Так начиналась война

(Один день из жизни защитника Брестской крепости)

Светает. Скоро взойдёт солнце, и лес оживёт, наполнится щебетом птиц, шелестом молодой листвы, шорохом трав... Какая красота и тишина вокруг! Тишина удивительная, даже настораживающая, если ты служишь на границе. Пограничник крепче сжимает винтовку, вслушивается и «всматривается» в тишину. Но ничего подозрительного нет: как любит повторять его командир, «ни шороха, ни звука». Недалеко от него, весь в росинках, голубоватый цветок. Интересно, как он называется? Хочется протянуть руку и дотронуться до нежных лепестков, но ... нельзя. Если за ним наблюдают, можно выдать себя неосторожным движением. Он смотрит на часы: 3 часа 45 минут. Скоро придёт смена, он вернётся в казарму, отдохнёт, напишет письмо домой. 4:00. Сдал пост, через полчаса он уже будет спать... Сегодня 22 июня. Почти год назад его призвали в армию, и, вспоминая, как отец гордился тем, что сын будет служить на границе, в Бресте, рядовой Фёдор Барилов всегда улыбается. Чем ближе отпуск, тем острее чувство разлуки: «на гражданке» никогда не думал, что будет так тосковать по дому, так часто видеть во сне родные лица. А когда ему снится Аннушка, сердце начинает биться так сильно, что становится трудно дышать. Он и не думал, что есть на свете такая любовь... Вот в предутренней тишине его ухо уловило не то низкий гул, не то рокот, но нельзя понять, откуда этот звук доносится, кажется, что со всех сторон; кажется, будто бы и земля начинает мелко-мелко подрагивать. Что это? Вдруг страшный грохот обрушивается на мир вокруг него, заставляет упасть и вжаться в землю. Несколько минут, показавшихся ему вечностью, он не поднимает головы: ясно, что это ураганный артиллерийский огонь накрыл его и крепость, до которой оставалось пройти каких-то две-три сотни метров. Снаряды свистят над головой, и кажется, что очередной из них обязательно попадёт в него. Гул нарастает. Фёдор всё-таки решается поднять голову: тяжёлые бомбардировщики! А что если они сбросят свой смертоносный груз на крепость? Машинально прижал руку к груди: там, под гимнастёркой, - серебряный крестик. Бабушка, провожая в армию, крепко наказала носить, не снимая, оберегая от недобрых глаз. Господи, спаси и помилуй! Через какое-то время боец замечает, что снаряды уже рвутся не рядом, а далеко впереди. Артобстрел закончился так же внезапно, как и начался. 4:20. Как он преодолел оставшееся до крепости расстояние, Фёдор не помнил. То, что он увидел за её стенами, потрясло его. Крепость, считавшаяся неприступной цитаделью, полуразрушена. Земля усеяна убитыми, уничтожены склады, повреждён водопровод, горят деревянные постройки, мечутся штатские, истекают кровью раненые. Позднее Фёдор узнает, что у гарнизона прервана связь с командованием. Но и тогда он, которому едва исполнилось двадцать лет, ещё не осознает, что началась война. Каждый раз, заступая на охрану государственной границы, бойцы получали приказ: ни в коем случае не поддаваться провокациям. Поверить в то, что случившееся не провокация, а самая настоящая война, было почти невозможно: ведь Красная Армия всех сильней и легко отразит любого агрессора! Кто же осмелится напасть на Советский Союз?! В 4:23 начался штурм. Вскоре немцы поняли, что сломить сопротивление защитников крепости силами только пехоты невозможно, и вновь обрушили на цитадель огонь артиллерии и реактивных миномётов. Каждые четыре минуты огонь то переносился на сто метров вперёд, восточнее, то снова возвращался назад, перепахивая всю территорию обстрела. Фёдору казалось, что в этом аду не останется ничего живого. Но крепость сражалась. Пробегая через площадь к штабу, Фёдор услышал стоны, доносившиеся из воронки от снаряда. Не сразу узнал он своего односельчанина, с которым дружил с 7-го класса и вместе призывался в армию: лицо залито кровью, правая нога оторвана по колено, в груди зияет рана. Иван был без сознания, хрипло дышал. Опустившись перед другом на колени, Фёдор приподнял его голову: «Иван! Иван, ты меня слышишь?» Вытащил из воронки, с трудом взвалил на спину и побрёл к медсанбату. Осторожно опустив Ивана на землю, где уже сидели и лежали десятки раненых, Фёдор понял, что опоздал: никто и никогда уже не сможет помочь его товарищу. С трудом сдерживая слёзы, достал из кармана Ивановой гимнастёрки простреленную фотографию и письмо его жены. Как он радовался всегда, получая весточку от неё! Каким счастьем лучились его глаза! «Прости, друг, что не смог тебя защитить». К 9 часам утра Брестская крепость была окружена. Сколько ещё суждено было увидеть и пережить рядовому Барилову в этот день! Гибли солдаты и командиры, врачи и медсёстры, взрослые и дети... Визг пуль, вой снарядов, грохот разрывов, огонь, дым... Кровь лилась рекой, смерть косила всех без разбору... Уже поздно ночью выдалась короткая передышка, и Фёдор понял, что за целый день у него и маковой росинки во рту не было. Сделав несколько глотков воды из протянутой кем-то фляжки, он без сил повалился на пол и уснул. Закончился первый день войны... До Победы оставалось долгих 1417 дней и ночей. Но об этом ещё никто не мог знать...         PS: Фёдор Яковлевич Барилов - мой прадедушка. Я не застала его в живых, но много знаю о нём: наша семья свято хранит его память. Родился в селе Левокумском Левокумского района Ставропольского края в 1921 году. В 1940 году был призван в армию. Служил в пограничных войсках, расквартированных в Брестской крепости. Война началась для него 22 июня 1941 года. Гарнизон крепости сражался отчаянно, но немцы превосходили численностью, вооружением, внезапность нападения тоже сыграла свою роль. Поняв, что штурмом цитадель не взять, фашисты решили взять её измором и регулярными артобстрелами, потому что железнодорожная линия к северу от Брестской крепости и автодорога к югу от неё уже были в руках немцев и могли использоваться для наступления на восток. Брестская крепость осталась в тылу врага. Восемнадцать суток Фёдор Барилов плечом к плечу с другими защитниками сражался с фашистами в крепости, а затем небольшому отряду, в составе которого был и мой прадед, удалось прорвать вражеское кольцо и соединиться с частями Красной Армии. Потом воевал в Подмосковье, освобождал Украину. В одном из боёв был тяжело ранен, потерял ногу. Домой вернулся в начале 1945 года. Награждён двумя орденами Отечественной войны 1-ой и 2-ой степени, медалью «За победу над Германией», юбилейными медалями. Мой прадедушка, мне рассказывал об этом папа, любил повторять слова Героя Советского Союза генерала Дмитрия Карбышева: «Нет большей победы, чем победа над собой! Главное - не пасть на колени перед врагом». А ещё он говорил, что русских можно убить, хоть и очень сложно, но победить, сломить их нельзя...