НОВОСТИ ДВИЖЕНИЯ Дзержинск

Анфиса ГЛУШИХИНА: "Мой бессмертный взвод".


 

Решила начать с себя. У меня много кандидатов в «Бессмертный полк». Отец. Мама - труженица тыла. Три ее брата - фронтовики. Ее старший сын (мой брат).

Мой свекор. Два его старших сына. Моя свекровь - труженица тыла.

Я родилась через полтора месяца после начала Великой Отечественной войны. Потому личных воспоминаний нет - только по рассказам старших что-то знаю.
 

Начну с отца. Они с мамой ровесники - 1906 года рождения. Жили в большой деревне (не менее 500 дворов) под Арзамасом. Поженились, когда было им лет по девятнадцать. В 1926 году родился первенец. Всего мама родила семерых. Трое (мальчик и две девочки) умерли во младенчестве. Еще одна моя сестра, красавица Александра, болела всю свою недолгую жизнь, умерла на 25-м году в 1954-м.

Мама была малограмотной женщиной - едва умела расписаться. Какое было образование у отца, не знаю. Видимо, какое-то было, потому что он был ветфельдшером и в начале войны как специалист имел даже бронь.

Человеком он был пьющим. А что удивляться? В каждом дворе какая-никакая животинка, услуги ветфельдшера нужны всем. Платили стаканом самогона. Мама потом рассказывала, что иногда он успевал напиться за день раза три.

В 1943 году ему предложили стать председателем колхоза. Он наотрез отказался. Человеком он был честным и, зная свою слабость, понимал, что подпоят его - и разворуют весь колхоз.

- Снимем ведь бронь, на фронт пойдешь!

- Снимайте, но в председатели не пойду.

В том же 1943-м его призвали. Подготовку проходил в Гороховецких лагерях. Мама вместе со старшим сыном ходила к нему - пешком из-под Арзамаса.

Из Гороховецких лагерей на фронт отца везли через Арзамас. Мама (опять же пешком за 25 верст) пошла проводить его. Брат Николай, уставший от пешего похода в Гороховец, не пошел. Больше он отца не видел. Мама увиделась с мужем. Отец твердил об одном: только бы Колька не попал, только бы не попал. «Кольке» в ту пору шел семнадцатый год. На фронт он к исходу войны все-таки попал. Был ранен в первом же бою где-то в Прибалтике. Рана мучила его всю жизнь. Умер в возрасте 76 лет, работал в Нижнем Новгороде на заводе почти до последних дней.

Когда я стала журналистом и когда День Победы начали праздновать широко, я записала не один рассказ фронтовиков и фронтовичек о боях. А своих родных почему-то о войне никогда не расспрашивала. Так что повествование мое будет коротким.

В том же 1943 году отец был отправлен в пехоту, на Орловско-Курскую дугу. В танковой битве был ранен в живот и 20 июля от полученных ран скончался.

Трое братьев Горбатовых - братья мамы: Михаил, Федор, Сергей.

Сергей вернулся с половинкой ступни. Немного прихрамывал, но в общем-то это ему почти не мешало. Работал шофером.

Про Федора не знаю, что сказать, кроме того, что остались после него четверо ребятишек - два мальчика и две девочки. Мама их, тётя Паша, как-то тащила детей, работала в колхозе, немножко спекулировала - надо же было кормить семью.

Мелкая спекуляция после войны вообще была в порядке вещей. Ехали (или шли) в город - везли (или несли) на продажу немного картошки, зеленый лук, десяток яиц. Не всегда свои - покупали подешевле у соседей, в городе продавали подороже. Из городу (ударение на предлоге из) тоже что-то несли для соседей. Немножко мучицы, подсолнечные семечки, еще какую-то мелочь.

Михаил, видимо, был в плену. После войны был где-то в Средней Азии. Присылал оттуда вкуснейший урюк, которым нас угощали в доме его нежадной дочери. Среди урюка лежали завернутые в очень плотную тонкую синюю бумагу колбаски из монет. Видимо, деньги посылать было нельзя, а дяде Михаилу хотелось поддержать свою многодетную семью - монеты можно было схоронить среди сушеных ягод. Не знаю, когда он овдовел, но в его семье остались пятеро сирот: Анна, Иван, Николай, Петр и Виктор. Сама совсем еще юная, Анна заменила братьям маму. Иван, мой двоюродный брат и ровесник моего родного брата Николая, тоже успел хватнуть войны. Вернулся живой, но жизнь прожил недолгую - умер в сорокалетнем возрасте.

Опять же не знаю, когда дядя Михаил умер. Дома он так и не появился. Зато в те края уехал один из его сыновей - Петр. Женился там, народил детей, домой не вернулся. Жена сообщила, что он умер. В каком году это случилось, не помню.

У отца моего была сложная семья. У деда Степана была куча детей: Анна, Иван, Николай (мой отец), Матрена, Вера. Овдовел. Женился на женщине, у которой была, кажется, одна дочь. Вместе они родили Павла и Марию.

Не знаю, всех ли перечислила. В «Бессмертный полк» надо, видимо, записать Ивана, Павла, сына Анны Василия. Естественно, труженицами тыла были Матрена, Вера, Анна.

Такой длинный получается список участников Великой Отечественной войны из одной-единственной деревенской семьи.

Итак, вспомню всех поименно:

Бойцы:

Теряшов Николай Степанович.

Теряшов Павел Степанович.

Теряшов Иван Степанович.

Теряшов Николай Николаевич.

Вещёв Михаил, муж Анны Степановны Теряшовой (если отчество не указано, значит, я его не знаю).

Вещёв Василий Михайлович, их сын 1926 года рождения.

Горбатов Сергей Иванович.

Горбатов Михаил Иванович.

Горбатов Федор Иванович.

Дядю Павла каким-то ветром занесло в Читинскую область, дядю Ивана - аж на Сахалин. Ходят где-то по земле их потомки, следы их затерялись во времени и пространстве.

Труженики тыла:

Теряшова Вера Ивановна - моя мама.

Герасимова Анна Ивановна (сестра моей мамы).

Герасимова Мария Михайловна (ее дочь).

Горбатова Прасковья - жена Федора.

Вещёва (Теряшова) Анна Степановна.

Зайцева (Теряшова) Матрена Степановна.

Белова (Теряшова) Вера Степановна.

Бойцы из семьи мужа (Сталинградская область, Фроловский район):

Глушихин Василий Яковлевич.

Глушихин Иван Васильевич.

Глушихин Александр Васильевич.

Труженики тыла:

Глушихина (Страхова) Пелагея Кирилловна.

Глушихина Раиса Васильевна.

Глушихина Мария Васильевна.

Всех вспомнить не могу. Но и из того, что вспомнила, видно, каким катком прошла война по нашей земле.

Когда война кончилась, среди моих подружек с отцами были только две, причем оба мужчины пришли с войны с некоторым опозданием. Один точно был где-то в отсидке - подружка говорила (надо думать, от отца слышанное): за одно слово, за одно только слово! Где был другой, не знаю. Остальные подружки (дружились мы как-то географически - по четверти деревни в каждой ватаге) все были безотцовщиной. В остальных трех четвертях было то же самое.

Когда отец погиб, мама осталась с четырьмя детьми. Николаю семнадцать, мне - два года. Александра 1930 года рождения, Екатерина - 1933-го. На исходе войны, как я уже сказала, старший брат мой тоже попал на фронт.

Бабоньки работали, свету белого не видя. Дети рано начинали помогать матерям.

А потом… Потом деревня начала спиваться. В каждом дворе свой самогонный аппарат. Сквозь страх и риск (одной в острастку за производство самогона дали, кажется, три года тюрьмы) бабоньки всё равно гнали самогон - это была главная валюта, чтобы нанять лошадь, заплатить работающему на ней ездовому.

…Но это уже из другой жизни.






 

                                                                             ***






 

Когда писала эти заметки, решила выяснить, как все-таки погиб дядя Федор. Двое его мальчишек давно покинули этот свет, а две дочки (одна на год меня старше, другая на год моложе) живы. Жили в Москве. Одна и сейчас там живет, другая, оставив квартиру сыну, вернулась в деревню.

Я позвонила москвичке Маше. Ответил, судя по голосу, молодой мужчина.

- Миша? - спросила я.

- Он самый.

- Марию Федоровну можно позвать?

- Она уже спит. Что ей передать? Кто звонит?

- Анфиса из Дзержинска.

- Что вы хотите?

- Хотела спросить про дядю Федора.

- Кто это - дядя Федор?

- Твой дедушка. Нет, прадедушка. Ведь твою бабушку зовут Мария Федоровна… Ты слышал про движение «Бессмертный полк»?

- Нет.

Коротко рассказала. Присоединяйся, говорю.

Он стал расспрашивать о моей семье. Удивлялся, что я бабушкина двоюродная сестра, а он о нас ничего не знает.

В таком «беспамятстве» молодого поколения я не вижу вины поколения нашего. Нашим мамкам некогда было рассказывать нам истории своих семей - им надо было кормить голодную детву. Возможно, и не всегда безопасно было говорить на некоторые темы, а потому держали язык за зубами.

Князья-графья скрупулезно вели свои родословные, а мы, немытая Россия, растеряли друг друга - жизнь разбросала-раскидала. Полагаю, участники движения «Бессмертный полк» не только вспомнят своих бабушек-дедушек - фронтовиков. У них есть повод перезнакомиться друг с другом. Я была у Маши, когда ее дочери Светлане было лет 25-30, а Миша ходил в детсад. Они жили втроем. Я даже фамилию Светы и Миши не знаю, вот ведь как. Думаю теперь: надо как-то собираться, сколько сможем, внуков-правнуков друг с другом породнить.

                                                                Анфиса ГЛУШИХИНА, г. Дзержинск, Нижегородская область.








 

НОВОСТИ ДВИЖЕНИЯ Дзержинск