(Ованнисян)
Сергей
Арутюнович
ПОДЕЛИТЬСЯ СТРАНИЦЕЙ
История солдата
Мой отец СЕРГЕЙ АРУТЮНОВИЧ ОГАНЕСЯН (ОВАННИСЯН) ветеран Великой Отечественной Войны, родился 03.05.1923, в селе Баграван Анийского района Армянской ССР. Окончив восьмилетку в селе, он продолжил учебу в городе Ереване. Сразу, после успешного окончания десятилетки, в селе ему не дали возможности продолжить учебу и “организовали” призыв на службу, в январе 1942 года. В селе плохо относились к нашей семье, причислив ее к неблагонадежным, потому что в начале 1938 года на основании вымышленного доноса был арестован и в феврале расстрелян его старший дядя – Аршак (Мамикон) Оганесян. Конечно в конце 50 – их годов он был реабилитирован и с него были сняты нелепые обвинения, но богу и нашим было известно какие мучения и страдания стоили эти годы его вдове и нам. Я с волнением души и готовыми испустить слезы глазами пишу эти строки, представив душевное состояние моего отца и деда Арутюна, у которого после гибели брата, забирают единственного сына, оставив страдающую мать, невестку и трех малолетних сестер.
Слава богу, что он сохранил жизнь моего отца в такой страшной мясорубке, каким была Великая Отечественная Война.
Как бы не помучились мои родные, но муки дошли до апогея, когда в начале 1943 года получили уведомление (это уведомление у нас в народе получило название “Сев тухт”, что на русском означает “Черная бумага”) из фронта, осведомляющего получателя о геройской гибели моего отца. Неужели найдется кто – либо, который может представить себе более холодное отношение к вести о гибели своего единственного сына, чем это произошло в доме моих родных. Моя бабушка потеряла сознание, девочки рыдали, дедушка до такой степени потерял рассудок, что решил пойти в райвоенкомат, чтобы уточнить это известие. Горная, зимняя дорога с десяток километров, пешком, под опасностью волков прошел этот человек. А, что мог ответить ему райвоенкомат, ровным счетом ничего утешительного. По той же дороге, опустошенной душой, с горьким рыданием вернулся мой дед домой. Хорошо, что чуть позже ехавший на своей повозке по этой дороге односельчанин заметил горько плачущего деда сидя на камне, а недалеко гуляли волки.
Ну, а какова была радость моих деда, бабушек и тетушек по получении через месяц письма от отца, написавшего из госпиталя, что фактически опровергало весть о гибели их сына, это уже действительно трудно описать.
А, когда он в 1946 году вернулся к себе в село Баграван с наградами на груди, а в кармане удостоверение члена ВКП(б) от 1944 года, дед Арутюн, бабушка и все другие родственники попали в эйфорию от радости. Дедушка организовал радостный прием для односельчан, были накрыты столы и радости не было конца для всех, кроме, конечно, тех подонков, которые были замешаны в деле гибели моего старшего деда и другие в руководстве села, которые организовали призыв отца на фронт.
В 1947 году мой дед без промедления поженил отца на девушке из города Еревана, сыграли большую свадьбу, а через год в феврале родился я СУРЕН СЕРГЕЕВИЧ, кто к сожалению стал единственным ребеноком в семье. Я родился в ЕРЕВАНЕ, потому что мои родители временно переехали туда, так как отец поступил в университет. Они временно проживали в доме родителей моей матери. Вскоре, дедушка и отец решили наконец избавиться от губительно враждебной обстановки этого села и в конце 1948 года переехали в город ЛЕНИНАКАН (ныне ГЮМРИ). Дед устроился там на работу каменотёсом. В 1950 году из-за аварии грузовика, на котором везли камни, он погиб, а в конце того же года скончался и мой другой дед по материнской линии.
В Ленинакане отец занимался преподавательской деятельностью до 1954 – ого года. В конце того же года отец перевел нашу семью в Ереван. С начала 1956 года отец поступил на службу в ряды МВД Армянской ССР. В 1958 году отец получил трехкомнатную квартиру и наша семья переехала туда.
В 1973 году я окончил Ереванский Государственный Университет. В следующем году, учитывая то что я единственный его ребенок, он поспешно поженил меня. А с 1976 года он стал воспитывать двух своих внуков и внучку. Он был очень любящим, чутким, привязанным, преданным дедом для своих внуков.
В дальнейшем он ушел из рядов МВД и стал работать юристом в других гражданских учреждениях.
Он очень гордился своим участием в Великой Отечественной Войне, всегда участвовал в церемониях празднования дня победы, на парадах и приемах. Отец получил все юбилейные медали по случаю победы в ВОВ.
С начала 21 – ого века он начал женить своих внуков.
В 2000 – ном году он поженил своего старшего внука – Арутюна. В 2001 и 2002 году он понянчил своих правнуков, 2003 году выдал замуж свою внучку и увидел ее сыновей. 2006 году поженил младшего внука и в 2009 году увидел его первого сына.
В 2008 году скончалась моя мать.
Мой отец СЕРГЕЙ АРУТЮНОВИЧ ОГАНЕСЯН (ОВАННИСЯН) ветеран Великой Отечественной Войны скончался 18 – ого сентября 2012 года, в преклонном возрасте.
Он похоронен на кладбище “Кармир блур” в городе Ереване рядом со своим отцом и матерью.
Ровно через месяц с его кончины 18 – ого октября 2012 года, родился второй сын его младшего внука, которому мы дали имя моего благородного, мужественного, храброго, честного, преданного отца – СЕРГЕЙ.
Боевой путь
Мой отец СЕРГЕЙ АРУТЮНОВИЧ ОГАНЕСЯН (ОВАННИСЯН) ветеран Великой Отечественной Войны, был призван на службу в январе 1942 года, когда ему не исполнилось девятнадцать лет, из села Баграван Анийского района Армянской ССР. После одного – двух месяцев подготовки в городе Гори Грузинской ССР, в феврале 1942 года его перевели на Севера - Кавказский или Кавказский фронт я не смог уточнить на основании оставшихся документов. Его определили в 369 стрелковый полк, 256 отдельной стрелковой бригады и назначили командиром отделения в феврале 1942 года. По видимому командование приняло во внимание десятиклассное образование отца, что считалось большим достоинством в те бедные времена.
В дальнейшем отец рассказывал, как ему, неопытному в военном деле человеку, было трудно сразу встать на командирскую позицию. Не знаком с командирской должностью, не владеешь разведывательными знаниями, навыками службы и многое другое. Хорошо, что в составе взвода оказалось немало разжалованных офицеров и старшин, которые были значительно старше отца и владели намного большими военными знаниями.
Они обратились к отцу и сказали: “Не смущайся, сынок, командуй как следует, мы тебе поможем”. Это взбодрило отца и он стал более увереннее служить.
На этом основании его направили в город Горький на учебу в курсах младших лейтенантов. В сентябре 1942 года он вернулся в свой полк и был назначен командиром разведывательного взвода. По видимому воодушевленный новыми знаниями и назначением он бросился в бой. Эти чувства у него, как и у всех молодых людей помутили мысли и он потерял естественную человеческую осторожность. Результат не заставил долго ждать и он вовремя боя был тяжело ранен осколком разорвавшегося поблизости окопа артиллерийского снаряда. Осколок поранил его в голову, а ударная волна привела его в состояние сильной контузии. Он был отброшен в какую - то часть окопа и засыпан грудой земли откапанной снарядом из почвы. Это произошло в октябре 1942 года в районе Кубани, у станицы Анастасиевка. Пролежав в окопе под землей более двух дней, он пришел в сознание, кое – как вышел из – под земли и добрался до своих. Конечно, однополчане обрадовались, санитары перевязали его раны, но он, из – за контузии потерявший слух и немой, не понял слова своего командира о том, что к нему домой отправлено сообщение о его гибели. В медицинском - санитарном - батальоне, куда его перевезли, санитар вероятно был вынужден силой сорвать с головной раны высохшую, грязную повязку, для свежей повязки. От ужасной боли отец заорал, и это спасло его, потому что отошла глухонемота. Здесь только он узнал, что к нему домой командование направила “черную бумагу”. Набрав силы и прийдя в себя он написал письмо домой, опровергнув “черную бумагу” и сообщил о своем здоровее, ранении и другое.
На этом посту он служил до июля 1943 года.
В июле того же года в войсках были получены заявки для учебы на средние учебные заведения по разным родам войск. Ну, конечно, в этом была очень большая необходимость из - за большого количества гибели советских войск на фронтах и не только. Отца, как командира имеющего достаточно основное образование, тоже предложили подать заявление на одно из предлагаемых заведений.
