Боевой путь

Имени этого человека до 2009 года не было ни в одном мемориальном издании Омской области, посвященном Великой Отечественной войне, хотя он прошел фронтовыми дорогами в самые тяжелые для страны годы: с июня 1941 до осени 1943 года. И по сей день нет его фамилии на мемориальной плите на старом Седельниковском кладбище, на котором он покоится вот уже 42 года. Нет даже записей о его рождении ни в одном из Омских архивов.

Поиском фронтовой биографии ветерана Великой Отечественной войны Владимира Людвиговича Белина я занимался десять лет, поднял десятки архивных документов, вел переписку с Омском, Москвой, Подольском, Ржевом, Санкт-Петербургом и нашёл. Восстановил боевой путь ветерана. Немалую помощь в этой работе оказала его дочь Валентина Сидорина, помогала руководитель Седельниковского муниципального  архива Мария Тимофеевна Князева, лично знавшая Владимира Людвиговича.

На поиск информации о месте рождения пришлось потратить больше года. На все запросы в Государственный архив Омской области (ныне Исторический архив Омской области – А.Б.) и Центр документации новейшей истории Омской области возвращался неизменный ответ «в списках не значится». На этом этапе я проверил все метрические книги церквей Любинского района за 1919 год. Ни в одной из них записи о рождении Владимира Людвиговича не содержится, а метрические книги Больше-Могильской и Боголюбовской церквей вообще отсутствуют. Помог мне только Центральный архив Министерства обороны РФ. В справке № 11/67470 от 5 февраля 2007 года было указано место рождения – деревня Владимировка Любинского района Омской области.

До войны Владимир Людвигович работал в паровозном депо «Омск» в должности слесаря, а в 1941 году был уволен в связи с призывом в Рабоче-крестьянскую Красную Армию. Дальнейшую информацию удалось обнаружить в Седельниковском отделе Пенсионного фонда РФ. Согласно свидетельству о болезни № 2364/3494 от 11 июня 1944 года Белин Владимир Людвигович с 7 апреля 1941 года служит в РККА.

А далее – война.

Подробности о первых днях участия Владимира Людвиговича в Великой Отечественной войне в конце 2013 года мне помогла найти активист ветеранского движения района Галина Гавриловна Коротченко: она в Седельниковском архиве обнаружила статью «С днем победы, однополчане!», датированную 9 мая 1967 года. В ней Владимир Белин рассказывает о начале войны на румынской границе. Там же, в сентябре 1941 года, получил первое ранение.

С осени 1941 до весны 1942 года Владимир Людвигович воюет в 921 стрелковом полку 249 ордена Ленина стрелковой дивизии. Это воинское соединение в 1941 году находилось в третьем стратегическом эшелоне оборонительных войск и входило в состав 30 армии Калининского фронта (фронт прикрывал с северо-западного направления столицу).  За боевые действия летом – осенью 1941 года 249 стрелковая дивизия получила высшую советскую награду – орден Ленина. 16 февраля 1942 года дивизия после успешно проведенных наступательных операций на Андреаполь и город Пенно была переименована в 16 гвардейскую стрелковую дивизию. За это время Владимир Людвигович стал сержантом, помощником командира взвода 46 гвардейского стрелкового полка 16 гвардейской стрелковой дивизии.

В составе войск 4 ударной армии в апреле-мае 1942 года участвует в Демянской наступательной операции. С 20 мая дивизия выводится в резерв на пополнение. С 30 августа 1942 года 16 гвардейская передается Западному фронту и участвует в Ржевско-Сычевской операции.  В исторической литературе об этих событиях можно встретить два говорящих за себя слова – «Ржевская мясорубка». И это действительно так. Во время трех наступательных операций 1942-1943 годов в районе Ржева погибли более миллиона советских солдат и офицеров.

Подробную справку о боевом пути 16 гвардейской стрелковой дивизии прислали сотрудники Московского Центрального музея Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. на Поклонной Горе. Но наиболее интересные материалы передали поисковики из города Тверь. В Центральном архиве Министерства обороны РФ они обнаружили «Журнал боевых действий 16 гвардейской стрелковой дивизии 30 армии  Калининского фронта в период с 30 июля по 22 августа 1942 года». Когда читаешь эти почасовые записи командного состава о действиях полков по овладению населенными пунктами Галахово–Тимофеево–Полунино, просто становится страшно. Полки шли в атаку «на ура» без авиационной и артиллерийской поддержки. Дивизия, причем гвардейская, штурмовала немецкий полк с двумя бронетранспортерами, засевший в деревне в течение 20 дней и полегла  у этих деревень практически полностью.  Вот некоторые выдержки из журнала:

30 июля 1942 г.

