Ермаков Николай Александрович
Ермаков
Николай
Александрович
майор / летчик
Дата рождения: 29.04.1908

История солдата

Родился Николай Александрович 29 апреля 1908 года, в городе Москве. В строчке семейное положение записано: холост, сын Ермаков Олег Николаевич, дочь Ермакова Ольга Николаевна, отец Ермаков Петр Иванович проживал в городе Москве по адресу ул. Октябрьская д.8 кв.6., мать Ермакова Зинаида Ивановна проживала вместе с его детьми в городе Новосибирске-30, НИВИТ 2-й профессорский корпус, кв.38. В одной учетной карточке говорится об образовании: окончил среднею школу 2-й ступени, школу ВЦИК (г. Москва, Кремль, 1920 год), военно-теоретическую школу ВВС РККА (г. Ленинград, 1921 год), 2-ю авиационную школу летчиков (г. Борисоглебск, 1924 год), курсы транспортной авиации (г. Батайск, 1934 год), прошел летную подготовку (г. Батайск, 1939 год). Его служба тоже заслуживает внимания: до 1930 года Николай Ермаков проходит службу в рядах РККА, потом до 1940 года - Гражданский Воздушный Флот (ГВФ) в Управлении полярной авиации. В одной карточке, которая относится ко времени советско-финского конфликта, записано: «...Ермаков Николай Александрович, пилот 2 класса Управления Полярной Авиации Главного Управления Северного Морского Пути определен в кадры Красной Армии. Старший летчик 48-й разведывательной АЭ с 09.02.1940 года. В распоряжении начальника Управления полярной авиации в счет «1000» 20 мая 1940 года...». Возможно, он успел принять участие и в незнаменитой «финской» войне. А затем война – Великая Отечественная! В документах говорится: «...в войне участвует с июля 1941 года...». В наградном листе в представлении к ордену «Красного Знамени» записано: «...За это время совершил 10 дневных боевых вылетов на самолете СБ и 42 ночных боевых вылета на самолете Пе-8 на разгром немецких захватчиков, из них 4 на дальние цели: Данциг – один вылет 27.07.42г., Штетин – один вылет 29.08.42г., Варшава – два вылета 01.09.42г. и 19.03.43г. Имеет общий налет 3010 днем и 339 часов ночью, из них боевой налет: днем 50 часов, ночью 215 часов. Летая в составе экипажа: летчика старшего лейтенанта Романова, штурмана капитана Турковского, стрелка-бомбардира лейтенанта Куликова, борттехника старшего техника-лейтенанта Гончарова, помощника борттехника техника-лейтенанта Горшкова, радиста старшего сержанта Завгороднего, стрелков: Старкова, Хардикова, Мокрий, Гурьянова экипаж не имел ни одного случая потери ориентировки, совершив 42 выполненных боевых вылета в системе АДД в 890 АП АДД. В совершенстве овладел материальной частью самолета Пе-8 и техникой пилотирования, летает днем и ночью в сложных метеоусловиях на ближние и дальние цели. Настойчив в выполнении поставленных задач командованием, совершил 8 успешно-выполненных боевых вылетов на ликвидацию летнего немецкого наступления на Орловско-Курском направлении. Дисциплинирован. Требователен к себе и подчиненным. Идеологически выдержан, морально устойчив. Делу партии Ленина-Сталина и Социалистической Родине – предан...». Наградной лист подписан и утвержден 7 августа 1943 года. До последнего боевого вылета, из которого экипаж майора Ермакова не вернулся, оставалось чуть больше одного месяца... «Легенда одиннадцати судеб...» Осенью 2003 года поисковики из питерского отряда «Рубин» сообщили, что в поселке Елизаветино, в километрах 20-ти от Гатчины, обнаружили обломки неизвестного советского самолета. Несмотря на то, что место падения самолета действительно находилось в черте населенного пункта, и, понятное дело, обломки самолета давно сданы местным населением в металлолом, поисковикам удалось обнаружить двухметровую лопасть от винта самолета! Установить тип самолета они не смогли, но, обнаруженные ребятами обломки вызывали большой интерес. В ближайшие выходные мы выехали на место гибели самолета. Прибыв в поселок Елизаветино, мы увидели, что рядом с развалинами хозяйственных построек бывшего детского сада Ленинградского производственного объединения «Пигмент», который был построен в послевоенное время и пришел в полную негодность уже в постперестроечный период нашей истории, находятся частично сохранившиеся обломки самолета. Судя по найденным на месте падения обломкам и сгусткам оплавленного алюминия - самолет очень сильно горел. Земля, на которой кроме чертополоха и крапивы ничего не росло, до сих пор хранила следы страшного пожара. Обследовав три небольшие воронки, находящиеся на одной линии с небольшими расстояниями между собой, мы обнаружили погнутые от удара о землю шесть распредвалов от моторов самолета. Это говорило о том, что самолет имел, как минимум, три мотора. То, что перед нами обломки советского самолета, мы не сомневались, так как среди сгоревшего самолетного железа нами были обнаружены гильзы от отечественных авиапулеметов ШКАС и УБ, а также гильзы 20-и миллиметровой авиационной пушки ШВАК. Все гильзы датировались 1941 и 1942 годами выпуска. По обломкам двигателей можно было предположить, что самолет был оснащен двигателями АМ-35 или АМ-34, что соответствовало самолетам Пе-8 (ТБ-7) или ТБ-3. На одном из обломков двигателя мы нашли выбитый номер: 7-У-832. Из перечисленного мы сделали вывод, что перед нами обломки четырехмоторного самолета, хотя в отечественной авиации использовались в основном одномоторные и двухмоторные самолеты. На месте падения также были обнаружены остатки часового механизма от карманных часов и фрагменты армейской обуви – авиационных унт. Внимательно изучив различные архивные документы и мемуарную литературу, мы поняли, что, скорее всего, поисковики обнаружили обломки советского четырехмоторного самолета Пе-8 (или как он наименовался ранее ТБ-7). Данные самолеты на протяжении всей войны хоть и использовались под Ленинградом, но являлись довольно большой редкостью. Всего с 1936 года, вместе с двумя