Марию Алексеевну Волокославскую хорошо знают в нашем районе как человека, многие годы жизни отдавшего работе в сельском хозяйстве. Ее трудовой путь начался еще до Великой Отечественной. И немало пришлось испытать Марии Алексеевне в годы войны. Вот об этом — наш рассказ. В Заонежье Мария Алексеевна родилась в деревне Сигозеро Вагвозерского сельсовета. Семья Федоровых была большая. Отец работал председателем колхоза, и, по воспоминаниям дочери, был человеком очень добрым. Мать же, напротив, отличалась строгостью. Сама Мария работать начала лет с шести-семи. Незадолго до войны Машу Федорову отправили к сестре матери, жившей в Заонежье, в селе Шуньга. Началась новая жизнь, к которой при шлось привыкать. Ведь, приехав в Заонежье, Маша по-русски знала сначала только два слова: «надо» и «не надо». Ничего, помаленьку выучилась и пошла работать в вышивальную артель. Трудилась в ней три года. Маше шел восемнадцатый год, когда началась война. На оборонных работах в августе девушек из вышивальной артели мобилизовали на оборонные работы. Финны наступали, и нужно было помогать нашей армии. При мобилизации девушкам объявили, что на работу их взяли только на две недели. Но война ломала все планы, и этот срок растянулся на долгие месяцы. Первоначально мобилизованных из Шуньги на барже повезли в Медвежьегорск. В мирное время этот путь на пароходе можно было проделать за три часа, но они про были в пути трое суток из-за постоянных воздушных тревог. В лагере под Медвежьегорском, из которого уже вывез ли заключенных, был сформирован строительный батальон. Были в нем молодежь, женщины и старики. Раздели ли их по ротам и взводам, на значили командиров и направили под поселок Кумса на строительство дороги. Прокладывали ее через болото. Руби ли лес, на себе таскали бревна, сооружали настил. В воздухе часто появлялись финские самолеты. Однажды, как только дев чата легли спать, батальон подняли по тревоге. Маршем, километров двадцать пять, шли ночью до Медвежьегорска. Лопаты, пилы, топоры и прочий инструмент везли на машине, мешок с одеялом и вещами несли на себе. Строители шли по краю, так как всю дорогу занимали солдаты, автомашины, танки. Потом такие марши в при фронтовой полосе пришлось совершать еще не раз. Начались бомбежки, обстрелы. Однажды дальнобойный сна ряд угодил случайно в батальонную кухню. От котлов ни чего не осталось… Враг наступал. Из тех строителей, кто был из Заонежья, многие убежали в родные деревни. Но Мария Алексеевна и ее подруги остались: они были комсомолками и не хотели оказаться на оккупированной территории. Между тем служба становилась все тяжелее. Если сначала кормили хорошо, давали суп и кашу, то потом пришлось привыкать к бурде из капусты и куску хлеба. Одежда, в которой девушек мобилизовали на работу, поизносилась, ботинки порвались. Хорошо, солдаты помогли — дали бушлаты и сапоги. Правда, Марии Алексеевне, которая до войны носила туфельки 34-го размера, сапоги достались сорок первого. А работать приходилось в лесу, в дождь и слякоть, целый день. Строили противотанковые заграждения, землянки, рыли окопы. Конца этой работе не было видно… Мария Алексеевна помнила, как нужно для маскировки обкладывать край окопа дерном, где делать окоп шире, оставляя место для пулемета. Из-под Медвежьегорска батальон по железной дороге перебросили в Сегежу. Там вагоны, в которых ехали строители, на несколько дней задержали на станции. И они по пали под бомбежку. Как вспоминала Мария Алексеевна, у них был приказ: при появлении вражеских самолетов из вагонов не выходить. Наверное, командиры надеялись, что финские летчики примут их за пустые и не станут бом бить. Поэтому при первых разрывах бомб мужики полезли под нары… «А мы сидели у двери вагона. Так смешно! Ведь разве это спасет? ». Фашистские бомбардировщики налетали волнами: одни улетали, другие прилетали. И так несколько часов подряд. Когда налеты прекратились, станция представляла из себя печальное зрелище: исковерканные рельсы, дымящиеся воронки. В их составе горели несколько последних вагонов. Там были солдаты, и многие из них не успели укрыться…Строительный батальон оказался на возведении укреплений у Сегозера. Запомнилось, что финны очень хорошо знали, что и где у нас находится. (Говорили, что причиной этого были перебежчики.) И финские самолеты-разведчики облетали строящиеся оборонительные сооружения на предельно низ кой высоте. Мария Алексеев на вспоминала, что даже было слышно, как летчики им что-то кричали. В ноябре строители опять оказались под Медвежьегорском, а затем в Челмужах. Враг находился на другом берегу Онежского озера и часто обстреливал наши позиции. Тяжелое было время. На очередную работу приходилось ходить по 10 километров туда и обратно. Раз Мария Алексеевна сильно заболела, но как только через несколько дней отлежалась — опять на работу. А еще появились… вши. Их было так много, что в шутку этих насекомых называли «колхозным стадом». И Мария Алексеевна со смехом вспоминала, как складывали вшей на пне спиленного дерева и убивали их обухом топора. Не помогало… Наконец, девчата уговорили своего ротного командира, которого вши тоже заели, организовать баню, чтобы вывести зловредных насекомых. …Заканчивался 1941 год. Батальон расформировали. Наступление финской армии в Карелии было остановлено. Свой вклад в это внесли и те люди, которые, помогая на шей армии, трудились на оборонных работах. Трактористки в начале 1942 года 11 девушек из строительного батальона, в том числе и Марию Алексеевну, отправили в Пудож на курсы трактористов. Мужских рук в сельском хозяйстве тогда катастрофически не хватало. В Пудоже девушки учились три месяца. И все это время пришлось голодать. Хлеба давали по карточкам то 400, а то и 250 граммов. Были еще талоны на сахар. Его потом меняли на картошку, которую ели вместе с корками. Однажды, когда девчат обокрали, они три дня ничего не ели. После завершения курсов группу будущих трактористок, среди которых была и Мария Алексеевна, направили в МТС в село Тунгуда (находится оно на территории Беломорского района). Приехав на место, они от правились к начальнику МТС доложить о своем при бытии. Тот посмотрел на своих новых работников — и улыбнулся: девчата были весьма исхудалыми. Пожалев их, начальник сказал: «Ладно, я вам выпишу картошки и мяса. И две недели отдыхайте». Была весна 1942 года. Марию Алексеевну отправили работать на НАТИ — гусеничный трактор с газогенераторным двигателем, работающим на березовых чурках. Работала не одна, а в паре с другим трактористом, более опытным. Однажды лопнула гусеница. Стали соединять… «Пусть я неопытная была, — говорила Мария Алексеевна, — но мой напарник-то несколько лет уже работал! И додумался! Сказал мне, чтобы я взяла лом и с его помощью тянула гусеницу через натяжное колесо, а сам решил трактором назад дать». И дал… Девушка перелетела через трактор, и вдобавок ее ударило ломом. Когда она пришла в себя, тракторист-бедолага суетился вокруг и просил: «Маруся, только к врачам не ходи! Меня ведь посадят…». В больницу она не пошла… Второе лето Мария Алексеевна работала уже на колес ном ХТЗ. Понемногу освоилась, но тоже иногда курьезы случались. Рассказывает: «Еду один раз по полю, смотрю — у меня почему-то борона впереди. Что такое? Оглянулась назад и поняла: оказалось, что борона от трактора отцепилась, а я и не заметила». В августе 1943 года от правили Марию Алексеевну с подругой в Шуозеро, в местный колхоз. Это было со всем близко к линии фронта. И колхоз этот был особенный. Из гражданских лиц в нем остались лишь председатель и несколько работников. А в основном на полях трудились военные. Жили трактористки в доме, на крыше которого был установлен пулемет. Там постоянно находился солдат. Однажды вече ром, когда девушки уже легли спать, их разбудили крики пуле метчика: «Уходите, бомбят, уходите!». Послышался рев моторов: финский бомбардировщик заходил на цель. Девушки едва успели выскочить во двор, бросились на землю. Прогремел взрыв. Подруга спрашивает: — Маруся, ты жива? — Не знаю! Побежали дальше, до близлежащих кустов. Кинулись в разные стороны, чтобы, в крайнем случае, не сразу двоих одной бомбой убило. Легли. Раздался новый взрыв. Маруся ощутила какой-то удар в спину… От испуга крикнула: — Таня, что у меня на спине? — Да у тебя там куча земли! — ответила та, немного погодя. … В тот день одна из бомб попала в находившийся неподалеку штаб. Погибли 15 офицеров. Был уничтожен и склад с обмундированием. Часовой, который его охранял, кинулся в сторону и спрятался за большим камнем. Вражеская бомба угодила прямо в камень, и солдата разорвало на куски… «С тех пор, — говорит Мария Алексеевна, — как это увидела, я крови очень боюсь». Был убит и тот пулеметчик, который предупредил их об опасности, — пожилой солдат, все называвший Машу дочкой…Бомбежки продолжались целую неделю. В поселке было разрушено больше половины домов. Тогда как раз шла молотьба, и трактористки очень беспокоились за свою технику. К счастью, и трактор, и ко силки остались целыми и невредимыми. После освобождения в 1944 году, после нашего летнего наступления, вся Карелия, в том числе и Олонец кий район, были освобождены. Марии Алексеевне очень хотелось вернуться домой, к матери. Об отце к тому времени она ничего не знала. Как рассказывали знакомые, последний раз его видели еще в 1941 году, в Петрозаводске. Он только что выписался из госпиталя и шел в свою часть. Потом выяснилось, что отец погиб где-то под Пряжей: будучи разведчиком, не вернулся с задания…Марию Алексеевну, не смотря на ее просьбы, отправили не в Олонец, а в Эссойлу, куда переводили всю МТС. Запомнилось, что рядом с окрестными деревнями после отступления финнов остались картофельные поля. Все они были заминированы. Работать было опасно. Зиму 1944—1945 годов техника МТС стояла на ремонте, а на следующий год Марии Алексеевне опять достался гусеничный НАТИ. Поначалу она возмутилась: «Почему меня? На такой большой трактор!». Тогда начальник ответил, что других трактористок на НАТИ он посадить не рискнет: «Ты одна на нем можешь работать». И вот трудилась Мария Алексеевна на этом тракторе и один год, и второй. Стала передовиком, завоевала первое место в районе. Отпускать ее все не хотели. Только в 1948 году, да и то с трудом, перевелась она в Олонецкую МТС. Так, через 10 лет вернулась к себе на родину. За свою трудовую жизнь Мария Алексеевна Волокославская была много раз награждена, в том числе за работу в военные годы у нее есть и благодарности, игра моты, а также медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.». Скромная такая медаль с профилем Сталина на красно-зеленой ленте с желтой окантовкой. Однако, слушая рассказ Марии Алексеевны, начинаешь понимать, какой гигантский труд стоит за этой наградой. Труд, без которого не было бы нашей Победы.