«Дерзкий и неуязвимый». Герой Советского Союза Бахтин Иван Павлович

«Дерзкий и неуязвимый» – такая надпись была сделана на фюзеляже штурмовика №11, боевого самолета моего отца, Бахтина Ивана Павловича, находившегося в действующей армии с ноября 1942 года, воевавшего в составе войск Сталинградского, Южного, Северо-Кавказского, 4-го Украинского, 2-го Прибалтийского фронтов, принимавшего участие в боях за освобождение Новороссийска, Керчи, Севастополя, Двинска и дошедшего до дня победы. История Великой Отечественной войны насчитывает множество подвигов, ознакомление с которыми вызывает ощущение нереальности произошедших событий – «этого не может быть!». В боевой биографии моего отца, летчика Бахтина Ивана Павловича, выходом за границы реальности, по моему мнению, был разгром группой штурмовиков под его руководством немецкого аэродрома под Сальском, а также благополучное возвращение на свой аэродром на своем самолете из всех 102 успешно выполненных боевых вылетов.

                                                      Разгром немецкого аэродрома под Сальском

В январе 1943 года советские войска дожимали кольцо окружения вокруг 6-ой немецкой армии Паулюса. Каждую ночь с аэродрома под Сальском, расположенном за линией фронта более чем в ста километрах, взлетали в сторону окруженных фашистских дивизий на прифронтовой аэродром Питомник тяжелые транспортные самолеты, плотно загруженные боеприпасами, горючим для танков, продовольствием, и возвращались обратно с ранеными немецкими солдатами и офицерами.

По оперативным данным авиаразведки, проведенной парой истребителей, на аэродроме находилось до 170 самолетов (по более поздним сведениям – до 320 самолетов), множество автомашин, автобусов, емкостей для горючего. По периметру территории аэродрома, разбросанного в степных полях, располагались десятки зенитных батарей. В воздухе над аэродромом постоянно кружилось патрульное звено истребителей, другие звенья дежурили в режиме постоянной готовности на взлетных полосах. Неудивительно поэтому, что неоднократные попытки подобраться к аэродрому с высоты для прицельной атаки на бомбардировщиках успеха не имели. Командование 8-й Воздушной армии Сталинградского фронта пришло к нестандартному решению - осуществить разгром аэродрома с использованием штурмовой авиации и возложило приказом задачу выполнения этой операции на 622-ой штурмовой авиационный полк (шап) 214-ой штурмовой авиационной дивизии (шад). По сравнению с бомбардировщиками, одномоторные штурмовики хуже приспособлены для дальних перелетов, но они более маневренны и могут летать на малой высоте. Разработку, подготовку и проведение операции поручили командиру эскадрильи штурмовиков Ил-2 капитану И. П. Бахтину. Этот выбор не был случайным. Еще до войны, закончив в 1931 году Ленинградскую военно-теоретическую летную школу, а затем Борисоглебскую военную школу летчиков в 1932 году, Иван Бахтин приобрел большой летный опыт и прошел служебный путь, продвигаясь от младшего летчика к командиру звена, инструктору-летчику, командиру отряда.

