Николай Михайлович Андриянов, мой отец, родился в Татарстане, в посёлке Нижние Вязовые, больше известном как железнодорожный узел — станция Свияжск. Именно здесь в 1918 году шли бои частей Красной армии, возглавляемой Троцким, против войск Каппеля, прорывавшегося с золотым запасом в Сибирь. По обрывочным сведениям, наш дед Михаил был в то время мобилизован в революционную армию. Даже много лет спустя, в детстве, играя, иногда находили мы в земле ржавые патроны и кусочки оплавленного железа.

К сожалению, не пришлось узнать у папы подробности тех событий: сам он ничего не помнил — был тогда ещё очень мал, всего четыре года, а, став взрослым, разговоров с родными на эту тему, видимо, не вёл. Не принято было в семье тружеников-землепашцев вести длинные беседы. Отец и годы спустя оставался очень скромным, немногословным. С раннего детства знал, что такое тяжёлый крестьянский труд, но сумел выйти в профессиональную элиту того времени и места, где жил — стал железнодорожником. Трудился на станции Юдино, что недалеко от Казани. Мои ранние воспоминания связаны как раз с этим периодом. Папа в чёрной железнодорожной шинели, остро пахнувшей смолистым запахом шпал, протягивает мне кусочек сахара.

Шёл тогда второй год войны. Наш папа тоже был призван. На фронте обстановка, как сейчас мы уже знаем, сложилась в то время трудная — была острая необходимость в пополнении войск. Поэтому всех, кто раньше находился «на брони» от железной дороги, начали отправлять на передовую. Ефрейтор Николай Андриянов попал на Ленинградский фронт. Оборонял подходы к городу, за что Указом Президиума Верховного Совета СССР был награждён медалью, а в январе 1943 принимал участие в снятии блокады.

Очень скупо вспоминал он потом те дни. Врезался в мою детскую память рассказ, как наступая, шли солдаты по грудь в стылой ладожской воде, открывшейся из-под взорванного снарядами и минами льда. Вокруг свистели пули. Грохотали орудия. Падали раненые и убитые товарищи по роте. Но основное, что отвечал на вопрос о войне, было всё же не «страшно», а «голодно».

Знаете, до сих пор, когда сажусь за стол, особенно в праздники, которые все мы теперь, как правило, отмечаем очень хлебосольно, не могу сдержать слёз. Папа мой такого не видел. Что до войны, что на фронте, да и после, в мирное время. Всегда было голодно. Чуть начали в шестидесятые годы «на ноги» вставать — выучилась я в Марийском целлюлозно-бумажном техникуме на технолога, начала помогать своей семье, как папы не стало…

         Остались от него благодарственные письма командования за участие в боях и освобождение Ленинграда, Варшавы, форсирование Нарева, взятие крепостей Модлин, Торн, Бреслау — столицы Верхней Силезии, которая продолжала обороняться, даже когда капитулировал Берлин. Документы на награды тоже сохранились, а вот сами медали, к сожалению, нет. Привёз он с фронта единственный трофей — небольшое кожаное портмоне, которое по назначению, наверное, никогда не использовал. Что можно было в него положить при постоянной деревенской бедности?

         Три года на фронте судьба берегла его от смерти. Может быть потому, что знал — дома ждут маленькие дочки, жена, старики-родители. Без него и во время войны (свой аттестат на паёк он оставил семье), и после, мы бы не выжили. Вспоминаю папины тёплые руки, когда в час обиды или трудностей, погладит по голове и скажет тихо: «Терпи, Тамуся, терпи… Скоро всё наладится…».

         У каждого из нас своя судьба. Есть, наверное, те, кто ярче её воспринимает, чьи воспоминания поражают подробностями и необычными историями. Мой отец — солдат, труженик, прожил свою недолгую, очень трудную жизнь честно и скромно. Оставив после себя не чины или богатство, а доброе имя и отеческий завет, что счастье и радость приходят только в труде.

Светлая память Николаю Михайловичу Андриянову и пусть по праву встанет его образ рядом с другими в одном строю солдат «Бессмертного полка».