Антюфеев Иван Степанович (07.11.1915 – 02 08.2006)
Рассказ моего папы.
Родился я в смутное время – второй год шла Первая Мировая Война, Россия воевала с Германией. На фронте лилась кровь, погибали ни в чём нее повинные солдаты и офицеры.
В глубоком тылу, каким являлась Тамбовская область, жизнь шла своим чередом по веками сложившемуся сценарию крестьянской жизни: пахали, сеяли, убирали урожай; женились, рожали детей (тогда абортов не делали), старики тяжело больные уходили в мир иной. Шёл естественный процесс сельской жизни.
Вот в такое время 7 октября 1915 года родился я в семье крестьянина Степана Трофимовича и Ксении Никитичны в деревне Ястребовка Гладышевского Сельсовета Токарёвского района Тамбовской области. По рассказам матери, старшего брата и других родственников отец мой был крепкого телосложения, волевой, деловой, от природы наделён умом и смекалкой. Хозяйство у него было крепкое, всегда имелся запас зерна. Образование у него было – 4 класса сельской школы. Он много читал и в то время считался довольно грамотным. Среди односельчан пользовался авторитетом, к нему обращались за советом и помощью. Отец никому не отказывал, по натуре был добрым, помогал советом и материально. Даже интересовался политикой, после его смерти на чердаке нашли много политических брошюр. Умер он в 1919 от сыпного тифа в возрасте 40 лет. Вначале я перенёс сыпной тиф в тяжёлой форме, выжил. А потом отец заболел. Хотя он был здоровым, никогда ничем не болел, сыпной тиф оказался для него роковым, подкосив его в расцвете лет. Это было время гражданской войны и сыпной тиф свирепствовал, унося жизни людей. Для нашей семьи смерть отца была тяжелейшим ударом. Ушёл из жизни хозяин, кормилец, осталась мать и 4 брата. Самому старшему, Василию, было 10 лет, мне 4 года, Петру и Виктору – по 1 году. Шла гражданская война, власть в деревне менялась каждую неделю: то красные, то белые, то зелёные. Брали у крестьян всё, что попадётся н глаза, особенно охотились за лошадьми Вот та белый офицер под грозой смерти забрал у нас единственную лошадь. Это был второй удар по нашей семье: потеря кормильца семьи и лошади обрекала нашу семью на нищенское существование. Матери было очень тяжело, она была тихая, скромная, добрая, отличалась жалостью к людям, свято выполняла заповеди христианкой религии. Была очень трудолюбива, всё что-то делала по хозяйству, в огороде, в поле. Рано вставала и поздно ложилась спать. В это тяжёлое время для нашей семьи большую помощь и поддержку оказал родной брат мамы Иван Никитич, добрейшей души человек, скромный, вежливый, трудолюбивый, по своей природе как мама. Можно сказать, он спас нас. Он жил в деревне Семёновке в семи километрах от нас. Он подарил нам 2-хлетнего жеребёнка, приезжал на все сельхозработы: вспашка, посев хлебов, сбор урожая. Активно ему помогал старший брат Василий, учился у него, набирался опыта ведения сельского хозяйства. В 14 лет Василий сам самостоятельно стал производить сельхоз работы. Жеребёнок к тому времени стал взрослой лошадью. Ещё не раз дядя Ваня приезжал помогать убирать урожай. Тяжёлые времена для семьи миновали. На все полевые работы Василий брал меня, с малых лет приобщая меня к крестьянскому труду. Я выполнял роль подсобного рабочего: ходил за водой к роднику, готовил пищу, выполнял все его поручения. Так продолжалось до 1928 года – начала коллективизации.
В 1921 году наша зона попала в область засухи, неурожай голод. Слава Богу, в нашей семье все выжили. Четыре года войны с Германией, четыре год гражданской войны настолько разрушили экономику, в том числе и села, что страна находилась в тяжелейшем положении на грани выживания. Школа начала работать с 1927 года. В нашей деревне открылась политехническая семилетка. Мы изучали не только общеобразовательные предметы, но и основы земледелия, сельхозмашины, столярное дело. В первый класс я пошёл, когда мне было 12 лет. До этого я уже самостоятельно научился читать, писать, считать. Память у меня была хорошая, да и голова соображала. Учился хорошо, школу-семилетку окончил с отличием. Старший брат посоветовал учиться дальше, все материальные расходы он готов был взять на себя. В 1934 году я поступил в медицинский техникум в городе Мичуринск Тамбовской области, который закончил с красным дипломом в 1937 г. По закону того времени я имел права н отрабатывать 3 года, а поступать в ВУЗ, чем я и воспользовался. В 1937 году я поступил в Воронежский мединститут, где учился на пятёрки. Производственную практику проходил в Сталинграде.
