Не претендую на авторство. Полковник Владимир Алексеевич Семёнов здорово всё описал о своём кумире Герое Советского Союза Михаиле Владимировиче Ашике. Низкий ему поклон! 11.92.2. Из книги полковника Владимира Алексеевича Семёнова «Жизнь и Победа» 11.92.2. Предисловие «…О М.В. Ашике написано немало. Большой интерес вызывают у читателей воспоминания Героя, другие литературные произведения, написанные им лично и обладающие высокими достоинствами. Вместе с тем Ашик с присущей ему скромностью оставляет как бы в тени происходящего лично себя, выдвигая на первый план своих боевых товарищей. В то же время интересно и увлекательно рассказывает о повседневной жизни морских пехотинцев, с которыми он прошёл по дорогам и водным преградам Великой Отечественной войны с апреля 1944 года, после окончания курсов младших лейтенантов 4-го Украинского фронта. Военная судьба Михаила Ашика решалась на окраине только что освобождённого от врага Симферополя. Здесь он получил направление в 83-ю бригаду морской пехоты и в скором времени был назначен командиром взвода 144-го батальона. В повести «Десанту на берег!» он повествует о тяжелейшем кровавом бое с фашистами у города Эстергома в Венгрии, сегодня хорошо известного многочисленным воспитанникам полковника М.В. Ашика, удостоенного за этот подвиг высокого звания Героя Советского Союза. Несмотря на множество кровопролитных боев и полученные три ранения, М.В. Ашик назвал этот бой главным в своей жизни. Ему исполнилось в ту пору 19 лет. После Великой Отечественной войны, в 1960-е годы, М.В. Ашик вплотную занялся литературной деятельностью. Его перу принадлежат многие книги, очерки и статьи, опубликованные в Военном издательстве, в сборниках издательства «Советский писатель», в журнале «Нева», в других журналах и газетах. Среди его произведений – книги «Эстергомский десант», «Слово о 305-м батальоне» (история батальона морской пехоты), «144-й отдельный батальон морской пехоты в Великой Отечественной войне», повесть «Десанту на берег!» и многие другие.

11.92.2. Вечная память Герою Отечества Подполковник Андрей ТЕРЕХОВ ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ ГЕРОЮ ОТЕЧЕСТВА «Вот нет у меня тех слов, чтобы высказать боль своей Души за утрату последнего Героя Советского Союза из родного Ленинграда! Ещё Гордость и Честь в сердце пребывает от того, что мне, единственному курсанту за всю историю Высшего политического училища МВД СССР – Санкт-Петербургского военного ордена Жукова института войск национальной гвардии Российской Федерации, было оказано доверие ветеранской организацией училища исполнить свою песню у стелы Михаила Владимировича Ашика на Аллее Славы в честь нашего Героя при его жизни, он это видел и услышал и по телефону свои слова благодарности передал! Каково мне это сегодня с болью в сердце вспоминать? А ведь он прекрасно знал меня все 4 года, как анархиста – спортсмена, отличника по отдельным предметам, включая марксистско-ленинскую философию, партийно-политическую работу и историю, и хулигана Высшего политического училища МВД СССР, который и крысу долхую подбрасывал в нашу хлеборезку от крохоборства тех, кто по сумкам наши продукты, оставшиеся в столовой после увольнения распихивал! Не поднялась рука у него на моё отчисление и по собственному рапорту! Я их три раза писал! Убедил меня Ашик в ошибочности тех рапортов, сказав, что я нужен войскам даже при таком характере вольнодумца! И поверил морпех в меня, выдав в 1978 году партийную рекомендацию для вступления в КПСС, которую считаю, что из своего десантного окопа перед атакой на фашистов он мне лейтенанту вручил тогда весной 1978 года перед своим увольнением, написав её в госпитале на прикроватной армейской тумбочке! Вот так братцы, ещё его автографы для меня на тексте песен – это уже подтверждение той первой партийной рекомендации от сегодняшнего дня! Всё у меня слилось сейчас в душе: и УРА- УРАаааа! за его фронтовую и училищную доблесть, как лучшего моего воспитателя, от которого ещё и гасился по курсантским норам от его праведных слов, (был такой у меня личный случай с ним встречи, уже рассказывал) потом траурная минута молчания и третий тост! Если не знаете мою эту историю встречи с легендарным Героем, то напомню! Курсант Андрей Терехов имел особенность в любознательности своей безграничной подходить запросто ко всем офицерам Высшего политического училища МВД СССР без стеснения по любым вопросам, что меня волновали в тот период! За свободу Анжелы Девис, почему школяров – му**ков сержантами надо мной назначают, да вообще о любой исторической проблеме, ну и из личной службы этого офицера! Однажды я так задолбал своими вопросами про правду окопной войны и роль товарища Сталина в Победе над врагом нашего Героя Советского Союза, что он мне открытым текстом без перевода ответил: «Слушай, ........ (даю каждому возможность включить своё воображение на текст этой русской речи фронтовика) курсант, одну истину солдата! Будь всегда поближе к кухне и подальше от начальства!» Сами понимаете, что меня после этих слов, как ветром с плаца сдуло! И я потом всегда по сторонам горизонта смотрел – нет ли там моего доброго учителя!»

