Широкий Степан Моисеевич
Широкий
Степан
Моисеевич
капитан / техник ГСМ
28.02.1910 - 15.12.1980

История солдата

Родился 28 февраля 1910 года в селе Рогов Черниговской губернии (ныне Брянской области). Участник Великой Отечественной войны с 10 июля 1941 г. Окончил Орловское бронетанковое училище в апреле 1942 г. Прошёл боевой путь в должности техника ГСМ полка от Северного Кавказа до Вены. Был дважды ранен. Награждён орденами Отечественной войны I степени (1944), Красной Звезды (1945), медалями «За боевые заслуги» (1943), «За взятие Вены», «За победу над Германией», «За оборону Кавказа» (1945). Капитан в отставке (1970). Умер 15 декабря 1980 года в Москве. Похоронен на кладбище в посёлке Родники Раменского района Московской области.

Регион Москва
Воинское звание капитан
Населенный пункт: Москва
Воинская специальность техник ГСМ
Место рождения Село Рогов Черниговской губернии (Брянской области)
Годы службы 1941 1946
Дата рождения 28.02.1910
Дата смерти 15.12.1980

Боевой путь

Место призыва Село Рогов
Дата призыва 10.07.1941
Боевое подразделение 912-й самоходный артиллерийский полк
Завершение боевого пути Вена
Принимал участие Оборона Кавказа, освобождение Украины, Румынии, Венгрии, Австрии
Госпитали г. Майкоп, г. Сочи

Июль 1941 – сентябрь 1942 года – курсант механического факультета Орловского Краснознамённого бронетанкового училища имени М.В. Фрунзе (в сентябре 1941 г. училище эвакуировано в г. Майкоп). Май – сентябрь 1942 года – шофёр училища на Северо-Кавказском фронте. Сентябрь 1942 года – тяжёлое ранение в тазовую часть под Майкопом. Сентябрь 1942 года – лечение в госпитале г. Сочи. Сентябрь 1942 – январь 1943 года – курсант 2-го Киевского артиллерийского училища (г. Саратов, лагерь в селе Разбойщино Аткарского района). 28 февраля 1943 года – присвоено воинское звание «техник-лейтенант». Март – октябрь 1943 года – техник ГСМ, 1890-й Барвенковский самоходно-артиллерийский полк 31-й гвардейской Барвенковской отдельной танковой бригады 2-го Украинского фронта. Октябрь 1943 – октябрь 1944 года – техник ГСМ, 1103-й самоходно-артиллерийский полк 38-й армии 2-го Украинского фронта. 17 октября – 21 декабря 1944 года – техник ГСМ 15-го запасного артиллерийского полка самоходных установок Резерва Главного командования 1-го Украинского фронта. 22 декабря 1944 года – 30 августа 1945 года – техник ГСМ, 912-й самоходно-артиллерийский полк, 207-я самоходная артиллерийская Ленинградская краснознамённая ордена Суворова танковая бригада, 3-й Украинский фронт. Прошёл боевой путь в должности техника ГСМ полка от Северного Кавказа до Вены. Был дважды ранен. 