Отец живо рассказывал, как ребята кому было предложено представить заявление, старались выбрать сравнительно безопасный род войск.
Он выбрал танковые войска и в июле его направили на учебу в Гороховец кое танковое училище. В августе 1944 года он успешно окончил училище. Он с гордостью рассказывал, как его с другими отправили в город Сормово, где получил только что выпущенный танк Т-34. Отец впервые воочию там убедился, что на заводах работают малолетние ребята и девочки, почти одногодки своих сестер.
После окончания училища для прохождения дальнейшей службы его назначили командиром танка в 37 – м танковом полку, 6 – ой гвардейской танковой армии, 2 – ого Украинского фронта. Как известно эта армия в разные времена передавалась из состава 2 – ого Украинского фронта в состав 3 – ого Украинского фронта и обратно для решения разных военно – оперативных целей. Как говорится молодой младший лейтенант попал с корабля на балл. Иначе говоря он попал в самое пекло военных действий. Ведь известно, что самые тяжелые бои 44 – 45 годов проходили именно здесь. Известны такие операции, как Будапештская, Венская, Пражская и другие. Отец участвовал во всех операциях и выполнял другие военные задания. Несколько раз подбили его танк. Он был многократно ранен. В нашем семейном архиве хранятся его документы и карты, на которых видны следы крови, но он редко оставлял поле боя. За свою храбрость и боевое умение в конце августа 1944 года ему было присвоено звание лейтенанта и он был назначен командиром танкового взвода.
Во время будапештской операции в составе 37 – ой танковой бригады, 2 - ого гвардейского механизированного корпуса, 6 – ой гвардейской танковой армии, 2 – ого Украинского фронта, 25 – 26 декабря 1944 года прорвав сильную оборону немцев в горах Вертешехедьшег, западнее Будапешта овладели городами Эстергом, Несмей, Фельше – галла и Тата. Об этом в нашем архиве имеется именная благодарность от имени Верховного Главнокомандующего. Таких благодарностей полная колода в нашем архиве, по которым более точнее узнаешь по каким городам и населенным пунктам шли и освободили танкисты взвода моего отца, в составе своего полка. Мой отец был очень мудрый, дальновидный, умел легко сориентироваться на месте и в нужное время. Как известно во время ВОВ командованию советских войск очень трудно было своевременно организовать, поэтому военным частям зачастую приходилось самому заботиться о пополнении своих желудков. Моему отцу это дело легче удавалось. В его танке всегда можно было чем либо подкрепиться. Поэтому однополчане между собой в шутку его танк прозвали “Ресторан Кавказ”.
Итак, 25 – 26 декабря 1944 года отец во главе своего взвода первым въехал в венгерский город ЭСТЕРГОМ и освободил его. Продержавшись там некоторое время они получили приказ об отходе из – за ожидавшейся контратаки немцев. Отец приказал своему взводу покинуть позиции и вернуться к своим. Все отъехали, а мотор танка отца замерз и заглох. Все попытки завести машину не привели к успеху. Немцы уже въехали в город и с радостью окружили танк, надеясь, что русских взяли в плен. Они стали требовать, чтобы танкисты вышли из машины и сдались. Однако, не на того напоролись. Мой отец был стойким, решительным и храбрым, более того в ответ немцам танкисты стреляли через отверстия на корпусе машины.
Этот процесс был виден для однополчан, но они не имели приказа пойти в атаку и помочь своим.
В конце концов немцы решили выкурить танкистов.
Для этого они принесли хворост и зажгли костер под машиной и поблизости. Почувствовав теплоту в машине отец догадался и приказал механику попробовать завести мотор.
О, чудо, мотор завелся!! Отец приказал: “Вперёд, ребята”! Танк стал крутиться по площади, стрелять и задавить этих “клопов”.
Наконец, тупое командование поняло, какое благоприятное положение создано храбростью моего отца и разрешило атаку. В подмогу своего друга весь полк как один поднялись и пошли в атаку.
Таким образом именно храбростью и стойкостью моего отца окончательно был взят город ЭСТЕРГОМ.
За свою храбрость командование полка представило его кандидатуру на присвоение звания героя Советского Союза.
Однако, как известно человеческая зависть, подлость, низость действуют всегда и везде, пока существует человек, независимо от того продолжается мирная жизнь или идет война. Я думаю, что человеческая подлость и низость проявили главным образом штабные крысы среднего звена и проглотили “представление” прямых командиров.