Не претендую на авторство. Полковник Владимир Алексеевич Семёнов здорово всё описал о своём кумире Герое Советского Союза Михаиле Владимировиче Ашике. Низкий ему поклон! 11.92.2. Из книги полковника Владимира Алексеевича Семёнова «Жизнь и Победа» И.П. Агапов «Слово об удивительном человеке» «...Принимаясь за написание этих воспоминаний о М.В. Ашике, я долго думал, как озаглавить эти записки, что самое главное в этом человеке, что отличает его от других, чем он так симпатичен людям. Казалось, что всё очень просто. Ведь я знаю его без малого 67 лет. Уж за это время можно узнать человека вдоль и поперёк. Однако это далеко не так. И я испытываю определённые трудности. Одно дело – знать человека. Другое дело – писать о нём: найти некую изюминку, главный штрих, черту. Попытаюсь найти её – то главное, что определяет его как личность… Моя служба сложилась так, что многие годы служил я вместе с ним, с М.В. Ашиком. Одно время служили на равных – были слушателями офицерской школы МВД, в другое время – в рамках субординации «начальник – подчинённый». Впервые наше знакомство состоялось здесь, в Ленинграде после окончания Великой Отечественной войны, в августе 1947 года. Когда шла Отечественная война, все кадры шли в основном в Вооружённые Силы СССР. И это естественно: война – очень прожорливое явление. Когда же Великая Отечественная война закончилась, в Вооружённых Силах образовался большой избыток кадров, особенно офицеров. Поэтому советское правительство приняло решение о переводе значительного количества офицеров из Вооружённых Сил в Министерство внутренних дел, которое испытывало крайний недостаток кадров на различных должностях. И прежде всего – на службу во вновь созданном Главном управлении по охране и работе с военнопленными и интернированными (ГУПВИ). В числе офицеров, переведённых из Вооружённых Сил в МВД, оказались я и Михаил Владимирович. Сейчас, обращая взор в уже далёкое прошлое, трудно поверить самому себе, что я, 21-летний старший лейтенант, бывший на фронте начальником штаба стрелкового батальона, был назначен начальником лагерного отделения военнопленных с наполнением 1,5 тыс. человек. Сначала было очень трудно командовать ротой по охране, быть начальником отделения, решать административные вопросы с гражданскими организациями. А потом освоился. Всё же легче, чем на фронте: не стреляют и не убивают. Наверное, брали верх трудолюбие и порядочность. Несмотря на молодость, все соблазны отсекались. Но было неиссякаемо желание поступить на учёбу в академию – этого я не скрывал и заявлял об этом своим начальникам. И когда мне предложили поехать на учёбу в двухгодичную офицерскую школу МВД в город Ленинград, я сразу согласился. И вот середина августа 1947 года. Я из Ярославля прямым ходом прибыл в Ленинград. Адрес – Мойка, 45. Старинное красивое здание вплотную примыкает к правому крылу всемирно известного здания Генерального штаба армии, построенного по проекту архитектора К. Росси, – 150 м до Невского проспекта. В один из ближайших дней мы с одним офицером пошли вокруг этого здания. Вышли на Невский проспект, идём в сторону Адмиралтейства. На одном из зданий, напротив улицы Гоголя (ныне – Малая Морская), надпись: «Граждане! При артобстреле эта сторона улицы наиболее опасна». Вспомнил фронт. Февраль 1944 года. Стоим в обороне под Витебском. Вспомнил тот митинг, который прошёл у нас на фронте по случаю освобождения Ленинграда от фашистской блокады. Вышли на Дворцовую площадь: Зимний дворец, знаменитая Александрийская колонна, Адмиралтейство… Восхищению от увиденного не было предела. Трудно себе даже представить! Ещё нет занятий, школа формируется. Официальное название школы – офицерская школа МВД. Два отделения: оперативное и политическое. Начальник школы – полковник Проскурин. Контингент обучаемых состоял из офицеров, служивших ранее в Вооружённых Силах СССР. Почти все – фронтовики, орденоносцы. В их числе Герои Советского Союза М.В. Ашик и Б.Е. Шмелёв. Здесь, в стенах офицерской школы я подружился с Михаилом. Он на оперативном отделении, я – на политическом, но у нас с ним было много общего. Часто беседовали, обменивались впечатлениями о прочитанном. Тогда уже появлялись первые книги о войне, и нам было о чём поговорить. Все зачисленные в школу вели себя достойно, гордились учебным заведением, глупостей не допускали. Я не припомню ни одного громкого случая. Поскольку мы с М.В. Ашиком учились на разных отделениях, встречи с ним были в основном во внеучебное время. Мы не были очень уж близкими друзьями, но в силу молодости (я 1924 года рождения, он – 1925-го) наши встречи были довольно частыми – жили-то в одной казарме. Стремились приобщиться к культуре. Поступили в кружок бальных танцев, организованный начальником клуба школы. Помню, как смешно мы выглядели со стороны на этих танцах (вальс, танго и нечто вроде фокстрота). Сначала у нас, в том числе и у Ашика, не получалось или получалось очень угловато. Тем более что на наших ногах обувь была не для танцев. Да и брюки галифе не очень гармонировали с танцами. Преподавательница сначала сердилась на нас, на наши трудности в обучении. Потом всё как-то само собой нормализовалось. На практику по танцам ходили в какой-то примитивный клуб или танцевальный зал, расположенный напротив Зимнего дворца (скульптур атлантов). Танцевали под аккордеон или под радиолу. Танцы были каждую субботу и воскресенье. Молодые офицеры (женатых у нас было примерно 50 %) были в почёте. Удивительной по сегодняшним меркам была физическая зарядка, проводившаяся утром в учебные дни (пока позволяла погода). Мы в домашних трусах и майках группами выбегали на Дворцовую площадь и там делали физические упражнения. Проезжавшие в маршрутных автобусах пассажиры (помню, автобус № 2 ходил через Дворцовую площадь и далее выходил на Миллионную улицу) снисходительно качали головами: мол, что с них взять, деревня. Нередко встречались с Михаилом на общественных работах – субботниках по благоустройству города и уборке территорий, которые часто проводились в Дзержинском районе. Никто не роптал. Народ ещё был един. Личное совмещалось с общественным. И была у народа цель – быстрее залечить раны войны. К участию в охране общественного порядка нас не привлекали: в городе было спокойно. Не было разгула преступности. И органы МВД сами, своими силами обеспечивали должный общественный порядок. Прошёл год, и наши с Михаилом Ашиком пути-дороги нежданно разошлись. Когда мы вернулись из летнего отпуска, вдруг узнали, что мы, то есть слушатели политического отделения, совсем из другого учебного заведения – заведения, которое весь истекший год обустраивалось в Сосновой Поляне (в Красносельском районе Ленинграда) на месте бывшей детской колонии. Это учебное заведение МВД должно было переехать из города Куйбышева на Волге. В это учебное заведение и должны были мы, то есть политическое отделение, переехать. Из Ленинграда переезжать в Сосновую Поляну, в состав новой школы… Известие об этом мы встретили с большим неодобрением. Но… поворчали немного, и всё. Так разошлись наши с Михаилом Ашиком пути. Он продолжил учиться в Ленинграде, а я – в школе на его окраине. Даже из городского транспорта была одна электричка. Число обучаемых первый год в школе было всего 50 человек (две учебные группы). Находились мы на казарменном положении, полностью на государственном обеспечении, хотя большая часть обучаемых была представлена офицерами, от лейтенанта до майора. Преподаватели квалифицированные. Программа – нечто промежуточное между средней школой и педагогическим институтом. Успеваемость была высокая. Оно и понятно: все имели среднее образование, и многие к тому же уже имели за плечами военное училище или фронтовые курсы. К слову заметить, никто так и не понял, что это за учебное заведение. Институт? Академия? Училище? Первый выпуск состоялся в июне 1949 года. Начался новый набор, уже более многочисленный. В училище из числа первых 50 выпускников остался один капитан А.