Семья у нас большая: родители и 7 детей, я последняя. Когда началась война, братья ушли на фронт. Брат Андрей попал под Кронштадт, через месяц или два получили похоронку. Второй брат Саша всю войну прошёл, вернулся уже где-то в 1947 году, был офицером. Мама рассказывала, что когда уходили, прощались со мной. Видно, так наклонились над зыбкой, что очеп сломался. Андрей заругался на Сашу из-за того, что тот мог убить меня. А сёстры, Зина и Люся, копали в войну окопы, ходили наниматься в няньки.

В школу пошла после Победы, всего 7 классов окончила. Потом поехала в Ленинград, там в няньки устроили в еврейскую семью. Ко мне хорошо относились, не обижали.

По возрасту лучше помню послевоенное время. С четырёх утра отработаем, а потом за семь километром в школу идём. Помню, как лён колотили, снимали с овина снопы. Семена отдельно очищали, в склад сдавали. Отколотим — на поле расстелем, чтобы мягкие были, затем мнём на дворе (каждому дому подвозили определённое количество снопов). Потом трепали на коленке. Сколько снопов отработаешь, столько и трудодней запишут. Я была меньше всех в семье, меньше и работала. А мама, старшие придут чёрные, уставшие. Рожь серпом жали. Отмеряют «шагалками» участок каждой семье. Мы, бывало, зёрна из колосков жевали, а карманы бригадир проверял перед уходом домой. Нас и на сенокос брали косить. Обед по очереди на костре варили, и нам нальют. Из-за этого и бегали за взрослыми, огребали траву, сено, хотя некоторым и грабли были не под силу.