Нефёдов Василий Сергеевич, мой дед по отцовской линии, родился 2 июля 1908 года в Рязани и крещён 4 июля. Запись о его рождении и крещении была сделана в метрической книге Ново-Ямской Николаевской священником Петром Ковчеговым.

К сожалению, у меня нет никакой информации о том, где он учился и где и когда начал работать. Одна из сохранившихся фотографий запечатлела Василия Сергеевича с его отцом, Сергеем Филимоновичем, и моим отцом, Юрием Васильевичем на крыльце дома в городе Нижне-Удинск железнодорожным техником-строителем.

На станции Нижне-Удинск он стажировался в 1928-1929 годах. Тогда, вероятно, и познакомился со своей будущей женой, Галиной Николаевной Минченковой. Долго ли он трудился в Нижне-Удинске после стажировки, я не знаю, но однажды его перевели в Москву в Службу Московской Окружной железной дороги, о чём говорится в его характеристике.

«27 марта 1940 года его переместили в Проектную контору на должность старшего техника… С 16 октября 1941 года был перемещён на должность инженера-проектировщика, в которой должности и работал до настоящего времени. За хорошую работу был премирован в январе 1941 года. Активно участвовал в общественной жизни, был членом Редколлегии стенной газеты, уполномоченным по страхованию жизни и других общественных работах», — гласит характеристика, составленная 15 мая 1942 года.

Скудная информация, но ничего другого о работе моего деда и о его жизни у меня нет, никаких документов, кроме нескольких фотографий и профсоюзной книжки.

Сохранилась справка, выданная «Гвардии красноармейцу Нефедову Василию Сергеевичу в том, что он состоит на действительной военной службе в 59 гвардейсоком Стрелковом Полку на должности писаря 3-го батальона с 4 марта 1943 года».

Среди старых бумаг я обнаружил аккуратно сложенное и обветшавшее на складках письмо с фронта, написанное медсестрой, адресованное моей бабке и сообщавшее о смерти моего деда. Простенькое письмо, бесхитростное, но такое важное, такое весомое.

«Здравствуйте, уважаемая Галя. Простите, что я так вас называю, я не знаю вашего полного имени. Это имя я нашла написанное на фотокарточке и решила вас так называть. Я вам хочу сообщить, что ваш муж в одной из крупных операций был ранен в живот с повреждением толстого кишечника. Хирургическая операция длилась более двух часов и закончилась благополучно, после чего больной жил четыре дня. Но, видно, болезнь сильнее всех оказалась и взяла верх себя… в пять часов… мая 1943 (уголок письма с точной датой оторван) ваш муж скончался. Я представляю, как тяжела для вас утрата. Мне тяжело писать об этом, но я считаю своим долгом сообщить вам об этом. Вместе с небольшой запиской отсылаю вам фотокарточки, найденные у него. Деньги в сумме 345 рублей я вам послала по почте. Писала медсестра Зина Самойлова. Сообщите мне, что получили вы письмо и деньги».

Есть и другое письмо от этой медсестры; конверт из обычного тетрадного листка в клетку сложен треугольничком, украшен тремя круглыми почтовыми штемпелями и квадратной печатью «ПРОСМОТРЕНО Военной Цензурой, 15».

«Здравствуйте, дорогая и уважаемая Галина Николаевна! Сегодня вместе с вашим письмом получила ещё два таких письма. Все они почти одного содержания. После каждого больного, пролежавшего в моей палате и умершего на моих руках, я сообщаю по адресу, хотя такие вести для дома не совсем приятные, но если родственники не будут получать от них письма, то будет гораздо тяжелее. Поэтому я сразу сообщаю об полной утрате. Это не потому я пишу, что долг этим заниматься. Я пишу потому, что понимаю, в каком положении остаётся семья, и сочувствую все её трудности. На днях я получила письмо с фронта, в котором мне сообщили, что умер от тяжёлого ранения мой брат. И я в лице моего брата представляю каждого больного, попавшего на моё лечение. Я делаю самую почётную работу, помогаю людям вернуться к жизни, но когда бывают такие случаи, когда умирают люди, бывает очень тяжело смотреть на это зрелище. Я глубоко сочувствую вам, уважаемая Галина Николаевна, утрата в вашей дружной семье очень отразится на вашу жизнь, а тем более на будущность вашего сына. Пишите мне, я вам с удовольствием буду отвечать на все заданные вопросы. Спасибо за приглашение в гости. Я сама москвичка и после окончания войны, безусловно, к вам зайду и поделимся вместе мыслями. До свидания! Дорогая Галина Николаевна, привет вашему сыну Юрику и мамаше вашей. С горячим дружеским приветом Зина. 8.6.43». На конверте указано в качестве обратного адреса «Полевая почта 28680, Самойловой З.С.» 

Ещё у меня хранится малюсенький рукодельный конвертик, присланный моим дедом моей бабушке. На конверте написано карандашом: «Фиалочки. Собрал Васенька на фронте перед смертью. Послал в письме». В конверте до сих пор лежат высохшие цветочки — прощальные цветы в кровавых военных полей. Эти фиалочки говорят мне громче всяких стихов о любви тех, кого я называю моими дедом и бабкой, о любви когда-то молодых и счастливых, чьи мечты о совместном будущем были уничтожены огнём войны. 

Вот и всё, что я знаю про моего дедушку.

Точное место его гибели и место захоронения мне неизвестны. 

Мой отец почти не помнил его. Моя бабушка умерла в мае 1965 года, поэтому я не мог расспросить её ни о чём. То немногое, что сохранилось у меня, я берегу и надеюсь, что эти письма, начертанные на тетрадных листочках, смогут стать неотъемлемой частью необъятной мозаики Бессмертного Полка.