Яков
Васильевич
ПОДЕЛИТЬСЯ СТРАНИЦЕЙ
История солдата
Я хочу вам рассказать о своем прапрадеде Осипове Якове Васильевиче, родном отце моей прабабушки Старостиной Зинаиды Яковлевны. Эта история потрясла всю нашу семью. В конце 2018 года сестра моей мамы узнала новую информацию о жизни нашего родственника.
В семейном альбоме сохранилось всего две фотографии Якова. Это его портрет. Таким он запомнился его жене Антонине, и детям: Зинаиде и младшему сыну Ивану. Таким знаем его и мы, его потомки, которые никогда не видели его живым. На этом портрете моему прапрадеду где-то 20-21 год. Он был красивым, высоким, статным, с улыбающимися глазами.
Его дочь Зинаида вспоминает, как отца забирали на фронт: «Это было весной 41-го, ещё до войны. Провожали его и еще нескольких односельчан. Все плакали. Моросил мелкий дождь. С того прощального утра я его больше не видела».
С фронта пришло только одно письмо. Из него семья узнала, что служил Яков в Латвии, строил аэродром. Вернувшиеся с войны односельчане-сослуживцы рассказывали, что во время вражеского налета моего прапрадеда тяжело ранило в ногу. Идти с остальными дальше он отказался. Больше о нем никто ничего не знал. Вот так жил человек и нет его. Позже пришло извещение: «Пропал без вести».
Так все это время считали Якова без вести пропавшим. Пропал без вести – это ещё не окончательное «убит». У супруги Антонины Петровны и двух оставшихся детей всю жизнь теплилась надежда: может быть, его, раненого, подобрала какая-нибудь молодая латвийка, выходила. Пусть с другой, но… жив, жив. Но судьба распорядилась по-другому. Да и разве можно представить, чтобы мой прапрадед, оставшись в живых, не подал бы никакой весточки своей любимой женщине? Нет, этого быть не могло. Разве можно забыть прошлое?
Новую биографическую информацию узнали недавно. На сайте «Мемориал» моя тетя нашла информацию, подтверждавшую рассказы прабабушки. В документе из Центрального архива Министерства обороны Российской Федерации сообщалось, что Осипов Яков Васильевич, 1905 г.р., в ряды Красной армии был призван Касимовским РВК 5 апреля 1941 года. В Латвийской ССР оказался почти месяц спустя, а в июне мой прадед уже числился без вести пропавшим. Поиски продолжились. Были попытки найти информацию о части, в которую он попал, по номеру почтового ящика, указанного в документе. Но безуспешно.
А ведь пропал Яков Осипов именно в Латвии. Чисто случайно моя тетя наткнулась в ВКОНТАКТЕ на организацию «ДАУГАВА», занимающуюся поиском и захоронением останков воинов, погибших во время Первой Мировой войны на территории Латвии. Сделала запрос, даже не ожидая, что ответ придёт так быстро.
Новая информация ударила как обухом по голове. И вот что она выяснила. Мой прапрадед, Осипов Яков Васильевич, был пленён на четвёртый день войны. Попал в концлагерь «Шталаг 321». Это было ужасное страшное место. Из документальных источников стало известно, что стационарный лагерь был создан в мае - июле 1941 года на территории XI военного округа в районе населённого пункта Эрбке. Он предназначался для содержания советских военнопленных и был рассчитан на приём до тридцати тысяч человек. Первые партии узников прибыли сюда уже в июле 1941 года. Скорее всего, среди них был и мой родственник.
Условия содержания в «Шталаге 321 Эрбке» были невыносимые. Лагерь представлял собой пустое пространство, огороженное забором с наблюдательными вышками. Пленники укрывались в земляных норах, которые вынуждены были выкапывать себе сами голыми руками с помощью солдатских котелков и ложек. Немецкие патрули с автоматами и собаками постоянно делали обход ... А вокруг – на размытой осенними дождями земле наши советские пленные, обросшие и грязные. Их больше двенадцати тысяч человек. В июле и сентябре первые партии пополнились новыми военнопленными. Сюда их везли в вагонах для скота. Живых вместе с мёртвыми: кому-то «посчастливилось» умереть во время пути. Вокруг – нестерпимая вонь: нет ни бань, ни туалетов. Военнопленные мылись и стирали под дождём, здесь же ели и хоронили умерших. И среди всего этого кошмара – мой прапрадед. Кто бы мог подумать, что так произойдёт?! Боюсь думать, какие мысли посещали его тогда: «Побыстрее бы умереть!» «Боже, когда же это всё закончится?»
Даже сейчас, читая об ужасах этого концлагеря, по коже бегут мурашки. Но главное, не оскотиниться, остаться Человеком в нечеловеческих условиях. Я верю, что мой прапрадед был именно таким.
Хотя за людей в фашистской Германии советских военнопленных совсем не считали. Рабочая сила, «славянские недочеловеки», у которых нет никаких прав. Кстати, сначала именно на наших пленных в концлагерях нацисты испытывали отравляющие газы, а уж только потом применяли для уничтожения евреев. Русским не положено ничего: ни нормальной еды, ни нательного белья, ни тёплой одежды и обуви. Да и не очень это немцев волновало, т.к. советские военнопленные не были защищены никакими международными договорённостями, руководство СССР их не подписывало. Между тем пленные немецкие солдаты на территории СССР содержались в соответствии со всеми международными стандартами и согласно принципам гуманности.
Наших предков, попавших в плен, отправляли на самые тяжёлые работы: в каменоломни, на строительство железных дорог, танков и самолётов для рейха. И при всём этом узники должны были довольствоваться малым: «…русских легко прокормить, не нарушая наш продовольственный баланс. Их не следует баловать или приучать к немецкой пище, но они должны быть сыты, чтобы поддерживать производительность труда на соответствующем уровне». Но какой скудной была эта норма «сытости»! Так, по приказу Верховного командования сухопутных сил от 8 октября 1941 года, норма советских военнопленных на 28 дней (при использовании на тяжёлых работах): хлеб – 9 кг, мясо – 800 г, жиры – 250 г, сахар – 900 г. Легко определить, что на день заключённому полагалось: 320 г хлеба, 28,6 г мяса, 8,9 г разного рода жиров, 32 г сахара. В среднем это выходит приблизительно 923 ккал, при суточной потребности организма взрослого мужчины 1706,3 ккал, при условии, что он не получает особых физических нагрузок. На таком пайке и при отсутствии источников чистой питьевой воды удавалось продержаться далеко не всем.
Постоянное недоедание, холод, сплошная антисанитария, физические наказания: все это способствовало развитию эпидемии сыпного тифа. К весне вымерло почти 90% военнопленных, находившихся в концлагере. Осипов Яков до этого времени не дожил. Он погиб в плену 2 ноября 1941 года. ( – личная карточка Якова Осипова. Такие оформлялись на каждого военнопленного. Все указанные в ней пункты должны были заполняться самим военнопленным на русском и немецком языках. К сожалению, о судьбе военнопленного одна только Зеленая карточка, однако, мало говорит. Ведь из нее вытекает лишь один момент – прибытие или убытие в тот или иной лагерь.) Причины смерти Якова в личной карточке не указаны. Скорее всего, он скончался от физического истощения или тифа. А, может, даже был расстрелян. Хоронили умерших недалеко от лагеря…
Весной 1942 года «Шталаг XI D (321) Эрбке» был ликвидирован и стал частью «Шталага XI B Фаллингбостель». Советские военнопленные и дальше размещались в лагере. В августе 1944 года он был переименован в «Шталаг 357». Здесь размещались теперь британские и американские военнопленные. Точное количество советских узников, погребённых на кладбище безымянных (так и по сей день называется кладбище Эрбке), не известно. По данным ассоциации «Военные мемориалы» на кладбище захоронено 30 094 умерших советских солдат.
С 2007 года в Нижней Саксонии действует проект «Мы пишем ваши имена». Ученики школ своими руками изготавливают глиняные таблички с именами погибших военнопленных и ежегодно проходят «Дорогу памяти» - путь от вокзала Фаллингбостель до территории лагеря и мемориала. Этот путь прошли тысячи военнопленных, для большинства из них этот путь был в один конец. В торжественной обстановке школьники устанавливают таблички на специально установленные столбики. Так они отдают долг памяти тем, кого сгубили их предки.
Помните своих близких! Ищите их! Даже спустя столько лет. Это важно именно для нас, для наших детей и внуков. Люди! Покуда сердца стучатся, - помните! Их смерти были не зря…