Когда началась Отечественная Война, нас всех отозвали в мединститут, где по сокращённой программе мы прошли 5-й курс. В конце ноября 1941 года состоялся выпуск, нам выдали дипломы и всех мужчин призвали в армию. Вся наша группа была направлена в г. Тамбов, там находился Орловский Военный Округ. Разместили нас в казармах Кавалерийского училища. В 2 км от Тамбова на станции Рада формировались 3 стрелковых бригады. Мне дали направление в 86-ю стрелковую бригаду врачом батальона. В декабре 1941 года я попал на Северо-Западный фронт в район г. Демьянск Калинской области. В батальонном врачебном пункте основная работа заключалась в оказании первой медицинской помощи, сортировке раненых, эвакуации в медсанроту - тыл бригады, которая находилась в 110 км от передовой. Батальонный медпункт находился в 3-х километрах от передовой. Вся работа проводилась в палатках.
В марте 1942 года меня перевели в медсанроту, которая находилась в деревне Новая Русса. Это недалеко от г. Осташков Тверской области– на озере Селигер, откуда берёт начало река, питающая Волгу. Медсанрота располагалась в хорошем доме из 3-х комнат.. 18 мая 1942 г. был ясный солнечный день. Примерно в 10 часов утра послышался гул немецких самолётов. Вс выбежали из помещения и, увидев пять немецких бомбардировщиков (юнкерсы), побежали в огороды в заранее приготовленные в земле щели. Немецкие лётчики стали бомбить деревню (там были тылы бригады), а потом людей, которые находились в щелях. Летали они на низкой высоте, лётчики видели нас .На втором заходе (а было всего три через каждый час) появились раненые среди медиков, стали кричать о помощи. Я не заметил самолёта, выскочил из щели и пытался перебежать в другую, откуда кричали, и в это время недалеко взорвалась бомба. Меня осколком ранило в левое бедро. Я ощутил резкий удар, упал, лая нога стала как деревянная, я престал её чувствовать, она стала как протез. Вскоре самолёты улетели, меня на носилках вынесли в укрытие, а когда прекратилась бомбёжка, меня взяли в операционную, сделали операцию. Погрузили в грузовую машину и доставили в г. Осташков. Там всех раненых погрузили в товарные вагоны и эшелоном отправили в тыл. Опасный был проезд станции Бологое из-за сильной бомбёжки немцами, но слава Богу, благополучно е проехали и добрались до г. Ярославль. Там эшелон разгрузили, всех раненых поместили в госпиталь, через неделю меня санитарным поездом отправили в г. Челябинск. Поместили меня в Днепропетровский военный госпиталь, который был эвакуирован туда в начале войны. Рана зажила через три недели, значительно улучшилось состояние ноги (у меня был перебит седалищный нерв, поэтому после ранения чувствительность ноги была потеряна), я мог с палочкой свободно ходить, участвовать во врачебных обходах, в операциях. Там я познакомился с Галочкой (Галиной Григорьевной, моей будущей женой), она работала старшей операционной сестрой. В ноябре 1942 г., когда мы поженились, мы переехали на частную квартиру. При выписке ГВВК признала меня: годен к нестроевой службе. Меня направили в г. Свердловск, генштаб Уральского Военного Округа. Там получил назначение в Минский Окружной госпиталь, т.к. к тому времени госпиталь из г. Красноуфимск Свердловской области был эвакуирован в Минск. Вскоре ко мне приехала Галочка, её зачислили операционной сестрой.
Примерно через месяц, когда госпиталь был укомплектован кадрами и медимуществом, нас направили на фронт. Первой дислокацией госпиталя был райцентр Бутурлиновка Воронежской области. Основной контингент поражённых были лётчики и танкисты с тяжёлыми ожогами.
После освобождения Харькова в августе 1943 г. госпиталь был переведен туда в здании 36 школы на улице Садовой (ныне Чубаря). По мере продвижения наших войск на Запад, перевели в г. Каменец-Подольск, а потом в Молдавскую ССР, г. Валешты. Там мы находились в резерве около месяца, а в декабре 1944 г пришёл приказ вернуть госпиталь в Минск. Я получил назначение врачом-ординатором хирургического отделения госпиталя в г. Гомель. Галина работала в медканцелярии. Там же, в Гомеле, мы встретили День Победы. Через 2 года службы в Гомеле, меня перевели в Минский госпиталь, а потом по замене в Германию, одного, без жены. Галина осталась в Минске, куда я ежегодно приезжал в отпуск. Там же в 1946 г. родился сын Валерий, а в 1949 г. – дочь Оля. В Германии я посетил знаменитый Мемориал Отечественной Войны – Трептов парк в Берлине, главная скульптура которого – солдат с девочкой на левой руке, а правая мечом рассекает фашистскую свастику.
В 1951 г. по замене из Германии меня направили на Дальний Восток, в госпиталь г. Комсомольск-на-Амуре, а в 1953 г. мы приехали и поселились в г. Харькове.