В 1941 году он был направлен слушателем на ускоренные курсы командного факультета Военно-воздушной академии ВВС КА, после окончания которых был назначен в звании капитана командиром эскадрильи 622 шап, начавшего боевые действия на Сталинградском фронте в ноябре 1942 года. За сравнительно короткий срок пребывания на фронте он успешно выполнил ряд боевых заданий. Летная и боевая подготовка «дерзкого» летчика Ивана Бахтина оказалась настолько высокой, что уже через три недели после первого вылета на задание он получил первую боевую награду – орден «Красная Звезда». Командир полка И. А. Емельянов был уверен, что именно капитан  Бахтин в роли ведущего группы штурмовиков сможет решить поставленную перед полком почти невыполнимую задачу. Такое назначение было утверждено начальником дивизии полковником У. С. Рубановым. Уверенность руководства в правильном выборе исполнителя задачи основывалась также на том, что 13 декабря 1942 года группа из 6 штурмовиков, ведомая капитаном Бахтиным, успешно справилась с похожим боевым заданием. Группа без потерь совершила налет на вражеский аэродром в районе железнодорожного разъезда Басаргино, уничтожив до 20 самолетов Ю-52. Обсуждая различные варианты предстоящей боевой операции, специалисты штаба полка согласились с мнением капитана Бахтина – успех будет обеспечен за счет скрытного подлета к аэродрому и внезапного начала атаки. Затем были тщательно продуманы детали операции. Для налета сформировали небольшую группу (чтобы остаться незамеченной) из семи штурмовиков Ил-2 и шести истребителей сопровождения Як-1  236-го истребительного авиационного полка. Нападение наметили провести ближе к полудню, когда его меньше всего ожидают на глубоком тыловом аэродроме. Маршрут проложили вдали от постов наблюдения, населенных пунктов, железной дороги, военных объектов. В некоторых послевоенных публикациях имеется сообщение (которое трудно проверить) о том, что при приближении к аэродрому планировалось его обогнуть и выйти на атакующую позицию с тыла. Каждый летчик был обязан выучить наизусть маршрут полета и знать последовательность своих действий в составе группы после команды к атаке. Полет должен был проходить на минимальной высоте (штурмовики могут снижаться до 25-30 метров и даже еще ниже на ровной местности) без переговоров по радиосвязи. 9 января 1943 года за ведущим 32-х летним «стариком» капитаном Бахтиным вылетели на задание шесть молодых (22-24 года), но уже проверенных в боях летчиков-штурмовиков – заместитель ведущего группы лейтенант Георгий Карлов, старший лейтенант Геннадий Мордовцев, лейтенант Григорий Жовтоножко, сержант Григорий Долаберидзе, сержант Александр Дубенко, сержант В. Догаев (его имя выяснить не удалось), в самолете которого находился единственный в группе воздушный стрелок Андрей Светлишнев. Через некоторое время к ним присоединились истребители сопровождения, которым поручили также провести аэрофотосъемку аэродрома после атаки. Перед вылетом капитан И. П. Бахтин напомнил главный приказ: с поля боя не улетать до тех пор, пока не будет израсходован весь боекомплект. Для этого каждый штурмовик должен сделать по шесть заходов. Двигаясь по проложенному специалистами штабов полка и дивизии маршруту, штурмовики и истребители благополучно пересекли линию фронта и незамеченными приблизились к немецкому аэродрому. Штурмовики летели на бреющем полете, почти «облизывая» холмы и сшибая воздушными потоками ветки и листья с деревьев. Последний бросок самолетов из-за укрытий на местности на аэродром при скорости штурмовиков примерно 400 км/ч занял, по-видимому, менее одной минуты. Появление как из-под земли краснозвездных самолетов над аэродромом оказалось для немцев полной неожиданностью. В это время (часы показывали 11.30) в воздухе крутилось патрульное звено «мессеров», а на земле шли работы по подготовке транспортных «юнкерсов» к ночным полетам. Вблизи транспортников стояли бензозаправщики, автобусы, бочки с горючим, на земле лежали ящики с боеприпасами и продуктами, вокруг суетились служащие гарнизона. Наблюдатели из службы охраны аэродрома, следившие за небом, оказались свидетелями странного миража, похожего на картину кошмарного сна – над землей внезапно возникло больше десятка советских самолетов, а летчики «мессеров» над ними напряженно вглядывались вверх, чтобы не пропустить возможного налета бомбардировщиков противника. Ошеломление от увиденной картины и зловещее предчувствие непоправимой беды на какое-то время парализовало рассудок и волю. Служба ПВО оцепенела, не понимая, что происходит, и не зная, как надо действовать. То, что произошло дальше, оказалось хуже самых мрачных ожиданий. По команде капитана Бахтина штурмовики («черная смерть», как их стали называть немецкие солдаты), двигаясь по кругу в заданном заранее порядке, поднимались по очереди вверх метров на 300-400, чтобы не попасть под удары осколков своих же бомб, и прицельно без перерыва посылали вниз свои смертоносные бомбовые и ракетные грузы по разным участкам аэродрома, а потом снижались до 20-25 метров для атак с использованием пушечного и пулеметного вооружения. При первом заходе штурмовиков на цель с бомбометанием по скоплениям «юнкерсов» зенитная артиллерия практически бездействовала. После разворота на второй круг по штурмовикам и истребителям был со всех сторон открыт свирепый огонь из всех имеющихся на аэродроме средств поражения воздушных целей. В ответ неслись к земле реактивные снаряды, очереди из крупнокалиберных пулеметов и авиапушек. Слаженно работали истребители – нейтрализовав патрульное звено, они не давали взлетать дежурным «мессерам» и прицельно обстреливали зенитные батареи. Затишье тылового аэродрома мгновенно сменилось какофонией бьющих по ушам резких звуков стремительной воздушной атаки. Вой моторов заглушался звуками взрывов бомб и снарядов, треском пулеметов, стуком пушек, хлопками зенитных боезарядов. Лавируя влево и вправо в череде воздушной «карусели», штурмовики примерно за 15 минут сделали все-таки по шесть запланированных заходов на цель. Капитан Бахтин дал команду к отбою. Штурмовики  и истребители, которые успели провести фотосъемку, быстро покинули аэродром, оставив после себя устрашающую картину его непоправимого погрома. Множество изуродованных самолетов, часть которых продолжала гореть, было разбросано на перепаханных бомбами взлетных полосах. Полыхали бензозаправщики и емкости с горючим, выбрасывая вверх клубы черного дыма. Взрывались боеприпасы, оставшиеся в горящих ящиках. Понесла потери зенитная артиллерия. Немало убитых и раненых немецких военнослужащих осталось лежать на земле. Сальский немецкий аэродром практически прекратил свое существование. Разгром в январе 1943 года небольшой советской штурмовой авиационной группой гигантского немецкого аэродрома под Сальском по своей эффективности и последствиям вполне может претендовать на символическое название «малый Пёрл-Харбор» - день позора авиационных соединений 6-ой немецкой армии Паулюса. Название бухты Пёрл-Харбор гавайского острова Оаху в истории Второй мировой войны прочно связано с днем позора США, объявленного президентом Франклином Рузвельтом после катастрофического разгрома японцами 7 декабря 1941 года американской военной базы.