М. Журавлёв, дослужившись впоследствии до звания полковника в должности начальника юридического факультета Высшего политического училища имени 60-летия ВЛКСМ МВД СССР. В скором времени школа была перепрофилирована и стала выпускать политработников не для органов МВД, а для внутренних войск МВД СССР. Никто из нас даже представить себе не мог, что из этой школы (по существу, в Ленинград переехала не школа, а одно название и менее десятка постоянного состава, в Ленинграде всё началось с нуля) впоследствии вырастет Высшее политическое училище, а на его базе затем будут образованы два высших учебных заведения – Военный институт внутренних войск и Университет МВД России. Прошло два десятка лет. И вот военная служба вновь свела меня с Михаилом Ашиком. И снова в Ленинграде. Правда, в разных ипостасях, но в одном соединении. Он мой начальник, правда, не прямой: начальник штаба 44-й ордена Красной Звезды дивизии внутренних войск МВД. Ведь в войсках все приказы подписываются командиром и начальником штаба. Я – командир 494-го полка этой же дивизии. Постоянное общение по телефону, встречи на совещаниях. Явно всеми отмечалось, что он очень внимателен, спокоен, выдержан, со всеми уважителен, независимо от воинских званий и должностей. Я никогда не слышал, чтобы он на кого-то повышал голос, показывал своё превосходство над подчинёнными, так сказать, бравировал вседозволенностью. Где-то в 1970-е годы Михаил Владимирович в должности начальника штаба по заданию командира дивизии проверял тренировку – учение 494-го полка по вопросу готовности полка выполнить мобилизационное задание в случае войны. Те, кто служил в те времена, прекрасно понимают, какое это сложное и ответственное дело. В те времена вопросам мобилизационной готовности уделяли не меньше времени, чем повседневным вопросам. А по поводу ответственности даже и сравнивать нельзя. Прямо скажу: исключительное значение! И то, что начальник штаба дивизии прибыл в полк на учение, придавало ему ещё большую значимость. На учении он был от начала до конца: подъём полка по тревоге, совершение марша в заданный район, развёртывание элементов пункта приёма людей и техники, окончание учения, свёртывание всех элементов пункта и совершение обратного марша к постоянному месту дислокации. Более 20 часов продолжалось учение. Я, как командир проверяемого полка, за все время проведения учения по конкретным вопросам испытывал на себе не только контроль со стороны старшего начальника. Михаил Владимирович вёл себя не только как проверяющий, но и как помощник и соучастник учения. Оно и понятно: полковник Ашик длительное время командовал полком внутренних войск на востоке страны, и подобные вопросы ему приходилось решать не раз. Он прекрасно владел ситуацией и сам знал, почем фунт лиха. Как быстро летит время! Прошло ещё пять лет. Судьба вновь, уже в третий раз свела меня с Михаилом Владимировичем. Он служил в должности заместителя начальника Высшего политического училища. А я в 1975 году был переведён на должность начальника кафедры тактико-специальной подготовки в это училище, которое готовило заместителей командиров рот по политической части для внутренних войск МВД СССР. Училище мне было известно не понаслышке. В должности командира полка я часто контактировал с ним по разным вопросам. Кроме того, полк наряду с другими частями внутренних войск, как и другие части, дислоцированные в Ленинграде, являлся как бы учебной базой для прохождения курсантами практики в роли часового, командира отделения в ротах, а также для прохождения стажировки в роли командира взвода и заместителя командира роты по политической части. Поэтому моё вхождение в должность было сравнительно лёгким. Но, как говорят в армии, дружба дружбой, а служба службой. Поэтому субординация «подчинённый – начальник» соблюдалась. К тому же по своему характеру Михаил Владимирович всегда оставался требовательным, но справедливым. Одинаковое во многом прохождение службы у нас, как правило, позволяло находить полное взаимопонимание в решении множества вопросов. Со стороны было видно огромное уважение к нему курсантов и всего постоянного состава. Тем более что он проявлял исключительную заботу о благоустройстве всей территории училища. В то время как раз возводились новые учебные и административные здания. Можно смело сказать, что он больше сделал по благоустройству территории училища, чем заместитель начальника училища по тылу. Сейчас, когда бываешь в Военном институте, невольно отдаёшь дань благодарности ему за зелёные кленовые насаждения перед главным корпусом, серебристые ели на главном плацу, каштановую рощу перед клубом. Их так и называют: аллеи Ашика. В 1978 году М.В. Ашик был уволен в запас. Встречи с ним продолжаются теперь по линии ветеранского движения. Он много читает, пишет, издал несколько книг. В основном это воспоминания об Отечественной войне, о друзьях-товарищах, о действиях морских десантников. Выступает мало, поскольку болезнь голосовых связок затрудняет общение с помощью речи. А в жизни он остаётся тем же уважительным и не в меру скромным человеком, несмотря на то, что имя его в числе имён других Героев Советского Союза и Российской Федерации нанесено на стены Зала Славы Центрального музея Великой Отечественной войны на Поклонной горе в столице нашей Родины Москве. При встрече он как будто боится сделать собеседнику что-то неприятное, или причинить ему неудобства, или возвыситься над ним. Как-то раз, уже в начале этого века, в День Победы мы встретились с ним при возложении венков к памятникам в честь наших воинов, погибших в период Великой Отечественной войны на последнем этапе борьбы за освобождение Ленинграда от фашистской блокады в январе 1944 года. Это было на небольшом мемориальном кладбище, расположенном в Красносельском районе, возле кинотеатра «Рубеж» на проспекте Ветеранов. После возложения венков состоялся небольшой митинг. Присутствовали граждане района, курсанты Военного института МВД, школьники и ветераны войны, администрация Красносельского района. Михаил Владимирович стоял среди граждан неприметно. Когда кто-то из организаторов митинга заметил его, стоящего в стороне, и стал приглашать присоединиться к числу лиц, находившихся при начальстве, он как-то неловко, с извинениями отказался. В Красносельском районе, с числом жителей более 370 тыс. человек, Героев Советского Союза осталось всего два человека. И я подумал: как, видимо, трудно оставаться простым совестливым человеком. М.В. Ашик – Герой Советского Союза, сама совесть!»