Воспоминания

Григорий Прутцков

Мой дед Степан Моисеевич Широкий ненавидел войну. Боевые награды он не надевал даже в День Победы, его военные рассказы были редки и скупы. Дед умер в 1980 году, когда мне было десять лет. А сейчас мои сыновья, которым 12 и 9 лет, часто просят меня рассказать, как воевал прадедушка Стёпа. После архивных поисков мне удалось, наконец, собрать отрывочные сведения в один рассказ. Дед Степан происходил из новозыбковских крестьян. Он родился в 1910 году. В конце двадцатых вслед за братом Пантелеем уехал на строительство Магнитогорска, затем, после срочной службы в армии, работал механиком на заводах Донбасса и Казахстана. В июне 1941 года Степан Широкий приехал в отпуск на родину, в село Рогов. Там его и застала война. Он встал на учёт в военкомат и уже 10 июля был мобилизован в Красную армию. Призывника отправили в Орловское бронетанковое училище. Но недолго довелось курсантам проучиться в Орле. Немцы подходили к городу, и училище спешно эвакуировали на Северный Кавказ, в Майкоп, который первым военным летом был ещё тыловым городом. Учёбу на механическом факультете училища курсант Широкий совмещал с обязанностями шофёра. Однажды, когда немцы уже подошли к Майкопу, он повёз заместителя начальника училища на фронт. Внезапно началась бомбёжка. Немецкая бомба упала поблизости от машины. Шофёр потерял сознание. Очнувшись, курсант Широкий понял, что ранен: гимнастёрка была залита кровью, не то что встать, но и повернуться на бок не получалось: тело пронзала дикая боль. Рядом лежала на боку обгорелая машина, а в ней – почерневшее от огня тело заместителя начальника училища. Вдалеке по краю большого поля ходили какие-то люди: похоже, это были санитары. Позвать их на помощь? А вдруг это немцы? Нет, лучше подождать. И раненый шофёр опять впал в беспамятство. Из забытья его вывели голоса санитаров. Это были наши. Ранение в тазовую часть оказалось очень серьёзным. Степан Широкий долго лечился в госпитале города Сочи. А когда, наконец, в октябре 1942 года выписался, то возвращаться было уже некуда: немцы заняли Майкоп, почти весь личный состав училища погиб в боях за город, а немногие оставшиеся в живых были эвакуированы на Урал. Доучивался курсант Широкий во 2-м Киевском артиллерийском училище, которое дислоцировалось в Саратове. 28 февраля 1943 года, в день 33-летия, ему было присвоено воинское звание «техник-лейтенант». На следующий день новоиспечённый выпускник училища был направлен по распределению в Москву, в распоряжение начальника Центра самоходной артиллерии. Неделя в столице запомнилась Степану Широкому на всю жизнь: он познакомился с будущей женой, Зоей Васильевной Москалёвой. Она несла через железнодорожные пути тяжёлый мешок с картошкой. Молодой лейтенант представился Сергеем и предложил помочь и проводил до дома. Зоя Васильевна так и звала его до конца своих дней Серёжей. Тем временем лейтенанта Широкого зачислили на должность техника ГСМ 1890-го самоходно-артиллерийского полка 31-й гвардейской Барвенковской отдельной танковой бригады 2-го Украинского фронта. Он отправился в район города Барвенково Харьковской области, в расположение полка. За семь с половиной месяцев боёв лейтенант Широкий дважды горел в танке. В сентябре 1943 года он стал начальником службы ГСМ полка. В кровопролитных сентябрьских сражениях полк освободил многие города Черниговской области. Когда наступило затишье, Степану Моисеевичу удалось даже взять кратковременный отпуск и на денёк заскочить в родное село, куда только что вошла Красная армия. Мать Харитина Григорьевна уже была совсем старенькая, слепая, она всю войну молилась о четырёх своих сыновьях, и все они вернулись живыми и невредимыми. Потрёпанный в сражениях полк отправили на переформирование в Москву. Грудь лейтенанта Широкого украсила медаль «За боевые заслуги». «Благодаря чёткой работе и проявленной им лично инициативе полк за период наступательных боёв перебоев с горючим не имел. В самых сложных условиях наступательного боя, рискуя своей жизнью, доставлял горючее непосредственно на поле боя» – гласили скупые строки наградного листа. С октября 1943 года лейтенант Широкий – техник ГСМ 1103-й самоходно-артиллерийского полка 2-го Украинского фронта. В апреле 1944 года, освободив город Винницу, полк продолжал двигаться на запад. Лейтенант Широкий с небольшой группой отправился в разведку. Они выходили из леса к шоссе и вдруг сквозь кустарник увидели, что по дороге движется немецкая пехотная колонна. Силы были неравны, и наши решили переждать. Внезапно в небе показались советские самолёты. Они открыли огонь по врагу. – Давайте и мы ударим по немцам, – предложил лейтенант Широкий. – Пусть подумают, что это – спланированная совместная атака. – И первым начал автоматную стрельбу. Фашисты бросились врассыпную. В этом бою Степан Моисеевич был легко ранен в левую ногу. Пуля прошла через сапог, оставив небольшую дырочку. Спустя год в этих сапогах он вернулся домой с победой. С орденом Отечественной войны первой степени за тот памятный бой. Последние полгода войны техник ГСМ лейтенант Широкий воевал в 912-м самоходно-артиллерийском полку 207-й самоходной артиллерийской Ленинградской краснознамённой ордена Суворова танковой бригаде на 3-м Украинском фронте. Полк участвовал в освобождении Румынии, Венгрии и закончил войну в столице Австрии Вене. За взятие Вены лейтенант Широкий был награждён орденом Красной Звезды и представлен к очередному воинскому званию. «В период боевых действий полка, – писал в представлении на присвоение звания командир полка майор Катаев, – машины всегда были заправлены, и заправкой руководил лично тов. Широкий, часто непосредственно на поле боя и в период коротких передышек». Всё лето 1945 года полк дислоцировался в поверженной столице Австрии. Тот год запомнился Степану Широкому не только Победой: 13 июля в Москве у него родилась дочь. В последний день лета он вернулся из Вены и впервые увидел маленькую Наташу. Старший техник-лейтенант Широкий так и не сфотографировался в военной форме перед демобилизацией. Медали «За взятие Вены» и «За победу над Германией» он получил в военкомате только спустя два года, медаль «За оборону Кавказа» так и не нашла его после ранения, а он никогда о ней не вспоминал. Самая главная для него награда, считал Степан Моисеевич, – что, пройдя кровопролитные битвы великой войны, он остался в живых и вернулся домой к любимой семье.

Григорий Прутцков

ВОЕННАЯ ТАЙНА



Мой дедушка Степан Моисеевич привёз в далёком сорок пятом году с войны трофейный пистолет. Мне было лет пять, когда я узнал об этой тайне, случайно подслушав кухонные разговоры взрослых. Узнал – и не мог поверить: значит, можно попросить, и дедушка даст потрогать настоящий пистолет, из которого он стрелял по фашистам. А если повезёт, то разрешит поиграть им в войну. Вот ребята во дворе удивятся!
Всю неделю я с нетерпением ждал, когда мы поедем к дедушке за город. Мысли о пистолете не давали мне покоя. Однажды мне даже приснилось, как я просыпаюсь, а дед Степан сидит на моей кровати и протягивает мне свой пистолет, который я тут же прячу под подушку. Сон был такой чёткий, что, проснувшись посреди ночи, я сразу стал шарить под подушкой, поднял её и, когда понял, что пистолета нет, горько заплакал.
– Что, плохой сон приснился? – подошёл ко мне проснувшийся от моего плача папа. – Повернись на другой бочок, и тебе приснится что-нибудь хорошее.
Папа даже представить себе не мог, от какого сладкого сна я плакал!..



Наконец, настала пятница, и вечером, после детского садика, меня повезли на выходные к дедушке. Они с бабушкой жили в обычной квартире двухэтажного кирпичного дома. Из их подъезда шла лестница в подвал. Там у каждой семьи был свой собственный чулан. Дед Степан держал у себя в чулане маленький слесарный станок, на котором иногда работал, мастеря что-нибудь по дому. Рядом, в ящиках самодельных шкафов, лежали гвозди, молотки, стамески и ещё куча всяких известных и не известных мне инструментов. А ещё – банки с вареньем и солениями, которые закатывала бабушка каждое лето.
Я любил спускаться в чулан. Каждый раз дедушка показывал мне какой-нибудь новый инструмент, учил, как им пользоваться, и объяснял, что с его помощью можно сделать. И в этот раз, когда дед Степан открывал дверь чулана, я рассчитывал увидеть что-нибудь интересное. А ещё мне очень хотелось узнать у дедушки про пистолет. Несколько раз этот вопрос уже чуть не слетал у меня с языка, но каждый раз мне мешали: то звонил телефон, то приходила соседка, то бабушка давала дедушке какое-то поручение. А в чулане, как мне думалось, уже никто не сможет отвлечь деда Степана, и здесь он уж точно расскажет мне про пистолет!
И вот мы вошли в чулан.
– Дед, скажи, пожалуйста… – начал я.
– Сейчас, только вот отнесу бабе банки с огурцами, – перебил меня дедушка, – и тогда рассажу. Подожди меня здесь.
Он достал из-под своего станка две трёхлитровые банки, стёр с них тряпкой пыль и понёс их наверх. А я остался в чулане.
Ожидание показалось мне долгим и скучным. От нечего делать я открыл один из ящиков. Там лежали гвозди – самых разных размеров. Открыл второй – куча саморезов, тоже разных. Третий ящик был заполнен какими-то заржавевшими деталями. Я взял одну из них – металлический шланг, как будто от душа в ванной. Кончик этого шланга потянул за собой засаленную тряпку. Её край развернулся. Там лежали патроны. Ура! Значит, дедушкин пистолет где-то здесь, рядом!
Я быстро завернул патроны обратно в тряпку и положил на неё шланг. Едва успел закрыть ящик, послышались шаги, и через полминуты в чулан вошёл дед.
– Ну, что ты меня хотел спросить? – поинтересовался он. И, не дожидаясь моего ответа (а я за эти минуты уже всё узнал!), достал с полки какую-то длинную прямоугольную палочку с узеньким окошком посередине: – Смотри, вот это называется уровень. Сейчас я покажу тебе, как им пользоваться…
Я слушал дедушкины объяснения рассеянно и бросал напряжённые взгляды то на один, то на другой, то на третий ящик: в каком же из них, в конце концов, спрятан заветный пистолет?
– Степан Моисеевич, дорогой, – раздался вдруг в коридоре подвала голос, и на пороге чулана появился сосед со второго этажа Пал Палыч. – Подсоби мне перину из чулана вынести.
– Охраняй тут хозяйство и никуда не уходи, а я скоро приду, – сказал мне дед Степан.
Едва за дедушкой и Пал Палычем стихли шаги, я начал поиск. Сначала ещё раз осмотрел ящик, в котором только что нашёл патроны: может, пистолет лежит рядом? Затем стал шарить по другим ящикам. Но пистолета нигде не было. Огорчившись, я с силой задвинул нижний ящик. Дощечка, поддерживавшая его снизу, упала, и ящик покосился. Надо было, пока дедушка не увидел, срочно вытащить этот ящик, поставить дощечку как стояла и снова – уже аккуратно – задвинуть его.
Вытащить нижний ящик мне удалось с большим трудом, и то не полностью. Я уже поставил дощечку, но тут моё внимание привлёк небольшой свёрток под тем местом, где стоял ящик, – он-то и мешал выдвинуть его сразу. Времени у меня было мало, но любопытство пересилило: я снял полиэтиленовый пакетик и развернул старую газету. В ней лежала тряпка, а в тряпке – что-то ещё. По моей спине пробежал холодок: кажется, понятно, что там внутри!
Разворачивая тряпку, я не мог справиться с волнением. Руки мои задрожали, и пистолет вывалился из тряпки на пол.
– Это что тут происходит? – раздался вдруг за спиной грозный бас деда Степана.
Дед, кажется, никогда не повышал на меня голос. Самое строгое, что я от него слышал в детстве, было полушутливое «Вот паршивец! Сейчас уши надеру!». Но сейчас дед по-настоящему кричал на меня. Первый и последний раз в жизни мне довелось видеть его таким сердитым. Стало страшно. Глаза мои повлажнели, подбородок задрожал, и я заплакал.
– Ладно, вытри слёзы, – смягчил, наконец, тон дед Степан. – А то баба увидит, что глаза на мокром месте, – и тебя, и меня отругает. Но смотри, – погрозил он мне пальцем, – никому никогда не разболтай, что у меня есть пистолет! Это военная тайна, понял?
– Понял. Никому-никому про него не скажу, честное слово! – пообещал я.
– То-то же! – примирительно кивнул дед.
– Дедушка, а ты мне когда-нибудь его дашь потрогать? – робко спросил я, поняв, что стал хранителем военной тайны.
– Когда-нибудь дам, – пообещал дед, – если вести себя хорошо будешь. И прекратишь без спросу в моих ящиках рыться. Только смотри: тс-с!
И он заговорщически приложил к губам указательный палец.