опытными образцами АНТ-42, нашей авиапромышленностью было выпущено 93 самолета Пе-8 (ТБ-7). Некоторые самолеты этого типа как раз и комплектовались моторами жидкостного охлаждения АМ-34 и АМ-35. Данными самолетами был оснащен 432-й тяжелобомбардировочный авиаполк 81-й авиадивизии дальней авиации, который в августе 1941 года бомбил Берлин, используя, как стартовый авиаузел, аэродром в городе Пушкин под Ленинградом. Но, потерянные в этом боевом вылете самолеты данного класса были все на перечет. Места их гибели, или вынужденных посадок были давно изучены исследователями, занимающимися историей авиации. Да и обнаруженные гильзы от авиавооружения самолета, говорили о том, что данный самолет не мог погибнуть в 1941 году. Значит, оставалось проверить сведения о полках дальнебомбардировочной авиации за период 1942 – 1943 годов, когда большие силы данного рода войск привлекались под Ленинград для нанесения бомбардировочных ударов по дальнобойной артиллерии противника, обстреливающей Ленинград, по узлам обороны и железнодорожным узлам, где скапливалось большое количество немецких войск и техники. Исследуя документы, мы пытались хоть что-нибудь выяснить у местного населения поселка. Ведь должны же были сохраниться в памяти жителей, пусть уже и не очевидцев, данные события. Нам было понятно, что найти живых очевидцев падения самолета в годы войны почти нереально, но, возможно, кто-нибудь из наших современников слышал истории, рассказанных старожилами. С этим вопросом мы обратились к руководителю поискового отряда «Памяти Павших» Михаилу Макарову, который родился и вырос в поселке Елизаветино. По проведенной им работе было установлено, что, хотя очевидцев падения самолета уже нет в живых, но в памяти жителей поселка сохранились рассказы об упавшем осенней ночью 1943 года большом самолете. Как рассказали жители поселка, самолет упал прямо на огороды и очень сильно горел. Немцы, которые располагались в поселке, оцепили место падения и не подпускали никого из местных жителей в течение трех дней. К сожалению, никто не мог точно сказать, что же случилось с экипажем самолета. Одни говорили, что весь экипаж сгорел в самолете, кто-то утверждал обратное - все члены экипажа, выпрыгнув с парашютами, попали в плен. В это было трудно поверить, так как жители поселка и не предполагали, что экипаж самолета Пе-8 состоял из 11-и человек. Одновременно с этими изысканиями мы штудировали накопившиеся у нас материалы по переписке с ветеранами ВВС. Просматривая листы ветеранских записей, мы нашли сообщения военного корреспондента Василия Федоровича Киенко, который продолжительное время занимался судьбами одного из экипажей 890-го авиаполка авиации дальнего действия, не вернувшегося с боевого задания в ночь на 15 сентября 1943 года. При встрече с ветераном авиации дальнего действия, бывшим членом экипажа дальнего бомбардировщика, бортовым радистом Василием Рябец, автор записей услышал историю о том, как осенью 1943 года при выполнении боевого задания по бомбардировке дальнобойных орудий противника под Ленинградом был сбит самолет Пе-8, в экипаж которого входил тогда старшина Рябец. Со слов Василия Корнеевича, его самолет упал и сгорел в районе деревни Алексеевка, что в 3-х км северо-западнее станции Елизаветино... Тогда, в 1966 году Василий Федорович Киенко провел огромную работу по выяснению судеб пропавших без вести авиаторов из состава этого экипажа. Так, им было установлено, что по документам Центрального Архива Министерства Обороны самолет Пе-8 из состава 890-го авиаполка 45-й авиадивизии Авиации Дальнего Действия (АДД) не вернулся с боевого задания в ночь с 14 на 15 сентября 1943 года при выполнении боевого задания по уничтожению артиллерии противника в районе Беззаботный. На свой аэродром не вернулся экипаж в составе 11-и человек: - командира корабля, летчика майора Ермакова Николая Александровича, 1908 г.р.; - штурмана корабля, майора Ткаченко Валериана Григорьевича, 1911 г.р.; - второго пилота младшего лейтенанта Фридмана Льва Семеновича, 1922 г.р.; - стрелка-бомбардира младшего лейтенанта Клочкова Ивана Харлампиевича, 1922 г.р.; - старшего техника - бортового инженер-капитана Гончарова Ивана Селиверстовича, 1907 г.р.; - помощника борттехника старшего техника-лейтенанта Горшкова Василия Яковлевича, 1916 г.р.; - воздушного стрелка сержанта Хардикова Василия Абрамовича, 1920 г.р.; - воздушного стрелка старшего сержанта Гурьянова Михаила Ильича, 1918 г.р.; - воздушного стрелка-радиста старшины Рябец Василия Корнеевича, 1918 г.р.; - воздушного стрелка сержанта Старкова Павла Афанасьевича, 1918 г.р.; - воздушного стрелка младшего сержанта Курячий Владимира Федоровича, 1923 г.р. Василий Федорович, проследил судьбу почти всех членов экипажа дальнего бомбардировщика, но так и не узнал самого главного – где находится место падения самолета. В своих письмах на имя председателей сельсоветов, находящихся в Гатчинском и Волосовском районах Ленинградской области он писал: «...