Не претендую на авторство. Полковник Владимир Алексеевич Семёнов здорово всё описал о своём кумире Герое Советского Союза Михаиле Владимировиче Ашике. Низкий ему поклон! 11.92.2. Из книги полковника Владимира Алексеевича Семёнова «Жизнь и Победа» Своими воспоминаниями о совместной службе в ленинградской дивизии и Высшем политическом училище МВД делится полковник в отставке Ю.А. Шишкин (сейчас уже ветеран). Ю.А. Шишкин «Вспоминая былое. М.В. Ашик» Юрий Александрович Шишкин. Окончил Суворовское военное училище, Саратовское военное училище МВД, Ленинградский институт имени А.И. Герцена, Военно-политическую академию имени В.И. Ленина. В период службы в ВПУ МВД СССР прошёл должности от курсового офицера до командира батальона курсантов, старшего преподавателя, заместителя начальника кафедры тактики. Награждён орденом «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» III степени, многими медалями. Полковник в отставке. «...Мы познакомились в дивизии (войсковая часть 7402) в 1963 году. Он прибыл из Магадана, с должности командира полка, я – из Сосновой Поляны, с должности курсового офицера Военно-политической школы МВД (попутно – секретаря комитета ВЛКСМ школы, неосвобождённого). Нас разделяли разница в возрасте, огромная разница в заслугах перед армией и страной, пропасть между воинскими званиями, различие в сфере служебной деятельности: он – службист, я – политотделец. Нас сближали мои окололитературные упражнения и его серьёзное мемуарное творчество, мое собирательство марок и его зрелое отношение к филателии как виду коллекционирования, к которому он пристрастился ещё до войны, с перерывом на военные годы. Оба эти увлечения и он, и я старались не афишировать, чтобы не давать повода для рассуждений типа: «Делать им нечего! Взрослые люди, а занимаются ерундой». Увлечение филателией он скрывал и во время войны, когда командовал взводом морской пехоты. Не до этого было. Однажды за «марочной» беседой он вспоминал: «Во время боёв в Будапеште через пролом в стене заскочили мы в дом, а там по полу раскиданы альбомы с марками. Среди них – серия «20 лет РККА», которую мне очень хотелось иметь. Посмотрел и не стал брать». Мне объяснил: «Была фронтовая примета: возьмёшь что-то – и непременно будешь убит. Поэтому не взял. Во фронтовые приметы верил: не раз убеждался в том, что они сбываются». Он прекрасный рассказчик, может много и интересно рассказывать о войне, правдиво и убедительно, без ложного пафоса, с достоверными деталями фронтового быта. Как-то в разговоре я спросил про «За Родину, за Сталина!». Ответ был примерно такой (этого в его мемуарах нигде нет): «Это кричали политработники, которые появлялись в траншее перед атакой, а морские пехотинцы шли в атаку с криком «Полундра!» и матом – чем ближе к немцам, тем громче. А в Сталина верили – как в Бога. Перед атакой в траншее раздавали листки с клятвой Сталину и его портретом. Сядешь в уголок, напишешь клятву – как Богу помолишься: тебя убьют, но Сталин прочитает». Не стану перечислять всё, что у него издано про войну. Перечень солидный. Не уверен, что у меня его полное собрание, хотя на одной из книг он мне оставил дарственную надпись: «…строгому и доброжелательному критику…» В дивизии, мне кажется, кроме меня, он никому не давал свои рукописи для прочтения. Мне – постоянно, до публикации. Я читал сам, а затем проверяли на молодёжи – дочках и их друзьях. На Марьяне, жене, – тоже, тем более что она литератор. Конечно, всё нравилось, но я старался посмотреть глазами постороннего. На одной книжице о нём под своим портретом со звездой Героя он оставил мне интригующую надпись: «Другу и однополчанину…» В кругу не очень продвинутых приятелей я имел теперь возможность погордиться, что служил вместе с Героем, и посетовать на судьбу, что мне Героя не дали. Здесь всё было правда, а что некоторые принимали за чистую монету, что я воевал вместе с Ашиком, – это их проблемы, я ведь об этом не говорил. А насчёт друга – я ни раньше, ни теперь не считаю себя вправе называться другом такого человека: слишком различны личности по масштабу. В дивизии я не был у него в подчинении, а командуя батальоном в училище и находясь у него в подчинении – тем более. Близко мы познакомились на одной из проверок. Я ехал с задачей проверить комсомольскую работу и в нескольких ротах принять политподготовку у солдат. Офицеров, как всегда, не хватало, и Ашик, зная, что я курсовой офицер, поручил мне проверить матчасть оружия, стрельбу офицеров из ПМ, строевую и физическую подготовку. Для меня все это было привычно. Потом он мне сказал: «Я за таких политотдельцев двоих своих службистов отдам. Мои, кроме службы, ничего больше не умеют». Считаю, смело было с его стороны взвалить на капитана-политотдельца такую несвойственную его профилю работу. Вот такой он весь. Писать о нём и просто и сложно. Казалось бы, просто: весь его боевой путь можно проследить по его многочисленным публикациям, которые мало подвергались цензуре. Бдительные борзописцы из ЦК не снисходили до уровня мемуаров командира взвода морской пехоты – они правили и мордовали воспоминания Жукова, мучительно соображая, как маршал хотел посоветоваться с полковником Брежневым по вопросам организации партийно-политической работы, но того не оказалось на месте, а маршал Жуков не сгноил этого полковника. Подобную чушь не встретишь у Ашика. С другой стороны, сложность в том, что это скромнейший человек. Вспоминаю такой случай. В центральной городской железнодорожной кассе на Невском, как всегда, очередина – и в ней стоит он, в гражданском. А над окошком воинской кассы: «Герои Советского Союза обслуживаются вне очереди». Я хоть и капитан был, вмешался. А он мне потом говорит: «Я же в отпуск еду с женой, а не по служебным делам». Вот такой он беспомощный и скромный, когда дело касается его лично. У него много издано про войну, после войны – от Дворцовой площади до Магадана (журнал «Колымские просторы», декабрь 2005 года), но я не знаю, есть ли что-то о службе в дивизии в Питере (войсковая часть 7402). По-моему, его деятельная натура тяготилась кабинетной работой в оперативном отделении штаба дивизии. Я вспоминаю нашу встречу, когда я уже был замкомбатом в училище. Проводились учения по отмобилизации и развертыванию полка с вызовом приписного состава. Я по старым мобпланам дивизии числился замполитом этого полка, и меня из моего курсантского батальона срочно откомандировали в дивизию. Ночуем мы с ним в какой-то деревянной бане по месту развертывания, он и говорит: «Юра, когда вы заберёте меня к себе в училище? Надоело врать и гнать липу в Москву». Как будто от меня что-то зависело! В это время решался вопрос о переводе его на кафедру тактико-специальной подготовки начальником – он был согласен и хотел, но в дивизии посчитали, что это для него низкая должность. А к этому времени секретарь комитета ВЛКСМ оперативного батальона Валера Карепин из дивизии был у меня уже командиром роты. Но это были мелочи, несравнимые с такой фигурой. Настоящий его организаторский талант проявился на наших глазах, когда он, будучи заместителем начальника по строевой, строил училище. Не замы по тылу, а он. Приведу отрывок из своего очерка «Первобатальонцы»: «Пройдут годы, и каждый выпускник готов будет доказать, что первый батальон – лучший всегда и во всём, что Высшее политическое – самое лучшее, что выпускался он при первом начальнике училища генерал-майоре Иване Андреевиче Орлове и строил главный корпус, осушал и чистил пруд, высаживал ели у клуба и на плацу вместе с заместителем начальника училища Героем Советского Союза полковником Михаилом Владимировичем Ашиком». Училище всегда строилось, особенно с 1969 года, когда стало высшим и начало расширяться с появлением 2-го и 3-го факультетов. Тогда на месте бывшего стадиона началось строительство главного корпуса, с фасадом, выходящим на невзрачную улицу под названием Штрамповка (ныне улица Чекистов). Своей властью Михаил Владимирович разобрал многочисленные сараюхи, хозяйственные постройки, захламлявшие территорию. Посоветовавшись с комбатами, ликвидировал огороды с картошкой, которыми с послевоенных времен были заняты площади, где сейчас спортивный городок. Для ускорения строительства в выходные дни и личное время, а иногда – и за счёт занятий, курсанты под его руководством разбирали ненужные постройки, вывозили мусор. На стройке работали все батальоны, которыми тогда командовали Е.Е. Блажчук, Б.Д. Герасимов, Г.П. Яковенко, В.П. Солнцев, В.Г. Чаплыгин. (Замечу, почему-то Юрий Александрович Шишкин не упомянул нашего комбата Анатоия Трофимовича Бадеева, нам тоже за 4 года учёбы досталось в строительстве главного корпуса, пожить мы там так и не успели. – А.С. Ищук). Позже полковник М.В. Ашик назовет нас славными комбатами первой волны. И далее: «Я всегда с благодарностью оцениваю их труд» (Честь. Отвага. Мужество. – СПб., 2004). Необходимость этих работ все прекрасно понимали и любили трудиться под руководством Михаила Владимировича. Это нашло отражение в устном курсантском творчестве, которое только благодаря бдительности политотдела не прозвучало со сцены во время смотра художественной самодеятельности: В воскресенье и субботу То на речку, то к пруду Строем ходим на работу, Приучаемся к труду. Ты не ешь перловой каши, О любви не говори. Вот идёт полковник Ашик – Всё бросай и лом бери. Кто-то доложил об этом Михаилу Владимировичу, и он лично прибыл в кабинет комбата и попросил вызвать автора. И когда младший сержант Казакевич, не особенно смущаясь, прочёл свои вирши, Михаил Владимирович от души смеялся и на прощание сказал, что со временем эти частушки займут место в музее училища – и напрасно их запретили. Иногда, видя его, обутого в резиновые сапоги и лазающего по подвалам и этажам строящегося корпуса, невольно сравниваешь с Петром Первым времён строительства Петербурга. Поражаюсь, каких бездарей потом ставили на это место! Которые после себя не оставили ни памяти, ни следа. Володя Яшин хоть оставил бассейн и был главой «волчьей стаи» на рыбалке. Ещё поражала меня трезвость его оценки происшествий, которые рьяные служаки всегда готовы раздуть до размеров слона. Старшина батальона, отвечающий за оружие, уезжая на зимние каникулы, прихватил с собой спортивный пистолет Марголина, зная, что ружпарк опечатан и без него никто его вскрывать не будет. Похвастался перед друзьями. Поступил сигнал в училище. Сделали ЧП. Хорошего парня (плохого старшиной не поставят) исключили. Ашик сожалел: «Ну, хотел парень похвастаться. Кому в таком возрасте не хочется пофорсить? Не донесли бы – привёз бы и положил на место спокойно». За хранение оружия он отвечал. В 2008 году в Москве вышла в свет его книга «83-я отдельная Новороссийско-Дунайская дважды Краснознамённая ордена Суворова бригада морской пехоты. 1941-1945 годы». 410 страниц! Это сколько нужно вложить бескорыстного труда ради памяти своих однополчан, большинство из которых уже покинули этот мир! Это вам не худосочная докторская современного чиновника, сделанная наёмными писаками, – это самостоятельное кропотливое исследование. Но Михаил Владимирович не лезет в эту околонаучную свору: гордость и скромность не позволяют. Я от скромности помирать не собираюсь, поэтому приведу дарственную надпись на этой книге: «Старому, старому другу, доброму товарищу по службе в дивизии и училище Юре Шишкину от автора. Март 2009 года». В этом весь Ашик. Перечитал написанное и подумал: не сделал ли я из него святого? Покопался в памяти – и вспомнил один разговор с ним. Он тогда занимал под кабинет маленькую комнатку на первом этаже учебного корпуса. Скромненько. Не помню, по какому делу (может, без дела) я был у него. «А, правда курсанты говорят, что у полковника Ашика три «изма»: марксизм, героизм и матизм?» – ошарашил он меня вопросом. Уж мы-то с Геной Тищенко были в курсе устного творчества не только нашего батальона. От безобидного, вроде «в науке глыба полковник Зыба», до хлестких, типа: «Много есть на свете рыбин, Но один на свете Рыбин. Рыба сохнет без воды – Рыбин сохнет без звезды». Курсанты знали даже такую мелочь, что начальнику кафедры ППР задержали полковника. Но про «измы» я слышал впервые. Это была такая примитивная глупость, что она просто не могла родиться, а тем более – ходить среди острословов училища. Оказывается, это Ганичев рассказал ему эту новость. Похоже, он это и придумал. Уж очень примитивно. А грешок за Михаилом Владимировичем водился. Мог он иногда незлобно выразиться, но только в узком кругу, среди хорошо знакомых, и никогда – перед курсантами.

Не претендую на авторство. Полковник Владимир Алексеевич Семёнов здорово всё описал о своём кумире Герое Советского Союза Михаиле Владимировиче Ашике. Низкий ему поклон! 11.92.2. Из книги полковника Владимира Алексеевича Семёнова «Жизнь и Победа» Впереди Ашика ждали новые испытания, которые он пережил с честью. Свидетельствует полковник в отставке А.А. Казнов. А.А. Казнов Путешествие в прошлое Александр Андреевич Казнов. Длительное время служил в Высшем политическом училище МВД СССР. Работал в должностях заместителя командира роты по политчасти, командира батальона курсантов, преподавателя и старшего преподавателя кафедры тактики. Исключительно порядочный и ответственный офицер. Награждён рядом правительственных наград. Полковник в отставке. «...Герой Советского Союза полковник М.В. Ашик прибыл во вновь созданное высшее учебное заведение в 1970 году на должность заместителя начальника училища. В это же время туда был переведён и я. В тот период в училище не хватало лекционных залов, учебных классов, курсанты проживали в тесных помещениях, спали на двухъярусных кроватях. В связи с расширением училища началось строительство огромного корпуса № 9. Для оказания помощи строителям по приказу начальника внутренних войск МВД СССР была сформирована резервная рота. Михаил Владимирович Ашик вызвал нас с капитаном В.В. Карепиным к себе в кабинет и сказал, что командиром роты назначает В.В. Карепина, а его заместителем – меня. Свою работу в роте мы начали с изучения личного состава. Многие солдаты и сержанты прибыли с дисциплинарными взысканиями, так как командиры частей, откуда прибыли солдаты, постарались избавиться от нарушителей дисциплины. Личный состав по отделениям был представлен гражданским строительным бригадам. Контроль за строительными работами постоянно осуществлял М.В. Ашик. Мы часто видели его в резиновых сапогах на строительной площадке. Солдаты нам говорили, что в войсках они редко видели старших начальников в подразделении. А тут Герой Советского Союза, заместитель начальника училища, полковник почти каждый день приходит на стройку и постоянно общается с гражданскими строителями и солдатами. Вечером я провёл беседу с личным составом роты – рассказал о героическом пути М.В. Ашика. Через некоторое время капитан В.В. Карепин убыл на учёбу, на курсы «Выстрел». Я стал командиром роты, а моим заместителем был назначен старший лейтенант В.С. Кувшинов. Работа с этим личным составом нам запомнилась надолго. Наверное, и Михаил Владимирович вспоминает этот трудный, сложный период строительства корпуса, так как ему приходилось не только заниматься руководством военными кафедрами и поддержанием уставного воинского порядка, но и осуществлять руководство строительством. М.В. Ашик много работал и на военных кафедрах. Он не только контролировал занятия, проводимые преподавателями кафедры тактики, но и ставил начальнику кафедры задачу по проведению показных занятий по наиболее сложным темам. Так, например, при поступлении в училище бронетранспортеров начальнику кафедры полковнику Ф.М. Хабереву он рекомендовал провести показное занятие на тему «Управление подразделением на бронетранспортерах в ходе боя». На этом занятии я действовал в роли командира взвода и управлял по радиостанции взводом, действующим на бронетранспортерах. Каждому экипажу на бронетранспортерах был присвоен определённый номер. Получив задачу от старшего командира, а им был полковник Ф.М. Хаберев, я должен был отдать приказ каждому экипажу на уничтожение огневых точек противника, отражение контратак и т.д. После каждого занятия М.В. Ашик подробно, грамотно делал разбор, увязывая его с опытом войск в годы Великой Отечественной войны. Будучи командиром батальона, я почувствовал его требовательность к поддержанию уставного воинского порядка в подразделении. Он ежемесячно проводил строевые смотры факультета, проверял боевую готовность, особое внимание уделял экипировке курсантов и офицеров. При размещении личного состава в новом корпусе я получил от М.В. Ашика много полезных советов по оборудованию комнаты хранения оружия, комнаты хранения личных вещей курсантов, а также кабинетов офицеров. Например, я хотел в своем кабинете оборудовать подвесной потолок. М.В. Ашик вызвал меня и сказал, что узнал об оборудовании подвесного потолка в кабинете. Он рекомендовал кабинеты офицеров оборудовать по уставу – скромно, без лишних украшений. М.