Родился я в Архангельской области, Сольвычегодского с/с деревня Абрамиха 27 сентября 1919года, в семье крестьян. Детей в семье было пятеро. Отец в 1918 году, ушел на гражданскую войну, да так и не вернулся. Все тяжесть жизни легла на плечи старших братьев и мамы.

В октябре 1939г. я был призван в армию на действительную службу в пограничные войска. Вначале я проходил службу в 25 пограничном отряде, рядовым стрелком, на пограничной заставе в Гусятино. В декабре 1939 г. после принятия присяги, меня перевели в 94 пограничный отряд, на охрану государственной границы в Прикарпатье.          

Здесь мною закончены курсы на сапера-рядового.  В июле 1940. мне присвоили звание старший сержант, и назначили инструктором саперного дела. Служба по защите государственной границы своим чередом. Участок границы, который был поручен охранять нашему погранотряду, считался очень трудным. Это были глухие места Карпат с немногочисленными дорогами, пролегающими в основном через перевалы, которые вели во Львов, Винницу, Тернополь, Бердичев. Срок службы подходил к концу, но в воздухе, как говорится, пахло грозой. Вместе с другими пограничниками, подлежащих демобилизации, меня направили на усиление обороны границы. Нас разместили в небольшом двухэтажном, деревянном доме, тут же находилась и канцелярия, комнатушка начальствующего состава, помещение для дежурного, столовая и кухня. Электричества и радио не было. Помещение освещалось фонарями «летучая мышь». На границу тоже выходили с керосиновыми фонарями. Единственным средством общения с внешним миром была телефонная связь. Охранить границу приходилось в тяжёлых погодных условьях, особенно той зимой перед весной. Погода в Карпатах была неустойчивой. То мели метели, то наступали оттепели. После липкого снега вдруг все сковывал мороз, кружила вьюга. Пограничники возвращались с границы промерзлые, измученные. От сырости и холода одежда превращалась в ледяные панцири. Сушить было негде, так и развешивали в казарме мокрые заледенелые шинели и плащи. Здесь в Карпатах, где проходила неподалеку граница с оккупированной фашистами Польшей, я и встретил начало Великой Отечественной Войны. Последнее предвоенное воскресенье было удивительно теплым и тихим. Солдаты дремали в окопах, легкий ветерок едва шевелил листву, как перед грозой, - заметил наш комбат, и нам показалось, что лицо его посерело. Весь наш состав собрали в канцелярии, был получен приказ убыть на манёвры. Событья час от часу становились тревожней. Приказ за приказом отдавали нам командиры, которые выполнялись беспрекословно. В ночь на 17 июня 1941года мы с однополчанами находились в наряде по охране границы и задержали группу, в несколько человек, вооружённых диверсантов. Среди них были белополяки, которые хорошо владели русским языком. Возглавлял группу немец, все диверсанты были одеты в форму чекистов, командиров и политработников Красной Армии. Все имели хорошо оформленные фиктивные документы. Все диверсанты были доставлены в комсостав, где узнали, что им было дано задание выйти в район города Барановичи и приступить к действиям: портить телефонную связь, с помощью ракет указывать немецким самолётам сосредоточение наших войск, военной техники, аэродромы, убивать чекистов, работников милиции, советских командиров и политработников. 18 июня пограничники соседней заставы нашего отряда задержали еще двух венгерских офицеров, которые сообщили что военное нападение на СССР следует ожидать от 20 до 27 июня. И так задерживали каждый день, узнавая всё новые и новые сведенья. Жизнь наша изменилась мало в чём. По прежнему высылались наряды на границу, регулярно проходили занятия по военной и политической подготовке. Выпускались стенгазеты.

  Обычным днем  была и суббота 21 июня 1941года. Утром, когда еще не высохла роса на траве,  мы с командиром отряда сержантом Зайцевым возвращались на заставу. Нарушителей границы в эту ночь не было. Отмечалась только необычайная тишина. Бойцы занимались своими обычными делами. Вот в эту последнюю предвоенную ночь приказ на охрану границы пограничным нарядам отдавал я. На участке по-прежнему было спокойно. И только в 4-30 – 21 июня 1941г. Командование отряда узнало о вторжении Немецко-фашистских войск в нашу страну по телефонному звонку из штаба округа. Бойцы границы первыми отразили напор фашистских завоевателей, первыми оказались под обстрелом танковых полчищ врага. Гитлером было отведено 30минут на уничтожение советских пограничных застав, что оказалось его просчетом. В нас была вера в победу, она вселилась в нас с первых минут. Вот уже, сколько лет прошло со дня нашего боевого крещения, а память удерживает  каждую подробность первого столкновения с противником.24 июня пришлось вступать в бой фашистскими стервятниками и пограничникам нашей заставы. Только что взошло , солнце и на траве заискрилась роса, из-за гор  накатился тягучий гул моторов. Вскоре над заставой проплыли вражеские бомбардировки, их прикрывали истребители. Три из них отделились  и начали пикировать на заставу. Мы открыли по самолетам огонь. Навстречу вражеским машинам потянулись тросы бронебойно-зажигательных пуль. Сделав разворот, фашистские самолеты поспешили уйти от огня и бросились догонять своих. С началом  военных действий связь штаба отряда и штабов комендатур с заставами стала неустойчивой, что мешало своевременно передавать необходимые распоряжения, уточнять обстановку. Однако, несмотря на это, все готовы были встретить врага во всеоружии. Станковые пулеметы заняли блиндажи, стрелки и пулеметчики изготовились к бою в траншеях. Начальники застав находились на командных пунктах. Перед боем был митинг, на котором все поклялись не посрамить пограничные части и ни на шаг не отступить от границы. А если потребуется - отдать жизнь за нашу советскую землю! Высок был боевой дух пограничников. Все были полны решимости: вступить в бой с врагом, какими бы силами тот не располагал. Каждый из бойцов сознавал, что за его спиной колхозные поля, заводы, города, села любимой Родины. Части Красной Армии перешли в наступление. Нам приказали занять участок государственной границы который проходил через город Сколе и село Тухолька. Нам предоставили три автомашины. Не мешкая мы забрались в них и двинулись к границе. Ранним утром уже были в Сколе. Затем, отъехав от города километров шесть, достигли окраины села Коростова. И тут где-то впереди ударили пушки. Внезапный артелерийский огонь обескуражил нас. Стало ясно: противник, силы которого неизвестны, опередил нас. Впереди текла быстрая ,но мелководная река Орва. Вдоль берегов её высились горы, покрытые густым хвойным лесом, не вдалеке проходила насыпь шоссейной дороги, а примерно в киломеметре от нас виднелись мосты через реку от туда и били артиллерия и минометы. Мы изготовились к атаке, намереваясь под прикрытьем тумана сблизиться с противником. Бойцы ловко подползли к дороге и скрылись в кювете. Минометчики тоже перенесли огонь на дорогу. С сухим треском там стали рваться мины и слышаться взрывы ручных гранат. По лощине в одиночку и группами удирали вражеские солдаты. Нас всё больше и больше охватывал азарт боя. На подступах к селу противник вновь остановил нас. На этот раз он засел в подвалах домов, закрепился на склонах высот. Командует заставой политрук. Часть сил остается в населенном пункте, а часть углубляется в лес. Вдруг мы видим, что по дороге движется целая вражеская колонна с артиллерией. Нас раз в 10 было меньше. Устанавливаем пулемет, рядом ложатся ручные пулеметчики. В колонне противника замешательство. Станковые пулеметчики пропускают всю ленту. С визгом вскакивают на дыбы кони, мечутся люди. Внезапность налета и меткий огонь сделали своё дело. Бросив на дороге две пушки и убитых, противник в смятении бежал. Затем снова дружно поднимаемся в атаку, слышатся выстрелы, и берём в плен, тех, кто засел в домах. С того момента, как по нам ударили вражеские пушки, прошло часов семь. Противник нас больше не беспокоил и после боя мы устало валимся на землю и ждем пополнения. Поддержка к нам прибыла в скорее, и мы получили приказ от командования продолжить путь к городу Стрыл. Сначала противник не подавал никаких признаков жизни, но пытался сдерживать нас для выгодных для него рубежах. Мы миновали уже не один поворот, как вдруг где-то впереди со склона горы раздалась автоматная очередь, и мы увидели прямо перед собой ствол вражеского пулемёта. Сержант Худяков вырвал из сумки гранату и метнул её в камни. Из леса выбежала группа вражеских солдат, тогда Фирсов, повернувшись лицом к солдатам, прямо с рук открыл по ним огонь из пулемета. Ошеломлённые, солдаты бросились на утек. Неожиданно пулемет Фирсова умолкает, в магазине кончились патроны. В это время раздалась длинная очередь…

Гибель товарища заставила посуроветь лица бойцов. Противник пытался сбить нас с дороги, но это не получилось. Угрюмо опустив головы, мы похоронили своего однополчанина и, простившись с ним, оставив его навсегда лежать во влажной земле, двинулись дальше в путь. Целый день мы шли лесной горной дорогой. Уже темнело, когда застава оказалась у города Стрыл. Город горел. На аэродроме что-то рвалось, слышались резкие выстрелы. В то время немцы уже захватили Львов. С часу на час они могли быть уже в Галиче. Нашей заставе был отдан приказ прикрыть дорогу от Галича у моста. Мы заняли оборону по обе стороны дороги у моста и наблюдали за городом. К вечеру послышался гул моторов немецких броневиков, автомашин, завязалась ожесточенная перестрелка. В самый её разгар раздался сильный взрыв и мост рухнул. Галич занимали под разделения врага. В тишине ночи были отчетливо слышны лязг гусениц, скрип тормозов, чужая речь. Я тогда уже был при звании командира отделения автоматчиков. Со мной оставалось человек 30 наиболее выносливых и подготовленных бойцов. Так мы двинулись за теми оставшимися подразделениями отряда, что отходили через Монастыриску на Гусятин и Проскуров. Поздно вечером догнали на дороге какую-то часть. Тягачи и тракторы шли, без света таща на прицепах различные орудия. Когда поравнялись с комбригом, он подозвал меня и справился о состоянии бойцов. Я ответил: «что бойцы устали, идем пешком от самой границы и уже не ели трое суток.» нам было предложено  разместиться по 2-3 человека на орудия и двигаться вместе, так мы проехали за ночь около 40 километров. Утром простившись с попутчиками  продолжили движение на восток. Под вечер оказались в каком-то населенном пункте между Гусятином и Проскуровом. Там повстречали местного райвоенкома,                                                                   

