Баринов Алексей Васильевич
Баринов
Алексей
Васильевич
рядовой / стрелок
1909 - 1979

История солдата

Мать  - Ольги Андреевны Бариновой . Отец - Василий Баринов погиб в Первой мировой войне. В их семье было 4 парня, к 1935 году все парни были женаты, все жили в одной избе, у всех было по 1-2 детей, бабушка спала на русской печке. Остальные  все спали на полу кроме старшего брата с женой. Своей земли у Бариновых не было, добывали пропитание кто как может. У семьи был кое-какой скот в подворье: овцы, куры, теленок и гордость-лошадь. Все братья считались в селе и окрестностях лучшими мясниками. Глубокой осенью они разъезжали по деревням -"мясничали", т.е. забивали скот, разделывали туши, за это получали мясо, шкуры. Мясо и шкуры сдавали в городе, покупали муку, крупу, масло и прочее. Так и питались, содержали свои семьи. Но строить свои  дома не было возможности.

В 30-е годы в Поволжье образовались земельные товарищества, коммуны, колхозы. Чтобы вступить в колхоз (или коммуну), нужно было сдать лошадь. Уполномоченные от колхоза приходили несколько раз. Сначала уговаривали, а затем угрожали, что единоличников, имеющих лошадей, будут раскулачивать. Мужчинам приходилось уезжать из дома на недели, на ночь на лошади.

В селе в это время некоторых зажиточных хозяев раскулачили, а некоторых единоличников отправили в Сибирь.  Поэтому семья Алексея и Анны, уже с маленькими дочками, услыхав о вербовке на Сахалин, решили уехать.  Вербовщик прибыл на дом, пообещал бесплатную дорогу, жилье, работу на нефтяном промысле. Так летом 1936 года  семья в товарных вагонах поехала на Дальний восток. Ехали полтора месяца. Целый поезд был составлен из вагонов с вербованными.

Наконец, часть вагонов с людьми оставлены в Хабаровске, а остальные на пароходе добрались до города Николаевска- на- Амуре, а затем на барже (кунгасе), которую тянул катер через Татарский пролив. Приехали на север острова Сахалин  в порт Москальво,  затем на катерах через залив Уркт в поселок Гиляко-Абунан [1]. Поселок был на берегу лесной речки, всех людей поселили в бараках. Кругом лес, море, домов 20-25 было на тот момент. В 3х километрах - нефтепромысел, куда была проложена позже узкоколейка, поезд возил нефтяные баки в порт Москальво. В поселке был магазин, позже появилась начальная школа.

Через некоторое время супруги Бариновы купили (на ссуду) бревенчатый дом, который находился на опушке леса, рядом ручей и болото. Дом состоял из одной большой комнаты и большой кухни, больших сеней, огромным чердаком. На чердаке хранили зимой замороженные ягоды клюквы, брусники, шишки стланиковые (разновидность кустарникового  кедра). Девочки -  сесты спали  на одной кровати. На кухне была печь, стол и высокая лежанка, в нее на зиму помещали кур, или теленка по весне. В доме не было книг, но Алексей Васильевич приносил газету "Правда" с работы и вечерами вслух громко читал. Радио в доме  не было. Но к  радости детей родители купили патефон (но называли его виктролой) и несколько пластинок  с песнями Руслановой). Подходить к патефону детям не разрешалось, отец сам заводил и слушал песни, частушки.  Но с началом Великой Отечественной войны при большой нужде Анна продала патефон.

О войне. Детские воспоминания второй дочери Алексея Васильевича Баринова - Раисы.

Когда началась война мне было почти 6 лет. Я хорошо помню обстановку, когда мы узнали о начале войны. Все были встревожены, на работе отцу сообщили, что  его могут взять на фронт. А взрослые прекрасно знали, что Япония в одном лагере (блоке) с Германией, думали, что вот-вот японцы нападут на Северный Сахалин.

Немного об отношениях с Японией (из истории).

Остров Сахалин до XIX века был заселен очень неравномерно и малочисленно, аборигенами считались нивхи (гиляки), ороки, айны (древние жители Сахалина и Японии).