С необычной просьбой обращаюсь к Вам. Помогите разыскать место падения горящего советского тяжелого бомбардировщика (4-х моторного), не вернувшегося с боевого задания в ночь с 15 сентября 1943 года... По показаниям вернувшихся через две недели в полк двух членов экипажа сделан вывод, что горящий самолет упал и сгорел в районе деревни Алексеевка, что в 3-х километрах северо-западнее железнодорожной станции Елизаветино. Глядя на разграничение районов Ленинградской области, предполагаю, что деревня Алексеевка может находиться и на территории Вашего сельсовета. Понятие «в районе» звучит расплывчато – ориентировочно. Сколько километров конкретно от деревни Алексеевки, и в какую сторону света? Убедительно прошу Вас внимательно отнестись к моей просьбе. Дело в том, что вместе с самолетом погибли три члена экипажа из одиннадцати. Возможно, их останки перезахоронили в послевоенное время. Но, может быть, погибшие крылатые патриоты Родины до сих пор покоятся где-то в болоте или в лесу, среди обломков самолета. В своем небесном доме на земле. Прошу Вас проверить эту легенду путем опроса старожилов, а также заданий пионерам-следопытам через ближайшие школы...». …К сожалению, эти письма оставались без ответа. Из писем-воспоминаний авиаторов и записей личных бесед с ними, Василий Федорович почти разгадал судьбы членов этого экипажа, не вернувшихся с боевого задания. По его предположению, вместе с самолетом погибли воздушные стрелки: сержант Хардиков, младший сержант Курячий и второй пилот экипажа младший лейтенант Фридман. По его версии, примерно через две недели в перестрелке с полицаями и немцами погиб командир корабля майор Ермаков. Его тело, якобы, похоронили местные жители, но где было это место, Василию Федоровичу установить не удалось. Штурман корабля, майор Ткаченко со своим помощником стрелком-бомбардиром младшим лейтенантом Клочковым сумели по лесам и болотам за две недели изнурительного пути в голоде и холоде добраться до деревни Чолово. На десятые сутки странствий они вышли в район озера в лесу в километрах 10-15 от Чолово и наткнулись на засаду немцев. Клочкова схватили, а Ткаченко сумел скрыться от погони и на вторые сутки пришел в Чолово (по другой версии в деревню Черново), где неожиданно встретил местную женщину, которая собирали бруснику. Женщина помогла Ткаченко укрыться в деревне, и он на протяжении некоторого времени жил там, пока не был арестован полицаями. Потом, была сначала Оредежская, затем Сиверская тюрьма. Многое пришлось испытать Валериану Григорьевичу Ткаченко за годы неволи, многие фашистские лагеря прошел он, но везде принимал участие в борьбе против немцев в рядах сопротивления. К этому стоит добавить, что в ходе работы с документами Центрального архива Министерства Обороны, нам удалось установить, что штурман авиаэскадрильи майор Ткаченко находился в плену с 7 октября 1943 года по 11 апреля 1945 года и уволился из армии по болезни в 1947 году. Его жизнь была посвящена армии. В Красную Армию Валериан Григорьевич был призван в ноябре 1929 года, в октябре 1933 года окончил Первое Одесское пехотное училище, затем в 1936 году 3-ю Чкаловскую школу летчиков-наблюдателей, а в 1941 году курсы усовершенствования штурманов «ПАКУ». В Великой Отечественной войне принимал участие с самого ее начала с 23 июня 1941 года. За годы войны был награжден двумя орденами Красной Звезды и орденом Красного Знамени. 13 мая 1943 года получил тяжелое ранение, после излечения вернулся в свой 890-й авиаполк АДД. Также, из архивных материалов удалось выяснить, что 2 октября 1943 года, перейдя линию фронта, вернулись в часть еще два члена экипажа сбитого бомбардировщика: старший техник-бортовой инженер-капитан Иван Гончаров и помощник борттехника старший техник-лейтенант Василий Горшков. Из их доклада, составленного после возвращения, следовало: «...После сбрасывания бомб по цели штурман дал команду идти курсом 180. Пройдя этим курсом несколько минут, самолет был пойман лучами прожекторов. Центральный стрелок пушкарь предложил командиру корабля отвернуть самолет вправо от заданного курса. Командир ответил: «Сейчас уйдем в облака» и продолжал идти прежним курсом. Через несколько секунд самолет был атакован истребителями противника справа спереди. Трасса огня прошла через Ф-1 в машину – в кабину штурмана и левую плоскость самолета, где возник пожар, а затем последовал взрыв. Пламя огня ворвалась в кабину борттехника и летчика. Командир корабля подал команду: «Всем прыгать!»...». В докладе также говорилось, что первыми выпрыгнули штурман корабля майор Ткаченко и бортрадист старшина Рябец. Оба (Гончаров и Горшков) видели кроме себя, в воздухе еще 5 раскрывшихся парашютов. Так становилось понятным, что воздушный стрелок старшина Василий Рябец, воспользовавшись парашютом, смог спастись при падении самолета, а спустя 23 года рассказать историю о своем экипаже Василию Федоровичу Киенко. Но, в тот день Василий Корнеевич Рябец не полностью владел информацией о судьбе других членов экипажа, выпрыгнувших с парашютами, так как, место падения самолета не видел. Зацепившись за дерево, он завис на парашюте, после чего попал в плен и был доставлен в концлагерь города Гатчина. Просмотрев архивные документы, мы установили, что старшина Василий Корнеевич Рябец вернулся из плена 27 мая 1945 года. Единственное, что он успел поведать в 1966 году исследователю Василию Киенко, было следующие: в послевоенное время при встречах с однополчанами и другими ветеранами АДД говорили, что, якобы, видели в плену воздушного стрелка самолета старшего сержанта Михаила Гурьянова, а со стрелком-бомбардиром экипажа младшим лейтенантом Иваном Клочковым встречались другие военнопленные в одном из концлагерей в польском городе Лодзи. Иван Харлампиевич Клочков, скорее всего, не вернулся из плена и погиб там, так как в документах Центрального архива Министерства обороны он до сих пор значится пропавшим без вести. Архивной справке вторит ответ Одесского областного военного комиссариата: «Клочков Иван Харлампиевич, 1922 г.