Кто говорит, что на войне не страшно,

Тот ничего не знает о войне.

Подобные мысли овладевают мной, когда я вспоминаю свою бабушку, ветерана Великой Отечественной войны Медникову Евдокию Александровну. Жила она в с. Ведлозеро, а родилась в Больших Горах, это деревня в Олонецком районе, выросла в большой семье, родители работали в колхозе, жили небогато, но и не голодали. Бабушка моя закончила семилетку, учили их на финском языке, лишь раз в неделю в 5-7 классах был урок русского яхыка. После окончания семилетки бабушка хотела продолжить учебу в Видлице, но родители не пустили — за проживание в интернате нужно было много платить. Проработав год помощником продавца, все же решила ехать учиться. Ее выбор пал на двухгодичные курсы по подготовке медицинских сестер при красном Кресте в Петрозаводске. Наверное, это ее решение и повлияло на всю ее дальнейшую судьбу.

Мне всегда очень хотелось услышать рассказ бабушки о войне, но она не любила вспоминать военное время, как и не любила и не могла смотреть военные фильмы. Сейчас то я понимаю насколько болезненными для нее были эти вопросы, но тогда я была школьницей, подталкиваемой любопытством.

Бабушка успела проучиться на курсах всего один год, потому что началась финская война, и бабушку мою, тогда еще совсем молоденькую девчонку, отправили работать от Красного Креста в полевой госпиталь. Первый медицинский опыт был тяжелый и страшный. Первые смерти, обезображенные лица, крики и стоны раненных — все вселяло в души молоденьких медсестер страх перед будущим. Но война закончилась, продолжилась учеба, а после ее окончания бабушку по распределению отправили работать в Щеккилу, затем в Няльмнаволок, после в Юргилицу. В общей сложности бабушка успела проработать около года, а потом началась Великая Отечественная война. «22 июня началась война, и в тот же день я получила повестку в военкомат, - рассказывала бабушка. - Из Ведлозера нас отправили в Петрозаводск». Бабушка вспоминала, как ее мама с сестрой рано утром пришли провожать ее к клубу, а для это им надо было идти пешком с Больших гор, вспоминала как они прощались, не зная, сколько продлится эта разлука... «На сборном пункте всех нас собрали, выдали обмундирование — рубашку, сапоги, брюки... Новая одежда сидела на девчонках хорошо. Сапоги при ходьбе даже поскрипывали, и это очень нас забавляло». Это был для моей бабушки и других таких же девчонок последний день беззаботной молодости, впереди всех ожидали суровые, изнуряющие, кровавые будни.

Началась служба на Карельском фронте. ..Бабушку определили в автохирургический отряд 12го отделения медицинского батальона, новый сформированный отряд на поезде был отправлен на бывшую финскую территорию, местечко Хаутаваара, а там ожидала напряженная работа, непрерывный поток раненых. Помню, как бабушка то рассказывает, то замолкает, и чувствовала, как она снова видит перед собой этих раненых солдат, слышит их стоны... «Когда финны начали наступление нас перевели в Эссойлу, мы сидели в кузове машины с винтовками в руках и следили за дорогой» - продолжала бабушка. Потом была Пряжа, где принимали и отправляли раненых, затем Петрозаводск, а после станция Оядь, близь Лодейного Поля. Когда они стояли на станции, бабушка вспоминала, как они собрали все свои пайки и отправили в блокадный Ленинград. Из-за работы с туберкулезными больными бабушка сама заболела — у нее признали туберкулез шейных лимфотических узлов, и ее отправили лечится на Урал, а после лечение ее распределили на Третий украинский фронт.

Днепропетровск, Одесса, Болгария,Румыния, Венгрия ...Увозили тяжелораненых подальше от линии фронта то на специальном поезде, то на пароходе. Часто переправляли раненых по Дунаю.

Я просила рассказать бабушку ту историю из военной жизни, которая ей очень запомнилась. И она рассказала мне историю о молоденьком солдате, которому было не больше 18 лет, и во время боя осколком снаряда ему повредило глаза, они у него просто-напросто вытекли. Он все просил медсестер помочь ему и все время спрашивал их: «А меня вылечат? Скажите, я буду видеть?». Медсестры успокаивали его, говорили, что когда они доберутся до Одессы, ему обязательно помогут, рассказывали о враче, который творит чудеса, но они то знали, что вытекших глаз не вернуть, что ослеп он навсегда.

….Помню на бабушкиных глазах слезы. Так никогда и не забыла она ни этого мальчишку, ни других таких же молодых и здоровых, полегших на боях сражения, ведь и сама она была еще совсем молоденькой девчонкой... она задумалась... о чем ее мысли? Об этом молоденьком солдате? О своей юности, опаленной войной? А может она в тот момент вспоминала тот незабываемый день, когда после очередной перевозки раненых из Румынии в Одессу раненым и медперсоналу сообщили, что война закончилась?перед тем трое суток ехали без отдыха, все устали и только успели лечь, чтобы немного отдохнуть, услышали крики, выскочили кто в чем был... По словам бабушки, это была самая ошеломляющая новость, что тогда творилось на пароходе! Люди и смеялись, и плакали... ведь всю войну они ждали этого дня... Эти минуты никто никогда не забыл.

Вернулась бабушка со службы только в декабре 1946 года, пройдя всю войну в должности медицинской сестры. Вернувшись в родное Ведлозеро, продолжила работать медиком в Ведлозерской больнице, умерла она на 80 году жизни... Но «осколок» военных воспоминаний так и остался в ее душе, и он все болел и болел, совсем как в стихотворении Ю. Друниной:

Болит осколок, так болит осколок -

Кровь снова проступает сквозь бинты.

Несмотря на суровые испытания, выпавшие на долю таких людей, как моя бабушка, они верили в победу, горели неистребимым желанием уничтожить ненавистного врага. Они любили свою Родину и все, как могли, приближали победу. Многие из них не дожили до Победы, но они живы в нетленной памяти народной и взывают к нам: «Люди, будьте бдительны! Берегите мир!»