В результате русско-японской войны в 1904-1905 гг. Сахалин был разделен между Россией и Японией. Граница проходила по средней части острова. На севере острова в городе Оха японцы организовали концессию (совместное с иностранцами предприятие, которое занималось поставкой нефти с промыслов в Японию). В концессии работали  наши жители. Даже моя мама временно до 1941 г. работала там уборщицей. Для работников в концессии был японский магазин, товары были интересные, таких не было в наших магазинах. Концессия была закрыта в 1943 году, японцы вынуждены были покинуть север Сахалина. Но они были хорошо осведомлены о залежах нефти, о населении, о воинских частях и т.д. Границы на 68ой параллели японцы очень хорошо укрепляли.

 Через неделю после начала войны отец получил повестку в военкомат. Такие же повестки получили многие мужчины нашего поселка. Помню как вечером пришли к нам друзья отца, много говорили. Отец играл на гармошке, пели песни, а мама много плакала. На следующий день мужчин проводили в Красную армию. Мы стали семьей красноармейца.  В поселке осталось несколько мужчин, не годных к службе в армии по возрасту.

Было лето 1941года, наступила пора сенокоса. У нас была корова, нужно было заготавливать сено на зиму. Но "работников" в семье было двое: мама, которая через полгода ждала ребенка и 9-летняя сестра. Была у нас сенокосная делянка далековато от поселка. Несколько раз мама с сестрой ходили туда с косой, сестра граблями сгребала скошенную траву, охапками носила в кучу. Сено сушили, складывали в конны, стожок, чтобы зимой привезти на санках домой. Но глубокой осенью корова около сарая съела какую-то ядовитую траву и на глазах у нас начала погибать. Мы все плакали, но помочь ничем не могли. И тогда мама связала ноги корове, лежащей на боку, отогнала нас с сестрой плачущих и орущих домой, взяла большой нож перерезала горло нашей коровке. Не помню как разделывали тушу. Но помню приходил дальний сосед Морозов (возчик хлеба в магазин) и взял часть мяса, кто-то еще приходил. Ведь холодильников не было, надо было раздать мясо. А мама сварила в большой кастрюле мясной суп. Помню, что хлебала мясной бульон, а к мясу не притронулась, сквозь слезы твердила: "Не хочу, мне Розку жалко".

Осенью уже чувствовался голод, нехватка продуктов. Всю войну всё время хотелось есть. Мама где- то узнала, что отец находится в нашем Охинском районе, его часть была расположена в районе Новостройки, это где-то в 8-10 км от нашего поселка. Несколько красноармеек собирались и ходили на свидания с мужьями. Носили с собой кое-что из продуктов, папиросы и табак. А табак мы всю войну выращивали сами. Всю технологию изготовления табака я помню до сих пор: посадка, полив, высушивание отдельно листьев и стеблей, измельчение руками и ножом, разделение по разным матерчатым мешочкам. Это называлось самосад, мужчины курили самокрутки. Этот самосад был самым лучшим гостинцем для солдата. Такие мешочки из ткани с табаком назывались кисетами, мы шили их дома и приносили в войну в школу для посылки на фронт.

Во время войны (примерно 1942 год) мама обязана была ходить в ликбез (ликвидация безграмотности), училась читать, писать, считать. Там же проходили курс ГТО[1]. Мама вечерами ходила на занятия, по окончании получила документ об окончании Ликбеза. позже она с удовольствием читала серьезные рассказы, повести, писала письма родным. Мне осенью 1942 года исполнилось 7 лет, но мама не разрешила идти в школу, так как надо было сидеть с  братом, которому было 10 месяцев. Маме тогда надо было устроиться на работу. В войну продукты выдавались  по карточкам. Я запомнила только хлебные карточки: на ребенка 400г. хлеба, на работающих 800 г., а на иждивенцев (не работающих) не давали карточки. Итак,  на нашу семью полагалось 1кг 200г хлеба, т.к. у мамы было трое детей, а она сама не работала.  Братик Вячеслав родился в ноябре 1941г., мы с сестрой его почему-то называли  Веточкой (а уже в школе его называли Ветка Баринов). И только студентом его стали называть Славой, Вячеславом.

 Работать женщине с грудным ребенком в поселке было негде, но вот подвернулся удобный случай. В поселковую  пекарню потребовался работник. Мама  срочно устроилась, но с годовалым братом пришлось нянчится и хозяйничать дома мне, ведь сестра ходила в школу. Помню, как мы в обед с сестрой носили брата на пекарню к маме на кормление. Мама заводила нас в склад с мешками муки, кормила грудью братишку. Пахло свежим  хлебом.  Заведующий Сергей Павлович Потоцкий часто приносил булку свежего хлеба и в металлической формочке  растительного масла. Он говорил: "Ешьте сколько можете, но выносить из пекарни нельзя!".  И вот мы с сестрой, торопясь,  ели горячий хлеб с горячим маслом, так как были очень голодны, ведь дома есть было нечего. Летом мы собирали на болоте пестики, лопухи, крапиву, лебеду и мама варила из них суп. Уже в 8-10 лет с гурьбой девчонок и мальчишек летом ходили на берег моря  на залив Уркт, ловили пиками камбалу, это было трудно- рыба скользкая и ловкая, поймать её была большая радость. Мама тогда варила рыбный суп. Лес был рядом, мы ходили за грибами, ягодами (брусника, черника), а осенью старшая сестра Аня ходила со взрослыми на дальние болота за клюквой. Все это запасалось на зиму в деревянных ящиках. А чернику заливали водой в бочонке, хранили в сенях. Зимой доставали замерзшие куски и варили кисель, почти не сладкий, но вкусный. На бугорочке у дома мы с мамой  разделали огород и садили немного картофеля. Но почва там песчаная с торфом, картошка плохо росла, была мелкой, размером с куриное яйцо и мельче.  В целях экономии картофель варили в мундирах, моя обязанность была чистить эту мелочь. Делать надо было быстро, пока она не остыла. До сих пор я и моя семья очень любим так готовить и есть мелкую картошку. Очистим и чуть обжарим в растительном масле. Вкуснятина! Такое блюдо до сих пор в семье называется "картошкой пушкина", почему - непонятно.

Мы с сестрой рано научились заниматься домашними делами: мыть полы (полы в доме были некрашеные, их надо было скоблить ножами добела), мыть посуду, ходить за водой в ручей, поливать в огороде табак и капусту. Больше ничего не росло в огороде. Ходили за ягодами. Но главная забота для нас летом была добыча хвороста, коры деревьев для печки. Ведь печь топилась дровами. Наша обязанность  до самого снега - ежедневное обеспечение дровами. Сестра рано научилась владеть топором, рубить сучья или корни пеньков.  Иногда и я с ней ходила. Однажды я приладилась ударить топором по полену, которое для верности держала ногой, и попала по ноге. В резиновом сапоге моментально захлюпало. Переполошились сестра с мамой, как-то остановили кровь. Шрам до сих остался.

Хворост, сучья, поленья - все это собиралось в вязанку, на горбу приносилось домой. В день надо было собрать  не менее двух вязанок. Но трудность была зимой. Кругом снег, сугробы, сучьев не найти. Чтобы добыть топлива надо было рубить огромные ели, затем их распилить на чурки, затем каждую чурку расколоть на поленья, принести в дом. Зимой мама и сестра шли в лес с санками, топором, пилой. Сваливали 1-2 лесины и везли к дому. Это очень тяжелая работа, зимы морозные, холодно. Сестра часто простужалась.

Ну а я сидела дома с братцем, следила за ним, играла, кормила его печеньем или хлебом, размоченным в воде, завернутыми в марлю. Это была его соска. Иногда  в эмалированной кружке мама варила ложку манной каши для братика. Малыш съедал немного, а я (нянька!) радовалась, выскребала до капельки всю кашу. Когда мне почти исполнилось 7 лет, мои сверстники готовились к школе. Мне очень хотелось идти в школу. Но так как мама не разрешила, мы с сестрой договорились, что тайно от мамы я буду ходить в школу с утра, а сестра (она пойдет в 4 класс) с обеда. Со Славой мы будем сидеть по очереди, а мама мол не узнает, ведь она рано уходит на работу и поздно приходит. И вот 1 сентября я пошла в школу. Сестра мне дала свою матерчатую сумку, пенал, карандаши и тетрадку. Я просидела 2 урока в школе, была очень довольна. Прозвенел звонок на перемену. Все ученики 1-3 класса вышли в зал. А я чуть не упала от страха, на пороге стояла мама, ждала учителя. А учителем был Сергей Павлович, высокий, красивый молодой человек. Мама ему объяснила, что работает, а дома грудной ребенок, я должна нянчить брата. Я стала плакать, а учитель взял меня на руки и стал уговаривать, что маме надо помочь, а в школу мол пойдешь на следующий год.

Так и пришлось с мамой за руку, с горькими слезами идти домой. А дома нам вместе с сестрой досталось за то, что мы "выдумали без  матери".  Так что в школу я пошла в 8 лет. Училась хорошо. В этой школе я проучилась 3 года. А потом школу перевели в другую часть поселка. В 4ом классе мы сдавали экзамен по русскому языку и математике. Для этого ходили в семилетнюю школу за 3 километра. Я училась на "отлично", а вот на экзамене в диктанте сделала одну ошибку и получила "4", после этого на всю жизнь запомнила как писать слово "облако".

Из школьной жизни запомнился эпизод, когда мы узнали, что закончилась война. В классе висела карта, мы часто "путешествовали" по ней на переменах, мы уже знали, что наши войска подходят к Германии, все ждали конца войны. И вот помнится, как во время занятий из города приехала учительница второй смены Татьяна Ивановна - входит и говорит:  "Что вы сидите? Ведь война закончилась!!!" и мы все сразу с криками "Ура" повскакивали с мест, и побежали домой, так как хотелось сообщить всем эту новость. Но у меня дома никого не было, и я побежала к ближним соседям Артамоновым (семья фронтовика - инвалида, у него был протез). Дядя Саша знал о Победе, т.к. старшая дочь и моя сестра уехали на поезде в город. Но когда услышал, что эта новость от городской учительницы, то решил соорудить флаг над домом. Начали искать ткань красного цвета, но не нашли. Тогда он схватил подушку красного цвета, вытряхнул перья в наволочку, прибил на длинную палку ткань и полез на крышу. Его жена опасалась, что он упадет, но все обошлось. Так появился в нашем посёлке флаг в честь Победы. Это была великая радость.

В центральной части поселка состоялся незапланированный митинг около магазина, все радовались, плакали, все надеялись, что мужья вернутся скоро домой. Но радость для дальневосточников и сахалинцев была недолгой. Ведь японцы на Сахалине активизировались. Летом на опушках леса можно было встретить японских шпионов. Нам в школе говорили, что нельзя ничего говорить незнакомым. В школе висел плакат с изображением женщины с приложенным пальцем к губам. Внизу была надпись: "Не болтай!"

Помню мы гурьбой ходили ловить рыбу, а на опушке леса было много малины. Мы врассыпную бросились в малинник. Вдруг из-за куста выходит японец в очках, улыбается и на ломаном русском языке подзывает нас. Мы все собрались в кучку, а японец стал задавать нам вопросы: "Где живет председатель, у кого отец в армии и др. Мы, памятуя наказ "не болтать", отвечали, что не знаем. Японец засмеялся и предложил в коробке рафинированный сахар и плитку шоколада. Мы не решались брать, но один храбрый мальчик - подросток "Ворон" подбежал, взял горсть сахара и мы все бросились бежать к берегу залива. Японец быстро скрылся.

Для нас, сахалинцев, наступило самое тревожное время. Мы  уже знали, что СССР готовится к войне с Японией. Ведь войска Советской армии из Европы через всю нашу страну переправлялись на Восток. Железнодорожные составы с солдатами ехали мимо их родных мест на следующую войну.  8 августа  1945 года СССР по договорённости с союзниками объявил войну Японии. Жители боялись нападения японцев. В поселке была  создана дружина из взрослых и подростков. Они следили, чтобы ночью не горел свет в окнах. Моя сестра входила в эту группу, вечерами выходила на дежурство, предупреждали тех, у кого горел свет. Некоторые жители клеили на окнах полоски бумаги на случай бомбежки. Об отце мы ничего не знали в это время. А мама с вечера, готовясь ко сну, надевала  всю новую одежду на нас, вплоть до ботинок, каждому предназначался узелок. Все это на случай, если вдруг среди ночи придется бежать в лес на сопку.

Война с Японией длилась недолго. Наши войска совместно с монгольскими освобождали захваченные Японией территории Китая. Особенно жестокие сражения проходили на острове Сахалин и Курильских островах. Ведь 40 лет Японцы владели половиной Сахалина и хорошо укрепились на Курильских островах.

Японские войска были хорошо вооружены, хорошо одеты, серьезно подготовлены к боям. На границе с Японией по Сахалину (50я параллель) были впоследствии обнаружены сплошные траншеи с укрепленными пулеметами, к которым были прикованы пулеметчики. Японские самураи с детства знали, что такое "харакири". У всех солдат были специальные ножи. Многие солдаты, не желая сдаваться в плен, делали себе харакири - убивали себя. Война продолжалась в пределах одного месяца и вот  и вот в ночь со 2 по 3 сентября 1945 года был подписан договор о полной капитуляции Японии. По договору утверждалось, что Южный Сахалин и Курильские острова принадлежат СССР. Японцы нехотя покинули Южный Сахалин, где обживали территории более 40 лет. Столица области Южно-Сахалинск у японцев называлась Тайохара. Населённые пункты  были переименованы  на русские названия. Появились поселки Победино, много поселков названы в честь героев-защитников: поселок Буюклы (Антон Буюклы), Смирных, Ильичевск и др.

Зимой 1945-1946 гг. на север Сахалина были перемещены пленные японцы. Они под конвоем очищали  железную дорогу от снежных заносов . В школу зимой мы ходили только по железной дороге. Сугробы вдоль железной дороги были выше человеческого роста. Для безопасности через небольшие расстояния делались так называемые "карманы", это такие ниши в снежной стене. При приближении поезда люди прятались в эти карманы.  Поезд с вагонами проходил, а мы бежали до следующей ниши-кармана. Ежедневно мы видели пленных японцев. Они, многие в темных очках, очень тепло одеты в пуховики бежевого цвета. Под шапку надевался вязаный капюшон с закрытым лицом, только вырез для глаз. Мы, ребятня, дразнили японцев, и, когда не видел конвоир, бросали в них комьями снега. Японцы нас зло ругали, показывали неприличные жесты. При появлении конвоира мы убегали.

Папа пришел домой только в 1946 году. К этому времени купленный в конце 1944 года наш дом совсем пришёл  в негодность. Мама купила заготовленный сруб из бревен  и мы, утеплив сруб без крыльца, сложив печь, вынуждены были жить  в этом доме.

 После войны папа работал на конном дворе поселка нефтяников за 3-4 км. от дома. Тогда лошади использовались повсюду, даже на нефтяных промыслах. В нашей семье появилась корова, жить стало полегче, т.к. исчезла боязнь военных действий со стороны Японии. В 1948 году отменили продуктовые карточки.

Но в 1948 году родители решили поехать на свою родину - Ульяновскую область, село Большие Ключищи. Со времени отъезда семьи с Волги прошло 12 лет, у папы не стало  многих родственников: мамы (т.е. нашей бабушки Ольги Андреевны), младшего брата отца (дяди Андрея[1]) - он не пришел с фронта, пришла бумага из военкомата, что он пропал  без вести.  Но однополчанин  сообщил родным, что  виделись  с ним на переправе через Днепр на левом берегу. Больше никаких сведений нет до сих пор.

