Антонов В.Я. Страницы о войне (воспоминания фронтовика) Фрагмент 1. ИСТРЕБИТЕЛЬНЫЙ БАТАЛЬОН. Война вызвала огромный патриотический подъем во всей нашей стране. Я тогда работал в Наркомате Электростанций. В первые же дни войны ко мне пришел Дмитрий Александрович Бегак. Он работал в Техническом управлении нашего Наркомата. "Вася, - сказал он, - пойдем в военкомат. В нашем Торфяном институте в ополчение пошли наши старшие товарищи, которые еще в прошлом веке родились, а мы с тобой еще молодые". Правда, и мы были не так уж молоды: я имел двоих детей, мне исполнился 31 год, а он был еще старше. Пошли в военкомат. Там нам сказали, что у нас бронь, если нужно будет, нас позовут. После известного выступления Сталина 3-го июля ко мне опять прибежал Дмитрий Александрович. "Пойдем скорее в Партком, там записывают в Истребительный батальон". После записи нас послали в подвал, где мы сменили нашу гражданскую одежду и одели военную. Дали нам три часа - заехать домой, отнести одежду и проститься с семьей. Когда я снова явился в Наркомат, то узнал, что Дмитрия Александровича успел перехватить начальник Технического управления, и его в батальон не записали. Но позже он все же как-то умудрился удрать на фронт и в первых же боях погиб... Наш Истребительный батальон в значительной мере состоял из работников Наркоматов и Институтов, расположенных возле площади Ногина (в нашей роте были два профессора с сыновьями). Нас поместили в казармы в районе Таганки. Мы с энтузиазмом овладевали военной наукой, с которой большинство из нас знакомы не были. Первоначально нашей задачей была охрана важных объектов в Москве. 15 октября 1941 г. нас по тревоге построили, выдали полный комплект боеприпасов, "НЗ" и привели к райкому партии. Там нам сказали, что все ополчение Москвы выступает против гитлеровских полчищ, которые рвутся к Москве. Шли мы затем по Большой Калужской улице в сторону Можайского шоссе, пели: "Москва моя, ты самая любимая..." Шли недалеко от моего дома (я тогда жил на Б.Ордынке). На тротуарах стояли люди. Там меня увидела тетя Даша, жена дворника в нашем дворе. Она утирала глаза, плакала. Увидев меня, перекрестилась и осенила нас крестным знамением. Как мы позже узнали, нам повезло: мы заняли вторую линию обороны, впереди бились Сибирские полки. А ополченческие отряды ряда других районов (Краснопресненского, Тимирязевского и др.) прямо с марша пошли в бой и большинство из них погибли. Мы заняли хорошо подготовленные позиции: окопы были вырыты в полный профиль, тут же находились блиндажи и ДЗОТ'ы. В моем отделении имелись один станковый и два ручных пулемета - все это было немецкое вооружение, так как нас на всякий случай готовили для уличных боев в тылу. Однажды - это было 5 декабря- в блиндаж ночью вбежал часовой. Он крикнул мне: 'Товарищ командир, выходи скорее". Перед нами в сторону фронта, где обычно было темно, громыхала артиллерия, н все небо полыхало огнем - это работали наши "катюши". Вскоре немцы были отброшены от Москвы. Наши батальоны пока оставались на прежних позициях. Два отделения из нашего взвода отозвали в Москву на какие-то объекты, остался "полувзвод". Его выдвинули вперед, в боевое охранение дивизии. Стояли в пустых дачных домиках, несли на определенном нам участке охрану Можайского шоссе. Там н произошел случай, который мне особенно запомнился. Фрагмент 2. ПАМЯТНЫЙ СЛУЧАЙ. Как-то после обеда нас вызвал взводный Иван Васильевич Лебедев. К нему явились я, командир 4-го отделения, Виктор Радиков и Яша Рабинович (все из нашего Наркомата). Иван Васильевич принес нам только что полученный приказ: "Срочно проверить - не минирован ли участок с левой стороны шоссе в глубину на 460 метров от такого-то километра до следующего. О результатах доложить к 17-00 в штаб дивизии". Озадаченный Иван Васильевич спросил нас, что мы знаем о минах. Оказалось, что никто из нас в таких вещах не разбирается. "Как же быть? - сказал Иван Васильевич - ведь до конца операции осталось мало времени". Самым находчивым среди нас оказался Виктор Радиков. Он предложил: "Сделаем так: все мы встанем на лыжи и проедем по всей ширине проверяемой полосы. Если кто из нас подорвется, остальные вернутся назад н доложат, что поле минировано, если все пройдем благополучно, значит - мин нет". Мы с ним согласились. Взяли с собой еще связного - Карасева, встали на лыжи и поехали к нужному километру. Выстроились на равные дистанции по ширине полосы. Покурили. "Пошли" - крикнул Иван Васильевич. Дружно поехали. Ехали быстро, совершенно ровной линией: выскочить вперед - больше риску, а отставать гордость не позволяла. Проскочили этот тревожный участок на одном дыхании. Потом молча повернули на шоссе. Собрались в кружок, закурили. Радиков предложил: "Может быть, еще разок проедем?" Иван Васильевич сказал: "Нет времени". Быстро вернулись в отряд. Взводный составил записку: "Проехали впятером по всей ширине проверяемой полосы. Мин не обнаружили" и послал в штаб дивизии. Так мы и не узнали, была ли это проверка нашей готовности, или действительно нужн...