р., пропал без вести в сентябре 1943 года, и увековечен в Книге Памяти Одесской области Украины на странице 149 первого тома. По данным Жовтневого РВК в селе Новоантоновка проживал отец погибшего Клочков Харлампий Терентьевич...». Если факт пленения Ивана Клочкова подтверждается воспоминаниями бывшего штурмана самолета майора Ткаченко, то судьба старшего сержанта Михаила Гурьянова до сих пор остается загадкой. Так, в документах Центрального архива Министерства Обороны он значится, как не вернувшийся с боевого задания в ночь на 15 сентября 1943 года. Организованный нами совместно с военным комиссариатом Александровского района Ставропольского края поиск родственников, также положительных результатов пока не дал. В материалах, собранных Василием Федоровичем Киенко, также говорится, что тогда-же, в далеких 60-х годах, ему удалось связаться с еще одним живым членом экипажа погибшего бомбардировщика – бывшим воздушным стрелком сержантом Павлом Афанасьевичем Старковым. К сожалению, сейчас о судьбе Павла Старкова мы ничего не знаем, известно лишь, что на письмо Киенко, он ответил очень объемным ответом. Ясно одно: в 60-е годы двадцатого столетия он был жив, хотя в архивных документах напротив его фамилии стоит запись: не вернулся с боевого задания. Скорее всего, сержант Старков вместе с другими членами экипажа самолета спасся на парашюте, однако, как сложилась его судьба после того, как он выбросился с парашютом с борта горящего самолета, остается для нас загадкой. Параллельно нашим архивным изысканиям и работой с материалами, собранными Василием Федоровичем Киенко, наши коллеги из Гатчины (руководитель поискового отряда «Высота» Эдуард Николаевич Брюквин) продолжали вести поиски очевидцев гибели самолета. Их поиски привели к гатчинскому журналисту Августу Густовичу Ярковцу. Это был подарок судьбы! Кроме того, что Август Густович сам долгое время занимался изучением обстоятельств гибели интересующего нас самолета, оказалось, что еще в мальчишеском возрасте он был непосредственным свидетелем падения самолета, так как в годы войны вместе с родителями жил на станции Елизаветино. Он подтвердил рассказ, который мы уже слышали из уст местных жителей, и дополнил его следующими подробностями. Когда его семья в 1945 году вернулась из Эстонии, куда была принудительно выселена немцами, обломки самолета еще долго валялись на месте падения, пока их не сдали в металлолом. Это произошло, когда производственное объединение «Пигмент» стало строить в этих местах ясли-сад для детей сотрудников предприятия. В то время Август Густович был призван в ряды Вооруженных сил и не был в родных краях более 25-и лет. Вернувшись, уже будучи журналистом, он стал выяснять обстоятельства гибели самолета и судьбу его экипажа, так как помнил, что после освобождения поселка в 1944 году в лесу рядом с местом падения самолета кто-то из местных жителей отметил фанерным памятником могилку, где были захоронены погибшие. На табличке, которая была прикреплена к памятнику, химическим карандашом было написано, что здесь похоронены летчики. И самое главное - на этой табличке была указана фамилия одного из погибших – Курячий! Когда Август Густович стал разбираться, куда делась могилка летчиков, он выяснил, что при строительстве детского сада могилу перенесли на братское воинское захоронение, которое находилось у самой станции Елизаветино. Так же им было установлено, что когда переносили могилу, то в ней обнаружили полный скелет только одного человека, а рядом лежали сильно обгоревшие кости еще несколько человек. Из разговоров с местными жителями, тогда еще живыми очевидцами гибели самолета им было установлено, что выпрыгнули с парашютами 8 человек, а трое погибли вместе с самолетом. Через несколько дней после гибели самолета, недалеко от обломков, жители поселка Елизаветино нашли тело одного из погибших членов экипажа. При нем оказались документы. Так и появилась одна фамилия на фанерном памятнике. Теперь становилось ясно, что погибшим, которого обнаружили местные жители, был воздушный стрелок младший сержант Владимир Федорович Курячий. Работая с записями Василия Федоровича Киенко, мы узнали, что в городе Старобельске Луганской области Украины проживала родная сестра Владимира Курячего – Валентина Федоровна Голубничая (Курячая). Но, это было еще в 60-е годы! Жива ли она сейчас? Мы этого не знали, и с большим волнением ждали ответа на наш запрос от военного комиссара Старобельского – Новопсковского объединенного комиссариата. «...На Ваше письмо, сообщаю, мною разыскана сестра младшего сержанта Курячего Владимира Федоровича – Валентина Федоровна 1942 года рождения... Копия Вашего письма выдана Голубничей Валентине Федоровне. Выражаю Вам огромную благодарность за проведенную Вами работу...» - сообщалось в ответе военкома. Потом, буквально сразу за ответом Старобельского военкома прилетело письмо от самой Валентины Федоровны: «...Чувство благодарности переполнило мое сердце и сердца родственников Курячего. Наши родители до конца своей жизни ждали весточку о своем сыне... Трудно передать словами переполнявшие меня чувства, когда я читала Ваше письмо. Конечно же, в двадцать лет мой брат мечтал о другой судьбе, но враг напал на страну, и он с честью выполнил свой воинский долг. Я искрение рада, что установлены обстоятельства его гибели и место захоронения. Испытываю великую, идущую от сердца благодарность людям, которые ведут благородную поисковую работу, воспитывающую чувство патриотизма, которого сейчас так не хватает молодежи...». К письму были приложены газетные публикации – очерки о Василии Курячем, которые были подготовлены журналистами - земляками погибшего авиатора. Весть о том, что под Ленинградом обнаружено место захоронения их земляка взволновало всех жителей Старобельска. В газетах Старобельска писали: «...Благодаря патриотической работе поисковых отрядов Ленинградской области России открылась новая, неизвестная ранее страничка Великой Отечественной войны...». И это не было преувеличением. Так, благодаря нашему поиску, Старобельцы узнали много нового о судьбе своего земляка. Дело в том, что во многих семьях до сих пор бережно хранятся те частички истории, которые для многих стали обыденными: старые письма с фронта наших дедов и отцов, их фотографии, другие документы, хранящиеся у нас в семьях, как реликвии рода. Мы порой не задумываемся о том, что эти немые свидетели тех страшных годин нашей Истории могут рассказать нам! А они, эти документы, говорят с нами языком свидетеля! В этих старых пожелтевших письмах живое дыхание войны, живой рассказ свидетеля тех далеких событий. Пускай они житейские, но как часто в них мы читаем и о событиях, которые пришлось пережить поколению, жившее в то время и которое приближало нашу с Вами Победу. Так давайте вместе с Вами прикоснемся к тем великим годам, благодаря сохранившимся письмам Владимира Курячего. «...23 марта 1943 года. Привет с фронта! Здравствуйте дорогие родители! В первых строках своего письма сообщаю, что ваше письмо получил, которому безгранично рад, что вы все живы... Коротко о своей жизни. Живу я сейчас хорошо. Сбрасываю с боевых машин свой тонный груз на головы озверелого врага. Имею уже много боевых вылетов, видел с воздуха немецкую землю и бомбил ее. Словом, не даем ни днем, ни ночью им покоя...». «...1 апреля 1943 года. У меня уже много боевых вылетов, много раз приходилось открывать огонь из своего грозного оружия по пехоте противника с воздуха. А сколько уже надо мной разорвалось зенитных снарядов вражеских батарей! Приходилось летать на большие города фашистской Германии...». «...16 апреля 1943 года. Здравствуйте, дорогие родители! Какой радостный у меня день, когда прихожу вечером с аэродрома, гляжу на свою кровать, а там лежит маленькое письмецо! Оно маленькое, но для меня очень ценное... Уже пять месяцев, как я принимаю участие в Отечественной войне. Непрерывно разрушаю глубокие тылы и важные объекты противника, был уже над городами Германии – Кенигсберг, Данциг, Берлин, сбрасывали свой тонный груз на головы проклятому фашизму. Бомбили под сильным зенитным огнем противника. Но ничего, благополучно возвращались на свои базы...». Таких писем несколько, они адресованы отцу Федору Порфирьевичу и младшему брату Толе, который был младше Владимира на пять лет. Сама Валентина Федоровна, конечно брата не помнит, так как родилась только в 1942 году, когда ее старший брат был уже на фронте. Ее воспоминания о брате только благодаря рассказам родителей, его сохранившимся письмам с фронта да воспоминаниям школьных учителей... Странное обстоятельство, но в 1966 году красными следопытами города Старобельска был записан рассказ отца Володи – Федора Порфирьевича, в котором он вспоминал о своем сыне. В этом рассказе Федор Порфирьевич вспоминает о том, как они виделись с сыном последний раз. Еще в 1940 году Владимир поступил в Луганскую летную школу, а когда началась война и немецкие войска стали походить к Луганску, ту группу, где учился Владимир Курячий, перевели на станцию Семейкино. Вот там и состоялась последняя встреча отца с сыном: «...Посидели мы с ним на травке, поговорили. Я сказал тогда ему такую фразу; – Скорее всего, больше не увидимся... Нас тут побьют, а тебя там, в плен возьмут... - А я в плен не сдамся, последнюю пулю в себя пущу... – сказал Володя. После этого мы больше и не виделись. Правда, он часто письма писал. Сначала с Урала, куда они были эвакуированы, потом с фронта... А в сентябре 1943 года пришло извещение, что Володя не вернулся с боевого задания. С того времени, у меня нет ни какой весточки о судьбе сына...». А мы продолжали работать с документами Центрального архива Министерства Обороны. В отчете 45-й бомбардировочной авиадивизии о боевом вылете 15-го сентября 1943 года говорилось, что в вылете принимали участие три самолета от 890-го авиаполка и пять самолетов 746-го полка. Время над целью указывалась в период с 22.10 до 22.33. Целью бомбардировки являлись артиллерийские огневые позиции в районе Беззаботного. В архивных документах говорилось: «... Район цели прикрывался интенсивным огнем 12-15 орудий ЗА крупного и среднего калибра, 8-10 орудиями МЗА, при работе 8-14 прожекторов. На высоте 3000-4500 метров отмечено патрулирование истребителей противника, которые, попадая в световое поле прожектора давали сигнал – ракетами красного и зеленого цветов. Ориентировка по заливу (имеется в виду Финский залив – авт.) и световым маякам...». В акте расследования по поводу потери экипажа майора Ермакова был записан вывод командира 890-го авиаполка Энделя Карловича Пусэпа: «...Самолет сбит истребителями противника в районе ст. Елизаветино ПВО противника на Ленфронте после налетов авиации АДД работу перестроили. Истребители взаимодействуют со световыми полями прожекторов, организованных для защиты опорных пунктов и железнодорожных узлов...». В последнее время, благодаря историкам-исследователям боевого применения авиации в годы войны, появилось большое количество работ, из которых можно почерпнуть очень много нового по истории Великой Отечественной, в том числе и интервью с ветеранами-авиаторами. Так, в журнале «Авиамастер» был опубликовано интервью с бывшим пилотом авиации дальнего действия Дмитрием Петровичем Ваулиным, подготовленный к печати Артемом Драбкиным. Этот материал очень заинтересовал нас, так как Дмитрий Петрович в годы войны служил как раз в 890-м авиаполку АДД. В этот полк сержант Дмитрий Ваулин попал после авиационного училища в апреле 1943 года и, значит, должен был помнить людей из экипажа майора Ермакова. Рассказывая о том, как он попал в полк, буквально в первых же строках мы находим упоминания об интересующих нас лицах: «...Нас принял заместитель командира 45-й дивизии подполковник Счетчиков. Ознакомил с составом дивизии и распределил в 746-й и 890-й полки по пять человек. Я, Миша Валяев и Лева Фридман попали в 1-ю эскадрилью 890-го полка, которым командовал Эндель Карлович Пусэп, возивший в 1942 году делегацию во главе с Молотовым в Америку. Командиром эскадрильи был подполковник Всеволод Тимофеевич Лавровский, а его заместителем – майор М.В. Родных...». Так мы узнаем, что Лев Семенович Фридман, второй пилот экипажа погибшего под станцией Елизаветино прибыл в полк в апреле 1943 года. Дело в том, что с авиационного училища Лев Семенович был выпущен в звании сержанта, поэтому на него не было оформлено личное дело, которое должно было храниться в Центральном архиве Министерства Обороны. Офицерское звание младшего лейтенанта он получил, уже находясь в полку, но, скорее всего, его просто не успели оформить, так как он не вернулся с боевого задания. Поэтому в архивных документах на него хранится лишь небольшая учетная карточка, в которой говорится, что Лев Семенович Фридман, 1922 года рождения, родился в городе Орел. Призван в армию Андреевским РВК Ростовской области. Его отец, Семен Исаевич Фридман проживал на то время по адресу: Башкирская АССР Стерлитомакский район Аллагватское почтовое отделение. И все... Отправленные нами запросы по поиску родственников Льва Семеновича положительных результатов не дали. Администрация Стерлитамакского района Башкортостана ответила: «...Розыск родственников погибшего, проживающих на территории района, ничего не дал. На запрос администрации, опубликованный в местной газете «Сельская новь», обращений не поступило. Ваш материал передан в районный музей...». Военный комиссариат Ленинского (ранее Андреевского) района Ростовской области сообщил: «...В ходе проведенной работы совместно с ветеранскими организациями, муниципальным учреждением социальной защиты населения, адресным бюро, средствами массовой информации, установить место жительства родственников Фридмана Л.С. не представилось возможным...». Но, как только рабочие материалы данной статьи были опубликованы в Интернете на сайте российских поисковиков Soldat.ru, сразу же пришло сообщение из Израиля от составителя Книги Памяти воинов-евреев Александра Заславского. В своем письме Александр сообщал: «...по базе мемориала Яд Вашем нашел Лист свидетельских показаний брата Льва Фридмана – Ефима Семеновича. Посылаю его Вам, в конце есть его адрес...». В листе свидетельских показаний, который был составлен 20 мая 2004 года рукой самого Ефима Семеновича Фридмана, говорилось, что он проживает в городе Тверь. Информация Ефима Семеновича основательно дополнила наши сведения о втором пилоте самолета. Так мы узнали, что их родители Любовь Абеловна и Семен Исаевич до войны проживали в городе Ростове. Сам Ефим Семенович, как и брат, также принимал участие в боях на фронте с немецко-фашистскими захватчиками. Далее, в воспоминаниях летчика Дмитрия Ваулина говорится, о том, что он вылетал на боевые задания еще с несколькими членами экипажа погибшего бомбардировщика: «... На следующий день самолет, на котором я совершил свой первый боевой вылет, был неисправен. И меня назначили в другой экипаж – капитана Сукоркина. Штурманом был майор Ткаченко. Задание: бомбардировка железнодорожного узла в Варшаве. Мы летели осветителями. Нам в бомболюк нагрузили 40 «САБов» - светящихся бомб, и мы должны были сбросить их на цель, чтобы другие бомбардировщики отбомбились прицельно. Полетели. Дорога на запад нам известна: Смоленск – Минск – Варшава. Вдоль нее и полетели. Под Смоленском по нам немного постреляли. Летим дальше. И над Минском нашему самолету выбивают третий мотор – стреляли зенитки без прожекторов. Идем на трех моторах. Дошли до Варшавы. Делаем заход. Сбрасываем 20 «САБов». Командир корабля делает второй заход, бросаем еще 20. Стало рассветать, пошли обратно. Высота 5000 метров. Еще один мотор отказал. Идем на первом и четвертом. Еле-еле идем, со снижением. Четыре часа утра. Уже солнце встало. На земле его еще не видно, а на высоте видно. Мы чувствуем, что не дойдем. Сейчас что-то будет... Командир кричит: - Штурман, давай линию фронта, давай линию фронта! - Сейчас, командир, будет линия фронта! Потом штурман кричит и радисту: - Радист, проходим линию фронта, Западная Двина! И тут, я смотрю, на левом моторе, сзади то ли солнце играет в щелях, то ли там огонь внутри капота. Патрубки двигателя маленькие, выхлопов совершенно не видно, потому что борттехник делает смесь такого качества, что патрубки не накаляются. Я подумал: «Значит, это огонь». Говорю в переговорное устройство СПУ: - Командир, горит первый мотор! Он посмотрел, убедился, что действительного, горит, приказывает: - Борттехник, гаси первый мотор! У борттехника «дяди Вани» (Ивана Гончарова) было четыре небольших баллончика с углекислым газом. И были большие баллоны на моторах. Там были перфорированные кольца вокруг мотора – для того, чтобы погасить пламя в моторном отсеке. Он нажимает на этот баллончик, а пламя уже хлынуло на плоскость. Командир дает приказ: - Экипаж, покинуть самолет!...» Далее в рассказе говорится, что Дмитрий Петрович выбросился с парашютом из горящего самолета и приземлился в расположение наших войск. В скором времени он встретился с другими членами экипажа тяжелого бомбардировщика, но, как выяснилось, не всем удалось покинуть подбитый самолет - погибли три члена экипажа. И если в рассказе Дмитрия Петровича упоминаются штурман экипажа майор Ткаченко и борттехник «дядя Ваня», а именно так называли летчики старшего бортового техника инженер-капитана Ивана Гончарова, то можно сказать с полной уверенностью, что той ночью они чудом спаслись... И как Вы помните из вышесказанного про майора Ткаченко, он получил тяжелое ранение именно 13 мая 1943 года. Могила боевых товарищей Дмитрия Ваулина находится в деревне Мартьяновка Тверской (ранее Калининской) области. В этот боевой вылет в ночь с 12 на 13 мая 1943 года на самолете Пе-8 (заводской номер 42037) погибли: помощник борттехника старший техник-лейтенант Владимир Вередин, и воздушные стрелки старшие сержанты Николай Попов и Семен Удодов. В памяти Дмитрия Петровича Ваулина сохранились воспоминания о боевых вылетах под Ленинград: «...Мы и под Ленинград летали. Там немецкая тяжелая артиллерия наводила ужас на город, разрушала его методически...». В этих вылетах сержант Ваулин принимал участие в составе другого экипажа. За эти вылеты Дмитрий Петрович получил свою первую награду медаль «За оборону Ленинграда». И также эти вылеты оставили тяжелую рану в его душе: «... Во время такого полета сбили самолет нашей дивизии с экипажем капитана Ермакова, вторым пилотом у которого был мой однокашник Лева Фридман...». Вот и настало время вернуться к началу нашего рассказа. Как Вы помните, исследователь Василий Федорович Киенко, изучая обстоятельства гибели самолета, выдвигал версию о том, что командир корабля майор Николай Александрович Ермаков выбросился на парашюте и примерно через две недели погиб в перестрелке с полицаями или немцами. Якобы, его тело похоронили местные жители. Откуда почерпнул эту информацию Василий Федорович, мы не знали, но точно можно было сказать, что место, где, возможно, был захоронен командир экипажа Ермаков, ему установить не удалось. Встречаясь с гатчинским журналистом Августом Густовичем Ярковцом, мы услышали еще один рассказ. Еще в 80-е годы один из жителей деревни Шпаньково возил его в лес, который находился рядом с дорогой, идущей на деревню Дубицы, и там показывал могилу неизвестно летчика. Похоронили его местные жители еще в годы войны. По рассказам старожилов, воинское звание погибшего – майор, уж очень хорошо запомнились очевидцам погоны, которые тогда были в Красной Армии еще в новинку. К этому стоит добавить, что лес, где расположена могила неизвестного майора-летчика, находится всего в трех километрах от места, где мы нашли обломки самолета. Может быть, эта безымянная могила и является последним местом упокоения, командира экипажа дальнего бомбардировщика майора Николая Ермакова? Личность Николая Александровича Ермакова очень интересная. Вся его жизнь была связана с авиацией. В Центральном архиве Министерства Обороны РФ в его личном деле, хранятся четыре учетных карточки. Но, к сожалению, личное дело не полное, так как появилось в ведомстве НКО только в годы войны. Родился Николай Александрович 29 апреля 1908 года, в городе Москве. В строчке семейное положение записано: холост, сын Ермаков Олег Николаевич, дочь Ермакова Ольга Николаевна, отец Ермаков Петр Иванович проживал в городе Москве по адресу ул. Октябрьская д.8 кв.6., мать Ермакова Зинаида Ивановна проживала вместе с его детьми в городе Новосибирске-30, НИВИТ 2-й профессорский корпус, кв.38. В одной учетной карточке говорится об образовании: окончил среднею школу 2-й ступени, школу ВЦИК (г. Москва, Кремль, 1920 год), военно-теоретическую школу ВВС РККА (г. Ленинград, 1921 год), 2-ю авиационную школу летчиков (г. Борисоглебск, 1924 год), курсы транспортной авиации (г. Батайск, 1934 год), прошел летную подготовку (г. Батайск, 1939 год). Его служба тоже заслуживает внимания: до 1930 года Николай Ермаков проходит службу в рядах РККА, потом до 1940 года - Гражданский Воздушный Флот (ГВФ) в Управлении полярной авиации. В одной карточке, которая относится ко времени советско-финского конфликта, записано: «...Ермаков Николай Александрович, пилот 2 класса Управления Полярной Авиации Главного Управления Северного Морского Пути определен в кадры Красной Армии. Старший летчик 48-й разведывательной АЭ с 09.02.1940 года. В распоряжении начальника Управления полярной авиации в счет «1000» 20 мая 1940 года...». Возможно, он успел принять участие и в незнаменитой «финской» войне. А затем война – Великая Отечественная! В документах говорится: «...в войне участвует с июля 1941 года...». В наградном листе в представлении к ордену «Красного Знамени» записано: «...За это время совершил 10 дневных боевых вылетов на самолете СБ и 42 ночных боевых вылета на самолете Пе-8 на разгром немецких захватчиков, из них 4 на дальние цели: Данциг – один вылет 27.07.42г., Штетин – один вылет 29.08.42г., Варшава – два вылета 01.09.42г. и 19.03.43г. Имеет общий налет 3010 днем и 339 часов ночью, из них боевой налет: днем 50 часов, ночью 215 часов. Летая в составе экипажа: летчика старшего лейтенанта Романова, штурмана капитана Турковского, стрелка-бомбардира лейтенанта Куликова, борттехника старшего техника-лейтенанта Гончарова, помощника борттехника техника-лейтенанта Горшкова, радиста старшего сержанта Завгороднего, стрелков: Старкова, Хардикова, Мокрий, Гурьянова экипаж не имел ни одного случая потери ориентировки, совершив 42 выполненных боевых вылета в системе АДД в 890 АП АДД. В совершенстве овладел материальной частью самолета Пе-8 и техникой пилотирования, летает днем и ночью в сложных метеоусловиях на ближние и дальние цели. Настойчив в выполнении поставленных задач командованием, совершил 8 успешно-выполненных боевых вылетов на ликвидацию летнего немецкого наступления на Орловско-Курском направлении. Дисциплинирован. Требователен к себе и подчиненным. Идеологически выдержан, морально устойчив. Делу партии Ленина-Сталина и Социалистической Родине – предан...». Наградной лист подписан и утвержден 7 августа 1943 года. До последнего боевого вылета, из которого экипаж майора Ермакова не вернулся, оставалось чуть больше одного месяца... Сейчас, спустя 64 года после той страшной сентябрьской ночи 1943 года на небольшом памятнике, который расположен у братской могилы советских воинов, погибших за станцию Елизаветино Гатчинского района Ленинградской области, должны появиться фамилии и имена погибших и похороненных здесь членов экипажа дальнего бомбардировщика: - командира корабля майора Ермакова Николая Александровича; - второго пилота, младшего лейтенанта Фридмана Льва Семеновича; - воздушного стрелка сержанта Хардикова Василия Абрамовича; - воздушного стрелка младшего сержанта Курячего Владимира Федоровича. Пусть только голубое небо будет над ними! И вечная память бережет их покой в Ленинградской земле, за которую они отдали свои жизни... Сентябрь 2007 года. Илья Прокофьев.

Регион Москва
Воинское звание майор
Населенный пункт: Москва
Воинская специальность летчик
Место рождения Москва
Годы службы 1920 1943
Дата рождения 29.04.1908

Боевой путь

В одной учетной карточке говорится об образовании: окончил среднею школу 2-й ступени, школу ВЦИК (г. Москва, Кремль, 1920 год), военно-теоретическую школу ВВС РККА (г. Ленинград, 1921 год), 2-ю авиационную школу летчиков (г. Борисоглебск, 1924 год), курсы транспортной авиации (г. Батайск, 1934 год), прошел летную подготовку (г. Батайск, 1939 год). Его служба тоже заслуживает внимания: до 1930 года Николай Ермаков проходит службу в рядах РККА, потом до 1940 года - Гражданский Воздушный Флот (ГВФ) в Управлении полярной авиации. В одной карточке, которая относится ко времени советско-финского конфликта, записано: «...Ермаков Николай Александрович, пилот 2 класса Управления Полярной Авиации Главного Управления Северного Морского Пути определен в кадры Красной Армии. Старший летчик 48-й разведывательной АЭ с 09.02.1940 года. В распоряжении начальника Управления полярной авиации в счет «1000» 20 мая 1940 года...». Возможно, он успел принять участие и в незнаменитой «финской» войне. А затем война – Великая Отечественная! В документах говорится: «...в войне участвует с июля 1941 года...». В наградном листе в представлении к ордену «Красного Знамени» записано: «...За это время совершил 10 дневных боевых вылетов на самолете СБ и 42 ночных боевых вылета на самолете Пе-8 на разгром немецких захватчиков, из них 4 на дальние цели: Данциг – один вылет 27.07.42г., Штетин – один вылет 29.08.42г., Варшава – два вылета 01.09.42г. и 19.03.43г. Имеет общий налет 3010 днем и 339 часов ночью, из них боевой налет: днем 50 часов, ночью 215 часов. Летая в составе экипажа: летчика старшего лейтенанта Романова, штурмана капитана Турковского, стрелка-бомбардира лейтенанта Куликова, борттехника старшего техника-лейтенанта Гончарова, помощника борттехника техника-лейтенанта Горшкова, радиста старшего сержанта Завгороднего, стрелков: Старкова, Хардикова, Мокрий, Гурьянова экипаж не имел ни одного случая потери ориентировки, совершив 42 выполненных боевых вылета в системе АДД в 890 АП АДД. В совершенстве овладел материальной частью самолета Пе-8 и техникой пилотирования, летает днем и ночью в сложных метеоусловиях на ближние и дальние цели. Настойчив в выполнении поставленных задач командованием, совершил 8 успешно-выполненных боевых вылетов на ликвидацию летнего немецкого наступления на Орловско-Курском направлении. Дисциплинирован. Требователен к себе и подчиненным. Идеологически выдержан, морально устойчив. Делу партии Ленина-Сталина и Социалистической Родине – предан...». Наградной лист подписан и утвержден 7 августа 1943 года. До последнего боевого вылета, из которого экипаж майора Ермакова не вернулся, оставалось чуть больше одного месяца...

Награды

Орден Красного Знамени

Орден Красного Знамени

В наградном листе в представлении к ордену «Красного Знамени» записано: «...За это время совершил 10 дневных боевых вылетов на самолете СБ и 42 ночных боевых вылета на самолете Пе-8 на разгром немецких захватчиков, из них 4 на дальние цели: Данциг – один вылет 27.07.42г., Штетин – один вылет 29.08.42г., Варшава – два вылета 01.09.42г. и 19.03.43г. Имеет общий налет 3010 днем и 339 часов ночью, из них боевой налет: днем 50 часов, ночью 215 часов. Летая в составе экипажа: летчика старшего лейтенанта Романова, штурмана капитана Турковского, стрелка-бомбардира лейтенанта Куликова, борттехника старшего техника-лейтенанта Гончарова, помощника борттехника техника-лейтенанта Горшкова, радиста старшего сержанта Завгороднего, стрелков: Старкова, Хардикова, Мокрий, Гурьянова экипаж не имел ни одного случая потери ориентировки, совершив 42 выполненных боевых вылета в системе АДД в 890 АП АДД. В совершенстве овладел материальной частью самолета Пе-8 и техникой пилотирования, летает днем и ночью в сложных метеоусловиях на ближние и дальние цели. Настойчив в выполнении поставленных задач командованием, совершил 8 успешно-выполненных боевых вылетов на ликвидацию летнего немецкого наступления на Орловско-Курском направлении. Дисциплинирован. Требователен к себе и подчиненным. Идеологически выдержан, морально устойчив. Делу партии Ленина-Сталина и Социалистической Родине – предан...

Семья солдата

Олег
Ермаков Олег Николаевич

сын

Автор страницы солдата

Страницу солдата ведёт:
История солдата внесена в регионы: