Потапов Андрей Васильевич был призван на фронт Саткинским горвоенкоматом в самом начале войны. Было ему тогда 39 лет. Прадедушка попал в пехоту. Служил простым солдатом. Воспоминания о войне всегда были очень тяжелыми, поэтому рассказывал он мало. Лишь говорил о том, как бы тяжело не было жить, но только бы никогда больше не повторилась война. К сожалению, у меня не было возможности расспросить о войне у прадедушки лично. Он прожил после войны очень мало - умер в мае 1946 года от тяжелых ранений. Даже моя мама никогда не видела своего дедушку.

Но немногое мне все же удалось узнать о его военной судьбе по военным фотографиям, письмам-треугольникам, которые до сих пор бережно хранятся в нашей семье, и по рассказам моей бабушки.

Их семья за время Великой Отечественной войны получила две похоронки на Андрея Васильевича и дважды «хоронила» его.

Первая похоронка пришла в 1942 году.

В Книге Памяти есть запись о моем прадедушке - по первой похоронке.

Потапов Андрей Васильевич 1901, Саткинский район, рядовой 1219 стрелкового полка 367 стрелковой дивизии, погиб 03.01.42, Карелия Кировская железная дорога, 14 разъезд.

367 гвардейский тяжелый самоходно-артиллерийский полк, сформирован в ноябре-декабре 1942 года в Челябинской области.

Но мой прадед не погиб! А позднее рассказал об этом трудном бое вот что: «Бой был очень тяжелый. Много наших солдат было убито и ранено. Раненые лежали на поле боя и со всех сторон раздавались их стоны. Их было так много, что санитары не успевали уносить их. Перевес немцев был очевиден. Как только наши солдаты пытались перейти в наступление, их накрывали очередным огнем. И тогда наши солдаты сами старались вынести своих раненых друзей с поля боя.

Мой прадедушка с еще одним бойцом поползли под огнем противника за раненым товарищем. И в этот момент снайпер сильно ранил Андрея Васильевича в руку. Ранение было очень тяжелым. Пулей вырвало с руки мышцу, осталась одна голая кость. Прадедушка был без сознания, когда другие бойцы сорвали с него гимнастерку, перевязали руку и отправили в госпиталь. А гимнастерка с документами осталась лежать там, где шел бой. После боя ее нашли, прочли документы и отправили похоронку семье. Это было настоящим горем, все плакали, вспоминает бабушка.

А еще через месяц пришло письмо из госпиталя. В нем Андрей Васильевич писал, что он жив, но тяжело ранен и находится в госпитале в городе Кизел. Тогда моя прабабушка пошла к нему пешком, чтобы увидеть, обнять любимого человека. Идти нужно было очень далеко, в Пермскую область. А дома остались маленькие дети.

После ранения у прадедушки высохла и не стала действовать левая рука. После госпиталя его комиссовали домой на 6 месяцев. А потом снова - фронт. Из письма узнали, что воевал под Москвой.

Из-за ранения стрелять он не мог. И тогда его определили служить при кухне. Он должен был доставлять пищу (суп, кашу) солдатам на передовую. Прикрепив большой термос за спину, он полз, чтобы поддержать своих товарищей бойцов туда, где шел бой. Ползти было тяжело из-за того, что одна рука не действовала. Однажды, когда он полз с супом для солдат, около него разорвался снаряд. Прадедушку засыпало землей, осколком его сильно ранило в шею. Термос был пробит в нескольких местах и горячий суп разлился и попал в рану. Бойцы увидели Андрея Васильевича только по струйке супа, которая била из-под земли. Его откопали, но рана была столь серьезной что, отправив его в госпиталь, все думали, что он не выживет. Домой полетела вторая похоронка. И опять горе и слезы были в их семье. Но прадедушка мой выжил «всем смертям назло», как говорится в стихотворении.

Он прошел весь долгий путь этой тяжелой войны и дошел до Берлина. Но рассказывать о войне не любил, так как она горечью и болью отзывалась в его сердце и израненном теле.