Из воспоминаний моей бабушки, Пашковой Анастасии Васильевны, я узнала, что её сын, Николай, хорошо учился в школе. В свободное время он любил читать. Особенно интересовался историей, он понимал немецкий язык и мог изъясниться на нем.

Во время немецкой оккупации в дом подселили немецкого офицера. Звали его Ганс. Николай и Ганс вели беседы о том, что простым людям война не нужна, развязали её те, кому она выгодна, а солдаты выполняют лишь приказы своих вождей. Бабушка ругала за это своего сына, боялась, что Ганс донесет на него в немецкую комендатуру и Николая могут расстрелять за политику.
Ганс был добрым человеком. Он не только не донёс на Николая, но старался помочь, чем мог. Время было тяжёлое и голодное. К тому же, каждодневные бомбежки изматывали, приходилось ночевать в окопе недалеко от дома. Когда денщик приносил офицеру с немецкой кухни еду, то Ганс приказывал ему налить суп сначала детям, а потом только себе. Мою бабушку он называл "мутер", просил её позвать детей, чтобы накормить. Николая хвалил за знания немецкого языка.
Вскоре Ганс уехал на Восточный фронт. Скорее всего он погиб под Сталинградом. Позже на адрес семьи пришла открытка из Германии для Ганса, родные поздравляли его с Рождеством и Новым годом. Было еще много других постояльцев-немцев, но никто больше не беседовал с Николаем о войне и тем более никто не проявлял добродушие.

Моя бабушка рассказывала, что немецкие и румынские оккупанты вели себя, как хозяева. Закрыты были школы, дети не учились. Введён был комендантский час, система пропусков. Особенно отличались солдаты-румыны, которые отбирали у населения скудные продукты, живность и даже имущество. Гитлеровские захватчики использовали подростков на разгрузке вагонов для нужд своей армии на ж/д станции Софьино-Бродская, за воровство карали расстрелом. Отбирали и угоняли молодых людей для работ в Германию. Гражданское население привлекали к вырубке лесопосадок, боялись партизан.
С помощью полицаев, в основном из местных предателей, которые были против власти Советов, устраивали облавы на партийных и комсомольских активистов. Эти подонки выдавали гитлеровцам своих земляков, якобы за их помощь партийному подполью, выслуживаясь перед новыми хозяевами. Когда Снежное освободили части Красной Армии, то с помощью разведки предателей-полицаев вычисляли и расправлялись с ними безжалостно, вешая их на столбах. Никто из местных жителей за них не заступался.

Остался в памяти моей бабушки день освобождения от немецких захватчиков. В августе 1943 г. были очень ожесточённые бои за Саур-могилу, стратегическую высоту,
откуда контролировалась дорога на г. Сталино и другие города Донбасса. Бойцы Красной армии вошли в Снежное в сентябре изможденные, грязные, заросшие и голодные. Люди встречали их как своих освободителей, делились продуктами, помогали, чем могли.

Вскоре после освобождения от гитлеровской оккупации открылись школы и дети смогли продолжить учёбу или пойти первый раз в школу. Писали на старых газетах между строк чернилами, учились читать тоже по газетам, не было тетрадей и учебников. Учителей не хватало, многие ушли на фронт.
Николай тоже отправился в военный комиссариат и был призван в армию, 09.1943 г.

После Великой Отечественной войны моя бабушка ждала своего сына, надеясь, что он вернется живой с фронта. А когда стало известно, что Николай пропал без вести, то бабушка до конца своей жизни надеялась побывать на могиле сына. Она бережно сохранила его письма из госпиталя, фото и кое-что из личных вещей. У неё было пожелание для своих внуков - только бы никогда не было войны.

Моя мама, Пашкова Галина Ивановна, 1935 г. рождения, была ребёнком, когда началась Великая Отечественная война. Она на всю жизнь запомнила бомбёжки и историю со сбитым фашистами советским истребителем, которая потрясла её детское воображение.

На оккупированной немецкими захватчиками территории Донбасса авиация Красной Армии продолжала боевые вылеты: бомбила немецкую военную технику, железнодорожные станции с грузами, вела бои с вражескими самолётами в небе. Однажды, возвращаясь с боевого задания, был подбит гитлеровцами наш истребитель. Пилоты смогли его посадить в районе станции Софьино-Бродская (Снежнянский район), не долетев до своего аэродрома. Как оказалось позже, это был экипаж, состоящий из двух молодых летчиц, одна из которых была мертва, а вторая ранена. Чтобы не сдаваться в немецкий плен, она застрелилась, как только посадила истребитель на землю. Фашисты окружили боевую машину и достали тела летчиц.
Детвора, среди которых была моя мама, тоже прибежала посмотреть на смелый экипаж. У одной из летчиц была длинная русая коса. Полицай из местных небрежно пнул ногой косу, придвинув её к телу. Немецкий офицер подскочил к нему и с размаху ударил его по лицу. От неожиданности и от удара полицай упал. Оценив поступок советских летчиц, немецкий офицер распорядился похоронить их с военными почестями (дали оружейные залпы).

Подвиг отважных женщин-пилотов остался в памяти детей навсегда. После войны на месте гибели летчиц, в районе ж/д станции Софьино-Бродская, был установлен им памятник.