Впоследствии нам удалось выяснить, что на основании этой храброй победы звание героя Советского Союза, орден Ленина и медаль «Золотая Звезда» (№ 4790), получил командир 2-ого гвардейского механизированного корпуса генерал-лейтенант К. В. Свиридов. Вот как сформулировано это известие в Интернете: Указом Президиума Верховного Совета СССР от 28 апреля 1945 года за умелое командование частями корпуса при взятии Будапешта и Вены и проявленные при этом отвагу и мужество гвардии генерал-лейтенанту танковых войск Карпу Васильевичу Свиридову было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 4790).
Ну, что поделаешь, это яркое проявление известной правды: “командирам медали и почет, а младшим черный хлеб и суп - харчо”.
А мой отец, как честный, порядочный человек, который больше ценил свое личное достоинство, не бежал за званиями и наградами. Он говорил, что “родина призвала своих сыновей и дочерей на фронт, чтобы сражаться против врага, который напал на нашу страну, как вор и разбойник, а не для того, чтобы как можно больше достать чинов, наград и медалей”.
И этот характер утвердилось и продолжалось у него до конца жизни.
В дальнейшем, вместе со своими товарищами он участвовал во всех военных операциях проведенных 2 – им и 3 – им Украинскими фронтами. Он участвовал в боях для освобождения Белграда, Бухареста, Будапешта, Вены, Праги и многих других городов и населенных пунктов, въехал в Болгарию. За свои боевые действия он был награжден орденами и медалями и многочисленными письменными благодарностями от имени Верховного Главнокомандующего СССР, с помощью которых более точно можно увидеть какие другие города, населенные пункты и укрепления он освобождал.
Отец встретил победу 9 мая 1945 года в Праге.
Он уволился в запас 21 сентября 1946 года из 37 – ого гвардейского танкового полка (Войсковая Часть, Полевая Почта 61500).
Воспоминания
На душе тяжело село убийство какого – то вражеского солдата.
Мой отец, как и многие ветераны ВОВ, не любил вспоминать о тех временах, особенно о военных действиях, более того рассказывать о каких – либо интересных событиях.
Когда мы просили ему рассказать, он говорил:
“Зачем вам рассказы о тех страшных событиях. Вам кажется, что там мы были в цирке или в каком - то интересном музее, чтобы рассказать вам об удивительных жонглированиях атлетов или доисторических находках? Это была борьба за жизнь против смерти, которая все время шла по нашим пятам. Рассказать вам о том как мы ежедневно убивали, чтобы не убивали нас, разве это интересно?”
Однако, иногда, при каких – то особых случаях, он откровенничал и вспоминал некоторые события:
Однажды он рассказал, как ему на душе тяжело село убийство какого – то вражеского солдата. Он рассказал следующее нашим гостям:
“Вы не знаете за те годы военных действий на своем танке и всем моим взводом сколько зданий, домов и других сооружений мы разрушили пушками наших танков, в которых могли быть люди, сколько фашистов поубивали, скольких этих гадов задавили под гусеницами машины. За эти мои действия я нисколько не жалею, однако наши солдаты однажды на моих глазах убили некоего вражеского солдата, от чего у меня на душе полегло горькое сожаление. Это произошло в Чехословакии в начале 45 – ого года. Наши ребята где – то взяли в плен какого – то солдата почти одногодку нам, в немецкой форме, однако по говору можно было легко различить, что он не немец. Его форма тоже не была точно немецкая, скорее он был венгр или чех, большинство которых по принуждению сражался против нас. Солдаты обратились к нам, с вопросом что с ним сделать? Я и другие офицеры были в хорошем настроении, ведь приближалась наша победа, и распорядились отпустит его восвояси. Однако среди наших солдат был некий белорус, село которого вместе всей его семьей уничтожили фашисты. Потому тот настоял на своем и решил расстрелять этого беднягу. Он отвел пленного подальше, поднял ружье. В это время пленный упал на колени, стал умолять, плакать, покрался к ногам белоруса, стал целовать ему ноги. Мы с другими окрикнули белорусу, чтобы он оставил его, однако он не услышал или не захотел услышать и выстрелил по пленному. Последний поранился, упал на снежную землю, стал кривляться, стонать и кричать. Наконец другие наши ребята подошли, обругали белоруса и покончили пленного, чтобы он не помучился. Нам был очень неприятен этот инцидент. Он оставил очень плохое впечатление в наших душах, потеряли хорошее настроение. Хорошо, что через несколько дней, я не знаю куда исчез этот белорус, больше не появлялся среди наших ребят. После этого всегда, по случаю у меня перед глазами появляется картина, как этот пленный на коленях умолял.