И вот мы приехали в августе 1948 года в село Большие Ключищи в 30ти  километрах от города Ульяновска. Встретились с родными, поселились временно у младшего брата отца Павла Васильевича.

Семья дяди Павла  жила в избе, состоящей  из одной большой комнаты и кухни. Около избы - огород. Мы увидели такую бедноту у всех!

А тут еще мои родители нашли в г. Ульяновске место работы отца с предоставлением жилья. И они  через 10 дней уехали в город. Папа устроился плотником в плодопитомник. Старшая сестра устроилась на завод  ЗИС[1] станочницей (сначала ученицей), мама была домохозяйкой с младшим братом, ему еще не было 7 лет. Дали им в бараке комнату приблизительно 30 кв. м. Мама нашла своего отца, который раньше жил у своего брата. А теперь он жил у нас, это наш дедушка Петр Павлович Дубов. У него семья давно распалась, находилась в Узбекистане. Сам он - инвалид,  тяжело болел и жил у родных. А теперь у него был "свой угол": топчан за печкой. Никаких удобств в бараке не было. Воду приносили из уличной колонки. В доме было очень холодно, все продувалось ветрами. Родители решили меня не переводить в городскую школу, так я и жила у родных, но вдали от своей семьи. Мама за зиму приезжала 2 раза проведать меня. Кое-что привозила из еды, платила деньги за мое проживание у дяди, стирала, штопала чулки. Я очень хотела к ним домой, скучала по младшему брату.

Однажды решилась на каникулы попасть домой. За мной кто-то должен был приехать. Ведь я не знала города, где жили мои родители, хотя адрес знала. И вот в последний день учебы я решилась попасть домой. Никаких автобусов не ходило, была большая дорога, по которой редко проезжали машины, чаще всего обозы лошадей, редко встречались одиночные лошадки с людьми на санях. Уже я устала идти, дело было к вечеру. Меня пожалел возчик, посадил в сани, подвез меня до окраины города. По дороге я впервые увидела стаю волков, которые двигались параллельно основной дороге, но не решились напасть. Приехали благополучно. Было очень морозно, я на окраине города услышала, что машина грузовая идет в Засвияжье (район в Ульяновске). Народу набилось в кузов много. Так я вечером, закутанная в вязаную шаль заявилась домой. Мама и папа были в ужасе от того, как я могла на такое решиться в 13 лет.

За время каникул я познакомилась с городом Ульяновском. На главной улице впервые увидела пленных  немцев, которые очищали снег, смотрели на нас зло.  Ну а мы тоже смотрели на них, как на врагов. Тогда же впервые побывала в церкви[2], когда крестили брата.  Мои родители прожили в Ульяновске 7 месяцев. В это время в питомнике, где работал отец, произошли изменения. Решено было место питомника занять постройкой жилого комплекса. Начались увольнения рабочих, родители снова забеспокоились. А в это время прошла  агитация по переселению на Дальний Восток, в том числе на Сахалин. И вот  папа с мамой в апреле 1949 года снова завербовались на Сахалин. Папа решил, что хуже не будет.

Так мы снова всей семьей едем на поезде через всю страну в специальных вагонах, в поезде для переселенцев. Нас через месяц доставили  во Владивосток, расположили на открытом месте на Черной речке. Через несколько дней нас погрузили на корабль и мы оказались в центральной части Сахалина - городе Александровск.

Нас посадили на катер и мы отправились морем в "Оленевод".  Добрались до поселка Вияхту, на лодках увезли наши вещи и мужчин, а женщины и дети шли пешком по лесной дороге 12 километров. Нам дали проводника. По дороге несколько раз отдыхали. Наконец показались крыши домов. Совхоз расположен на пригорке, выстроен новый дом. Он разделен на 2 части: контора совхоза и клуб. Ночевали в клубе. Все жители совхоза "Оленевод", а это русские, нивхи, якуты прибежали смотреть на нас....

В течение нескольких дней всех расселили. Нашу семью и семью Яшиных поместили в интернате (летом он пустовал). Там мы прожили месяц.

В августе нам дали квартиру (дом на 2 семьи): одна комната и кухня, большие сени. Брат Слава пошел в 1ый класс, а я поехала в школу- интернат за 60 км в поселок Хоэ.  В совхозе  "Оленевод"  дети после 4го класса выезжали на учебу в г. Александровск или на "Большую землю" - на материк - в  город Николаевск. Многие попросту дальше не учились. Но мне запомнилось, что  многие молодые люди очень любили читать книги. В этом была заслуга Елены Петровны Борисовской (жены директора совхоза "Оленевод"), она работала  учителем начальных классов. В клубе была небольшая библиотека, пастухи-оленеводы всё время обменивали книги, читали газеты, журналы....

После окончания 7 класса я очень хотела учиться дальше, но родители не могли меня отправить куда-то, работал один отец, маме работать было негде. А сестра засобиралась уезжать на север Сахалина, откуда мы ранее уехали. Так что про образование нечего было думать. Мне предложили  идти работать учеником бухгалтера в контору совхоза. Отец и мать обрадовались и начали меня уговаривать. А я в это время, тайно от родителей,  попросила соседку, которая по делам ездила в г. Александровск, зайти в педучилище. Соседка принесла мне условия поступления и расписание экзаменов. Тут уж мне пришлось рассказать маме  о моих планах. Она была не против, но все время говорила: "Как отец решит". А отец был на изгороди оленей -  далеко. Я обещала маме жить на одну стипендию (120 рублей на 1 курсе). Добираться от Виахту до Александровска было сложно: с женщинами, которые по делам шли в райцентр,  мы шли 120 километров пешком 3 дня. По пути несколько поселений, жители там привыкли к постоянным прохожим: пускали ночевать. На краю залива часов шесть пережидали прилив и в путь, дальше.

Потом добирались по- другому. За 12 километров от совхоза была лётная площадка метеостанции, на которую садились санитарные самолеты ПО-2. А эти километры надо было преодолевать на лодке по реке и через залив Виахту, грести я тогда умела хорошо. Вместе со мной училась в педучилище  дочь бухгалтера Тамара Конева, нам иногда удавалось летать на самолете в г. Александровск. Итак, началась моя учеба в педагогическом техникуме.

 

[5] В июле 1941 года Государственный Комитет Обороны СССР принял решение об эвакуации из Москвы ряда крупнейших предприятий. Было принято решение об открытии сборочного производства Завода Имени Сталина (ЗИС) в Ульяновске. В октябре 1941 г. часть коллектива Московского автомобильного завода вместе с оборудованием была эвакуирована в Ульяновск. В военные годы на заводе выпускали авиационные снаряды, затем грузовики ЗИС-5 и УльЗИС-253. В 1950-е годы - грузовики ГАЗ-АА, внедорожники ГАЗ-69, начиная с 1960-х годов - легендарные микроавтобусы УАЗ-451 (452) и внедорожники УАЗ-469

[4] на северном Сахалине церквей вообще не было вплоть до 21 века.

[3] Андрей Васильевич Баринов после 1911-13 года рождения, погиб на фронте.

[2] Готов к Труду и Обороне- комплекс форм и методов физического воспитания, позволявший повышать уровень физического воспитания и мобилизационной готовности советского народа с 1930 года.

[1] в переводе с нивхского языка - собачья смерть.

 

Послесловие. Чтобы знали и помнили...

 Анна Петровна Баринова  похоронена в 1999 году на старом Волковском кладбище города Каменск-Уральский Свердловской области.

Баринов Алексей Васильевич, умер в 1979 и похоронен в городе Сызрань на Ивановском кладбище (№ могилы 14279)

 

 

Регион Российская Федерация
Воинское звание рядовой
Населенный пункт: Россия
Воинская специальность стрелок
Место рождения Ульяновск
Годы службы 1941 - 1946
Дата рождения 1909
Дата смерти 1979

Автор страницы солдата

Страницу солдата ведёт:
История солдата внесена в регионы: