Антонов Фома Александрович родился в 1919 году в деревне Шундряши Аликовского района Чувашской АССР. В семье было много детей, но в трудные годы выжили только четверо. Прадедушка был предпоследним сыном. Отец умер, когда Фоме было 9 лет. «Двое сыновей и две сестры. Сыновья один за другим отправились на фронт. Брату Саше не суждено было вернуться на родину. До войны Фома окончил ремесленное училище, был бухгалтером,занимался хозяйством и коммерцией, чтобы содержать семью. Вывозил дрова в другой город и там продавал, на вырученные деньги покупал продукты для дома, для семьи. Еще он делал лапти на продажу. Твой прадед мечтал о многом, но война разрушила все надежды, пришел конец мирной, беззаботной жизни. Она принесла много горя в нашу семью. Всю войну нельзя описать словами, да и не опишешь. Весь пережитый ужас останется в наших сердцах до самой смерти»,- рассказывала бабушка.

После ремесленного училища моего прадеда забрали в армию. Служил он на Украине. Но вот наступило лето 1941 года, июнь месяц… Утро… Все спят. Вдруг по радио тревожным голосом объявили начало войны. Мой прадед сразу уходит на фронт.

На вопрос о том, как вам сообщили о начале войны, бабушка отвечает: «Моя мама в тот день с подругами пасла коров. Был жаркий летний день. Одна женщина из деревни подошла к ним и сообщила, что Германия объявила войну СССР. Это было для девочек сильным ударом. Но тогда еще мало кто понимал, что такое война…».

В октябре 1941 года под Жлобиным (Белоруссия), тяжело раненый прадед попал в плен. Он не мог даже представить о том, какие физические и душевные муки ожидают его там.

Не было ни одной статьи Гаагской и Женевской конвенций, которую самым циничным образом не нарушали бы нацисты, когда речь заходила о советских военнопленных. 6 августа 1941 года командованием вермахта были подписаны директивы о снабжении советских военнопленных. В соответствии с ней те, кто использовался на работах, получали в день по 200 г хлеба, 13 г мяса, 15 г жиров, 20 г сахара. 21 октября 1941 г. генерал – квартирмейстер сухопутных войск Э. Вагнер отдал распоряжение о резком сокращении норм питания военнопленным, находящимся в прифронтовых районах. О качестве выдаваемых продуктов нагляднее всего говорят рекомендации Министерства снабжения, утвержденные 24 ноября 1941 г. В соответствии с ними специально для русских применялась весьма своеобразная смесь: 50 % ржаных отрубей, 20 % отжимок сахарной свеклы, 20 % целлюлозной муки и 10 % муки, изготовленной из соломы или листьев, которая, тем не менее, называлась хлебом. Советским военнопленным выделялось вдвое меньше продуктов, чем военнопленным из других стран. Особую жестокость к советским военнопленным руководство Германии пыталось оправдать тем, что с точки зрения международного права у него нет каких – либо обязательств перед СССР, не ратифицировавшим ни Гаагскую, ни Женевскую конвенции о законах и обычаях войны. Но, подписав Женевскую конвенцию, Германия, согласно ее 82–ой статье, была обязана соблюдать гуманные принципы обращения с военнопленными вне зависимости от того, являются их страны участниками конвенции или нет. Обвиняя Советский Союз, нацисты умалчивали, что в Положении о военнопленных, утвержденном Советом Народных Комиссаров 1 июля 1941 года, СССР объявил о строгом соблюдении международных документов, касающихся участи военнопленных. Германскому руководству это было хорошо известно.

Условия содержания военнопленных действительно отличались жестокостью и бесчеловечностью, об этом свидетельствуют отрывки из книги моего прадеда: «Жили и работали мы в адских условиях, были оборванные, голодные, разутые, униженные и оскорбленные. За малейший проступок фашисты избивали заключенных. Кормили только свекольным супом»; «Фашисты жестоко избивали меня, лишали питания и воды, сажали в карцер и подвергали жестоким пытками и издевательствам»; «Нас расстреливали в лесах. Засекали бичами. Травили собаками. Убивали палками. Топили в воде. Запихивали плотно в «душегубки»; «Морили голодом. Убивали туберкулезом. Душили в серых бетонных камерах, куда запихивали людей. Через стеклянный глазок смотрели, как корчатся умирающие пленные. Жгли на кострах. Жгли в железном крематории, пропуская поодиночке через узкие двери. Оглушали ударами железной палки по черепу. Тащили в печь. Живых и мертвых. Старались набить печь плотнее. Плотнее! Смотрели через синий глазок, как съеживаются и обугливаются люди. Убивали поодиночке. Убивали партиями». Но до прадедушки очередь в крематорий не дошла. Он считал, что ему помогали молитвы.

Число концлагерей в Германии постоянно росло. Если к началу войны было всего шесть концлагерей, то уже к апрелю 1942г. – 15, а к апрелю 1944 г. – 20 с сотнями филиалов. Зловещую память в истории оставили такие гигантские лагеря смерти, как Дахау, Нейенгамме, Треблинка, Штутгоф, Маутхаузен, Заксенхаузен, Собибур и многие другие. В каждом из них были замучены десятки, а то и сотни тысяч узников из разных стран, в том числе советские люди, в основном военнопленные. А ведь советские военнопленные тысячами гибли и в других лагерях, где содержался и мой прадед: в Бобруйске, Острово – Мавзовецке, Освенциме, Бухенвальде, Майданеке, Гамбурге, Эмдьеме, Варбурге, Бюрене.