Я впервые в жизни увидел, как жизнь может превратить человека в зверя и как человек может бороться за свою жизнь”.
“Война сама должна кормить себя”.
Всем известно, что Советский Союз с большим трудом производил, покупал и доставал вооружение для армии. Одновременно, очевидно, что такие же затруднения стоили ему обеспечение питанием такой огромной армии, когда даже гражданским жителям нечем было питаться. Поэтому на фронте не всегда вовремя к войскам приходила передвижная кухня. Следовательно, войска вынуждены были следовать издавна известной правдой: “Война сама должна кормить себя”. Таким образом солдаты вынуждены были самим достать что – либо съестное.
Вот по этому случаю он рассказал о другом более заманчивом случае, которое произошло с ним. Я говорил на верху, что мой отец наряду с другими положительными чертами характера, был очень наблюдательным, находчивым, быстро сориентировавшимся на месте человеком. В Румынии, Венгрии, Австрии и других странах, куда въехала советская армия, он с легкостью общался с местным населением и смог достать необходимые продукты. Как я написал на верху, в его танке всегда можно было, что не будь найти для подкрепления, потому и его танку дали шуточное имя “Ресторан Кавказ”. Вот, что он рассказал:
“Однажды, когда наша часть въехала в Венгрию, нас остановили недалеко реки Дунай. Во втором конце дня меня вызвал командир батальона и сказал: “Сергей, не знаю куда затерялась наша кухня. Где его искать, не знаю. Ребята голодные, не знаю, что делать. Сколько нас оставят здесь, неизвестно. Ребят надо покормить, сможешь что не будь достать?” Я, конечно, знал, что всю часть мучает голод. Я сказал, что постараюсь. Когда наша часть проезжала неподалеку Дуная, на берегу я заметил какие – то маленькие рыбацкие домишки. Я взял одного танкиста из моего экипажа, мешки, веревки и вдвоем пошли к этим домишкам. Мы не были особо вооружены. У меня был офицерский пистолет и вдобавок взял у солдата его штык - нож, а у моего механика Васи только штык – нож и ракетница.
Оставалось каких – то десять метров к ближайшей домишке, как перед нашими ногами, нацеленной на дорожку пошла пулеметная очередь. Мы сразу полегли и укрылись в береговых зарослях. Я взял свой бинокль и посмотрел наше окружение. Я заметил на том берегу какой – то бугор укрытый зарослями, из которой выходила дуло мощного пулемета. Она была направлена прямо на ближайшую домишку, дверь которой выходила прямо к реке. А, когда я посмотрел на домишку остолбенел от его вида. Деревянная дверь пулями была превращена в сито, перед ним лежали две, три наших мертвых солдат. Было очевидно, что в домишке находится нечто полезное, но как его достать? Домишка была построена из высохших прутьев. Я дал себе слово, что чтобы не стоило унесу то что находится там назло этим подонкам, которые устроили такую мышеловку и убили наших ребят. Я подумал, что только хитростью можно преодолеть их уловку и придумал. С моим другом поблизости нашли кусок метала, сделали крючок и связали к концу веревки. Мой механик Вася имел очень ловкую руку. Я распорядился, чтобы он перебросил веревку с крючковым концом на дверь домишки таким образом, чтобы крючок зацепился хотя бы к одному отверстию на двери. С одного, двух попыток он это сделал, что к счастью не заметили подонки с другого берега. Потом я оставил его там, предварительно договорившись о том, что он потянет веревкой дверь, когда я буду свистеть, а сам незаметно пополз к задней части домишки. Как я и ожидал, прутки задней стенки тоже были достаточно изрезаны крупнокалиберными пулями. Я заметил, что еще несколько очередей пулемета смогут достаточно изрезать эти прутки, после которого нашим штык ножом будет легко разрезать проход в домишку. Я отошел чуть дальше и тихо свистнул. Вася потащил веревку и тут так зарычал пулемет, что домишка потерялась в дыму. После двух, трех попыток Васи, я заметил, что пулемет достаточно поработал. Я тихо позвал Васю и мы лежа на земле за домишкой не с большим трудом разрезали достаточно широкий проход. И, что мы увидели? Там стояла большая корзина полная с изрезанными кусками свиного мяса. Она была накрыта с какой – то тканью, но пули разорвали ее и содержимое было видно. К сожалению, рядом лежали два трупа наших солдат. Из другой веревки Вася сделал лассо и бросив ее ухватил корзину. Мы с силой голодного человека, который нашел мясо, потащили ее к себе, осторожно вывели ее через проход и тихо поползли к своим. В конце Вася выстрелил ракетницей на сторону тех подонков. Они опять постреляли на домишку, но в пустую. Мы посмеялись и весело пошли к нашим.