В. Ашик своим личным примером учил, как надо работать с курсантами, сержантами и офицерами. Он никогда не повышал голос на подчинённых, а спокойно требовал выполнения уставных положений. Он очень скромный и порядочный человек. Мне на всю жизнь запомнился такой случай. Летом 1976 года Управление внутренних войск проводило методические сборы с командирами батальонов всех наших училищ во Владикавказе, на базе Училища внутренних войск имени С.М. Кирова. С нами на эти сборы ездил М.В. Ашик. Прямого поезда до Владикавказа не было, и нам пришлось в Москве компостировать билеты на поезд Москва – Владикавказ. Когда мы подошли к железнодорожной кассе, там была очередь – около 30 человек. Перед кассой висело объявление, кто имеет право на внеочередное приобретение билетов. М.В. Ашик встал в очередь, а мы – за ним. Я смотрю, пассажиры, стоящие впереди, поворачиваются, смотрят на его звезду Героя Советского Союза и между собой говорят: «Мы впервые видим Героя, который стоит в очереди». Ему предложили пройти и взять билет. На что он ответил, что наш поезд через два часа и нам можно постоять в очереди. В 1977 году в батальоне произошло чрезвычайное происшествие – нападение на состав караула (Расстрел караула курсантом Федоренко. – А.С. Ищук). Для расследования этого происшествия прибыла комиссия из Главного управления внутренних войск под руководством Ю.М. Чурбанова, который после его завершения вызвал командование училища и меня с моим заместителем подполковником В.К. Гринько. Почему-то разбор на этом совещании он начал с М.В. Ашика, и когда он стал унижать и оскорблять этого заслуженного человека, я не сдержался, поднялся и сказал, что прошу за это происшествие спрашивать с меня. Он в грубой форме мне ответил: «Садись, майор, с вами будет особый разговор!» Я в этот момент был готов к увольнению из войск. После совещания он оставил меня одного и стал без крика и грубости беседовать со мной. Он сказал, что офицеры из комиссии и начальник училища доложили, что я был хорошим преподавателем кафедры тактики и на инспекторской проверке получил отличную оценку за проведенное занятие. В этой связи он принял решение оставить меня преподавателем в училище. Я был удивлён: может быть, ему до сих пор никто не возражал, а может быть, он в душе согласился со мной в том, что я встал на защиту М.В. Ашика и пытался взять всю ответственность на себя. Я горжусь тем, что мне пришлось служить с Героем Советского Союза М.В. Ашиком. Уважаемый Михаил Владимирович, я желаю Вам крепкого здоровья, долгих лет жизни и всего доброго. Спасибо Вам за защиту нашей Родины в годы Великой Отечественной войны, за уроки и советы офицерам в мирное время.

Не претендую на авторство. Полковник Владимир Алексеевич Семёнов здорово всё описал о своём кумире Герое Советского Союза Михаиле Владимировиче Ашике. Низкий ему поклон! 11.92.2. Из книги полковника Владимира Алексеевича Семёнова «Жизнь и Победа» М.Ю. Гутман Незабываемые встречи Матвей Юрьевич Гутман. Длительное время служил в ВПУ МВД. В настоящее время – профессор кафедры философии и социологии Санкт-Петербургского университета МВД России, доктор юридических наук, кандидат исторических наук, профессор, заслуженный работник высшей школы Российской Федерации, почётный работник высшего профессионального образования Российской Федерации, академик Академии военно-исторических наук, кавалер ордена святого князя Александра Невского, лауреат премии имени генерала армии И.К. Яковлева. В системе МВД 60 лет (с 1954 года по настоящее время), полковник в отставке. Опубликовано более 220 научных и методических трудов. Председатель Региональной общественной организации ветеранов Санкт-Петербургского университета МВД России. «...Встречи с человеком, Человеком с большой буквы, всеми не просто уважаемым, но и любимым, никогда не забываются – они волнуют, побуждают быть похожим на него. 45 лет прошло со времени моей первой встречи с Героем Советского Союза полковником в отставке Михаилом Владимировичем Ашиком. Его представляли личному составу Высшего политического училища МВД СССР при назначении на должность первого заместителя начальника училища. Перед строем училища был высокий, подтянутый, с Золотой Звездой на груди моложавый полковник – ему было в то время 45 лет. В офицерской «коробке» начали шептаться – в первую очередь те, кто уже знал его по службе в должности заместителя командира дивизии внутренних войск, дислоцированной в Ленинграде: очень требовательный, справедливый, интеллигентный, заботливый и т.д. – в строю много не поговоришь. Но все понимали, что ставший в 20 лет Героем Советского Союза, прослуживший многие годы на краю света – в Магадане, он уже знает, почём фунт лиха, с ним не забалуешь. Но это разговоры – все высказывания и оценки носят субъективный характер. Поэтому вывод один: поживём – увидим. И увидели! И узнали! В июне 1970 года я был назначен дежурным по училищу. Перед заступлением на службу будущий дежурный получал инструктаж у заместителя начальника училища. Зашёл я к нему в кабинет (кабинет был на первом этаже небольшого четырёхэтажного корпуса, корпуса № 7, который находится в центре городка и сейчас является учебным корпусом Санкт-Петербургского военного института ВВ МВД России), представился. И если раньше дежурный отвечал на вопросы проводивших инструктажи стоя, то мне было предложено сесть. После проверки знаний обязанностей дежурного полковник М.В. Ашик поинтересовался, как у меня идёт служба, чем занимаюсь (к этому времени я был капитаном, преподавателем и проводил занятия по истории СССР), какие трудности. А потом встал, что-то достал из сейфа. Я тоже встал. Повернувшись ко мне, Михаил Владимирович сказал: «Матвей Юрьевич, поздравляю Вас с присвоением очередного воинского звания «майор». Желаю успехов, убеждён в том, что эти погоны с двумя просветами будут заполнены всем комплектом больших звезд!» И это сбылось. В 1970-е годы имела место практика переброски недисциплинированных солдат из одного подразделения в другое, чтобы оторвать их от привычной среды, определить в коллектив, способный оказать на них положительное влияние, где сама служба не связана с оружием. Это были, как правило, солдаты последнего года службы. Вот таких солдат прислали в батальон обеспечения учебного процесса училища. Они несли службу, работали. Так как эти солдаты требовали к себе особого внимания, из них была сформирована резервная рота, командиром которой временно назначили капитана В. Карепина (ныне полковник милиции в отставке), а его заместителем – меня. К этому времени забор вокруг училища пришёл в упадок, и было принято решение его заменить. Основными деталями нового забора были тумбы, которые вкапывали в землю, а на вставленные в центр тумб цементные столбы прикрепляли забор. Чтобы столб в тумбе стоял прочно, его закрепляли деревянными клиньями и затем заливали бетоном. Дело было в начале декабря, стояли морозы. Полковник М.В. Ашик принял решение привлечь к этой работе солдат резервной роты, а чтобы они были заинтересованы, поставить условие: поставите забор – сразу будете демобилизованы. И работа началась. Солдаты работали усердно, быстро, качественно, ведь стимул был хороший. Практически за две недели был сооружён забор. Солдат демобилизовали. Наступил март. И наш забор закачался, покривился. В чём же дело? Всё оказалось очень просто. Наши солдатики заливали столбы не бетоном, а водой, которая замерзала, и столбы стояли прочно. Михаил Владимирович мне сказал: «Умный солдат всегда ищет наиболее простое решение, и это правильно, хотя иногда и вредит делу. Но мы должны и доверять, и проверять». И это я запомнил навсегда. Старожилы знают, что на том месте, где ныне находится девятый корпус, до 1970 года был стадион. Строительством этого корпуса занимался непосредственно Михаил Владимирович. Скольких моральных и физических сил это стоило, один Бог знает. Но новый корпус, как и драгоценный камень, нуждался в соответствующем обрамлении. И вот это великолепие из голубых елей и каштанов, дороги и тротуары – всё создано под руководством М.В. Ашика. Я ещё был временно прикомандирован к резервной роте, когда полковник Ашик поставил передо мной задачу: «Необходимы семена травы для посева на выделенных площадках. Где взять? Подумайте! Может быть, там, где ведутся работы по созданию парка к 100-летию В.И. Ленина? Возьмите солдат». И задачу мы решили. Приехали к прорабу парка и изложили свою просьбу. Он нам ответил, что дать не может, а вот за работу заплатит семенами. И мы поработали и получили два мешка травяных семян. Для обрамления дорожек нужны были бордюрные камни. Где взять? В то время шло интенсивное дорожное строительство в Сосновой Поляне, и по обочинам стояли сложенные стопками новые железобетонные бордюрные камни. И Михаил Владимирович ставит задачу: выезжайте на «свободную охоту» за поребриками (так называли бордюрные камни). При этом абсолютно исключались варианты воровства этих камней. И вновь был использован проверенный метод: бордюры надо заработать. И заработали: по указанию мастера дорожного строительства мои солдаты извлекали из земли старые бордюры (сейчас их извлекают тракторами, а тогда – только вручную), которые нам разрешали забирать. Набрав столько, сколько могла увезти машина, мы их привозили в училище, очищали от старого бетона и устанавливали по краям дорожек. И сейчас ещё многие из тех бордюрин прочно стоят там, где были установлены 40 лет назад. Почти 40 лет назад произошло тяжелое происшествие в училище. Погибли люди. Я был дежурным по училищу и, стало быть, ответственным за всё, что произошло во время дежурства. Меня ждало самое тяжкое наказание, и я готов был его понести. Разбор происшествия провел М.В. Ашик, который пришёл к однозначному выводу: формально дежурный должен понести наказание, но его личной вины нет, так как он действовал по уставу, чётко и правильно. Впоследствии случившееся было изучено комиссией Управления внутренних войск, были определены непосредственные виновники происшествия, но первоначальный вывод Михаила Владимировича полностью подтвердился. Я, как дежурный, понёс наказание, но оно было адекватно моей виновности. Я продолжил военную службу благодаря объективной оценке моих действий во время этих событий, хотя слышал и то, что виноват дежурный – на него и надо взвалить всю ответственность. Взять на себя ответственность за проведённый анализ событий и сделать такой вывод, защитивший небольшого человека, по стечению обстоятельств попавшего в такую трагедию, мог только настоящий Человек! Михаил Владимирович по складу характера и роду деятельности склонен к аналитическому мышлению, кропотливой исследовательской работе, стремлению довести начатое дело до конца, добраться до истины. Во время одного из дежурств по училищу я был вызван в кабинет М.В. Ашика для решения какой-то служебной задачи. В процессе последующей беседы М.В. Ашик спросил меня, как идёт работа над диссертацией. Тема работы его заинтересовала, и Михаил Владимирович предложил свою помощь: «Прочитаю, и если появятся какие-нибудь идеи, поговорим». И идеи появились. И таких встреч было множество. Они продолжаются и сейчас, с большой пользой для всех. Вот такой он, наш Михаил Владимирович Ашик.