СУДЬБЫ МОЕЙ ПРОСТОЕ ПОЛОТНО…
История одной железнодорожной династии

Железная дорога дала жизнь городу Унече и подарила работу и профессию большинству его жителей. Сегодня наш город – второй по величине узел в области после Брянска. А в конце XIX века здесь стеной стоял непроходимый лес, перемежавшийся топкими болотами. В сентябре 1885 г. на участке от Брянска до Гомеля началось строительство железной дороги. Из разных мест сюда потянулись люди, в основном крестьяне, недавно получившие свободу. Среди них был и мой дед, Федос Григорьевич Автушенко.
Жить и работать им приходилось в тяжелых условиях. Все делали практически вручную — рубили лес, корчевали пни, насыпали полотно, укладывали рельсы. Спустя два года, 8 августа 1887 г. подписали акт о приеме в эксплуатацию шестого участка Полесских железных дорог. Этот день считается официальной датой основания города Унечи.
К моменту пуска станции в Унече насчитывалось не более двух десятков дворов, а к 1917 г. здесь проживало уже не менее 700 человек. Сегодня в городе живут более 25 тыс. Своим развитием и ростом город обязан дороге. Если бы не она, поселение Унеча давно бы уже прекратило свое существование, как это произошло с многими мелкими селами и деревнями России.
По окончании строительства мой дед, как и многие строившие дорогу, в родную деревню не вернулся, а начал трудиться путевым обходчиком на станции Коробоничи. Вскоре он познакомился с моей бабушкой. Анастасия Ивановна работала сторожем на переезде. С них и началась наша железнодорожная династия, которая сегодня состоит из 24 человек, общий рабочий стаж ее достиг 508 лет!
… Помню рассказы деда о том, как жители Унечи ходили (как на праздник!) встречать и провожать поезда. Они медленно двигались и состояли из трех-четырех, похожих на игрушечные, вагончиков, которые тащил такой же маленький паровоз. На остановках поезд стоял очень долго: паровозу надо было отдохнуть. Озорные мальчишки соскакивали на ходу, шли рядом с поездом, рвали цветы для своих девушек и легко догоняли ушедший вперед состав.
Позже стали приезжать в Унечу, Рассуху и другие ближние поселения люди из разных мест, среди которых было немало предприимчивых и трудолюбивых евреев-мастеровых, торговцев. С ними семья Автушенко всегда была в самых добрых, соседских отношениях (хотя антисемитизм существовал, дело доходило даже до погромов).
Вспоминал дедушка, как в период Первой мировой войны и революций 1917 г. на станциях появились раненые, эвакуированные, возвращавшиеся из Германии и Австрии пленные. Это было страшное зрелище. А еще хлынули в наши места «мешочники» с сахаром, мукой, ландрином. Тогда появились спекуляция, бандитизм…
Дедушка с семьей до 1918 г. жил в железнодорожной будке недалеко от станции Коробоничи, и его дети за несколько километров пешком ходили в школу в Павловке. Дед и его сыновья были работящими и экономными, что позволило накопить денег на строительство дома в Рассухе. Дом у деда был хороший, просторный. Рядом с ним находились гумно, овин, где сушили зерно. В хозяйстве были лошадь, корова, овцы, птица. Была и большая колода для пчел, таких я больше не видела никогда. А еще у него было много голубей, кажется, несколько сотен. И, конечно, земля, где не пустовал ни один, даже самый маленький, кусочек.
Работали все от зари до зари. И вот нашлись недоброжелатели. Жаль, что это были люди, которым дед доверял. Он сдавал комнату рабочим завода, построенного в Рассухе еще до революции. А заводчане жили беднее, чем работники железной дороги, их зарплаты были существенно ниже. Видно, не очень-то трудолюбивыми оказались квартиранты. Зато очень завистливыми. Пожаловались властям – кулак, мол, наш хозяин.
И раскулачили деда: забрали лошадь, корову, зерно. Многие были возмущены: «Какой же ты кулак?! Работаешь, не покладая рук! Людям помогаешь! Надо жаловаться!» Земляки уважали деда за грамотность, рассудительность, трудолюбие, доброту. Он поехал в волость, в Клинцы. Там все-таки разобрались по справедливости! Семье вернули корову, лошадь и зерно, но многое уже успели растащить. Надо сказать, что дед никогда не держал зла на советскую власть. Говорил, время было трудное, ошибок не избежать…
У дедушки было шесть сыновей и дочь Евдокия (по мужу Коношенко). Все сыновья и зять Коношенко тоже работали на железной дороге. О моих дядьях, родных братьях отца, обязательно надо рассказать, хорошие были люди.
В годы Великой Отечественной войны старший сын, Иван Автушенко был на фронте, служил начальником путевой колонны «ГАРЕМ 15». Она занималась восстановлением пути после налетов вражеской авиации и артиллерийских обстрелов. У него было звание инженер-лейтенант пути и строительства. За нелегкий свой труд он был награжден медалью «За Победу над Германией», нагрудными знаками «Отличный восстановитель», «Отличный строитель». Особой гордостью всей нашей династии стала высшая награда Родины – орден Ленина, которым дядю наградили в 1951 г.! После войны он вернулся в Унечу на прежнее место работы, а перед пенсией работал мастером на станции Рассуха.
Дядя Михаил по окончании гимназии работал на разных должностях. В 1917 г. был телеграфистом и принимал телеграммы, рассказывал, что случалось получать даже от самого В.И. Ленина, чем он гордился всю жизнь. Потом его назначили дежурным по станции, потом и начальником станции. Помню, как маленькой бегала своему дяде-дежурному, смотрела, как тот поднимал то красный, то желтый флажки, отдавал различные распоряжения. Я любила смотреть, как медленно опускалось или поднималось крыло семафора, как отправлялись поезда. Стояла и долго и смотрела вслед убегающему поезду…
В 1937 г. дядя Миша был репрессирован, но после ареста Ежова его реабилитировали. В годы Великой Отечественной войны он служил начальником подъездной ветки в Архангельске.
Дядя Петр работал маневровым диспетчером, а Алексей — дежурным по станции. Григорий в юности тоже начинал на нашей дороге, но потом стал кадровым офицером. Ушел в отставку в звании полковника.
И все-таки главная заслуга в том, что я связала свою жизнь с железной дорогой, принадлежит моему любимому отцу — Никите Федосеевичу. Папа родился в 1901 г., открывавшем новый XX век, он всегда считал это символичным. Работать начал в 13 лет как раз тогда началась Первая мировая война. А ушел на пенсию в 1961 г., открывшем эру космических полетов. Всю свою жизнь, без малого полвека, он проработал в Унече! Для него вселенная заключалась в его родном городе, на родной «железке».
Папа женился в 1923 г. С молодой женой он поселился в железнодорожной будке, в которой когда-то жил его отец. В этом маленьком, неприспособленном для жизни, помещении родились все дети Никиты Автушенко, два сына: Федор (1925 г.) и Павел, (1928 г.), и две дочери, я — Елизавета (1926 г.) и Анастасия (1929 г.). Лишь в 1929 г. семья переехала сначала на станцию Коробоничи, где отец наконец построил дом, а потом в Рассуху, куда этот дом перенесли, потому что в Коробоничах не было школы, и нам надо было ходить в Павловку.
У папы было много разных наград: нагрудные знаки, грамоты, благодарности. Но особо он гордился именными часами, врученными ему лично наркомом путей сообщения Л.М. Кагановичем. Это случилось в 1937 г. Он перегонял маневровый паровоз и увидел, как пассажирский поезд принимают на занятый путь. Казалось, крушение было неизбежно. Но отец, рискуя жизнью, на ходу соскочил со своего паровоза, бросился навстречу приближающемуся поезду и чудом успел перевести ручные стрелки, направив пассажирский на свободный путь. За проявленную бдительность, личную смелость, точные действия, предотвратившие крушение пассажирского поезда Каганович и премировал его именными наркомовскими часами и деньгами в размере 300 рублей – очень приличная сумма по тем временам!
Когда началась война, папа продолжал работать составителем поездов. После вражеских бомбежек дорогу быстро восстанавливали и отправляли поезда на станцию Брянск. Работали днем и ночью. Но вскоре путь на Брянск был отрезан. Последний поезд перед приходом захватчиков формировал мой отец, но отправили его уже не на Брянск, а на станцию Хутор-Михайловский. Сам отец уехать не успел и остался в оккупации.
Она продолжалась с августа 1941 г. по сентябрь 1943 г. Мой отец работал путейцем: обслуживал участок от станции Рассуха до станции Жудилово. Рядом с веткой был густой лес, который немцы, боясь партизан, спилили, но все равно почти каждый день слышались взрывы на железной дороге. Однажды, придя на перегон, бригада отца нашла неразорвавшуюся партизанскую мину. Им удалось незаметно от немцев спрятать ее в балласте, а потом и взорвать. Еще один немецкий эшелон был пущен под откос. После этого фашисты ужесточили контроль за работой путейцев, водили их на работу под конвоем, ночевали на сенобазе в Унече. Но взрывы на железной дороге продолжались…
Я помню войну так, будто она была вчера. Пережила весь ужас «нового немецкого порядка». До войны успела окончить 7 классов. Никогда не забуду, как нас, 15-летних девчонок, схватили прямо на улице полицаи и заперли в каком-то темном помещении без окон. Мы просидели там всю ночь, а утром нас повели на допрос. Но у нас был хороший староста, он нас выручил, что едва не стоило ему жизни. После этого мы практически не выходили из дому на улицу.
Мы жили рядом со станцией и видели, как наших военнопленных зимой возили на открытых платформах в лагеря Польши и Германии. Много солдат погибало в пути, их тела на ходу сбрасывали с платформ. Несмотря на голод, мы часто бросали пленным хлеб на платформы прямо на ходу, а сами прятались под откос.
Наш дом был крайним в поселке. С одной стороны – железная дорога, с другой – болото. К нам часто заходили знакомые и незнакомые люди, мы знали, что делается в округе. Приходили к нам и партизаны. Мои братья рассказывали им все новости. Немцы очень боялись партизан, и каждый день проверяли железнодорожное полотно. Часто немцы заходили к нам в дом отдохнуть и дождаться бригады, которая придет им на смену. Партизаны знали об этом, и в то время, когда немцы были в доме, подкладывали мины на рельсы.
На нашей станции Рассуха было пять путей, на каждом стояли поезда. Наши самолеты регулярно их бомбили. Помню, как 18 апреля 1943 г., во время очередного налета советской авиации бомба попала в наш дом. Все сгорело: дом, сарай с курами, коровник. Правда, корова-кормилица спаслась. Остался только погреб, в котором мы и жили, часто ночевали в деревне Водвинка. По одному бревну возили из леса для строительства дома. Было очень тяжело…
Постепенно приближался фронт и наше освобождение. Мы ушли в лес, чтобы спастись в период боев. Когда немцы отступали, они ничего не оставляли, все уничтожали: подожгли завод, взорвали все рельсы железнодорожного пути, сожгли станцию и жилые дома. В лесу мы переходили с одного места на другое: боялись нарваться на фашистов. В одном месте все же наткнулись на них, но на наше счастье вдоль дороги рос высокий кустарник, в котором мы и притаились. А когда немцы прошли, спрятались в лесу, где и заночевали. А на утро пришли мародеры и под предлогом, что они — партизаны, забрали все, что у кого было, сняли даже обувь. Мне удалось спрятать кусочек хлеба и баночку масла. Моя младшая сестра часто вспоминает, что я тогда не давала ей есть в лесу. Но я понимала: неизвестно, сколько мы пробудем там, поэтому делила хлеб по 50 граммов на день.
Мы пробыли в лесу четыре дня, пока не услышали, что взрывы уходят дальше. Советские войска освободили станцию Рассуха и продвигались к Унече. Наша семья собралась дома, мы вернулись в Рассуху вместе с освободителями. Станция встретила нас трупами и пожарищами. Все сгорело: вокзал, завод, дома, почта. Стояли обугленные трубы, убитые горем люди бродили по пепелищу…
Мы все пошли работать на восстановление разрушенного. Я работала на расчистке завода: разгребали сгоревшее и наводили порядок. Часто, по просьбе военных, помогали грузить снаряды в вагоны. Тяжелая работа, но никто ни разу не отказался идти, хотя было довольно опасно.
