Традиционно Русская Православная Церковь уделяла большое внимание духовно-нравственному воспитанию верующих на героических традициях и примерах самоотверженного служения Родине. В годы тяжёлых испытаний служители Церкви всегда вставали на патриотические позиции и призывали верующих к защите Отечества. Не стала исключением и Великая Отечественная война 1941-1945 годов. Рядом с воинами снова оказались духовные пастыри, призванные в ряды Красной армии или пришедшие на помощь партизанам и подпольщикам, они с честью выполняли свой христианский и гражданский  долг.

Николай Николаевич Николаев был человек с необычной судьбой, глубокой верой, открытой душой. Имя доктора знали в разных уголках России. Из Сибири ездили к нему лечиться. Во время Первой мировой войны он был фельдшером в армии и по свидетельству очевидцев отличался жизнерадостным нравом.  Любовь к монахине привела его к Богу и он принял сан.     

События Великой Отечественной войны застали Николая Николаевича священником. Священников на Украине не было и он окормлял несколько приходов. Оказавшись в Белоруссии, сотрудничал с партизанами Ковпака. За ним часто приезжали, завязывали глаза и везли туда, где были раненые. Он оперировал партизан, потом с завязанными глазами его возвращали домой. Партизаны вообще батюшку считали за своего, «партизаном». А он им усердно помогал не только как врач, организовал стадо коров, чтобы  все были сыты.

          Это особая страница русской церковной истории военной поры – помощь партизанскому движению. Священнослужители и верующие активно участвовали в антифашистской борьбе на оккупированных территориях СССР. Формы помощи были различными: они снабжали партизан продуктами, медикаментами, предоставляли кров для отдыха партизан, лечили их раненых, доставали документы, писали фиктивные справки, укрывали молодёжь, участвовали в разведках и воевали с оружием в руках. Во всех храмах постоянно служились молебны за победу СССР.

          Был такой случай, когда батюшка добывал медикаменты на оккупированной территории.  Ковпак поручил батюшке лететь в тыл врага, чтобы добыть спирт и лекарство. Оказавшись там, священник начал скупать их в больших количествах, чем привлёк к себе внимание. Фашисты схватили его, но отпустили, потому что вид у батюшки был по-детски наивен и простодушен. Следует учитывать, что всякая связь с партизанами жестоко каралась оккупационной властью. Гитлеровцы не только не давали разрешение на открытие храмов, но и безжалостно сжигали их, если была замечена связь с партизанами. Многие из священнослужителей были расстреляны за содействие партизанам. А тут батюшку отпустили вместе с добытым добром. На то была Воля Божья…

Фашисты отпустили, а на обратном пути пришлось батюшке трудно. Лётчик начал настойчиво требовать выпить, причём разговор шёл в воздухе. Батюшка отказал и не дал спирт. В отместку лётчик начал исполнять фигуры высшего пилотажа. Несколько раз пилот требовал выпить, а батюшка отказывал. Пилот же виртуозно выполнял пируэты, чем пытался извести священника. Встречал самолёт сам Ковпак. Когда он увидел батюшку зелёного цвета, еле вышедшего из машины, он с пистолетом кинулся на пилота. Батюшка защитил лётчика. И на это была Воля Божья…

          На всём протяжении войны не угасала патриотическая деятельность и служение народу отца Никандра и других священников. По инициативе Русской Православной Церкви на пожертвования верующих была построена танковая колона имени Дмитрия Донского. Многие приходы взяли на себя попечение о раненых и при храмах были оборудованы убежища для престарелых и детей, перевязочные пункты. Духовенство участвовало в рытье окопов, организации противовоздушной обороны, мобилизуя людей, утешая потерявших родных и кров.

           Особенно много священнослужителей трудилось в военных госпиталях. Многие из них были устроены в монастырях и находились на полном содержании монашествующих. Например, Покровский женский монастырь в Киеве исключительно своими силами организовал госпиталь, который обслуживали в качестве медсестёр и санитарок насельницы обители.

          За деятельность на благо Родины в 1947 году Николай Николаевич Николаев был награждён медалью «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 годов». К тому времени он уже принял постриг в Псково-Печерском монастыре и получил имя Никандр. В этом же году отец Никандр (к тому времени игумен) получил назначение в храм Преображения Господня в село Спас-Загорье Малоярославецкого района Калужской области. С 1937 по 1947 годы храм был закрыт. В годы Великой Отечественной войны храм не был осквернён, но много, что было утрачено. Нижний предел в честь Казанской иконы Божией Матери был разорён ещё в 20-годы и колхоз его использовал  как склад и столовую. В алтаре был ссыпной пункт, хранилось зерно. То есть на бумаге храм был передан Церкви, но его ещё надо было отвоевать и привести в порядок, чтобы начать Богослужение. Районные и сельские власти никакого содействия в возвращении святыни не оказывали. Здесь тоже пригодились воля, настойчивость и прямота отца Никандра.   Он сам, засучив рукава начал выкатывать из храма веялки, из окна алтаря выбрасывать на улицу зерно. Прибежали колхозники и в тот же день помещение освободили. Собрались верующие, отмыли храм. И после этого не было воскресения, чтобы не служилась Божественная литургия.

Архимандрит Никандр был добрым пастырем. Служил он четыре раза в неделю. Неукоснительно исполнял монашеское молитвенное правило.  Прихожане очень любили батюшку. Оставался на приходе до глубокой старости, скончался в 1973 году. Могила отца Никандра на церковном кладбище в Спас-Загорье.