А какими героями оказались мы в полку. Все радовались, кричали, обнимали нас. Вася хвалил меня, всем рассказывал о моем уме и находчивости, а я рассказывал всем о его мастерстве, опытным рукам.
Ребята достали котлы, положили на костры и все как “людоеды” с голодными, красными глазами смотрели на кипящую воду. В некоторых местах ребята не стерпелись и стали есть не сваренным.
Естественно на другой день им было худо, но что поделаешь голодному человеку трудно осудить.
Вот такие курьёзные случаи бывают на войне.
Как я спасся от верной гибели.
А вот в другой раз он рассказал о том как он спасся от верной гибели:
Это было в конце 1944 года. Зима была в полном расцвете сил, поэтому мы были плотно одеты в наши шинели и в сапогах. Наш полк в составе бригады получил приказ о выступлении. Я вместе со своими ребятами завели наши машины и выехали. Наш полк в полном составе пошел в атаку. Не прошло и часу нашего боя, как команда моего танка почувствовала сильный взрывной удар. Наш танк подбили. Внутрь машины пополнилась горьким дымом, не было чем дышать. Я был ранен в голову. Справа от меня, где сидел мой радист, теперь была какая – то ужасная кровяная масса. Было тошно. Ребята снизу толкали меня и кричали: “Выходи, командир, быстро, мы горим”. Я приоткрыл мой люк сверху и попробовал выходить. Но как только я вывожу голову из люка, чтобы выходить из машины, что – то меня тянет назад. Я пробую еще и еще, но не получается. С головы течет кровь, заливает глаза и мешает разобраться в чем дело. А ребята с низу все кричат и толкают меня: “Выходи, командир, выходи быстро, мы горим”. Действительно, очень опасно оставаться в горящем танке, не смотря на то, что и вне танка не безопасно. При очередной попытке вылезть, кто – то взялся за мой воротник шинели и потащил вон из люка танка. Я вместе с моим неожиданным помощником покатились по поверхности танка, упали на землю и быстро укрылись за танком, чтобы упрятаться от пулеметчиков врага. Тут я заметил, что это мой самый лучший друг в части, мой соотечественник из Еревана ВРАМ ПАПИКЯН, с которым мы познакомились здесь, на фронте. Он был большим мастером по технике и все командиры очень уважали его, потому что он как ювелир разбирался в моторах и ходовой частью машин. После войны мы нашли друг друга и дружим семьями. Это прекрасной, широкой души человек. Он помог мне с помощью индивидуального пакета кое – как завязать рану на моей голове, что к счастью не был глубоким и я быстро выздоровел. Оказывается, что машину Врама тоже подбили и после выхода из своей машины он заметил, что мне не удается выходить из люка. Он немедленно подбежал к моей машине и вытащил меня из люка. Он спросил меня “Что случилось, Сергей, почему ты не мог выходить?”. “Не знаю”, сказал я. И действительно, я никак не догадывался, что держала меня. Однако после боя, когда как следует перевязали мою рану, я успокоился, немножко поел, в голове прояснилось и я догадался в чем было дело.
А вот в чем оно было. Когда по тревоге мы влезли в наши машины, механик завел мотор и мы двинулись, в машине стало тепло и я снял пояс и расстегнул пуговицы шинели – освободил грудь. Фактически шинель на мне был расстегнут, когда я пробовал выходить из люка я вставлял ногу на мое сиденье, а в действительности я вставлял ногу на заднее поло моей шинели, тянул, тянул, но он не отпускал меня!!!
Вот какие чудаческие случаи на войне могут “посодействовать” тому, чтобы погиб человек.