16 гвардейская стрелковая дивизия получила приказ во взаимодействии с 255 танковой бригадой при поддержке 545 истребительного противотанкового артиллерийского полка, первого батальона 171 минометного полка нанести удар в направлении Дешёвки, Наумово, Коршуново, Рамено, Полунино, Тимофеево, северная окраина Ржева…

31 июля 1942 г.

К 17.20 части дивизии вышли на рубеж:

46 гв. сп – достиг окрестности д. Полунино,

49 гв. сп – южный скат высоты, что в 1300 м южнее д. Рамено,

43 гв. сп – наступает за 49 полком на расстоянии 400 метров.  В 19.00 огнем зенитной артиллерии над расположением командного пункта дивизии сбит Ю-88 (немецкий бомбардировщик). Экипаж в количестве трех человек, тяжело раненых, взят в плен (двое умерли). Потери за 31 июля 1942 г.:

43 гв. сп - убито 25, ранено 480;

46 гв. сп - убито 127, ранено 278;

49 гв. сп - убито 48, ранено 144, пропали без вести 43

3 августа 1942 г.

Проведенная атака на узлы успеха не имела…

Части приводят в порядок людей. Связь с частями дивизии устойчива.

Потерь нет…

5 августа 1942 г.

Наступление дивизии с задачей овладеть деревнями Полунино, Галахово, Тимофеево успеха не имело.

Сильный огонь противника. Задача не выполнена. 49 гвардейский стрелковый полк, атакуя узел сопротивления Полунино, успеха не имел. 43 гвардейский стрелковый полк, наступая на северо-западную окраину Полунина так же был встречен огнем противника, отошел в исходное положение и закрепился на рубеже в 100 метрах северо-восточнее Полунина.

Потери:

49 гв. сп - убито 30, ранено 56;

46 гв. сп - убито 58, ранено 173;

43 гв. сп - убито 52, ранено 162

Из донесения №17 штаба  16 гвардейской стрелковой дивизии от 06.08.42 г.:

«Во время боевых действий в период с 30.07 по 06.08.42 г. части дивизии понесли потери более 4000 человек, особенно 46 гвардейский стрелковый полк, наносивший, начиная с 31.07.42 г., главный удар. К 12.00 06.08.42 г. дивизия имеет более половину боекомплекта артвыстрелов, 0,7 боекомплекта патронов, приданная артиллерия имеет треть боекомплекта.

10 августа 1942 г.

Противник силою до одного пехотного полка продолжает оборонять узел Полунино, Галахово, Тимофеево. В течение дня дивизия атакует Полунино…

255 танковая бригада во время боя потеряла 4 машины Т-34 и 3 машины Т-70.

Потери:

43 гв. сп - убито 35, ранено 81;

46 гв. сп - убито 29, ранено 87;

49 гв. сп - убито 40, ранено 140.

Потери немцев за 10.08.42 г. на участке Полунино-Галахово-Тимофеево до 280-300 чел.

19 августа 1942 г.

Противник оказывает упорное сопротивление, ведя сильный огонь под прикрытием авиации, совершая налеты группами до 15-20 самолетов. Дивизия, имея в своем составе 127 активных штыков (при штатной численности более 12 тысяч солдат и офицеров!!! – А.Б.), при поддержке 1 танка КВ и двух легких танков, сломав засевшего и упорно оборонявшегося противника, прорвав его передний край обороны и в дальнейшем расширяя фронт, беспощадно уничтожала засевших в траншеях фашистов…

В результате боя к исходу дня дивизия заняла Полунино и закрепилась на его окраине».

Бои на этом участке фронта велись ожесточенные. В боях за Полунино за 20 дней только 46 гвардейский стрелковый полк, в котором воевал Владимир Людвигович, потерял по имеющимся данным 372 бойца убитыми и 837 ранеными. Это 1209 человек.

Через год мне удалось найти и журнал боевых действий 58 пехотного полка, оборонявшего Полунино в августе 1942 года. Наложив наши и фашистские сведения, я получил поистине уникальную картину тех страшных событий. Это настолько затронуло меня, что буквально за несколько часов у меня родился рассказ об этих событиях

Долгий, долгий день...