Как это ни удивительно, но все семь штурмовиков улетели с места боя, хотя все они получили различные повреждения от огня зенитных батарей. Самые тяжелые последствия выпали на долю сержанта Долаберидзе. Двигатель его самолета заглох почти сразу же после отлета от аэродрома. Летчик совершил вынужденную посадку, но далеко уйти не успел и попал в плен к немцам. Впоследствии Долаберидзе удалось дважды бежать из плена и перебраться через линию фронта (это произошло примерно через восемь месяцев). Он затем прослужил в действующей армии до конца войны, после войны жил в городе Воронеже. Второй подбитый штурмовик, который вел лейтенант Карлов, также произвел вынужденную посадку, но ближе к линии фронта. Передвигаясь по глухим участкам местности, он избежал участи пленного, смог самостоятельно перебраться на территорию расположения советских войск и благополучно вернулся примерно через неделю в свой штурмовой полк к радости боевых сослуживцев.

Оставшаяся «на крыле» пятерка штурмовиков, несмотря на многочисленные пробои самолетов осколками зенитных снарядов, продолжала движение в сторону своего аэродрома вслед за самолетом капитана Бахтина, на темном фюзеляже которого читалась белая надпись «Дерзкий и неуязвимый». По радиосвязи ведущий группы доложил командованию о выполнении задания. Когда группа добралась до своих позиций, их встречали, как героев. Разгром Сальского аэродрома был далеко не рядовым событием на фоне военных эпизодов Сталинградской битвы. Командующий Сталинградским фронтом генерал-полковник А. И. Еременко даже прислал машину за капитаном Бахтиным, чтобы он лично доложил о деталях боевой операции. Изучение фотоснимков, сделанных истребителями после разгрома аэродрома, показало, что штурмовиками было уничтожено или сильно повреждено 75-78 немецких самолетов, то есть больше 10 вражеских самолетов в расчете на одного штурмовика – удивительная эффективность боевой операции, совершенной небольшой группой молодых советских летчиков (для сравнения, в  битве Пёрл-Харбор каждый японский летчик уничтожил примерно по одному американскому самолету). Сальский немецкий аэродром практически был выведен из строя. Главная магистраль, снабжавшая армию Паулюса боеприпасами, горючим, продовольствием, оказалась перерезанной, стал ближе день позорной капитуляции фашистской армии. Командующий Сталинградским фронтом без промедления распорядился представить всех летчиков-штурмовиков к правительственным наградам, а капитан Бахтин Иван Павлович был повышен в должности и назначен командиром 190-го штурмового авиационного полка 214-й шад. С процедурой награждения Бахтина произошла некоторая задержка, связанная, возможно, с дополнительной проверкой ущерба, нанесенного при разгроме Сальского аэродрома. И только 13 марта 1943 года командир 214-й шад подписал представление на присвоение капитану Бахтину звания «Герой Советского Союза».

Этот наградной лист не был утвержден на каком-то из этапов прохождения по инстанциям.В апреле 1943 года 214-я шад была переведена в состав Северо-Кавказского фронта, и приняла участие в штурмовке позиций немецко-фашистских войск под Новороссийском и в районе станицы Крымской. За исключительно успешные боевые действия полка командир 214-й штурмовой авиационной дивизии полковник Рубанов 7 мая 1943 года подписывает еще одно представление на присвоение майору Бахтину звания Героя Советского Союза. Но вышестоящее командование принимает другое решение и приказом по ВВС №033/н от 27 июля 1943 года награждает майора Бахтина орденом Александра Невского.

                                                          Неуязвимый – игра в «воздушную рулетку»

Летчик-штурмовик И. П. Бахтин прошел всю войну до победного дня, участвовал в тяжелейших боях, его посылали на выполнение самых важных и трудных заданий, из которых он выходил живым и невредимым (за исключением ранения в ногу после одного из вылетов). Его штурмовик ни разу не был подбит, не приземлялся на вынужденную посадку и всегда дотягивал до своего аэродрома. Это совершенно поразительный факт, учитывая неутешительную статистику боевых, а также и не боевых потерь (например, если в полете вдруг заклинило двигатель). Первая серийная модификация штурмовика Ил-2, поступившая на вооружение в ВВС КА в 1941 году, не имела кабины для воздушного стрелка. Если во время воздушного боя вражеский истребитель заходил в хвост менее быстрому штурмовику, то шансов у последнего на благополучный исход почти не оставалось. В связи с этим, боевые потери штурмовиков в начале войны были очень велики. В среднем одна боевая потеря приходилась на 8-9 вылетов. Одноместные штурмовики были окончательно списаны только в мае 1944 года. Живучесть пришедшим им на смену самолетам с воздушным стрелком заметно выросла. Однако иногда летчики вылетали на задание без воздушного стрелка, чтобы увеличить количество боеприпасов. Каждый вылет на боевое задание - это игра в смертельную «воздушную рулетку»: повезет – не повезет. Основные объяснения редкой «везучести» И. Бахтина лежат на поверхности – это высочайшее летное мастерство, умение искусно ориентироваться в боевой обстановке, полная уверенность в себе, абсолютная убежденность в приоритете достижения цели даже по сравнению с ценой собственной жизни. Бахтин не был суеверным, но, тем не менее, двух примет он старался придерживаться: он считал счастливым число 11 (под этим номером значились штурмовики, на которых он летал) и верил, что его самолет обязательно вернется обратно, если к полету его будет готовить любимый механик Иван Григорьевич Васькин. Интересно, что по просьбе Бахтина при переводе его на новое место службы после разгрома Сальского аэродрома он был направлен туда вместе со своим механиком и прилетел в расположение 190-го штурмового авиаполка на своем штурмовике с №11. Вполне возможно, что в роли ведущего боевой группы И. П. Бахтин сам становился для ведомых летчиков своеобразным счастливым талисманом. Можно предположить, что летчик И. П. Бахтин обладал исключительной интуицией и на подсознательном уровне мог предчувствовать надвигающуюся опасность и избегать встречи с ней. Дата рождения Ивана Бахтина – 22 июня 1910 года – невольно привлекает к себе внимание из-за символического совпадения дня рождения будущего Героя с днем начала Великой Отечественной войны. Третья часть его жизни между этими днями была вплотную связана с военной авиацией, в области которой к началу войны капитан Бахтин достиг высочайшей квалификации и сохранил великолепное физическое здоровье, как будто он был запрограммирован на совершение воинских подвигов. В истории Российского государства известно немало случаев, когда в период острой опасности для государства возрастало количество людей, главным предназначением которых было спасение Родины. Нет сомнения, что Иван Павлович Бахтин относился именно к таким людям.  

За личные боевые подвиги, за 102 успешных боевых вылета, отвагу и героизм подполковнику Ивану Павловичу Бахтину 18 августа 1945 года было присвоено (после третьего представления) звание Героя Светского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая звезда».

Он был также награжден двумя орденами Невского, двумя орденами Боевого Красного Знамени, двумя орденами Красной Звезды, орденами Отечественной Войны 1-ой и 2-ой степени, боевыми медалями.

Еще один орден (Трудового Красного Знамени) и еще одну медаль (За доблестный труд) И. П. Бахтин получил уже в мирное время. В 1946 году Иван Павлович демобилизовался из армии, но свое любимое дело – авиацию, не оставил в стороне. Он был приглашен на службу в Главное Управление Гражданского Воздушного флота, где и проработал до выхода на пенсию.

Иван Павлович Бахтин, ветеран Великой Отечественной войны

Умер 25 января 1994 года, похоронен в Москве на Ваганьковском кладбище.

Бахтин Борис Иванович, сын Бахтина Ивана Павловича,

моб.тел.: +7(910)486-7718, e-mail: bbor2000@yandex.ru

Статья подготовлена на основе материалов из личного архива Бахтина Ивана Павловича, документов МО, известных публикаций.