Который оказался начальником гарнизона. Я выслушал его приказания и  попросил помочь накормить людей. Нас накормили в городской столовой, как следует, первый раз за 5 суток. Пограничники наполнили водой фляги, прихватили с собой кое-что из еды. Около двух часов ночи меня разыскали связные и передали распоряжение майора- военкома прибыть в штаб со всей заставой.

В большой просторной комнате сидело несколько командиров.- Через час мы отходим,- сказал он кивнув нам головой. Часть орудий и тракторов придется подорвать. Горючего не хватало, снарядов тоже. Оставить технику врагу мы не могли. Составили акт, где перечислялись номера и калибры орудий, марки тракторов, обязательно указывались обстоятельства и место их уничтожения, далее шли подписи. И это при нехватке техники, нам приходилось уничтожать ее своими руками, сердце обливалось кровью, но иного выхода не было. На пригорке за селом стояли приготовленные к уничтожению тракторы и орудия. Все вышли на улицу. Комбриг подал сигнал и один за одним последовали взрывы.

 Гитлеровцы приближались к Бердичеву и Житомиру. Враги перерезали дороги на Винницу  и Станислав. Наша застава то там, то здесь вступала с противником в ожесточенные схватки. Особенно серьезное столкновение произошло близь Монастыриски, между реками Днестр и Золотая Липа. Здесь находился один из мостов который спешили захватить гитлеровцы. Местность была открытой, противник превосходил нас и в живой силе и в технике у него были танки и бронетранспортеры, а мы дрались стрелковым оружием и гранатами, но нанесли врагу  серьезный урон. Бой длился долго.  Пограничники бились до последнего и почти все погибли, прорывая кольцо окружения, осталось нас несколько человек. В этой схватке я потерял своего друга капитана Терентьева. Общение с ним  оставило самые добрые  воспоминания. Он  был серьезным командиром, умелым организатором по охране границы, чутким наставником. Навсегда осталось в памяти его мужественное, загорелое почти бронзовое лицо, стройная  худощавая фигура. Это он  давал мне рекомендацию в партию в те жаркие военные годы. Он и сам был беспредельно предан народу, партии, воинскому долгу.

Гитлеровцы овладели мостом, но на это им понадобилось значительное время. В результате неожиданного глубокого прорыва немецких войск создалось опасное положение на подступах к Киеву. Наш  94 –й пограничный отряд был переброшен на освобождение Киева. Запомнился последний день оборонительных боёв. Опять на нашу долю выпала нелёгкая задача прикрывать отход. На рассвете мы вошли в Киев. Не могу забыть, как жители Киева увидев что уходят пограничник, стали присоединяться к нам. Мы отходили к Днепру. Там наступил самый тяжелый период-бой в окружении. Но и в этих трудных условиях пограничники проявляли стойкость, мужество, сохраняли верность воинскому долгу. Нам приходилось выполнять самые различные задачи: прикрывать отход, ликвидировать засады врага, обеспечивать переправы, делать многое другое. На всю жизнь запомнились населённые пункты: Борышевка, Борисколь, Пирятин, где были особенно жаркие бои. Как ни было жарко, но я не слышал ни об одном случае, когда бы кто-нибудь из пограничников помышлял о сдаче в плен. Более сорока пяти лет прошло с тех пор, но люди сохранили в своей памяти подвиг пограничников. Помнят о нём жители Киева и Белой Церкви. Пограничники не только героически сражались на охране границы.

   Очень много мне пришлось пройти за годы войны. Так же мне пришлось участвовать в битвах за освобождение Сталинграда, Курска и Варшавы. В боях за Киев я получил первую контузию, после чего находился в госпитале, а после выздоровления снова прибыл в распоряжение своей части. много мне ещё требовалось пройти и испытать по дорогам войны, многое повидать, повстречать. Но на все хватило у меня и моих однополчан выдержки, смелости, а главное мы проявляли любовь к Родине.

За все годы войны я получил две контузии, награжден медалями и орденами.