С середины 1942 года Германия стала испытывать серьезные затруднения с рабочей силой. В поисках преодоления дефицита рабочей силы гитлеровское руководство обратило взоры на советских военнопленных. В первую очередь за счет военнопленных удовлетворялись потребности предприятий, находившихся под патронажем СС, а также такие гиганты военной промышленности, как концерны «Герман Геринг», « Гуго Шнайдер» Круппа, Мессершмидта, Хейнкеля и другие, производившие танки и штурмовые орудия, артиллерию всех калибров, боевые самолеты и т.д. Что же касается военнопленных, числившихся за вермахтом, то они в массовом количестве направлялись на самые тяжелые работы в горнорудной, химической и строительной промышленности.

«Тех, кто мог работать, отправляли на работу. Мы рубили лес, иногда нас отправляли на ферму, таскать бидоны с молоком. Чтобы насолить немцам, я однажды специально уронили бидоны с молоком», - пишет прадед. За это его наказали. Но он был горд этим: «Всё - же хоть какая – то пакость фашистам».

Скоро прадедушку забрали готовить еду для тех, кто работал, но он думал и о тех, кто оставался в бараке. Для них украдкой брал зерно, чтобы они поели. Но зерно надо было молоть. Тогда он решил сделать ручную мельницу. Детали находили все, кто мог. Когда ручная мельница была готова, они мололи зерно и варили кашу.

Однажды в лагерь пришел богатый немец Франц Шульц. Забрал пленных к себе в хозяйство для работы. Как оказалось, этот немец был добрым. Пленным он разрешал топить баню, чтобы помыться. Пленные точили инструменты и выполняли работу в огороде. За работу хозяин их кормил. И кормил лучше, чем в концлагере. Утром лагерная охрана приводила работников к этому немцу, а вечером отводила обратно в концлагерь. Так жили 2 с половиной месяца.

1 мая 1944 года фашисты сказали пленным, что в этот день в СССР никто не работает и дали им на отдых один день.

Через некоторое время Франц Шульц снова приехал в концлагерь. Вместе с прадедушкой он забрал в свое хозяйство 8 человек. Прадедушка и пленный поляк Тадеуш вспахали ему землю и посеяли зерно только сверху, чтобы зерно не взошло.

Многие советские воины бежали, едва оказывались в плену, не желая мириться с нацистским адом. Даже по далеко неполным данным, с 1941 по 1944 г. из почти 4 тыс. лагерей на территории самой Германии и оккупированных вермахтом стран бежали около 450 тыс. советских военнопленных. Не всем повезло: многие были схвачены полицией, выданы местным жителям, убиты при преследовании, но тысячи добились своего. Чаще всего побег удавался в том случае, когда лагерь находился на территории Франции или Италии. Куда сложнее было его совершить находясь в Германии. Но и это удавалось самым смелым.

Из концлагеря прадед несколько раз пытался убежать. Но его ловили, приводили обратно. «Мы боялись убегать. Если кто-то бежал, то всех заключенных из его блока убивали. Это был весьма действенный метод препятствовать попыткам бегства».

В октябре 1944 года в очередной раз прадедушка сбежал. Он заблудился в лесу. Долго плутал по лесу, пока не нашел дом. Прадедушка зашел, там было всё: и еда, и одежда, и место для сна. Прадедушка переоделся в форму лесника и пошел дальше, с надеждой на то, что выйдет к своим. Он ходил долго, и в итоге пришел к этому же дому. Зашел в дом и лег спать. Ночью его нашли фашисты. Ударили по голове автоматом и вернули в концлагерь.

«Самое тяжелое в лагере – это постоянное унижение. В нас вытравлялось все человеческое, зачастую выжить могли только те, кто так или иначе шел против совести, против каких бы то ни было нравственных норм. Важным элементом унижения людей были нумерация с полным отказом от имен, круговая порука и невыносимые условия жизни. Номера пришивались на одежду вместе со специальным значком, указывающим национальность. За цифрами руководство лагеря не видело ничего. Жизнь человека равнялась росчерку пера»,- писал прадед в своей книге.

И вот наступил 1945 год. В марте наши союзники английские и американские войска были уже близко к концлагерям в Бюрене. 31 марта немецкий гарнизон в Бюрене без боя сдал город американцам. Но они не знали о существовании в городе лагеря для военнопленных. Танки наших союзников, не заезжая в город, шли беспрерывно на Восток. Военнопленные не спали несколько ночей, думали, как сбежать и требовали от лагерной охраны отпустить их. Немцы заявили, что их отдадут только союзникам. Прадед Фома со своим другом Сашей решили действовать сами. Ночью они прошли через дырку в заборе, и вышли на дорогу к колонне американских танков. Американцы их накормили, дали сигареты. Затем завели в танк и вооружили автоматами. Прадед со своим другом на броне американского танка прибыл в свой лагерь, чтобы освободить остальных пленных. На танке переехали забор. Увидев танки, пленные начали кричать «Ура! Ура!». Прадедушка 3 раза выстрел из автомата в воздух. Немецкие солдаты сдались, некоторые пытались сбежать, но их поймали. Бывшие пленные били немцев чем попало: кто кулаками, кто колодками. Все радовались тому, что остались живы, что их освободили, и что они скоро увидят своих родных.

11 апреля сумели освободиться узники Бухенвальда. Сегодня эта дата отмечается как Международный день освобождения узников концентрационных лагерей.