Когда меня в следующий раз привезли к дедушке с бабушкой на выходные, я старался изо всех сил хорошо себя вести: помогал бабушке по дому, съедал до конца всю тарелку овсяной каши, которую терпеть не мог, и даже соглашался, чтобы меня укладывали после обеда спать, хотя презирал дневной сон с раннего детства. Дедушка не оставил мой порыв незамеченным. Когда мы с ним спустились в подвал за гвоздями, он как бы между прочим полушёпотом сказал мне:
– А пистолет я на дачу отвёз. Вот летом поедем туда с тобой – покажу.
– И патроны тоже отвёз? – вырвалось у меня с досады.
– Как, ты и патроны у меня успел найти? – удивился дед Степан. – Вот паршивец!



В детстве время тянется очень медленно, и поэтому наступления лета мне пришлось ждать долго. Но когда, наконец, настал июнь и детский сад закрылся на каникулы, я простудился и две недели проболел. Потом целый месяц мы провели на Рижском взморье. А вернувшись в Москву, из разговоров старших услышал грустную новость: дедушка с бабушкой на днях продали дачу.
– Дед, а пистолет с патронами ты оттуда забрал? – спросил я шёпотом, едва мы с дедушкой остались наедине.
– А вот про пистолет-то я совсем и забыл, – покачал головой дедушка. – И диплом танкового училища, и письма с фронта – всё на даче в подвале осталось. Надо завтра с утра туда поехать, забрать, пока не поздно…
Но было поздно. Когда дед Степан приехал на дачу, новые хозяева развели руками: всё что осталось от прежних владельцев, они в первый же день выбросили. О пистолете и патронах дедушке ничего не сказали, а он и не стал спрашивать. Ведь ни при каких обстоятельствах нельзя разглашать военную тайну.

Награды

Орденская книжка и купоны к денежным выплатам.

Орденская книжка и купоны к денежным выплатам.

Удостоверение к нагрудному знаку "25 лет Победы в Великой Отечественной войне"

Удостоверение к нагрудному знаку "25 лет Победы в Великой Отечественной войне"

Фотографии

Автор страницы солдата

Страницу солдата ведёт:
История солдата внесена в регионы: