Мария
Степановна
ПОДЕЛИТЬСЯ СТРАНИЦЕЙ
История солдата
Если дети не расскажут, то внуки не узнают.
Моя прабабушка умерла за 12 лет до моего рождения, но это не значит, что её правнуки о ней забыли. Наоборот, благодаря её дочери - моей бабушке Лиде, память о прабабушке будет жить. Всё, о чем я расскажу – история непростой жизни прабабушки, рассказанная дочерью внучке о матери.
Гудочкина Мария Степановна – так звали мою прабабушку. Служила с марта 1942 года на Волховском фронте, с февраля 1944г. - на Ленинградском, с августа 1944г. – на 2 Прибалтийском. Была лейтенантом медицинской службы, а также на фронте вступила в рядв КПСС. Она ветеран Великой Отечественной войны.
Родилась моя прабабушка в 1923 году в селе Баранцево томской области в семье крестьянина Гудочкина Степана Григорьевича и была десятым ребенком в семье. После неё родилась девочка Олечка, но она умерла, не прожив и года, поэтому Мария осталась самой младшей в семье. В детстве она часто болела, поэтому, не желая мириться с наличием человеческих недугов как у себя, так и у других людей, она с детства мечтала лечить людей.
Счастливым её детство назвать можно с большой натяжкой. Когда прабабушке было 3-4 года, умерла её родная мать, простудившись у холодной воды, когда полоскала белье в речке. «Умерла от крупозного воспаления легких», - говорила прабабушка дочке Лиде, когда они обе уже были взрослые и образованные. Прабабушка даже помнила, как хоронили её маму и как она держала свечку у гроба. Прадедушка – Степан Григорьевич после смерти жены остался один с детьми. Их уже было семеро, так как Олечка и еще два сына умерли в раннем детстве. Шесть дочерей и один сын Миша. Михаил был на три года старше прабабушки. Трудно Степану Григорьевичу одному было управляться, хоть ему и помогала его мать – Наталья Гудочкина. Через некоторое время отец женился снова на молодой и бездетной женщине по имени Маня. Старшие сестры вышли замуж и улетели из родного гнезда, кто куда, как пташки. Детей осталось двое – Миша и Маруся.
Однажды на семейном совете Гудочкины решили переехать жить в город Анжеро-Судженск. Тогда Анжеро-Судженск был очень молодым и только развивался. Работать можно было на шахте. Да и детям нужно было давать образование. Старшие пять дочерей только «ликбез» окончили. Итак, семья прадедушки переехала в Анжеро-Судженск. Степан Григорьевич окончил с отличием курсы молотобойцев и стал работать на шахте 9-15 молотобойцем, а Маня – его новая жена – не работала на производстве, ведь раньше жены шахтеров редко работали, они занимались хозяйством и детьми. Жила семья бедно, но держала корову. Домик купили маленький с односкатной крышей на улице Восстания. Маня была очень строгая и мою прабабушку сильно не баловала. Например, не разрешала долго есть за столом. «Ешь быстрее, как наступлю тебе на ногу под столом, так ты сразу из-за стола вылазь и говори, что уже наелась» - говорила она. Не разрешала никому помогать Марии воду носить. Если заметит, что кто-то помог ей, сейчас же воду выльет на землю и отправит снова с пустыми ведрами за водой. Уроки разрешала делать только поздно вечером, когда дела все по дому Мария переделает. А до 16 лет Маня сама мыла волосы прабабушке. «Мне стыдно, я ведь уже большая, а мама зажмет меня и сама мне голову моет и говорит: «А вдруг, Маруська, ты голову не сможешь промыть и разведешь вшей, то-то будет стыдно мне за тебя»» - рассказывала Мария Степановна. Вот такие были порядки в доме. Но прабабушка любила свою маму Маню, говорила, что своей строгостью она сделала из неё «путнего человека».
Когда прабабушке исполнилось семь лет, она пошла в школу №20. На сегодняшний день эта школа стала Детским эколого-биологическим центром. Окончив семь классов, прабабушка поступает в техникум своей мечты – в медицинское училище на специальность фельдшера. Учится она четыре года. В 1941 году сдает выпускные экзамены и получает диплом фельдшера. Ей дают направление на работу в молодой город Асино. Откуда она и отправляется на фронт.
Много наград у прабабушки. Любимая медаль – «За оборону Ленинграда». После войны Мария Степановна съездила в Ленинград, ведь города то самого не видела, только его обороняла. Нашла свою однополчанку Эмилию Федоровну. Она была снайпером. Женщины всегда переписывались и ездили друг к другу в гости. Не пришлось побывать прабабушке только в Асино, откуда она призывалась на фронт. Асиновский военкомат её не забывал, он поздравлял каждый год Марию с Днём Победы. Удивительно, но Мария Степановна родила дочь как раз 7 мая, за два дня до официального объявления окончания войны.
Вернувшись с фронта, прабабушка немного проработала в детском доме. А потом, учитывая её опыт работы на фронте, её в 24 года сразу поставили работать в городскую детскую консультацию старшей медицинской сестрой, где Мария и проработала до самой пенсии. Портрет на доске почёта висел долгое время и после смерти Марии Степановны. После войны врачей было мало, в основном все были медсестрами. И за всех прабабушка отвечала. Работа разная: прививки, вакцинация, осмотр, выезд на дом, отчеты о болезнях на разных участках, получение бесплатных лекарств, перевязочного материала. Вроде бы работа административная, но прабабушка никогда не бросала и лечебную работу, она всегда обслуживала дежурные вызовы, это те, что поступают после 12 часов дня. Вызовы часто поступали из разных частей города: один близ церкви, другой около машзавода. И всё бегом, на своих ногах, санитарную машину не давали. Всё успевала. И дочь растить, и домик отцовский в порядке содержать. Отец, Степан Григорьевич в 1950 году погиб, попав под машину. Трудно стало жить моей прабабушке без отца. Домик старенький ветшал, его было трудно натопить и ремонт не помешало бы сделать. Но в 1980 году военкомат дал ей квартиру. К этому времени у Марии Степановны появились двое внучек Анна и Екатерина.
Но здоровье с возрастом не становится лучше. Ежегодно прабабушка страдала воспалением легких. Все суставы ныли и болели. Она не могла долго ходить, и сердце работало с перебоями, а лекарства отравили печень. В 1985 году Мария Степановна умерла от рака легких. Хоронили её все работники детской консультации. Её все любили за строгость и доброту, за её отзывчивость, за желание помочь людям и за справедливость.
О Марии Степановне не раз писали в газете «Борьба за уголь». Татьяна Симонова написала о прабабушке очерк к 9 мая 1984 года.
Я горжусь своей прабабушкой, восхищаюсь её мужеством, самоотдачей, героизмом и мудростью."
_________________________________________________________________________________________
В апреле 2020 года исполнилось заветное желание одного согдата..моей маме (внучке бабушки) поступил звонок.
Мама написала об этом пост в Инстаграм (https://www.instagram.com/p/B8mNnrTiTPs/). Процитирую:
"Остался в живых. Этот рядовой солдат 58-ой стрелковой бригады (было 5463 человека), был ранен на поле боя, освобождая Ленинград. Была зима, февраль, кругом снег, болота, арт-минаметный огонь. Из окружения вышли чуть более ста человек. Нашими солдатами совершены сотни подвигов, отданы тысячи жизней. Моя бабушка служила медсестрой и ее задача была спасать раненных, иначе они бы замерзли.
Недавно по телефону раздался мужской голос, и я услышала слова благодарности за доблесть, смелость в условиях войны моей бабушки Гудочкиной Маши от лица живущего сына рядового Храмцова Петра Ивановича. Его сын отыскал нас, искренне поблагодарил, тем самым выполнил давнюю просьбу отца. Я всегда ощущаю трагедию войны и мне важны поступки моих родственников в прошлом и будущем"
Вот так удивительно. Привожу фотографии в каталог.
Боевой путь
Началась Великая Отечественная война. В первые дни уходит на фронт брат прабабушки Михаил. А Мария едет в таёжный город Асино работать. Там на неё накладывают бронь. Но молодой девушке в 16 лет, комсомолке этого кажется мало, она рвется на фронт. Мария Степановна обивает все пороги военкомата с просьбой направить её в действующую армию. Просьбу удовлетворяют, но не сразу. И осенью 1941года, попрощавшись с сестрой, которая специально приехала к ней в Асино, уезжает на фронт.
Счастливый случай
Сначала в городе Томске формируется целый состав новобранцев. Едут они почти без остановок в простых вагонах безо всяких удобств. Её окружают в вагоне одни мужчины-солдаты. Через троё суток пути Мария выходит на станции из поезда и по досадной случайности не замечает, как её товарный состав тронулся. Поезд набирает скорость, потом идет быстрее. Мария бежит к поезду, к ней тянется лес рук, готовых её в вагон втащить, но скорость уже довольно высока, и девушка не может ухватиться за руки, только безуспешно бежит рядом с поездом. Поезд уходит.
Мария осталась одна на станции Называевская. А время военное. Она попадает в сложную ситуацию: её могут обвинить в дезертирстве, потому что она покинула поезд на котором должна была ехать беспрекословно. За это полагается расстрел. Мария бежит к начальнику станции, рассказывает ему о случившемся. Начальник помогает девушке догнать свой поезд, пересаживая её на другой, более скорый. И Мария вновь оказалась в своем поезде. Она едет дальше на фронт. Ей повезло!
Прабабушку распределили на Волховский фронт в Сортировку. Девушка очень скучала по родным и близким, писала письма.
Служила моя прабабушка в госпитале-сортировке. Она оказывала первую доврачебную помощь: от неё требовалось сделать перевязку, остановить кровь, наложить шину на перелом (сделать иммобилизацию конечности), успокоить раненого, поставить укол, дать микстуру. И кроме того, в её обязанности входило на каждого раненого завести медицинскую карточку с указанием имени, фамилии, возраста, описания ранения, его степени тяжести, времени и места ранения. Из тыловых госпиталей часто спрашивали: «Кто у вас там ведет документацию? Так грамотно описывает ранение, что нам снова описывать не надо».
Когда шли кровопролитные бои, раненых было особенно много. В госпитале шли операции. Прабабушка была операционной сестрой и иногда по двое, трое суток не выходила из операционного кабинета. Прабабушка ассистировала хирургу – это очень ответственная работа. Нужно было подавать хирургу нити, иголки, зажимы. Требовалось самой увидеть, что подать нужно, ведь чем быстрее закончится операция, тем меньше солдат потеряет крови, а значит, есть больше шансов на скорое выздоровление.
Много было сражений. Бой под Нарвой, бой за Волхов. В основном держали оборону Ленинграда, чтобы враг не вошел в город. Однажды их часть попала в окружение. По приказу требовалось вести себя тихо, было запрещено разжигать костры, несмотря на то, что была зима. Еды никакой не было. Очень было трудно. Некоторые мужчины не справлялись с голодом и скрытно строгали мясо с павших лошадей и ели. Обнаружить себя было нельзя. Потом часть вывели из окружения. Они были настолько изнеможенные, осунувшиеся, что не могли наесться в первые дни.
Прабабушка однажды получила серьезное ранение в колено. Осколком раздробило коленную чашечку. Но своё ранение Мария не зафиксировала документально, так перемогалась, сама себе бинтовала ногу. Стыдно было о себе беспокоиться. Она прихрамывала. Под старость раненая нога болела и ныла.
Так и прошли четыре года фронта. В 1945 году моя прабабушка демобилизовалась из вооруженных сил. Приехала в родной Анжеро-Судженск к родителям. Они постарели, а брат Михаил не вернулся с фронта, он погиб без вести. Остались только письма. Мы не знаем, где его могила.
Воспоминания
после еще одной очередной попытки спасти жизнь еще одному солдату:
«Выйдешь после операционной с одной мыслью: только бы прилечь и поспать, а рядом ель. Бух под неё и сразу смежишь веки и отключишься, - вспоминала прабабушка. Хорошо, что одежда была подстежена ватой, а то климат под Ленинградом не сахар – сырость, болота, холод».
Мария, разговаривая с дочерью:
А бои были страшные. Стреляли «Катюши», «Ванюши», немецкие «Ишаки». По звуку можно было определить тип орудия. Во время артобстрела солнца днем не видно, земля вся изрыта, деревья с корнями вырванными, изломанными везде лежат. Был лес с вековыми соснами, а после боя – бурелом. Нет леса. Лежат деревья раненые, как солдаты на поле боя с картины Васнецова. Госпиталь Сортировка передвигается вместе с боями. Сегодня здесь, а завтра уже на другом месте.
Вот течет ручей, а солдаты пить хотят, зачерпнут воды и несут прабабушке со словами: «Доктор, а из ручья можно воду нам пить?». Первой воду пила прабабушка. «Если через два часа со мной ничего не случится, я разрешаю пить воду» - говорила она. Случалось, что немцы, в спешке отступая, бросали свой провиант. Наши солдаты брали немецкие консервы и с ними шли к прабабушке: «Доктор, это можно есть?». Так как в обязанности Марии Степановны входило и питание солдат, она снимала пробы, составляла меню. «Открыли банку консервов, это была тушенка. Что делать? Я первая пробую, если через два часа не умру, значит, есть можно».
случай из практики:
Всякое происходило на войне. Требовалось иметь крепкие нервы. Вот с поля боя солдат вернулся и говорит: «Доктор, у меня под бинтом, будто что-то шевелится и сильно чешется…». Моя прабабушка ему говорит: «А давайте-ка посмотрим, милый, что там у тебя шевелится». «Разрезаю бинты и, о боже мой, я испугалась, в ране кишмя кишат опарыши. Опарышей смыла, и рана оказалась чистенькой, я её обработала и засыпала стрептоцидом. Скоро образовалась корочка, потом отпал этот струп, а под ним новенькая, розовенькая кожа. Позднее я поняла, что ранка опарышами очень хорошо обрабатывается, они уничтожают всю грязь, гной, поэтому после них рана не гноится и быстро заживает», - вспоминает Мария Степановна.
Молоденькие солдаты, такие испуганные, когда попадали в госпиталь, первым делом спрашивали: «Доктор, а я жить буду?». «Будешь, будешь жить. Ничего страшного, поправишься скоро, рана твоя не опасная».
Дорога в поезде:
«Служить приходилось почти с одними мужчинами, но я ни разу не слышала от них ненормативной лексики, скабрезных шуточек. Все готовы были мне помочь что-то принести, унести. Они меня оберегали, иногда из леса приносили мне маленький букетик цветов или где-то яблочко сорвут, принесут». Вспоминает: «Одно было плохо, как они закурят, всё. Я задыхаюсь от дыма. А табак ежедневно давали, и я менялась с ними. Я им свой табак, а они мне сахар свой». А ей всего 18-19 лет..