Передо мной документы – немые свидетели той страшной войны. Документы двух противоборствующих сторон: «Военный дневник 58 пехотного полка 6 дивизии 9 армии вермахта с 30 июля 1942 по 27 августа 1942 года», «Журнал боевых действий 16 гвардейской стрелковой дивизии 30 армии Калининского фронта в период с 30 июля 1942 по 22 августа 1942 года» о боях подо Ржевом и потертая фотография ветерана Владимира Людвиговича Белина – участника штурма деревни Полунино.

«...Ночь заканчивается. Скоро начнет светать. Несмотря на раннее утро нестерпимо жарко. Хочется пить. Темнота кругом. Руками нащупал впереди себя впадину в земле. Жидкость. Доползти скорее – напиться. Бросок свинцового тела дался с трудом. Уже две недели штурмуем это проклятое место. От полка осталось не больше роты. Дополз. Жадно пью, не разбирая вкуса. Еще есть время до атаки, надо подремать, но нервы не дают. Просто положил голову на руки…

Рассвет. 19 августа 1942 года. Может быть, сегодня все закончится. Не могу больше, но надо. В половине первого ночи ходили в первую атаку – неудачно. Попытались в четыре утра силами двух рот при поддержке танков. Результат – тот же. Ползем. По-другому продвижение не назовешь. Немец сопротивляется яростно. Опять остановка, а мы всего лишь в сорока метрах от них.

Надо добить этих тварей, надо командовать остатками взвода. Офицеров практически  не осталось, а я все же сержант. Отомстить за всех ребят, что лежат на этом поле. Лежат уже две недели. Невозможно убрать никого – продвижение за сутки боев составляет 30-80 метров. Танкисты уже многих похоронили гусеницами, а сами... Сами лежат в сгоревших машинах. Почерневшие трупы размером с подростка. Страшно. Сколько их здесь. Один, два... пять... четырнадцать. Не могу дальше считать. Это ужас. Это поле – настоящее кладбище. Кладбище людей, техники, жизни...

Светает. С трудом поднимаю голову. Хоть умыться бы из той лужицы. Набираю в пригоршни воду и… каменею. Воды нет – бурая болотная жижа вперемежку с человеческой кровью...

Ночь и утро тянутся бесконечно. Опять атака, мы поднимаемся. Теперь нас поддерживает КВ. Встали, а нас от дивизии – только 127 бойцов. Все равно! Ура! Бросок! В первых траншеях уже рукопашная. Ножи, штыки, саперки, зубы – все идет в ход. Удар! Еще удар. Рядом слышится чей-то хрип. Повсюду кровь и рваная плоть...

Под прикрытием КВ к траншее подошли и два лёгких Т-70, развернули башни вдоль немецких траншей и поливают огнем убегающих немцев. Взрыв! Попали в боеукладку немецких артиллеристов. Рацию в ближней хате разнесло снарядом. Нет связи теперь у немчуры. Вперед, ребята!

Лейтенант Мухомор собрал нас, оставшихся в живых после ночных и утренних атак, и повел вперед. «КаВэшка» развернулась вдоль окопов и начала хоронить гусеницами оставшихся фашистов. Мы же броском проскочили открытое пространство и зацепились за окраины Полунино…

Бой. Сколько длился он? Лежу, привалившись спиной к остаткам деревянной стены. Дерево теплое, на солнце нагрелось. Так тяжело сразу стало. Тело не повинуется. Уснуть бы сейчас. Но нельзя. Ползком пробились до центра уничтоженной, стертой с лица земли деревни. Копать. Побыстрее зарыться в землю. Завтра – новый штурм. Завтра – снова смерть. Усталость страшная валит с ног. Впереди нас – на южной окраине деревни – окапываются немцы. Так же молча, с таким же остервенением, им тоже завтра предстоит бой. С нами…

Земля. Спасительница. Закопаешься – значит останешься жив. Я сполз по стене окопа на дно. Солнце садилось, цепляясь за верхушки искореженных чахлых деревьев. Все атаки на сегодня закончились. Все выдохлись. А завтра...  Завтра – новый день.  Завтра – снова АД.

