https://pam30.ru/people/item/145089/

Ох эти девушки...
Появились они у нас в полку в июне сорок второго. Был как-то звонок из штаба дивизии:
- Отправьте своего представителя на сборный пункт, пусть отберет для зачисления в штат полка шестнадцать девушек. Кожуховский думал, что ослышался, переспросил:
- Девушек, говорите?
- Да, девушек...
- А что мы с ними делать будем?
- Они будут делать все, что положено оружейнику.
Начальник штаба всполошился. Невиданное дело! До сего времени женщины попадались только в штабах на должности машинисток или связисток, а чтоб техниками или оружейниками работать - такого в авиации еще не бывало. Разве у слабого пола хватит сил подвешивать на самолет стокилограммовые бомбы или снимать, разбирать для чистки и вновь устанавливать пушки по 70 килограммов весом?
Кожуховский выделил грузовик ЗИС-5, представителем послал комиссара третьей эскадрильи Якова Квактуна.
- Отбирай там девчат покрупнее... покрупнее... сам понимаешь...
Квактун намеревался выполнить в точности инструкцию нашего Эн-Ша, но ничего из этого у него не получилось. Начал выстраивать в одну шеренгу самых высоких, а вслед за ними без всякой команды потянулись и низкорослые. Все астраханки твердо заявили:
- Поедем только в один полк, разлучаться не желаем!
Шестнадцатой стала в строй Тося Табачная - от горшка три вершка. Ее-то Квактун хотел начисто забраковать, но у той по щекам покатились крупные слезы, а остальные в пятнадцать голосов застрекотали как сороки. И Квактун сдался.
Все летчики и техники исподтишка поглядывали на прибывший грузовик. Около сарая, куда уже натаскали сена вместо постелей, шла разгрузка.
Девушки были и хромовых ботиночках, и подогнанных по фигуре гимнастерках, в юбочках до коленей. Они быстро скрылись со своими пожитками в сарай. Наш "профессор" Максим Иванович Шум тогда не удержался и выразился вслух:
- Девчатки фигуристые...
В сарай к новоявленным оружейникам наведался Кожуховский. Там сержант Шергин уже потчевал их ужином: приволок из кухни большую кастрюлю с пшенной кашей, поставил ее на середину пола и скомандовал:
- Налетай!
Сам вытащил ложку из-за голенища - показал пример, - а девушки с непривычки жеманничали. Посмотрел на все это Кожуховский, не сдержался и буркнул:
- Детский сад... - с тем и вышел. Командиру полка он доложил:
- С такими талиями... не смогут... не смогут они работать.
Наш Эн-Ша, однако, с выводами поспешил. Представители "детского сада" не только быстро научились справляться со своими прямыми обязанностями, но и заметно подняли моральный дух летного состава. Это подметил сам Борис Евдокимович Рябов.
А как резко возросла бдительность при несении караульной службы! Если девушек посылали охранять самолеты, то от добровольцев на роль подчаска отбоя не было. Так что бдительность на постах возросла ровно вдвое, количество нарушений в несении наряда резко сократилось.
...А как с приездом девушек изменился внешний облик летчиков! Да и не только летчиков; наша "темная сила" вдруг преобразилась. У всех, не исключая и самого Максима Ивановича Шума, появились белые подворотнички. Зато простыни катастрофически уменьшались в размерах.
Уменьшилось количество телогреек. Злые языки говорили, что это дело рук наших девушек, которые потрошили эту амуницию и добывали вату... чтобы пудриться... Мой комиссар эскадрильи Яша Квактун даже философскую базу подвел: "Это, - говорит, - переход количества в качество".
...Комсорг Нина Алексеева, самая застенчивая из всех, обладала чудесным лирическим сопрано и так проникновенно пела "В землянке", что, на наш взгляд, Клавдии Шульженко, которую нам довелось слушать в станице Тимашевской, трудно было тягаться с нашей полковой певицей.