По своему положению Керчь всегда имела большое стратегическое значение. С городом были связаны далеко идущие планы немцев. Немецкое командование задумало прыжок через пролив на Кавказ. Трамплином для этого прыжка должна была стать Керчь.
Однако, пока держался Севастополь, ни о чем таком гитлеровцам не приходилось помышлять. Начался яростный и кровопролитный второй штурм Севастополя. И в это время наши войска и Черноморский флот нанесли неожиданный мощный удар на Керченский полуостров.
Керченско-Феодосийская операция оказалась крупнейшей десантной операцией Великой Отечественной войны.
Для этой операции Ставка Верховного Главнокомандующего утвердило 51-ю и 44-ю армии, которым были подчинены Черноморский и Азовский флоты. Замысел операции предусматривал овладение Керченский полуостровом и создание условий для освобождения всего Крыма. Кроме того, нанося мощные удары по противнику, советские войска должны были отвлечь силы немцев от Севастополя. Крымская десантная операция по замыслу и времени увязывалась с контрнаступлением под Москвой, Ростовым и Тихвиным. Высадку десанта планировалось провести на 250-километровом фронте в нескольких пунктах: северном, восточном и южном побережье Керченского полуострова. Порт Феодосия – главный пункт высадки.
Предварительно для поддержки Севастопольцев передавалась 79-я особая курсантская бригада морской пехоты и 245 мотострелковая дивизия. Поэтому 23 декабря 1941 года оборона Севастополя стабилизировалась.
Навигационная обстановка во время операции исключительно сложная (7-8 баллов волнения моря). Малая видимость, много подводных опасностей, отсутствие навигационных знаков.
Высадка десанта в г. Керчь 26 декабря должна была проводиться незаметно. Но утром шторм на море не дал кораблям приблизиться к берегу. Десантники, бойцы и командиры 51-й армии прыгали в ледяную воду на виду у противника и тут же шли в атаку под убийственным огнем. По несколько раз приходилось захватывать одни и те же плацдармы. Немцы старались во что бы то ни стало сбросить десантников обратно в море, для этого оттянули свои войска ближе к Керчи. В это время у них в тылу в Феодосии на рассвете 29 декабря началась главная десантная операция. (…)

Керченско-Феодосийская десантная операция сорвала в то время далеко идущие планы гитлеровцев. Крепко помогли тогда осажденному Севастополю, оттянув на себя большие вражеские силы, что укрепило решимость нашего народа сражаться насмерть с потерявшим человеческий облик врагом и показало всему миру как бить врага на суше и на море.
Главный десант, в котором я участвовал, превзошел все мыслимые пределы отваги. Он был назван героическим. Командовать высадкой в целом поручалось капитану 1-го ранга Басистому. Курсом из Новороссийска вышли крейсер «Красный Кавказ», крейсер «Красный Крым». Вошли в отряд корабли артиллерийской поддержки 3 эсминца «Незаможник», «Железняков» и «Шаумян» во главе с капитаном 1-го ранга Андреевым. Комиссаром этого отряда был назначен бригадный комиссар Семин. В отряд также входили 15 малых катеров-охотников, 2 базовых тральщика и 15 транспортных кораблей.
В 18 часов 32 минуты 28 декабря 1941 года корабли отплыли от порта г. Новороссийск. Держимся подальше от берегов, чтобы большую часть пути находиться вне действия вражеской разведовательной авиации. (…)

В 30 километрах от порта Феодосия корабли приняли боевой порядок Подается команда на открытие огня. Перед этим был захвачен маяк, который дал сигнал на подход кораблей. Минные тральщики очистили причалы от мин и сетей. Языки пламени вырвались из орудийных жерл. Могучая сила отдачи резко качнула корабли. За четверть часа крейсер «Красный Крым» выпустил свыше 150 снарядов.
Порт был сильно укреплен немцами на берегу. Стояли бетонированные доты и дзоты. В окнах ближайших домов стояли пулеметы. На мысе и Лысой горе стояли тяжелые артиллерийские батареи и дальнобойные минометы.
Когда мы подходили к Феодосии, ветер переменил направление и задул с берега, и к тому же усилился, достиг 7,9 баллов. Стало ясно, что этот ветер затруднит швартовку, тем более, что у основания мола под водой на небольшой глубине находилась каменистая банка. Если не удастся заблаговременно погасить энерцию кораблей при подходе к берегу (молу) на большой скорости, то корабли рисковали наскочить на камни. Но на малом ходу встречный ветер быстро погасил энерцию. Первым в порт вошел крейсер «Красный Кавказ». (…)

Это было дерзко и неожиданно. Катера подошли вплотную. Карабкаясь по скользким, обледеневшим плитам порта, один за другим выскакивали из них десантники. Высадка была встречена огнем. Люди несли потери, но добравшись до долгожданной Крымской земли, они были настоящими чертями. Они зацепились за берег и теперь знали только одно: «Отдай Феодосию и точка!». Впереди высилась каменная стена порта. До нее должен был добраться передовой отряд, и, захватив ее, держать ценой жизни, ценой смерти, какой угодно ценой до высадки с корабля «Красный Кавказ», которым командовал контр-адмирал Гущин и замполит (ныне живущий) Щербак. (Я с ними после встречался в Феодосии в честь 30-летия Победы).
А крейсер не мог подойти к причалу почти 2 часа, находясь под прямой наводкой фашистских орудий и минометов. Мешал отжимной ветер. Кораблю нужно было пришвартоваться не левым, а правым бортом и дать ход. Очевидно, в этот момент противник при свете ракет разглядел перед собой крейсер и по характерной треногой мачте опознал «Красный Кавказ».
Для гитлеровцев было ясно, что для высадки больше, чем несколько эсминцев, да и пушки кораблей могли наделать много дел. С этого момента в Феодосии все что могло стрелять обрушило свой огонь на корабли.
С оглушительным треском где-то рядом разорвалась мина над головой и пропели осколки. Мина попала в сигнальный мостик. Возник пожар. Встали, уцелевшие при разрыве мины моряки. Еще не придя в себя от удара взрывной волны, набросились на предательское пламя, заливая его водой. Глушили огнетушителями. Задымились пробитые гильзы зенитных снарядов.
Матрос Курыленко, будучи раненым, набросил брезент и сам лег на него, и взрыва не произошло.
Зажигательный снаряд пробил 2-ю башню. Взрывная волна разметала и оглушила моряков, которые там находились. Могли загореться провода, идущие в пороховой погреб, и взрыв корабля был бы неминуем.
Очнувшись, матрос Пушкарев голыми руками выкинул горящий полузаряд на палубу.
В бой вступило огромное количество огневых точек. Десятки и десятки амбразур и бойниц в дотах и дзотах дышали пламенем. Фашисты старались бить по носовой части корабля, чтобы вывести из строя командование, подавить зенитную артиллерию и пулеметы крейсера. Зенитки втянулись в дуэль. Залп спаренной 100-миллимитровой установки заставлял умолкать огневую точку. Освещенные горящими зданиями с берега, при огневой поддержке корабельных башен, танковая колонна на ходу отплывала. (…)

На берегу встает стена огня – попадание в склад боеприпасов. Взрыв настолько силен, что люди на крейсере едва удерживаются на ногах. Поджигаются цистерны с бензином. И теперь уже без осветительных ракет видно, как спешат к причалам новые вражеские подразделения.
На крейсере запели счетверенные пулеметы. Темп их стрельы таков, что выстрелы сливаются в одно мощное звучание. Они, словно невидимой метлой, сметают с улиц фашистов.
На мостике был тяжело ранен военком Щербак.
Когда корабль причалился, десантники неудержимым потоком хлынули на берег. Вскоре десантники взяли стену порта. Они перескочили через нее и ринулись дальше в город по черным, оглохшим от выстрелов улицам. Они брали дом за домом, квартиру за квартирой. Они врывались наверх по узким карнизам, дрались на лестницах, в передних и комнатах. «И каждый из них стоил десяти» - писал Симонов. Потому что они знали одно: «Отдай Феодосию и все!»
Мы все вперед и вперед пробирались по улицам. Уже с других кораблей высаживались десантники.
Пробравшись через улицы, забитые машинами, через дворы, со всех сторон простреливаемые автоматчиками, мы ринулись дальше, за город, в горы, в долины, куда бежали, отступающие немцы. К утру 30 декабря город был освобожден.
Мы продолжили преследовать уцелевших фашистов.
1 января 1942 г. С нами соединились войска, наступающие со стороны Керчи (51-я армия).
В этой операции с боевых кораблей и транспортных судов было высажено 41 тыс. чел., 240 орудий, 43 танка, 330 автомашин, более 734 тонн боеприпасов.
Был образован Крымский фронт на рубеже Киет, Карогаз, Коктебель.

Проведенная в тяжелые дни первого периода Великой Отечественной войны десантная операция, когда мы имели на вооружении винтовку и кое-где автомат ППША, а все немцы были вооружены автоматами, их авиация господствовала, а наши имели этажерки, имела огромное военное, политическое и моральное значение. Не было бы ни Сталинграда, ни Кавказа, ни горючего, если бы не мы, задержавшие наступление немцев на 6 месяцев.
Что я увидел в освобожденной территории, это невообразимое дикое зверство, утонченный садизм, пытки. Истребление фашистами жителей началось с детей. В конце ноября 1941 года комендант города майор Гофен приказал детям явиться в школу для продолжения занятий. Пришли 245 ребят. Младших отделили и отправили прогуляться за город. Когда дети проголодались и продрогли, директор школы угостил их кофе. В кофе и на ватке была синильная кислота. Все малыши тут же погибли. Старших школьников погрузили на машины и привезли ко рву. Ров противотанковый с длинной 1 километр, шириной 4 метра и глубиной 2 метра (Багеров ров). Из пулемета всех старших расстреляли. А родителям сказали, что детей отправили туда, где лучше с питанием.
10 декабря 1941 г. Немцы издали приказ о том, чтобы все крымчане, проживающие в Феодосии, обязаны явиться 12 декабря с 8 до 12 часов дня на Сенную площадь для препровождения в отдельную часть города. Неисполнение приказа каралось смертной казнью. Все, кто явился, были вывезены ко рву и расстреляны. Во рве было расстреляно и замучено 7 тысяч крымчан. Среди них были и дряхлые старики и грудные дети.
Вот у края рва лежит истерзанная молодая женщина, в ее объятиях аккуратно завернутый в белое кружевное одеяло грудной младенец. Рядом с ней лежит девочка лет восьми и пятилетний мальчик. Их руки вцепились в платье матери. Тут же рядом лежит труп другой женщины. Как бы ища спасения в ее колени уткнулся лицом мальчик лет десяти с пробитой головой. Мороз сковал убитых в той позе, в какой они приняли страшную смерть. (…)