Позади нас, на бывших же наших позициях, все пространство представляет собой страшную картину смерти и разрушения. Всё изрыто бесчисленными воронками. В окрестных деревнях ни одного целого строения, а деревень Федорково, Бердихино, Полунино, Галахово и Тимофеево больше не существует…

Вдоль и поперек исполосованные гусеницами, сплошь покрытые рыжей глиной, вывернутой лопатами и взрывами, полунинские поля всюду усыпаны кучами стреляных гильз, банками и ящиками, брошенным и поломанным оружием, обрывками бинтов и снаряжения, обломками бревен и рваной колючей проволокой – всем неисчислимым мусором войны…

Больше сотни разбитых и сгоревших советских бронированных машин, громоздящихся тут и там группами и поодиночке, дали повод назвать это место кладбищем танков. А по воронкам и между ними, по разрушенным танками и взрывами окопам и блиндажам валяются тысячи тел погибших бойцов. Большинство из них разорвано взрывами и раздавлено гусеницами. Всюду во множестве мины, неразорвавшиеся бомбы, снаряды и гранаты…

Уснуть. Отдохнуть от нервного и физического напряжения. Даже есть не хочется. Каша в котелке дымится, но аппетита нет. Сколько парней легло здесь в неподготовленных должным образом лобовых атаках? Сколько душ людских витает сейчас над этим полунинским полем? Сколько еще погибнет?..

Сон... Спасительный сон выдергивает меня из этого ада... Завтра... Все будет завтра...»

Через 11 дней – 1 сентября 1942 года Владимир Людвигович получил осколочное ранение пояснично-крестцовой области позвоночника. После выздоровления он был отправлен для продолжения службы с 17 гвардейскую стрелковую дивизию. Здесь, уже в должности командира взвода 45 гвардейского стрелкового полка, старший сержант Владимир Белин за бои в районе Ржева был награжден первой медалью.

«В бою за деревню Жуково Духовщинского района Смоленской области 17 августа 1943 года товарищ Белин проявил инициативу и храбрость. При выбытии из строя командира взвода смело принял на себя командование, и умело управлял им. Лично из ружья ПТР подавил огонь четырёх пулемётных огневых точек и уничтожил две огневые точки, препятствовавшие продвижению пехоты. В боях за Советскую Родину дважды ранен. Представляется к ордену Красной Звезды».

Вероятно, вышестоящее командование сочло подвиг Белина не столь значимым, чтобы представить сержанта к столь высокой награде. Приказом по частям 17 гвардейской стрелковой дивизии от 13 сентября 1943 года № 0121 за образцовое выполнение заданий командования и проявленные при этом храбрость и мужество гвардии старший сержант, командир отделения противотанковых ружей Владимир Белин был награждён медалью «За боевые заслуги».

С 13 августа 1943 года его дивизия, принимая участие в Смоленской операции в составе 2 гвардейского стрелкового корпуса 39 Армии Калининского фронта, переходит в наступление в направлении городов Духовщина, Ярцево, Смоленск. В середине сентября 1943-го в результате четырехдневных боев (с 15 по 19 сентября 1943 г.) части дивизии прорвали сильно укрепленную полосу врага, разгромили его долговременные опорные пункты в Рибшево, Вердино, Ломоносово, Кулагино, Панкратово и штурмом овладели важнейшим опорным пунктом обороны немцев на пути к Смоленску – городом Духовщина. Приказом Верховного главнокомандующего от 19 сентября 1943 года в ознаменование одержанной победы отличившейся в боях при освобождении г. Духовщины 17 гвардейской стрелковой дивизии было присвоено почетное наименование «Духовщинская».

С 29 сентября 1943-го дивизия, теперь уже в составе 5 гвардейского стрелкового корпуса штурмом овладела городом Рудня. За успехи в этих боях дивизия была награждена орденом Красного Знамени и получила ещё одно наименование – Краснознаменная. А 15 октября 1943 года Владимир Людвигович под городом Рудня, во время штурма высоты вновь был ранен: сквозное  ранение (разрывной пулей) левой голени с повреждением костей, слепое пулевое ранение нижней трети правой голени. Лечение проходило долго и трудно. 17 июня 1944 года он был выписан из госпиталя в Казани инвалидом II группы.

После возвращения с фронта трудился в Кормиловской Райзаготконторе, а с 1951 по 1973 год проживал и работал в Седельниково. Благодаря помощи работников Седельниковского архива были подняты книги приказов по Седельниковской Райзаготконторе. По этим книгам мне удалось установить сведения о работе Владимира Людвиговича у нас в селе. За образцовое исполнение обязанностей и в связи с годовщинами Победы он неоднократно награждался денежными премиями в размере… 3 и 5 рублей.

Казалось бы, на этом можно было бы поставить точку. Вот только история не терпит пустоты и недосказанности. Хотели мы того или нет, но точку в долгом поиске поставил сам Владимир Людвигович. 8 сентября 2014 года его дочь Валентина Сидорина получила письмо, отправленное с фронта 3 июля 1941-го.

«Мне писем не пишите… быть может, больше не увидимся». Так закончил свое фронтовое письмо с западной границы её отец. Тогда он не знал ни о своём статусе героя-фронтовика, ни о том, что будет трижды ранен, лишится ноги, но вернется живым, ни о двух годах безуспешных попыток взять штурмом Ржев, ни о том, что выживет в страшной «ржевской мясорубке», ни о том, что его письмо из сорок первого будет перехвачено немцами и вернётся на Родину лишь спустя 73 года.

Его родители не получили весточки с фронта (и мама, и отец умерли от горя, получив похоронки на обоих сыновей), сам Владимир в 1944-м вернулся с войны инвалидом лишь к могильным крестам. В 1973 году и сам упокоился на Седельниковском кладбище. А письмо всё блуждало по немецким архивам, пока в начале двухтысячных годов не было передано в мемориальный комплекс «Национальный музей истории Великой Отечественной войны 1941-1945 годов» города Киева. Именно благодаря кропотливой работе украинских и российских поисковиков и счастливому стечению обстоятельств красноармейское письмо из далекого 1941 года дошло 8 сентября 2014-го до дочери Валентины.

Почему я говорю о счастливом стечении обстоятельств? Потому что слишком много в этом поиске мистического. А началось вот с чего. Судьбой Владимира Белина я заинтересовался в 2005 году. За несколько лет восстановил его мирную и ратную биографию. А чуть больше года назад, 31 мая 2013 года, в Омске прошло первое учредительное заседание, на котором было образовано региональное отделение Всероссийской поисковой организации «Поисковое движение России». Возглавила его известный в Омске поисковик Галина Григорьевна Кудря. Она же пообещала подключить меня и коллег Александра Лонского и Анатолия Тыщенко к поиску сведений о фронтовиках не только на нашем, районном уровне, но и на областном и российском. Через месяц на наши электронные адреса Галина Григорьевна разослала фронтовые треугольнички. Нам предстояло выяснить судьбы их авторов. И каково же было мое удивление, когда я увидел на своем почтовом сервере фотографию письма отца своей тещи. Несмотря на глубокий вечер, я позвонил Валентине Владимировне и сообщил ей эту новость. На снимке был лишь внешний вид треугольничка, текста же не было. Как выяснилось позже, оригиналы хранились в Киевском музее в разделе «Неотправленные письма 41-го». С тех пор начался поиск самого письма.

Более подробные сведения о нем нам помогли установить журналисты Омской телевизионной кампании, которые в апреле 2014 года все же связались с Киевом. Тогда, из-за разворачивавшихся на Майдане событий, никто и подумать не мог, что менее чем через пять месяцев фронтовое письмо вернется домой. Слезы, радость, волнение – это мягко сказано. Не обошлось и без сердечных лекарств.

– Теперь я понимаю, каково это получать письма с фронта, – призналась Валентина Владимировна. – Понимаю и то, какие волнения пережил Михаил Иосифович Большаков, через 72 года встретившийся со своим отцом.

Что же написано в том письме, вызвавшем столько волнений и тревог? На первый взгляд, ничего особенного. Кому-то вообще покажется, что оно ни о чем. Но вчитайтесь повнимательнее в его концовку и осознайте, что писал его 21-летний парень на тринадцатый день войны.

«Письмо от вашего известного сына Белина Владимира Л.

Добрый день или вечер, дорогие папаша и мамаша. Посылаю я вам пламенный привет и желаю всего наилучшего в жизни вашей.

Ещё посылаю привет брату Сидору, сестренке Агафье, сестренке Екатерине и сестренке Нюре, дорогому шурину Виктору, а также Диме и Людмиле. Еще посылаю большой привет крестной и Нюриным детям Зоя и Варе. Еще передайте привет, если увидите, тому, который со мной работал.

Мне писем не пишите. Писать больше нечего. Пока и до свиданья. Остаюсь жив и здоров. Не знаю, как дальше будет. Ещё посылаю я вам справку для пользования льготами красноармейской семье. Ну пока, до свидания. Может быть, больше никогда не увидимся.

Писал 3 июля 41 года.

В. Белин»