Через некоторое время меня пригласили работать в банк и учиться, но, когда я пришла оформляться, мне отказали: я не была комсомолкой. Тогда-то решила идти в 8 класс учиться, но отучилась всего 3 месяца. Мне исполнилось 18 лет, и в феврале 1945 г. я устроилась весовщицей на станцию.
После войны жили трудно и бедно: носить было совершенно нечего. Часто даже приходилось от парней прятаться, стыдно было показаться в таком виде. Но дорога не оставила нас в нищете: выдали обувь, шинели, которые мы берегли и носили только на выход. По талонам стали давать другую одежду, появился материал: крепдешин, маркиз и другие ткани. Мы стали шить красивые платья. В 1947 г. был особенно сильный голод, и мы выжили только благодаря карточкам на хлеб, которые нам выдавали на работе.
В 1954 г. я поехала учиться на дежурного по станции в Киев. Это было самое хорошее время в моей жизни. Целый год мы учились, ходили в театры, кино, музеи, гуляли по Крещатику, ездили работать в колхоз. После учебы я вернулась и стала дежурной по станции Унеча. Коллектив встретил меня радушно. Люди у нас замечательные – добрые, отзывчивые, трудолюбивые, добросовестные.
Возможно, до пенсии так и трудилась бы я в должности дежурной по станции, но однажды производственная необходимость заставила временно перейти на операторскую работу. Поначалу не соглашалась, не хотела оставлять полюбившуюся профессию. Но выручать тот коллектив тоже надо было. Так и осталась на операторской должности.
Итого проработав на дороге в разных должностях 41 год, в 1986 г. вышла на пенсию. Вспоминая прошедшее, думаю, что потрудилась хорошо. Была передовиком производства, ударником коммунистического труда, победителем соцсоревнования, отличником соцсоревнования, имею более 50 благодарностей, нагрудный знак «Отличный движенец», ленинскую юбилейную медаль «За доблестный труд», медаль «Ветеран труда». Товарищи по работе оказали мне честь, избрав депутатом горсовета.
Скажу немного о родных. Братья, Федор, Павел и сестра Анастасия ее муж, Мищенко Григорий Васильевич, тоже связали свои судьбы с железной дорогой. Так же, как и мой любимый, к сожалению, ныне покойный муж, Горелов Михаил Лукич. Он трудился на железной дороге ровно пол-века, с 1944 по 1994 гг. Был слесарем-ремонтником, неоднократно премировался за рационализаторские предложения, первые места в соцсоревновании. Награжден медалями «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны 1941 — 1945» и «Ветеран труда».
Вопроса с выбором профессии у наших дочерей, естественно, не было никогда. Людмила, окончив железнодорожный техникум в Брянске, вернулась в родной город Унеча, где работала дежурной по станции с 1981-го по 1998-й год, а потом - до пенсию перевели в техконтору. Долгие годы она возглавляла профсоюзный комитет станции Унеча. Ее муж, Рачков Анатолий Николаевич, до сих пор работает помощником машиниста. Вторая дочь Анна тоже училась в институт железнодорожного транспорта и работает в городе Воронеже.
Оба внука работают после окончания МИИТа на Московской дороге. Анастасия — инженером по обучению кадров ПЧ-51 Брянской дистанции пути. Ее муж, Матушайтис Дмитрий Александрович, трудится вместе с ней. А внук Михаил работает инженером сетевой путеобследовательской станции № 025, контролирует качество пути по регионам России.
Они гордятся своей принадлежностью к нашей профессии, стараются сохранить честь семейной династии Автушенко – Гореловых – Рачковых. Не так часто, как хотелось бы, но наша большая семья собирается в моем доме в Унече. Бывает, съезжаются до двадцати человек и все — железнодорожники! Сколько разговоров, впечатлений, новостей привозят! Просто какой-то железнодорожный конгресс получается!
Крепкие корни и традиции дал нашему роду мой дед Федос Григорьевич! Хотелось, чтобы продолжилась наша династия в моих любимых правнуках Александре и Данииле, в их детях, внуках и правнуках!

Е.Н. ГОРЕЛОВА,
ветеран труда
г. Унеча, Брянская область