Звание.

Младший сержант.

Должность.

Командир отделения 31 отдельного восстановительного железнодорожного батальона, 19 отдельной железнодорожной бригады, Управления военно-восстановительных и заградительных работ (УВВР) №3, Главного управления военно-восстановительных работ (ГУВВР), Народного комиссариата путей сообщения (НКПС) СССР (? - 18.07.1942).

                 Младший сержант БАСКОВ ВИКТОР АЛЕКСАНДРОВИЧ, 19.09.1916 года рождения, место рождения - РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ, Ярославская губерния, Угличский уезд, Высоковская волость, село Высоково (по административному делению: 1. СССР: РСФСР, Ярославская область, Солигаличский район, Высоковское сельское поселене, село Высоково; 2. РОССИИ: Ярославская область, Борисоглебский муниципальный округ, сельское поселение “Высоковское”, село Высоково), русский. Год призыва в РККА: 1.08.1941. Образование: 1. Гражданское (общее): Школа (в ?г.); Педагогический институт (в ?г.); 2 Военное: ?. В Великой Отечественной войне, с 09.1942 года, в должности (последняя): Командира отделения 31 отдельного восстановительного железнодорожного батальона, 19 отдельной железнодорожной бригады, Управления военно-восстановительных и заградительных работ (УВВР) №3, Главного управления военно-восстановительных работ (ГУВВР), Народного комиссариата путей сообщения (НКПС) СССР. 18.07.1942, пленен: РСФСР, Курская область, Валуйский район, город Валуйки. В плену: 1. Stalag 363 Харьков Холодная Гора (Charkow, Kalter Berg), Рейхскомиссариат Украина (Reichskommissariat Ukraine); в н. вр.: г. Харьков (Ха́рків), Холодная гора (Холодна гора) - историческая местность находящаяся на территории административных Холодногорского и Новобаварского районов, Харьковской области (Ха́рківська о́бласть), УКРАИНЫ (Україна); 2. Stalag VII A Моосбург (Moosburg), военный округ VII – Мюнхен (München), Бавария (Bayern), Третий Рейх (Das Dritte Reich); в н. вр.: г. Мосбург-ан-дер-Изар (Moosburg an der Isar), район Фрайзинг (Freising), федеральная земля Бавария (Bayern), ФРГ (Bundesrepublik Deutschland); 3.08.1943 года, бежал: неудачно; 3. Концентрационный лагерь Дахау (Konzentrationslager Dachau), военный округ VII – Мюнхен (München), Бавария (Bayern), Третий Рейх (Das Dritte Reich); в н.вр.: г. Дахау (Dachau), район Дахау (Dachau), административный округ Верхняя Бавария (Oberbayern), федеральная земля Бавария (Bayern), ФРГ (Bundesrepublik Deutschland), лагерный №103099. В начале марта 1943 года в Мюнхенском лагере военнопленных, на Шванзеештрассе, под видом празднования дня рождения военнопленного красноармейца ПЕТРУШЕЛЯ РОМАНА ВЛАДИМИРОВИЧА, был образован подпольный комитет "БРАТСКОГО СОЮЗА ВОЕННОПЛЕННЫХ" ("БСВ"). В него вошли советские офицеры: майор ОЗОЛИН КАРЛ КАРЛОВИЧ, лейтенант медицинской службы ФЕЛЬДМАН ИОСИФ СОЛОМОНОВИЧ (выдававший себя за ГРИГОРИЯ ФИСЕНКО), лейтенант ГРОЙСМАН БОРИС ЛЬВОВИЧ (выдававший себя за МОИСЕЕВА ВЛАДИМИРА АНТОНОВИЧА), военный ветеринарный врач II ранга (майор) СТАРОВОЙТОВ ГЕОРГИЙ ЯКОВЛЕВИЧ, гвардии интендант 3 ранга (капитан) ЗИНГЕР МИХАИЛ МИХАЙЛОВИЧ. В т. ч. организаторами “БСВ” являлась группа советских офицеров, в лагере советских военнопленных офицеров, в Мюнхен - Перлах (в Мюнхене-Гизинг на Шванзеештрассе), в основном участников обороны г. Севастополя: полковник ТАРАСОВ МИХАИЛ МИХАЙЛОВИЧ, подполковники: БАРАНОВ НИКОЛАЙ АНДРЕЕВИЧ, СЕРЕБРЯКОВ ПАВЕЛ АЛЕКСЕЕВИЧ, ШЕЛЕСТ ДМИТРИЙ СЕМЁНОВИЧ, ШИХЕРТ МИХАИЛ ПЕТРОВИЧ; майоры: КОНДЕНКО МИХАИЛ ИВАНОВИЧ, КРАСИЦКИЙ МИХАИЛ ЛЬВОВИЧ, МАКАРОВ, ОЗОЛИН КАРЛ КАРЛОВИЧ; батальонный комиссар БУГОРЧИКОВ ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ (выдававший себя за лётчика ПЕТРОВА ИВАНА); интендат 3 ранга ЗИНГЕР МИХАИЛ ИЛЬИЧ; красноармейцы: КОНОНЕНКО ИВАН ЕФИМОВИЧ?, ПЕТРУШЕЛЬ РОМАН ВЛАДИМИРОВИЧ. Одними из руководителей подпольного движения “БСВ” стал полковник ХАЙРУТДИНОВ МУЗАГИТ ХАЙРУТДИНОВИЧ. “БСВ” существовал с марта 1943—1944 гг. и являлся одним из крупнейших подпольных формирований военнопленных во время Великой Отечественной войны. В начале 1944 года, организация “БСВ” была раскрыта, 22.03.1944 года, передан гестапо, подвергнут жестоким пыткам, доставлен в концентрационный лагерь Дахау. Из показаний бывшего узника концентрационного лагеря Дахау генерал-майора Тонконогова Якова Ивановича (15.05.1897 - 15.05.1985) от 11.02.1950 г., который говорил “о стойкости, проявленной в ходе гестаповского следствия советскими офицерами - участниками подпольной организации…. особо отмечал мужество майора Озолина, который был настолько искалечен эсэсовцами, что на допросы его возили на тачке.”. С Великой Отечественной войны не вернулся: 4.09.1944 года, в группе из 90 советских офицеров, из "БРАТСКОГО СОЮЗА ВОЕННОПЛЕННЫХ", был выведен на плац концентрационного лагеря "ДАХАУ". Площадь оцепили автоматчики. Группу отвели к крематорию, где унтерштурмфюрер Гейт зачитал им смертный приговор Имперского управления СС. Затем приговоренным приказали раздеться и встать на колени, спиной к стрелкам. Казнь была произведена выстрелом в затылок. На следующий день, 5.09.1944 года, оставшиеся два, в том числе интендант 3 ранга ЗИНГЕР МИХАИЛ ИЛЬИЧ. В списке расстрелянных порядковый №13. Родственники: РСФСР, Ярославская область, Солигаличский район,  село Высоково, жена - Баскова Екатерина.

Данные из УПК (учётно - послужной карты, порталы: "ПАМЯТЬ НАРОДА 1941 - 1945"; ОБД “МЕМОРИАЛ”).

Дата рождения 19.09.1916

Место рождения Ярославская обл., г. Ярославль

Воинское звание лейтенант

Воинская часть 19 железнодорожная бригада

Место выбытия Валуйки

Биография попал в плен

Записи из БД офицеров ЦА МО РФ.

 Басков Виктор Александрович

Дата рождения: 19.09.1916

Место рождения: деревня Высоково

Дата призыва: 01.08.1941

Воинское звание: лейтенант

Дата выбытия: 04.09.1944

Донесение о безвозвратных потерях.

Басков Виктор Александрович

Дата рождения: __.__.1916

Воинское звание: мл. сержант

Последнее место службы: 31 овждб

Воинская часть: 31 овждб

Дата выбытия: 09.07.1942

Причина выбытия: пропал без вести

Место выбытия: Воронежская обл., Кантемировский р-н, ст. Митрофановка, в районе

Документ о военнопленных.

Басков Виктор Александрович

Дата рождения: 19.09.1916

Место рождения: Ярославская обл., г. Ярославль

Воинское звание: лейтенант

Последнее место службы: 19 ждбр

Воинская часть: 19 ждбр

Причина выбытия: попал в плен

Место пленения: Валуйки

Лагерь: шталаг VII A

Лагерный номер: 103099

Дата пленения: 18.07.1942

Басков Виктор

Дата выбытия: 04.09.1944

Причина выбытия: погиб в плену

Лагерь: Дахау

Место захоронения: Германия, Земля Бавария, г. Дахау

Фамилия Басков

Имя Виктор

Дата рождения/Возраст 19.09.1916

Место рождения Высоково

Дата пленения Не позднее 02.02.1944

Лагерь Дахау

Лагерный номер 62923

Судьба Погиб в плену

Дата смерти 04.09.1944

Первичное место захоронения Гузен

Приложение:

1. 31 отдельный восстановительный железнодорожный батальон ("Моста связующая нить.", автор Белякова Т. ("ПРОЗА.ру", книга «Лиски. На огненной черте», глава "Моста связующая нить.": https://proza.ru/2018/03/15/1577 ); 19 отдельная железнодорожная бригада ("Тюменский Курьер": https://tm-courier.ru/2020/11/19/devyatnadczataya-brigada/?ysclid=mc7wyrfn29357816988 );уточнение поисковика Геннадия Чернакова в отношении командно - начальствующего состава: 1. Правильного написания фамилии, имени, отчества; 2. Года: рождения, смерти, пропажи без вести; 3. Военной судьбы:

- 31 отдельный восстановительный железнодорожный батальон:

В Действующей Армии: 22.06.1941 — 11.05.1945.

Командование.

Управление.

Командир: ВАСИЛЬЕВ БОРИС МИХАЙЛОВИЧ (25.11.1908, РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ, Киевская губерния, Черкасский уезд, Смелянская волость, волостной центр местечко Смела- на 05.1945, командир 104 железнодорожного восстановительного батальона, 45 железнодорожной бригады, 1 Украинского фронта; 12.03.1960, уволен в запас), подполковник (полковник). Документы (портал «ПАМЯТЬ НАРОДА 1941 – 1945»: https://surl.li/lzclya );

Заместитель по политической части: ПОЛОТЕВ ВЛАДИМИР ВЛАДИМИРОВИЧ (1905. РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ, Киевская губерния, губернский город Киев - на 05.1945, заместитель по политической части командира 1 гвардейской железнодорожной Варшавской ордена Кутузова бригады, Железнодорожных войск 1 Белорусского фронта; ?, уволен в запас), подполковник (гвардии полковник). Документы (портал «ПАМЯТЬ НАРОДА 1941 – 1945»: https://surl.li/wvwfvm );

Главный инженер: КУЛЕШОВ ПЁТР КЛИМЕНТЬЕВИЧ (16.01.1906, РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ, Могилёвская губерния, Буховский уезд, Ново-Быховская волость, деревня Хатовня - на 05.1945, помощник по технической части командира 19 отдельной железнодорожной бригады, Железнодорожных войск 1 Украинского фронта; 13.12.1955, уволен в запас), инженер-подполковник (инженер-полковник). Документы (портал «ПАМЯТЬ НАРОДА 1941 – 1945»: https://surl.li/fvonzv ; https://surl.li/zrudnb );

- 19 отдельная железнодорожная бригада:

            "История. Боевого ордена 12-я ОЖДБр удостоена в декабре 1943 года за восстановление мостового перехода через Днепр у Киева. Здесь было два железнодорожных моста — Подольский и Дарницкий. «Мы были уверены, — рассказывал начальник Управления военно-восстановительных работ 1-го Украинского фронта генерал Кабанов, — что враг их разрушит, а поэтому заранее всесторонне готовились к их восстановлению: составляли проекты, заготавливали конструкции, готовили технику и людей. Материалы для опор и их элементы заготавливали в заповедном лесу в 20-25 километрах от реки. На дорогах войны наши солдаты подобрали свыше трех тысяч трофейных бочек — для понтонов под копры и для транспортировки материалов по воде. Предположения подтвердились: наши разведчики доложили, что оба моста полностью разрушены. Проектировщики предложили вести восстановление Дарницкого моста в два этапа — стачала строить на обходе низководный мост, а затем — высоководный. На постройку низководного моста длиной 1059,5 м и высотой 5,5 м командование фронтом дало всего 20 суток.

Работы начали на следующий день после освобождения Киева — 7 ноября 1943 года. Командующий 1-м Украинским фронтом генерал армии Ватутин сказал, подходя к карте, Кабанову: «Видите, какое тяжелое положение создалось на нашем фронте. Гитлер бросил на Киев восемь танковых и моторизованных и семь пехотных дивизий. Нам нужны резервы. Ваш мост необходим как воздух. Нельзя ли ускорить его строительство хотя бы на один-два дня?»

«Я доложил, — вспоминал Кабанов, — о ходе работ, совмещении основных монтажных операций и укладке пути. В заключение сказал, что мы считаем возможным сдать мост на 5-6 дней раньше срока. Командующий переспросил:

— Вы не ошибаетесь?

— Нет, мост будет готов досрочно!

Воины-железнодорожники сдержали слово. Низководный мост перемахнул через Днепр за 13 суток. Это было невиданно — средний темп его сооружения — 81,5 м в сутки! Наивысшие темпы американцев во Второй мировой войне достигнуты при восстановлении в апреле 1945 года железнодорожного моста через Рейн у г. Мозель длиной 525,6 м: за 10 суток с темпом 52,6 м в сутки.

Передислокация. Через 22 года после этих событий в соответствии с распоряжением Совета министров СССР N 2349 от 8 декабря 1965 года «О строительстве железнодорожной линии Тюмень — Тобольск — район Сургута» 19-я ОЖДБр одновременно с управлением «Абаканстройпуть» передислоцированы из Хакасии в Тюменскую область.

Воинами-железнодорожниками командовал полковник Иван Матвейков. Участник обороны Сталинграда, командир плотнично-мостового взвода 111-го восстановительного железнодорожного батальона был награжден в июне 1943 года медалью «За боевые заслуги». «За организацию и личное участие в установке при бомбежке металлической опоры на мосту 1024 км Северо-Донецкой железной дороги …» — такова формулировка наградного листа.

Войну капитан Матвейков закончил в техразведке желдорвойск 4-го Украинского фронта. Уже в мирное время отличился при обнаружении и разминировании фугасов, закладываемых в полотно железных дорог украинскими националистами-бандеровцами.

Содружество «Абаканстройпути» и 19-й ОЖДБр стало первым опытом совместного использования в транспортном строительстве подрядных гражданских организаций и специализированных воинских частей. До этого все железные дороги строили заключенные Главного управления лагерей железнодорожного строительства НКВД — МВД СССР (довоенный БАМ, Северо-Печорская железная дорога и на Крайнем Севере Тюменской области 501-я и 503-я стройки).

Железнодорожные войска занимались во время Великой Отечественной войны восстановлением разрушенных немецко-фашистскими оккупантами транспортных коммуникаций на фронте и в прифронтовой полосе. Железные дороги, морские и речные порты, аэродромы… Неслучайно на эмблеме желдорвойск — скрещенные путевой молоток, разводной ключ, крылья и якорь. Так родилась солдатская поговорка: «Стучу, верчу, взлететь хочу, да якорь не пускает».

Экономическую эффективность использования рабочей силы по призыву объясняла еще одна рожденная в желдорвойсках поговорка: «Два солдата желдорбата заменяют экскаватор». Действительно, Министерство обороны СССР тратилось лишь на стрелковое вооружение железнодорожных частей и соединений. Командный состав готовило Ленинградское высшее командное училище железнодорожных войск и военных сообщений. А материально-техническое обеспечение и все виды довольствия — денежное. Вещевое, продовольственное проводились через Минтрансстрой СССР. Офицеры и солдаты желдорвойск обеспечивались деньгами по нормам, установленным для строевых частей Советской армии (для рядового в 70-е годы XX века — 3 руб. 80 коп.). Особой квалификации при земляных и путевых работах не требовалось. Основное орудие труда — БСЛ («большая совковая лопата»): «Бери больше, кидай дальше, пока летит — отдыхай».

«Кто строил эту дорогу.». На этот вопрос любознательного мальчика Вани из стихотворения Николая Некрасова «Железная дорога», заданный в отношении железной магистрали Тюмень — Тобольск — Сургут — Новый Уренгой, ветераны транспортного строительства отвечали бы: «Тюменьстройпуть». А как же 19-я ОЖДБр, средняя численность которой составляла в то время от 3 до 5 тысяч человек (в зависимости от переменного рядового состава и маневрирования батальонами)? Путевые, мостовые, механизированные подразделения бригады с марша вступили в рубку просек, отсыпку и балластировку пути и возведение мостовых переходов через ручьи и протоки.

В апреле 1969 года на станцию Тобольск по трассе, проложенной совместным трудом строителей «Тюменьстройпути» и воинов- железнодорожников, прибыл первый рабочий поезд. В постоянную эксплуатацию этот участок железнодорожной линии протяженностью 222 км был введен в 1972 году. Eще через три года железнодорожный состав проследовал по двухкилометровому мосту через Обь до станции Сургут.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 12 сентября 1975 года «за успехи. по строительству железнодорожной линии Тюмень — Тобольск — Сургут. Тобольского и Сургутского речных портов.» управление «Тюменьстройпуть» Министерства транспортного строительства СССР и 19-я отдельная железнодорожная бригада Министерства обороны СССР награждены орденами Трудового Красного Знамени. В ответ строители продолжили магистраль от Сургута к новым нефтяным и газовым месторождениям Югры и Ямала.

В те времена я проходил военную службу по призыву в 81-м отдельном путевом железнодорожном ордена Красной Звезды батальоне 19-й ОЖДБр. В единственном орденоносном подразделении батальонного звена в желдорвойсках, да, пожалуй, и в Красной армии (воинские части награждались, как правило, с полкового уровня и выше). Желдорбатом командовал капитан Николай Кошман, будущий генерал-полковник, заместитель командующего ЖДВ, премьер- министр Чеченской Республики в 2000-2001 годах.

В мостовом батальоне 19-й ОЖДБр служил также по призыву младший сержант Степан Киричук, будущий мэр Тюмени, член Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации, избранный в настоящее время депутатом Тюменской городской Думы. Тогда об участии железнодорожных войск в транспортном строительстве крайне скупо сообщалось в средствах массовой информации — больше о комсомольско-молодежных коллективах и студенческих строительных отрядах. Хотя еще в начале 60-х годов XX века железную дорогу Ивдель — Обь к лесным ресурсам нашего края протянули воины 5-й отдельной железнодорожной Познанской Краснознаменной бригады. Даже в годы строительства Байкало-Амурской железнодорожной магистрали (с марта 1974 года) в газетах редко упоминалось об участии в этом процессе желдорвойск. И сегодня много ли мы знаем о том, как в боевом режиме в короткое время железнодорожные батальоны провели рельсовый обход недружественной Украины?

В Тюмени на здании бывшего управления «Тюменьстройпуть» (ул. Герцена, 72) есть мемориальная доска. Таким же памятным знаком ветераны железнодорожных войск и представители общественности отметили место дислокации 19-й ОЖДБр — «из одного металла льют медаль за бой, медаль за труд».

А на территории военного городка моего родного 81-го желдорбата, расформированного в начале 90-х годов, находится «Региональный центр допризывной подготовки и патриотического воспитания «Аванпост», созданный в 1993 году офицером 19-й ОЖДБр Александром Перовым. Воспитанники «Аванпоста» мечтают служить в воздушно-десантных войсках, морской пехоте, президентском полку и в разных спецназах. Служба в этих воинских частях считается престижной. Но и без железнодорожных войск, как свидетельствует отечественная история, нашему государству не обойтись. Ни в военное время, ни в мирное.";

В Действующей Армии: 30.06.1941 - 11.05.1945.

Командование.

Управление.

Командир: ТКАЧЁВ АЛЕКСАНДР НИКОЛАЕВИЧ (14.06.1903, РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ, Виленская губерния, Ошмянский уезд, Сморгонская волость, волостной центр местечко Сморгонь- на 06.1944, начальник железнодорожных войск 2 Украинского фронта; 24.06.1944, Украинская ССР, Винницкая область, город Могилев-Подольский; ЭГ 2148, умер от болезни, клинический диагноз: "Острая кишечная непроходимость"; захоронен: Украинская ССР, Винницкая область, город Могилев-Подольский, площадь Красная, индивидуальное захоронение), полковник. Документы (портал «ПАМЯТЬ НАРОДА 1941 – 1945»: https://surl.li/xvkajd );

2. Младший сержант БАСКОВ В. А. в:

- "Списке подпольной антифашистской организации советских военнопленных "БРАТСКОГО СОЮЗА ВОЕННОПЛЕННЫХ" (БСВ).", увековеченных на портале “БЕССМЕРТНЫЙ ПОЛК”. Полная версия на личной странице майора КРАСИЦКОГО М. Л. на портале "БЕССМЕРТНЫЙ ПОЛК": https://www.moypolk.ru/soldier/krasickiy-mihail-lvovich ;

- “Списке, из 92 фамилий, членов подпольной антифашистской организации советских военнопленных “БРАТСКОГО СОЮЗА ВОЕННОПЛЕННЫХ”, расстрелянных в концентрационном лагере Дахау (Konzentrationslager Dachau), военный округ VII – Мюнхен (München), Бавария (Bayern), Третий Рейх (Das Dritte Reich) 4.09.1944 года.” (портал “ПАМЯТЬ НАРОДА 1941 - 1945”: https://goo.su/cepPzUU ). Полная версия, с дополнениями, на личной странице майора КРАСИЦКОГО М. Л. на портале "БЕССМЕРТНЫЙ ПОЛК": https://www.moypolk.ru/soldier/krasickiy-mihail-lvovich ; графа 12, с поимёнными, краткими биографическими справками, в отношении: 1. Правильного написания фамилии, имени, отчества; 2. Года: рождения, смерти, пропажи без вести; 3. Военной судьбы; поисковики: Марина Высоцкая, Геннадий Чернаков;

3. "Список всех шталагов, офлагов и дулагов на территории Рейха и оккупированных Германией стран" ("Благотворительный Фонд развития культуры": https://www.rigacv.lv/salaspils/spisok_lagerei  ); "Немецкие лагеря военнопленных во время Второй мировой войны" (Исследовательская работа: Alexander Gfüllner, Aleksander Rostocki, Werner Schwarz; СОЛДАТ.RU: https://www.soldat.ru/force/germany/camp.html/ );

4. Фотографии:

- личная младшего сержанта БАСКОВА В. А. (портал «ПАМЯТЬ НАРОДА 1941 – 1945»: https://surl.li/jhbksb);

- Stalag VII A Moosburg (Moosburg); "АВИАЦИЯ СГВ": https://www.sgvavia.ru/forum/730-527-5 :

авторское описание:

“Stalag VII A Moosburg (Moosburg). Лагерные ворота.”;

“Stalag VII A Moosburg (Moosburg). Советские военнопленные.” (фотографии №№ 2-4);

“Stalag VII A Moosburg (Moosburg). Указатель на лагерное кладбище.";

“Stalag VII A Moosburg (Moosburg). Лагерное кладбище.”;

- “Концентрационный лагерь Дахау (Konzentrationslager Dachau). Советские военнопленные" (”Факты"; "Бойня в Дахау": https://clck.ru/34irfY );

5. Информация о плене и обстоятельствах гибели:

 - Stalag 363 Харьков, Холодная Гора (Charkow, Kalter Berg); По материалам издания «Слобідський край», “Харьковчанин - хирург от БОГА”: https://gx.net.ua/comics/kharkovchanin--khirurg-ot-boga.html ); Профессор МЕЩАНИНОВ АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ (16.08.1879, г. Путивль, Путивльский уезд, Курская губерния, Российская Империя - 1.01.1965, г. Харьков, Харьковская область, Украинская ССР, выдающийся врач - хирург, профессор; “Права людини в Україні”; Інформаційний портал Харківської правозахисної групи, “Воспоминания о профессоре Мещанинове”: https://khpg.org/1462896657 :

                "История. Одним из самых жутких фашистских лагерей на Харьковщине в годы оккупации был ШТАЛАГ № 363 в тюрьме на Холодной горе, где одновременно содержалось 18 – 20 тысяч военнопленных и ежедневно умирали несколько сотен человек. Каждый день из лагеря живые узники по 3-4 человека везли мертвых на Кузинское и Залютинское кладбище №6. Единственным продуктом питания военнопленных была гнилая, червивая конина и испорченная крупа. В лагере свирепствовали тиф и дизентерия. А.И.Мещанинов заявил фашистскому командованию решительный протест против нечеловеческих условий содержания военнопленных. После заявления главного врача немецкое командование улучшило рацион питания военнопленных и разрешило открыть лагерный лазарет.

С помощью коллег, врачей-военнопленных профессор Мещанинов организовал дополнительный госпиталь на 200 человек. Так появилась возможность помогать раненым военнопленным. Начальником лагерного медпункта стал военврач, узник Константин Седов. Вместе им удалось спасти жизни сотням военнопленных, а некоторым даже совершить удачные побеги. В госпиталь легче было пронести документы и цивильную одежду. Готовил фальшивые документы для пациентов профессора бывший студент Харьковского университета Юрий Узунян. Свободно владея немецким языком, он устроился на работу паспортистом в бургомистрат на Холодной горе. Больные стали «умирать» у А.И.Мещанинова, а на самом деле их тайно вывозили из больницы.

По мере улучшения состояния раненых и военнопленных их одевали в цивильную одежду и с фальшивыми документами на лошади с повозкой под прикрытием знака Красного Креста переправляли в пригород, по селам к проверенным надежным людям «родственникам» для дальнейшего выздоровления, а затем в действующие войска, то есть возвращали в строй солдат и офицеров. Профессором А.И.Мещаниновым было спасено более 2500 человек, ни одного раненного в больнице он не отдал немцам.";

“Харьковчанин - хирург от БОГА”. Октябрь 1941. Холодная гора. Девятая больница, превращенная в госпиталь, переполнена ранеными солдатами и офицерами, а также жителями, пострадавшими от бомбардировок и обстрелов. Пожилой хирург несколько суток не снимал халата - раненые все прибывали и прибывали. Услышав во дворе взрыв, он поднял глаза к окну и увидел немецких автоматчиков. Немцы входили в Харьков ...

Пожилого хирурга звали Александр Мещанинов. Профессор, ученый с европейской известностью и 40-летним опытом работы, он заведовал Холодногорской больницей с 1919 года. И в Харькове, и на Холодной горе он давно уже был своим, а в медицинском мире - звездой хирургии и знаменитостью.

Врач от Бога. Александр Мещанинов родился 16 августа 1879 года в городе Путивле, Курской губернии. Отец его умер через несколько дней после рождения сына, оставив семью из пяти человек практически без хлеба насущного. Мать отдала Сашу под опеку своему брату в Киев, и тот вывел его «в люди» - устроил в гимназию и всячески поддерживал. Именно в гимназии Саша выбрал дело своей жизни - решил стать врачом, чтобы помогать людям. И не изменил этого решения ни разу в жизни. Закончив в 1904 году медицинский факультет Киевского университета, работал в земских больницах, в разгар войны с Японией становится хирургом передвижного фронтового госпиталя. Впоследствии работал в Сумах - главврачом уездной больницы. С началом Первой мировой войны вновь был мобилизован в армию и возглавил Сумской госпиталь Красного Креста. В 1919 году переехал в Харьков и возглавил больницу № 9, расположенную на Холодной горе. С 1925 его научные труды начинают публиковать в медицинских изданиях, а в 1936 году он стал доктором медицины и профессором Харьковского мединститута. При этом жители Холодной горы знали, что они в любой момент могут постучаться в двери одноэтажного профессорского дома рядом с больницей - и получить помощь. Иначе быть просто не могло.

В октябре 1941 года иначе тоже не могло быть. Мещанинов собирает коллектив, и они принимают решение: оставить раненых солдат в больнице, выдав их за гражданских, а когда они будут выздоравливать, переправлять в безопасное место. Между тем фашисты устанавливали в городе свой порядок. Через несколько дней, выйдя на улицу, Мещанинов прочитал такое объявление: «Украинцы! Кто будет прятать в своем помещении красноармейцев в военной или гражданской одежде, а также кто будет приносить им еду или одежду, тот будет расстрелян». За помощь в поимке красноармейца предлагалась награда в 100 рублей. У Александра Мещанинова в больнице - более 300 наших солдат и офицеров. Об этом знают жители всех окрестных улиц. Если кто-нибудь донесет - расстреляют весь коллектив. Доносчика не нашлось.

С красным крестом на рукаве. Гражданская и военная власть объявила 9-ю больницу городской - она стала единственной, которая принимала гражданское население оккупированного Харькова. Однако и сама власть отказалась поставлять ей продовольствие. Старые запасы на исходе, и нужно было срочно искать выход. Воскресным декабрьским утром Мещанинов надел поверх пальто халат с красным крестом на рукаве и, взяв тачку, отправился на Холодногорский рынок. Здесь все знали его в лицо - и местные жители, и крестьяне, которые привезли в город продукты для обмена. Уважаемый врач, переходя от одной группы людей к другой, тихонько просил жертвовать на больницу. Полуголодные люди верили ему, а потому делились последним - клали в тачку продукты и махорку, прекрасно понимая, что это - для раненых, которым некому помочь. Авторитет врача, завоеванный в течение многих лет, сработал - в больницу стали приходить люди и приносить еду. Постепенно вокруг коллектива медиков образовался актив домохозяек, которые жили неподалеку, - они распределяли продукты, варили еду, кормили раненых, получали гражданскую одежду, готовили легенды на случай проверки больницы немецкими врачами, что происходило довольно часто.

Постепенно раненые выздоравливали, кровати освобождались, и Мещанинов сделал следующий шаг. Неподалеку от больницы, в здании тюрьмы на Холодной горе, немцы устроили один из крупнейших в Украине концлагерей для военнопленных под номером 363. Здесь в ужасных условиях находилось около 20 000 человек, среди них - тысячи больных и раненых. Ежедневно от голода, холода и болезней здесь погибало 150-200 человек. Александр Иванович вместе с дочерью Елизаветой, которая знала немецкий язык, отправился к начальнику лагеря. Опять сработал его авторитет - авторитет ученого с европейской известностью. Начальник лагеря согласился отправлять тяжелобольных и раненых заключенных на лечение в 9-ю больницу. С первой группой пленных прибыл врач Константин Седов - руководитель подпольной организации медиков концлагеря, который договорился с Мещаниновым о совместных действиях. Вскоре палаты и коридоры 9-й больницы были снова полны, и Мещанинов разворачивает второе хирургическое отделение на 150 коек в здании 7-й поликлиники, которая была рядом с его домом. Назад в концентрационный лагерь отсюда практически никто не возвращался. Одним помогали бежать, других вносили в списки умерших, третьих устраивали как родственников в семьи местных жителей, четвертым выдавали поддельные документы.

Сюда же, в больницу, якобы на операцию, Мещанинов клал тех, кому угрожала отправка в Германию на работу. Нина Резцова - одна из тех, кого доктор спас от фашистского рабства, - вспоминала: «Нам эта повестка пришла совершенно неожиданно. И моя мама - она была врачом - решила отправиться вместе со мной к Мещанинову на Холодную гору. Мы о нем знали только, что он помогает людям. Для нас это было последней надеждой. Когда мы пришли, мама все ему рассказала откровенно - и он, ни секунды не колеблясь, сказал: «Оставляйте дочь, мы ее положим якобы на операцию, и об этом будут знать только врач, закрепленный за ней, и я».

Нина Сергеевна всю жизнь считала, что этот поступок врача определил ее будущее. Впрочем, таких, как она, были десятки.

«Нам помогал профессор Мещанинов». Между тем, немцев перестало устраивать регулярное исчезновение пленных. После многочисленных запретов и угроз, в ноябре 1942 года, военнопленных переводят в 1-ю харьковскую городскую больницу, недалеко от вокзала. Здесь фашисты организовали специальный госпиталь - два ряда колючей проволоки, охрана, замурованные окна нижнего этажа, и немецкие врачи, которые контролировали ход лечения. Группу наших медиков, которая работала здесь, возглавила соратница Мещанинова, Валентина Федоровна Никитинская. Побеги продолжались. Через потайную лазейку - окно в подвале - врачи и медсестры ночью выводили выздоравливающих военнопленных на явочную квартиру, где давали гражданскую одежду и документы. Однажды, когда за одну ночь бежали сразу семеро, врач Рахманинов поплатился за это жизнью - его расстреляли прямо в ординаторской.

После второй оккупации Харькова немцы перевели госпиталь в здание 13-й школы, расположенной по соседству с больницей. Здесь тоже были колючая проволока, охрана, забитые кирпичом окна. Здесь тоже было мало надежды на жизнь, а еще меньше - на свободу. Но подпольная организация медиков действовала и здесь. Способы были самые разнообразные: выводили раненых среди бела дня якобы на рентген, а обратно они уже не возвращались; живых вывозили вместе с умершими, а потом помогали добраться до укрытия; устраивали побеги через черный ход; подобрав подходящий момент, прятали в канализационные люки во дворе школы, а ночью переправляли на конспиративные квартиры неподалеку. Приходили жители соседних улиц и забирали раненых к себе, «признавая» в них своих сыновей, часто рискуя при этом своей жизнью.

После войны, в конце 40-х годов, во время ремонта одного из классов, под половицами нашли список тех, кто лежал в этой палате, а ниже - приписка: «Нам помогал профессор Мещанинов». Всего группой медиков под руководством Мещанинова были спасены 2000 солдат и офицеров. 200 из них добрались до партизанских отрядов, многие перешли через линию фронта и продолжали бороться.

11 июля 1945 Александр Мещанинов был награжден орденом Трудового Красного Знамени. Через 20 лет медали и ордена получили ряд его сотрудников, в том числе две дочери и жена врача. А сам хирург еще долгие годы трижды в неделю появлялся в операционной, где делал сложные операции; он принимал экзамены и зачеты, руководил аспирантами, читал научно-популярные лекции, писал и публиковал статьи, принимал больных у себя дома.

1 января 1965 Александр Мещанинов умер. Проводить его в последний путь пришли тысячи харьковчан. Сейчас именем хирурга в Харькове назвали маленькую улочку на окраине города и 4-ю больницу неотложной помощи, а в сквере на Холодной горе установлен памятник.";

- Stalag VII A Moosburg (Moosburg); "АВИАЦИЯ СГВ": https://www.sgvavia.ru/forum/730-527-5 :

              "История. Основной лагерь занимал площадь примерно в 350000 км и от основного лагеря был отделен карантийный лагерь. Там велся прием пленных. Здесь их обследовали, заносили в картотеку и давали им опозновательный контрольный номер вслед за этим следовала дезинфекция и только потом военнопленных размещали по баракам лагер. Для ольных существовало три лагерных ограждения, которые ежедневно пополнялись военнопленными в числе от 300 до 600. 4 французских и 2 польских врача, к тому же 10 французских и польских санитарных служащих, в том числе 50 французских и 10 польских помощников, которые в большинстве владели немецким языком., под надзором немецких врачей заботились о беспрерывном врачебном уходе. Пленных, нуждающихся в лазарете, по возможности осматривали лагерный врач и далее три его помощника. Диагнозы иностранных врачей были в основном правильные. Французские врачи находились под надзором француза доктора Норо. Немецкий зубной врач поддерживал французского коллегу доктора Казанова.

Основной заботой было вначале ужасающее состояние одежды прибывших. Благодаря созданию в лагере мастерских, было достигнуто существенное улучшение ситуации. В качестве портных работали 62 француза и 37 поляков. С приходом осени и наступлением дождливой погоды, в мастерских приходилось работать и по воскресеньям. Так только за воскресенье удавалось починить свыше 700 пар обуви. Кроме того, мастерские обустраивались большими рабочими бригадами. В лагере существовали столярная мастерская, стекольная, слесарная мастерские, кузница, мастерская по лакировке, часовая мастарская, мастерская для электротехники и велосипедная мастерская.

Таким образом, заботились обо всех необходимых вещах. Быстрое распределение рабочей силы по лагерю было крайне сложной, но необходимой задачей.

Примерно 2.200 рабочие бригады различных размеров были отправлены в оружейный лагерь VII (без Швабия). Для охраны лагерного командования было предоставлено в расположение 2 батальона. Плата военнопленных шла через особую счетную палату из лагерных денег. Предприниматели, которые нанимали военнопленных, должны были расчитаться на основе изданных ОКВ постановлений. На зарплату для пленных ежемесячно выделялось от 900.000 до 1.000.000 рейхсмарок.

Лагерные деньги должны были приниматься в допущенных для этого магазинах на рабочих местах. В городском округе Моосбург речь шла о 9 магазинах, которые должны были принимать деньги по договору со счетной палатой. В декабре 1940 года, например, допущенными магазинами было обменено 540.000 РМ лагерных денег.

Письменные сообщения пленных, так же как и их посылки находились под надзором.50 немецких офицеров, младших офицеров и мужских команд находились на проверке, приходящей и ожидаемой корреспонденции пленных. Им помогали французские и польские помощники.

У переводчиков было много работы, так как в неделю приходило с одной стороны 140000 писем, и с другой стороны от пленных их родственникам примерно 70000 писем. Все письма должны были быть проверены.

Количество посылок достигало 15000 штук в неделю. Настоящего рекорда достигли рождественские посылки. В период с 10 по 19 декабря приходило 26 вагонов с 150000 личными посылками и 12 вагонов с посылками-подарками…..

Во время войны ощущался большой недостаток сельскохозяйственных работников. В качестве замены этой силы выступали военнопленные. Они привлекались к сельхозработам. Зачастую они были единственными мужчинами в доме, и при этом охранниками двора Отношение к военнопленным редко отличалось от отношения к родственникам в семье. Похожи были и отношения в маленьких мануфактурах, Если пленный не должен был заменять мастера, который был привлечен к службе в вооруженных силах, то он был самым первым подмастерьем. Большинство пленных занималось содержанием магазина и при этом также добросовестно, как и собственного предприятия.

Убежище для военнопленных распологалось в том же месте, часто в таком хозяйстве. не каждому удавалось найти соответствующее ему рабочее место. Имелись также тяжелые, и соответственно нелюбимые команды.

Ежедневно руководство получало лагеря заверительные сообщения от всех слоев населения, в них сообщалось благодарность за дружеское отношение пленных к немецкому населению, например, спасение человеческой жизни, помощь при бомбежках, подготовка рожественнских подарков для 5000 детей сирот в Мюнхене.

Основной лагерь, по крайней мере, официально, не подвергался непосредственному влиянию партийных органов.

По-другому дело обстояло с многочисленными внешними отрядами. Здесь жизнь военнопленных протекала среди общественности. Пленные были тесно связаны с производством экономики и поэтому всегда находились в поле зрения партии, без того, чтобы иметь тем самым хоть какое-то влияние на какого нибудь из пленных. У особых батальонов не было начальника, и Особые отряды были ничем иным, как рабочими, из пленных, таких, например, которые из-за повторяющихся попыток побега, по крайней мере, 3 раза или других преступлений требовали более строгого над ними надзора.

Пленные, находящиеся в особых отрядах, должны были оставаться под надзором также и во время работы. В целом лагерные условия соответствовали требования к рабочим отрядам. Они были известны международным комиссиям и были ими проверены.

С беспокойством лагерное руководство наблюдало за возникновением, черного рынка, среди военнопленных. Из-за нерегулярного распределения посылок, получаемых от Международного Красного Креста (женева), должно было быть достигнуто улучшения жизненных условий только тех военнопленных, которые действительно бы в этом нуждались. Лагерные жители получали в общем больше, чем, например, пленные, которые трудились в сельском хозяйстве. Больные получали особые добавки. Если военнопленные расстаскивали посылки, то они лишались общего рапределения и вредили тем самым своим более нуждающимся товарищам.

С течением времени развились обмен и торговля сельхозтоварами: прежде всего хлебом, мясом и на предметы одежды или наличными. Например, предлагалось за 1-3 буханки хлеба, а 5 позже 10 РМ наличными. За банку "Несс-кафе" предлагалось 60-80 марок, а позже 100 марок и больше.

После того, как беспорядки в обмене и торговле все больше и больше укоренялись в лагерной жизни и к 1943 году так укоренились, что тем самым привело к невыносимому состоянию, были предприняты попытки, достигнуть каких-либо изменений через некоторые мероприятия. Но это не могло быть достигнуто в полной мере никогда, так как пути обмена были столь многообразны.

Основной лагерь имел на конец войны. Численность персонала и охранников около 2000 человек , в лагере находилось также около 60000 военнопленных, к этому числу прибыли также 80000 пленных и 8000 человек охраны, которые составляли внешние отряды.

В Моосбурге наблюдался в конце 1944 года непрерыывный наплыв пленных всех национальностей. Руководство лагеря до последних дней стремилось улучшить участь военнопленных. Всем известны колонны красного креста и их пожертвования из Швейцарии

В это время у огромного по численности лагеря было много проблем. Что произойдет с городом и немецким населением во время расформирования лагеря?

Ближе к концу войны очень быстро обострялось военное положение. Союзники уже теснили Австрию и шлезию, они сражались на равнине по и стояли на Рейне. Вопрос о размещении в этой местности военнопленных становился все более неотложным. Самое разумное решение оставить все как есть было отклонено согласно приказу фюрера, чтобы лагерь не попал в руки врага. Поэтому они были эвакуированы и с отступлением фронта они продвигались все дальше и дальше по железной дороге и пешком. Преследуемые врагом все дальше на юг Военнопленные прибыли в последствии в Моосбург.

При маршброске огромную поддержку военнопленные нашли у организации Красного Креста в Женеве. Свыше 100 грузовых автомашин были предоставлены в распоряжение военнопленных этой организацией. Британские, Американские, Канадские водители из рядов военнопленных встречали их в Швейцарию. И Ни один не воспользовался этой единственной возможностью для побега.

Эти грузовые колонны обеспечивали военнопленным, которые не принадлежали лагерю, дополнительное продовольствие. Они ехали в Центральную Германию, Саксонию, Бемен, Австрию, Вюртемберг и т д. Только благодаря этому были спасены тысячи бредущих по дорогам войны военнопленных.

Тысячи усталых и голодных военнопленных стекались в Шталаг. Нагруженные мешками и тюками, используя детские тележки и ролики как средство перевозки, они двигались туда. Здесь все они находили приют, уход и врачебную помощь.

Несмотря на то, что руководство лагеря было категорически против вторжения пленных, этот наплыв людей остановить было нельзя. Они соорудили тогда, чтобы обеспечить защиту и помощь не приналежащим лагерю людям палаточный лагерь свыше 30000 людей получили кров. Лагерь был похож на муравейник. Рассчитанный всего на 12000 пленных, он должен был дать приют 80000 и более людям.

А тем временем мощные вражеские самолеты величественным полетом кружили над лагерем. Это документально и убедительно доказывало силу противника. Жители лагеря были потрясены и напуганы этой демонстрируемой мощью. Эта картина ежедневно повторялась в небе Моосбурга. Пленники чувствовали, что в считанные недели они получат свободу. Они терпели, смирялись с лагерными условиями и выполняли приказы и ожидали прибытия своих освободителей.

До последнего мгновения шла помощь от интернационального красного креста.

Если даже и особые желания не могли быть выполнены, то пленные становились свидетелями нечеловеческой работоспособности лагерного управления. Было признано, что все мероприятия были прзваны лишь к одному - облегчить участь пленных.

Конечно же, были и напряженные моменты, вызванные пропагандой и перенесенными в лагерь ложными паролями. Особенно опасным было поведение отдельных немцев, которые хотели склонить пленных к запретным акциям. Воздух был полон опасностью лагерных восстаний. И только благодаря внутренней дисциплине и дружескому отношению между пленными разных национальностей удалось предотвратить ужасную трагедию. Как только лагерное руководство расспознало опасность, оно отказалось работать с немцами предлакающими любую форму сотрудничества.";

- Концентрационный лагерь Дахау (Konzentrationslager Dachau); "ВИКИПЕДИЯ": https://clck.ru/N2Vfy ); “Ужасы ДАХАУ (”Наука вне морали", статья, Военное обозрение: https://clck.ru/Q92nY );

- "БРАТСКИЙ СОЮЗ ВОЕННОПЛЕННЫХ" ("БСВ": “ВИКИПЕДИЯ”: https://clck.ru/MwpVp ;  https://clck.ru/Q5pQv  ):

              "Братский союз военнопленных (БСВ) — подпольная антифашистская организация советских военнопленных, существовавшая в 1943—1944. Одно из крупнейших подпольных формирований военнопленных во время Великой Отечественной войны. Создана в марте 1943 в лагере советских военнопленных офицеров в Мюнхен-Перлахе. Её организаторами была группа офицеров — участников обороны Севастополя: полковник М. М. Тарасов, подполковники Н. А. Баранов, Д. С. Шелест, М. П. Шихерт, майоры М. И. Конденко, М. Л. Красицкий, Макаров, К. К. Озолинь, И. Петров (И. В. Бугорчиков), интендант 3-го ранга М. И. Зингер, рядовые И. Е. Кононенко, Р. В. Петрушель. Одними из руководителей подпольного движения БСВ стал полковник М. Х. Хайрутдинов. Также есть версия, что гестапо считало основателем и идейным руководителем БСВ советского офицера, еврея Иосифа Фельдмана

                 Штаб БСВ наладил связь с военнопленными и угнанными в Германию советскими людьми, создал разветвлённую сеть ячеек в лагерях военнопленных и более чем в 20 лагерях «остарбайтеров», и концу 1943 распространил свою деятельность на всю Южную Германию и Австрию, проникнув также в Рурскую область и Северо-Западную Германию. Кроме того, ещё летом 1943 БСВ наладило контакты с подпольным антифашистским немецким народным фронтом в Южной Германии. Своей главной целью братство ставило организацию восстания в лагерях военнопленных вокруг Мюнхена с последующим захватом города и развёртывание вооружённой повстанческой борьбы на территории Германии. В качестве тактических мероприятий БСВ предусматривало организацию саботажа, побегов военнопленных, развёртывание пропаганды против власовцев, разъяснение солдатам вермахта неизбежности поражения Германии в войне, налаживание тесного сотрудничества с немецким антифашистским подпольем, выявление и уничтожение предателей. Под руководством майора Озолиня БСВ формировало свою боевую организацию, были разработаны и разосланы на места планы действия во время восстания. Но в конце 1943 гестапо раскрыло деятельность БСВ, все его руководители и многие рядовые члены были схвачены и казнены.

Также есть сведения, что о БСВ стало известно несколько позднее:

В начале 1944 года на территории VII военно-воздушного округа (Мюнхен) гитлеровцы нашли у заключенного Закира Ахметова (личный номер 19 900), работавшего на объекте ВВС вместе с многими другими советскими военнопленными, «инструкцию и программу» подпольной организации пленных— БСВ.

                Немедленно после обнаружения у него этих документов Ахметов бежал из плена вместе с другим военнопленным, Иваном Бондарем. К сожалению, дальнейшая их судьба нам неизвестна.

                Содержание «инструкции и программы БСВ» были настолько сенсационны, что местное начальство из ВВС сочло необходимым немедленно представить по этому делу рапорт высшему начальству, и, таким образом, дело попало к самому Герингу. Ознакомившись с этими материалами, Геринг в свою очередь срочно ознакомил с ними начальника полиции безопасности и СД Кальтеибруннера, потребовав от него срочного расследования и проведения обысков среди военнопленных с целью выявления подробностей, касающихся раскрытой организации БСВ. Издав соответствующие инструкции своим подчиненным (по производству массовых обысков среди советских военнопленных), Кальтенбруннер заявил, что «…среди военнопленных, особенно советских, уже возникли повстанческие организации».

                Из «инструкции и программы БСВ» явствует, что существовала широко разветвленная организация, руководимая советскими военнопленными (под программой стоят две подписи: Федотов, Днепрец) и охватывающая военнопленных из армий многих государств: Польши, Франции, Югославии, Великобритании, Чехословакии, США и, естественно. Советского Союза.

                «Инструкция и программа» призывают узников к созданию советов военнопленных, к организации актов саботажа, к побегам, к проведению суда над изменниками, к совместным действиям всех военнопленных с целью начать организованную борьбу против гитлеризма и оказывать помощь сражающимся армиям Советского Союза. Особенно подчеркивается братский интернационализм, о чем свидетельствует уже самое название организации: БСВ. Организация называлась «Братское содружество военнопленных». Полное немецкое название этого беспрецедентного и удивительного документа, сохранившегося в архивах гитлеровской полиции безопасности и СД, таково: «Illegale Organisation der Brüderlichen Mitarbeiterschaft aller Kriegsgefangenen Polens, Frankreichs, der Tschechoslowakei, Jugoslawiens, Englands, der OSA und der Sowjetunion» (Подпольная организация братского содружества всех военнопленных Польши, Франции, Чехословакии, Югославии, Англии, США и Советского Союза).

                Как видно из немецких документов, организация БСВ возникла в марте 1943 года и была широко разветвленной. Факт существования БСВ и ее характер и цели заслуживают самой высокой оценки.

                4 сентября 1944 в концлагере Дахау были расстреляны 93 советских офицера — участники БСВ. 4 сентября 2019 года в мемориальном комплексе Дахау прошла траурная церемония, посвященная 75-летней годовщине расстрела руководителей подпольной организации «Братский союз военнопленных»;

- Судьбы советских военнопленных в концентрационном лагере Дахау ( https://clck.ru/Q5pQv ):

               "Узниками и мучениками Дахау стали также организаторы «Братского содружества военнопленных». Данная подпольная группа сопротивления зародилась в марте 1943 г. в трудовом лагере для советских офицеров в Мюнхене-Гизинг (на Шванзеештрассе). Эта группа получила большое распространение по всей южной Германии и за ее пределами. Ее основной задачей было подорвать деятельность оборонной промышленности и бойкотировать дальнейшее ведение войны. Для этого Содружество стремилось установить тесные связи с немецкими антифашистами, а также противостать вербовке в Русскую освободительную армию генерала Власова, воевавшую на стороне Третьего рейха. Группа была вскоре разоблачена, а ее организаторы схвачены 18 мая 1943 г. в Гизинге и депортированы в штрафные бараки шталага VIIA Мосбург. Остальные члены группировки были арестованы после того, как гестапо заслала своих шпионов в ее ряды. Участники организации были доставлены в Дахау (первая группа уже в августе 1943 г., а остальные в феврале 1944 г.) и помещены в изолированные блоки. 

                   Руководителей Содружества доставили в мюнхенское гестапо 29 марта 1944 г., где их подвергли жестоким пыткам. Затем в тяжелом состоянии некоторые из них были возвращены в Дахау. Но и там не прекращались допросы и истязания. Расследование дела Содружества сопротивления длилось до конца августа 1944 г.

                 4 сентября 1944 г. 92 офицера из советского сопротивления были выведены на плац в Дахау. Площадь оцепили автоматчики. Группу отвели к крематорию, где унтерштурмфюрер Гейт зачитал им смертный приговор Имперского управления СС. Затем приговоренным приказали раздеться и встать на колени спиной к стрелкам. Казнь была произведена выстрелом в затылок. В этот день были казнены 90 офицеров, а на следующий день оставшиеся два.

               Одним из этих двух офицеров был главный организатор Содружества военнопленных Михаил Ильич Зингер, родившийся 19 февраля 1886 г. Он и остальные пленные, состоявшие во главе подпольной группы сопротивления, были схвачены 18 мая 1943 г. и отправлены в шталаг Мосбург. В помещениях, куда их определили, не было кроватей, так что приходилось спать на голом полу. Заключенных мучили голодом. Зингер и еще несколько членов группы были доставлены в Дахау 20 августа 1943 г. Здесь в течение многих месяцев проходили допросы и пытки – узников пытались сломить, не давая спать, мучая ярким светом прожектора, помещая в стоячие камеры. Михаил Зингер и его товарищ были расстреляны 5 сентября 1944 г.";

Казнь фигурировала в свидетельских показаниях на Нюрнбергском процессе.

Из материалов Нюрнбергского процесса:

Блаха: “Летом или поздней весной 1944 года старшие русские офицеры: генералы, полковники и майоры - были доставлены в Дахау. В последующие недели их допрашивали в политическом отделе, то есть их доставляли после каждого такого допроса в совершенно истерзанном состоянии в госпиталь, так что я мог видеть некоторых из них и хорошо знал их. Это были люди, которые неделями могли лежать только на животе, и мы должны были удалять отмиравшие части кожи и мускулов оперативным путем. Некоторые не выдерживали подобных методов допроса и погибали, остальные 94 человека затем по распоряжению из Берлина, из главного управления имперской безопасности, в начале сентября 1944 года были доставлены в крематорий и там стоя на коленях были расстреляны выстрелом в затылок.”;

6. “Об одном прошу тех, кто переживет это время: не забудьте! Не забудьте ни добрых, ни злых. Терпеливо собирайте свидетельства о тех, кто пал за себя и за вас. Придет день, когда настоящее станет прошедшим, когда будут говорить о великом времени и безымянных героях, творивших историю. Я хотел бы, чтобы все знали, что не было безымянных героев, а были люди, которые имели свое имя, свой облик, свои чаяния и надежды, и поэтому муки самого незаметного из них были не меньше, чем муки того, чье имя войдет в историю. Пусть же эти люди будут всегда близки вам, как друзья, как родные, как вы сами!” Юлиус Фучик (23.02.1903 - 8.09.1943), чехословацкий журналист, литературный и театральный критик, публицист, активист чехословацкой компартии. Находясь в нацистской тюрьме, написал книгу «Репортаж с петлёй на шее» (“ВИКИПЕДИЯ”: http://surl.li/hzows );

7. Организация “БРАТСКОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО ВОЕННОПЛЕННЫХ” в Германии 1942 - 1944гг. ("БИБЛИОТЕКА Беларуси"; автор публикации Бродский Ефим Аронович - доктор исторических наук, профессор; источник: Новая и новейшая история, 2001, №3: http://surl.li/hznjo ; уточнение поисковика Геннадия Чернакова в отношении написания: 1. Имени, отчества; 2. Должности; 3. Части, соединения, объединения): 

               "28 ноября 1945 г. в советское посольство в Гааге пришел нидерландский гражданин Д. Ахтерхойс и передал на имя советского посла В.А. Валькова письмо: "Послу СССР в Нидерландах. Ваше Превосходительство! Исполняю последнюю просьбу русского лейтенанта Ивана Корбукова. Он вместе со мной провел последние дни в камере N 17 тюрьмы гестапо на Бруннерштрассе в Мюнхене. Иван Корбуков, так же как и я, был обвинен в шпионаже. Гестаповцы и СД сильно истязали его резиновыми палками. За два дня до казни он просил меня сообщить его семье, его матери, что он умер за Россию. Он не проронил ни одного слова о своей работе... Иван был обезглавлен в Штадельгейме, близ Мюнхена, 8 марта 1944 г. Так как я не умею писать по-русски, я обращаюсь к Вам, Ваше Превосходительство, в надежде, что Вы исполните его последнюю просьбу. Прилагаю последнее, что написал Иван. С уважением. Д. Ахтерхойс". К письму был приложен обрывок рекламного проспекта самолета Мессершмидт ME-109, на котором рукой И.С. Корбукова было написано по-русски: "Смоленская область, Шумяченский район, Осетищинский сельсовет, д. Вигурина поляна, Корбукову Ивану Семеновичу". И далее латинскими буквами "Корбуков Иван".

                Не мог тогда Ахтерхойс знать, что 8 марта 1944 г. было не последним днем старшего лейтенанта Корбукова, а началом его новых истязаний в концентрационном лагере Дахау.

В соответствии с установившейся практикой донесение посла попало в министерство иностранных дел и было доложено В.М. Молотову. Министр приказал направить сообщение о судьбе Корбукова по месту его рождения и приобщить к военкоматскому делу. Дело получило архивный номер АЦ- 10966.

                В мае 1948 г. автор читал сводку, составленную комитетом Объединения преследовавшихся фашистским режимом города Дахау о пребывании в концентрационном лагере и судьбах 24 советских узников. В ней содержатся имена активистов подпольной организации, расстрелянных 4 сентября 1944 г. Сводка перекликается с докладной запиской начальника полицейского управления Мюнхена штандартенфюрера СС Шефера, направленной в середине июня 1944 г. в Берлин: "4.06.1943 г. за большевистские интриги была арестована, а затем передана в концентрационный лагерь Аушвитц восточная работница Валентина Бондаренко, родившаяся 28.02.1923 г. в Штеровке. У нее было обнаружено письмо, из которого следовало, что среди используемых для работы в империи иностранцев существовала тайная организация. Бондаренко заявила, что получила это письмо от неизвестного лица, однако более подробных сведений она ни при каких обстоятельствах дать не пожелала. 09.11.1943 г.

              Осведомитель, подсаженный в мюнхенский лагерь для иностранцев, донес, что ему удалось установить контакт с разыскиваемой организацией и что в тот же день на Мариенплац назначена встреча, на которую он приглашен. Проведенное затем тщательное наблюдение, подсадка новых агентов и их сообщения сразу привели к аресту 23.12.1943 г. 24 восточных рабочих, среди которых находились все активисты из лагерей для иностранцев на Фюрстенридерштрассе и Гофманштрассе. При этом удалось изъять 200 патронов, которые были закопаны в различных местах. Проведенные вслед за тем допросы, обыски и очные ставки постепенно привели к аресту 383 человек и окончательному выяснению обстоятельств возникновения и размеров этой тайной организации, которая наверняка приобрела бы в ближайшем будущем опасные для германской империи размеры".

                В.П. Бондаренко была спасена Красной Армией от гибели в концлагере Аушвитц и на родине она работала бухгалтером Петровеньковского шахтоуправления Донбасса.

В 1946 г. из американской зоны оккупации Германии автором был получен список 94 советских узников Дахау, ставших жертвой эсэсовской расправы.

                 Шел второй месяц Нюрнбергского судебного процесса над главными немецкими военными преступниками. В зал Дворца юстиции ввели очередного свидетеля. Это был директор пражского госпиталя Франтишек Блаха. Арестованный в 1939 г. нацистами как заложник, он с 1941 г. находился в концлагере Дахау. Летом 1942 г. за отказ оперировать желудок 20 здоровым узникам чехословацкого врача отстранили от лечебной работы и определили в лагерный морг. Там он оставался до освобождения в апреле 1945 г.

                Отвечая на вопросы заместителя главного обвинителя от США Т. Додда, Блаха рассказал, как в концлагере Дахау была расстреляна "в сентябре 1944 г. группа из 94 русских, занимавших высокие военные посты" 3 . В связи с этим заявлением заместитель главного обвинителя от СССР Ю.В. Покровский спросил свидетеля: "Не можете ли Вы сказать более подробно о казни 94 старших и высших офицеров Красной Армии, относительно которых Вы ответили на вопросы моего коллеги? Кто это был, какие это были офицеры, по каким мотивам их казнили? Знаете ли Вы что- нибудь по этому поводу?".

                Блаха ответил Покровскому: “Летом или поздней весной 1944 г. старшие русские офицеры: генералы, полковники и майоры - были доставлены в Дахау. Их допросили в ближайшую неделю в политическом отделе, то есть их доставляли после каждого такого допроса в совершенно истерзанном состоянии в госпиталь, так что я мог видеть некоторых из них и хорошо знал их. Это были люди, которые неделями могли лежать только на животе, и мы должны были удалять отмиравшие части тела и мускулов оперативным путем. Некоторые не выдерживали подобных методов допроса, остальные затем по распоряжению из Берлина, из главного имперского управления безопасности в начале сентября 1944 г. были доставлены в крематорий и расстреляны выстрелом в затылок”.

                Отвечая на повторный вопрос Покровского об обоснованиях этих казней, Блаха сказал: “Обоснований мы, конечно, не узнали, так как мы всегда лишь после казни получали доступ к трупам, а обоснование зачитывалось до казни”.

                В ходе процесса над палачами Дахау лагерфюрер Рупперт с чудовищной деловитостью профессионального убийцы говорил, что 4 сентября 1944 г. в 9 часов утра обреченные на казнь советские люди "были построены у арки внутренних ворот. К ним подошел комендант лагеря Вейтер и унтерштурмфюрер Гейт из управления мюнхенского гестапо. Гейт зачитал список всех девяносто узников и сделал краткое разъяснение. В это же время каждый из тех, чья фамилия называлась, проходил через ворота. Когда перекличка закончилась, комендант Вейтер ушел, а Гейт и я повели первых тридцать узников к крематорию. За ними следовали вооруженные винтовками эсэсовские охранники... Другие 60 оставались у лагерных ворот. Первых тридцать расстреляли двумя группами, по пятнадцать в каждой... Между одиннадцатью и половиной двенадцатого расстрел закончили.

                Однако когда лагерфюрер Рупперт пояснил, что советских людей расстреляли за то, что они “вели большевистскую пропаганду в лагерях военнопленных”, интерес американских военных судей к трагедии 4 сентября 1944 г. заметно угас.

               Кровавая расправа потрясла узников концлагеря. Свидетельств ее сохранилось немало, и они позволяют восстановить подробности трагедии. Авторы свидетельств лишь несколько расходятся в определении точного числа людей, павших в тот день под пулями палачей. Так, некоторые свидетели, знавшие одного из главных организаторов подполья И.С. Фельдмана (Георгий Фесенко), начальника здравпункта Киевского вокзала, замученного во время следствия 10 марта 1944 г., и совершившего побег из Дахау киевского красноармейца И.Е. Кононенко, расстрелянного 9 сентября 1944 г., считают их казненными вместе с основной группой.

                Бывший узник Дахау генерал-майор Я. И. Тонконогов в сообщении от 11 февраля 1950 г. говорил о стойкости, проявленной в ходе гестаповского следствия советскими офицерами-участниками подпольной организации. Генерал особо отмечал мужество майора Озолина, который был настолько искалечен эсэсовцами, что на допросы его возили на тачке. Наряду с Озолиным, непреклонностью отличались: старший батальонный комиссар Серебряков, батальонный комиссар Бугорчиков, подполковник Никитин, лейтенант Моисеев, майор Красницкий, майор Полозов, майор Ковтун из штаба Приморской армии, офицеры частей той же армии младший лейтенант Ветров, майоры Громов и Черенков. 

               Вот свидетельство С. П. Зинченко с Херсонщины, в 20 лет оказавшегося в гитлеровском концлагере: "Пишу Вам все подробно, что помню. Привели нас в Дахау человек 120 из штрафного лагеря в Инсбруке, потом был завод Мессершмитта в Аугсбурге. Американцы бомбили город, и меня ранило в правую руку выше кисти. Осколок пролетел между костями и остался в свитере. Всех раненых и убитых из Аугсбурга доставили в Дахау. Я попал в лазарет, где мне прочистили руку. На операционном столе врач-словенец Иосип Арко спросил меня: "Русский? Я ответил: "Да". "Спать хочешь?" - "Нет". А он в ответ: "Может, заснул бы...". Проснулся я в палате. Рука забинтована... После рентгена мне наложили гипс по локоть, потому что осколок раздвинул кости и небольшую часть отколол. Рана долго не заживала, и мне пинцетом удалили маленький кусочек отколовшейся кости. Прошло три или четыре недели. Мне стало хуже. Опухоль разрасталась, поднялась температура, началась флегмона. Однажды ночью в наше отделение привезли человека без сознания и положили возле меня. Через некоторое время, проснувшись, он разбудил меня и спросил, кто я. Я ответил - русский. Он попросил, чтобы я принес ему воды. Лежал он на животе, потому что был избит. Впоследствии я узнал, что это был русский комиссар Зингер. Мы очень подружились. К нему приходили знакомые, коммунисты, потом привезли Моисеева. Его положили на другом ярусе. Шло время, и их поместили рядом, отгородили простынями, стульями, а нам сказали, что они больны очень заразной рожей...

                Постепенно раны мои зажили, и меня выписали в 24 блок. Теперь я ходил в лазарет только на перевязки. Однажды я заметил, что людей из 27 блока ведут на лагерный плац. Среди них я увидел Зингера и Моисеева. Мы поздоровались, и я спросил: "Куда это вас ведут?" Мне хотелось подойти к ним, но полицейские меня не подпустили. Сообразив, в чем дело, я побежал в свой 24 блок и полез на чердак. Через венти-ляционное окно мне было видно, как группой по 15 человек их водили к крематорию, там приказывали раздеться догола и зажав запястья рук за спиной наручниками, ставили на колени перед длинной скамейкой. Затем, прижав головы лбами к скамейке, расстреливали из автоматов. Люди, которые работали там, уносили трупы на носилках в крематорий и посыпали песком места, где виднелась кровь, чтобы ее не видели следующие 15 обреченных. Я не мог больше смотреть на все это, бросился на нары и зарылся в подушку, чтобы не слышать выстрелов. Там погибли Зингер, Моисеев и многие их товарищи".

                Свет на предысторию трагедии 4 сентября 1944 г. проливает свидетельство бывшего узника, австрийского журналиста Р. Кальмара: “Так жили мы, так мы боролись, так мы радовались друг другу, пока однажды некоторые из заключенных русских не были увезены из лагеря на допрос в Мюнхен. Один из них спустя два дня вернулся назад. Ногти пальцев обеих рук были окровавлены и сплющены... Дал ли тот человек показания или нет, и было ли правдой то, что, быть может, он сказал, или только средством избавления от пытки, теперь уже никто сказать не может. Другой вернулся из Мюнхена с глубокими ранами на ягодицах. Они были такими глубокими, что в них легко уместились ладони. Трещины кругами расходились по бедрам. До изгиба бедер простирались темно-синие полосы от ударов гибкой плеткой... У других вернувшихся из Мюнхена все тело было обожжено сигаретами. Иных с вывернутыми за спину руками подвешивали на зловещую дыбу. Некоторые вернулись с темно-синими потеками глаз и черепом, покрытым кровавой коркой. Должен ли описывать все зверства, которые годами были нашими буднями? Буднями, от которых все мы и каждый в отдельности приходили в дрожь? Эти зверства не имели какого-либо разумного основания”.

                Викарный епископ Мюнхена И. Нойхойслер в книге "Как это было в Дахау" писал: "Весной 1944 г. стало известно, что 92 советских офицера, вопреки международному праву заключенные не в лагеря военнопленных, а в концлагерь Дахау, должны быть казнены. Подпольный комитет Сопротивления в знак протеста решил: в день предполагаемой казни ни одной рабочей команде не выходить на работу, если 92 офицерам также не будет разрешено идти на работу. Так и произошло. Когда в тот день после утренней поверки послышался приказ "По рабочим командам строиться", никто не сдвинулся с места. Десятки тысяч узников, включая священнослужителей, молча оставались в строю. Момент был в высшей степени опасным. Надо было рассчитывать на жесточайшие репрессии эсэсовцев... Когда начальник лагеря узнал причину неповиновения приказу, он пригрозил, что даст команду часовым на вышках открыть пулеметный огонь по лагерю. Несмотря и на это заключенные продолжали стоять на месте. Тогда рапортфюрер объявил по громкоговорящему устройству, что начальник лагеря затребовал две роты из эсэсовского охранного батальона. Перед лицом такой опасности советский офицер полковник Тарасов потребовал от узников, чтобы они шли на работу. Он воскликнул, и переводчик перевел: "Товарищи, выступайте! Мы умрем так же, как мы жили - в борьбе за Советский Союз!". Тарасов был одним из 92-х офицеров. Когда рабочие команды ушли, конвой палачей увел советских офицеров к крематорию. 92 узника молча шли на смерть после того, как не допустили, чтобы из-за них 20 тысяч заключенных оказались в опасности".

                Сын мюнхенского коммуниста Р. Цурль, в годы второй мировой войны работал мастером на заводе "Штейнхейль", изготовлявшем оптические приборы. За сотрудничество с гражданами СССР он был арестован и под номером 67193 заключен в Дахау, где оставался до конца войны. “21 марта 1944 г., - свидетельствовал Цурль, - примерно в 9 часов утра на предприятие, где я работал, приехал помощник начальника гестапо Мюнхена Гейт вместе с подручным и арестовал меня. Во время ежедневных допросов в гестапо - по три часа до обеда и три после обеда - Гейт настойчиво требовал показаний о сотрудничестве с военнопленными. Главным образом речь шла о Георгии Фесенко. Я должен был признаться в сотрудничестве с этой организацией и назвать фамилии ее участников”.

                Немецкий антифашист К. Редер, находившийся в Дахау почти 12 лет, давая показания Международному военному трибуналу в Нюрнберге, сообщил: "О подробных обстоятельствах, приведших к аресту 92 советских офицеров, меня не информировали. Я не думаю, чтобы и другие политзаключенные Дахау знали о них что-либо определенное. Известно только, что это была сплоченная группа, находившаяся в особых условиях. Она была строго изолирована от других узников. С некоторыми членами группы мы, конечно, установили контакт и таким образом узнали, что имеем дело с группой Сопротивления. Разумеется, мы не в состоянии были произвести дополнительную проверку, но уже сам факт изоляции свидетельствовал о том, что речь шла о людях, находившихся под угрозой смерти. В группе было много лиц, подвергавшихся жестоким гестаповским пыткам, что еще больше убеждало нас в том, что перед нами убежденные антифашисты и борцы Сопротивления. Нам стало известно также, что большинство из них переведено в концлагерь мюнхенским гестапо.

                4 сентября в Дахау распространился слух, что эсэсовское начальство стало сгонять для расстрела всех коммунистов лагеря, что первая группа уже находится на пути в крематорий, что весь лагерь окружен двойной охраной и что в течение всего дня будут беспрерывно истреблять узников, пока не будет уничтожен последний коммунист. В то время я работал на хозяйственных предприятиях... Захватив ящик с инструментами, я ушел из мастерской. В лагере перед канцелярией мне бросилась в глаза большая группа узников. Их окружала по меньшей мере дюжина специально вооруженных эсэсовцев. Подойдя ближе, я узнал советских офицеров, которые находились в изоляции. Среди них и трубача Кириленкова. Когда я попытался подойти к группе еще ближе, один из эсэсовцев прогнал меня, пригрозив при этом прикончить на месте... Я вышел из столовой в тот момент, когда группа офицеров двинулась в последний путь. Я следовал за ней примерно на расстоянии 50 метров и видел, как все 92 человека с исключительным хладнокровием, бесстрашно шли навстречу смерти. И когда вспоминаю об этом сегодня, перед моими глазами встают эти решительные люди, спокойно и прямо идущие в крематорий, а вокруг них кричащая свора эсэсовцев, похожих на тявкающих собак. Было ясно, что они боялись этих людей".

За что же гестаповцы так жестоко расправились с советскими военнопленными?

                В начале марта 1943 г. в Мюнхенском лагере военнопленных на Шванзеештрассе под видом празднования дня рождения военнопленного Р. В. Петрушеля был образован подпольный комитет Братского сотрудничества военнопленных (БСВ). В него вошли советские офицеры: майор К.К. Озолин, лагерный переводчик Г. Фесенко (Иосиф Фельдман), лейтенант В. Моисеев, военврач II ранга Г. Старовойтов и капитан М. Зингер. "Задача лагерного комитета, - доносил в Берлин начальник мюнхенской полиции Шефер, - состояла прежде всего в отыскании соответствующих людей и назначении их уполномоченными бараков, а также в наблюдении за их организаторской деятельностью. По заданию лагерного комитета и при его поддержке до 18.5.1943 г. из плена бежали по меньшей мере 5 русских офицеров, получивших категорический приказ вести среди находящихся в Германии гражданских рабочих всех наций большевистскую пропаганду в духе программы БСВ. Все так называемые уполномоченные бараков были отобраны лагерным комитетом главным образом из тех офицеров, которые по предложению Фельдмана были уже назначены немецкой лагерной администрацией старшими бараков или барачными полицейскими". В донесении подчеркивалось, что на эти должности назначали только таких военнопленных, которые "были известны как убежденные коммунисты" и которые “искусно покрывали единомышленников и плохо обращались с теми, кто хорошо работал”.

                Летом 1943 г. поступило донесение в Берлин из Бадена. В нем говорилось: "Уже длительное время управление государственной полиции Карлсруэ занято всесторонним расследованием по делу нелегальной организации среди советско-русских военнопленных и тайной организации среди восточных рабочих, которая именует себя БСВ (Братское сотрудничество военнопленных), чья деятельность свыше года отмечается во всех районах империи. В одной из инструкций, распространяемых этой организацией, среди прочего, подчеркивалось: “БСВ является тайной революционной организацией всех военнопленных, основывающейся на программе и утвержденных положениях. В целях осуществления свержения фашистского гитлеровского правительства БСВ поставило перед собой задачу... организовать внутри Германии и союзных с ней стран вооруженную борьбу всех военнопленных - граждан Польши, Франции, Югославии, Чехословакии, Англии, США и СССР”.

                В документе говорилось, что “БСВ действует на основе установленной организационной схемы и, согласно ее структуре, органы Братства проводят свою работу, направленную на нанесение экономического ущерба, разрушение или ослабление экономической мощи врага (его потенциала, резервов, армии...). Разложение противника в его собственной стране облегчает решение задачи, оказывает помощь коалиции, Советскому Союзу в достижении победы над врагом и одновременно содействует свержению Гитлера, крушению фашистских доктрин оси, разгрому гитлеровских фашистских гнезд в Европе. Сказанное не оставляет сомнения о целях БСВ и подчеркивает его опасность не только в плане внутриполитическом, но не в последнюю очередь и в плане чисто военном... Что касается более подробной характеристики БСВ, ее структуры, методов работы и т.д., равно как и результатов уже предпринятых полицией безопасности контрмер, то все это представляется излишним, поскольку речь идет о разветвленном и очень сложном организационном аппарате, работа которого в данном случае не нуждается в дальнейшем рассмотрении. К тому же расследованием деятельности БСВ в централизованном порядке занимается само главное имперское управление безопасности”.

                Инициаторы создания БСВ опирались на накопленный в нацистских лагерях опыт подпольной борьбы. Они поставили перед БСВ высокие, вдохновляющие цели и разработали тактику их достижения. Строго законспирированное ядро подпольной патриотической организации стремилось сплотить разрозненные усилия многочисленных нелегальных групп и одиночек военнопленных и насильственно угнанных в Германию так называемых гражданских пленных и подготовить их к согласованным и единовременным действиям.

                Нацисты всеми средствами разжигали среди узников национальную рознь и вражду, чтобы на этой основе упрочить свою власть над ними. Организаторы и руководители БСВ противопоставляли проискам врага принципы патриотизма и интернационализма.

                Программные документы БСВ были подписаны именами "Федотов" и "Днепрец". "Федотов" - это псевдоним Р.В. Петрушеля, а "Днепрец" - М.И. Конденко. Организаторы БСВ развернули интенсивную агитационную работу в лагерях и рабочих командах, направленную на срыв вербовки военнопленных во власовские части. Они настойчиво призывали тех, кто обманом был вовлечен в эти формирования, без промедления обратить оружие против врагов своего Отечества. Во многих случаях эта работа БСВ увенчалась успехом.

               Важнейшими пунктами программы БСВ, текст которой передавался из рук в руки, были: "Антифашистское сплочение советских людей в Германии и находящихся там граждан союзных СССР стран; борьба против генерала-предателя Власова и его сообщников; организация помощи Красной Армии, а также армиям союзников после вступления их в пределы Германии; передача Красной Армии военной информации любого характера путем организации специальных побегов из лагерей военнопленных; осуществление всех видов саботажа на предприятиях военной промышленности и транспорта; организация и вооружение находящихся в Германии военнопленных и иностранных рабочих в интересах свержения национал-социалистского режима" 17 .

                Главные центры БСВ сложились в Верхнй Баварии, а затем в Бадене. Центрам удалось наладить прямые и косвенные связи с нелегальными организациями граждан СССР в Дюссельдорфе, Кельне, Аахене, Нюрнберге, Ганновере, лагерях Саксонии, а также Вене и Праге.

                К концу 1943 г. число организаторов и активистов “БСВ” в Баварии, Бадене и австрийском Тироле достигло примерно 8000 человек. Полагая, что с приближением Красной Армии и войск союзников к Германии на ее территории возможно появление воздушно-десантных отрядов армий антигитлеровской коалиции, “БСВ” готовилось к взаимодействию с союзниками. Для этой цели в различных лагерях тайно формировались боевые группы, а в Оффенбургском лагере был даже создан "Свободный батальон", офицерский состав которого насчитывал около 60 человек. Это были молодые, физически наиболее сильные военнопленные. Из кого формировались кадры БСВ?

                Боевым ядром “БСВ” были бывшие защитники Севастополя, мужество которых был вынужден признать даже противник. Об этом шла речь 7 и 9 июля 1942 г. на секретных инструктивных совещаниях в имперском министерстве пропаганды: "Выступления, передававшиеся в последнее время по радио относительно боев за Севастополь, равно как и сообщения иностранных корреспондентов, посланных в Севастополь, основанные на рассказах немецких офицеров о происходивших там сражениях, дали основание министру принципиально рассмотреть вопрос о том, как следует характеризовать и оценивать боевые действия Советов. В последние дни мы распространяли захватывающие и потрясающие сообщения с фронта. Однако существует опасность, что известная часть немецкого народа сделает из них неправильные выводы". Выражая далее резкое недовольство заявлениями немецких офицеров-фронтовиков, опубликованными некоторыми иностранными корреспондентами, Геббельс с едва скрываемой тревогой говорил, что они объективно создают у читателей "впечатление, что Советы обладают идеями, которые порождают фанатизм и воодушевление к героическому сопротивлению, вызывают презрение к любым решениям, бесстрашие в любых испытаниях. Дело доходит до того, что тысячи солдат и гражданских лиц, включая женщин и детей, скорее подрывают себя и гибнут в дзотах, нежели капитулируют, что во время наступления в районе одного из заводов, в котором "засели отъявленные большевики, молодые коммунисты и фанатичные комиссары", эти комиссары сражались до последнего вздоха. Вот как рисуют сообщения иностранных корреспондентов впечатления немецких офицеров. Один офицер даже якобы заметил, что русские сражались "поистине героически"... Подобные сообщения, если против них не выступить, - гневно восклицал главарь нацистской пропагандистской камарильи, - в короткое время воспитают своеобразное восхищение большевизмом".

                 Генерал Э. фон Манштейн, в 1941 г. командующий 11-й немецкой армией, писал, что в те дни советские воины предпринимали "неоднократные попытки прорваться в ночное время на восток в надежде соединиться с партизанами в горах Яйлы. Плотной массой, ведя отдельных солдат под руки, чтобы никто не мог отстать, бросались они на наши линии. Нередко впереди всех находились женщины и девушки-комсомолки, которые с оружием в руках воодушевляли бойцов" 19 . Кто были эти люди, кто и в неволе сохранил боевой дух? 

                 Среди первых находился старший батальонный комиссар (подполковник) СЕРЕБРЯКОВ ПАВЕЛ АЛЕКСЕЕВИЧ, начальник организационно-иструкторского отдела Политотдела Приморской Армии, Северо - Кавказского фронта. Он был участником вооруженного восстания в октябре 1917 г. в Петрограде, затем обеспечивал бесперебойную работу телефонного узла столицы. В годы гражданской войны СЕРЕБРЯКОВ П. А. - комиссар телеграфа штаба Южного фронта, потом начальник политотдела МТС, а накануне войны - один из руководящих работников одесской организации партии. На фашистской каторге старший батальонный комиссар Серебряков был примером стойкости и мужества. Его моральный авторитет среди товарищей был чрезвычайно высок. По законам строгой конспирации среди подпольщиков не принято было говорить об общественном или служебном положении, занимаемом до плена. Не спрашивали этого, разумеется, и у СЕРЕБРЯКОВА П. А., но близкие ему люди догадывались, что он был политработником. Некоторые даже полагали, что он был членом Военного совета Приморской армии.

               ОЗОЛИН (ОЗОЛИНЬ) КАРЛ КАРЛОВИЧ был представителем плеяды латышских революционеров. С 16 лет ОЗОЛИН (ОЗОЛИНЬ) КАРЛ КАРЛОВИЧ сражался в рядах Красной Армии. Он был тогда солдатом роты, охранявшей Реввоенсовет 15 армии и ее командующего А.И. Корка. В 26 лет Озолин - в первой шеренге командиров молодых советских военно-воздушных сил; шесть лет спустя, характеризуя командира отряда тяжелых бомбардировщиков Озолина, командование авиабригады Тихоокеанского флота подчеркивало: "Волевой, отлично выдержанный командир. Требователен, инициативен, здоров и вынослив. Пользуется в части большой любовью и авторитетом. Политически развит отлично. Имеет целый ряд поощрений и наград. Техника пилотирования отличная. Отряд занимает ведущую роль". Далее в отзыве говорилось, что ОЗОЛИН К. К. "достоин выдвижения на должность командира тяжело-бомбардировочной авиаэскадрильи вне очереди". За выдающиеся успехи в личной боевой и политической подготовке и такой же подготовке руководимого им авиаотряда капитан Озолин был награжден орденом Красной Звезды. Вскоре он стал командиром тяжело-бомбардировочной эскадрильи. В июле 1938 г. майор ОЗОЛИН К. К. стал жертвой клеветы, но не пал духом и сохранял завидную стойкость. 20 августа 1941 г. майор ОЗОЛИН К. К., в последний раз, вел своих боевых товарищей на штурмовку вражеских колонн, рвавшихся к Крыму. В тот день его ИЛ-2 не вернулся с боевого задания.

               Среди организаторов “БСВ” были: подполковник БАРАНОВ НИКОЛАЙ АНДРЕЕВИЧ, комендант 2-го сектора обороны Севастополя; гвардии интендант 3 ранга (капитан) ЗИНГЕР МИХАИЛ ИЛЬИЧ, помощник по материальному обеспечению командира 18 гвардейского артиллерийского полка, Приморской Армии, Северо - Кавказского фронта, сыгравшего немалую роль в обороне Одессы и Севастополя. Участник революционного подполья в Одессе. 

               В создании “БСВ” участвовали: майор ЧЕРЕНКОВ МИХАИЛ АРЕФЬЕВИЧ, помощник по артиллерии командира 7-й бригады морской пехоты ЧФ, отстаивавший подступы к Сапун-горе, а затем лишь ему известным способом сберегавший в плену свой партийный билет ВКП(б) N 2005696; подполковник ШЕЛЕСТ ДМИТРИЙ СЕМЁНОВИЧ, заместитель начальника 29 Управления Военно-полевого строительства, выпускник Военно-инженерной академии, руководитель строительства оборонительных рубежей Одессы и Севастополя; майор КОВТУН БОРИС КОНДРАТЬЕВИЧ, старший помощник начальника разведывательного отдела штаба Приморской армии; подполковник ШИХЕРТ МИХАИЛ ПЕТРОВИЧ, начальник штаба артиллерии 25 стрелковой ордена Ленина Краснознамённой дивизии имени В. И. Чапаева. В письме жене, датированном 20 июня 1942 г., ШИХЕРТ М. П. писал: "Сегодня уже тринадцатый день непрекращающейся бомбежки и атак. Наши бойцы упорно дерутся за каждый метр советской земли и наносят врагу громадные потери. Но они, проклятые, продолжают лезть. Все мы уверены в нашей победе, и каждый из нас стремится сделать все, что можно. Город трудно узнать, до того он разрушен бомбами, снарядами и пожарами. Оставшиеся жители стойко продолжают свою работу и во многом помогают нам в нашем боевом деле". Ныне имя ШИХЕРТА М. П. рядом с именами других героев Отечественной войны украшает гранитный обелиск, воздвигнутый на берегу Днепра в его родном городе Черкассы.

                Среди создателей “БСВ” был майор ГРОМОВ АЛЕКСАНДР ФОКИЧ, начальник 3 отдела (связи) штаба 386 стрелковой дивизии, Приморской армии. До 1941 года, проходил службу в научно-исследовательском институте связи Красной Армии. 12 июня 1942 г. он писал жене из Севастополя: "У нас горячие дни, горячие и тяжелые, ежедневно гибнут тысячи людей. Изверг бросает с самолетов все, что возможно - бомбы, рельсы, железные бочки, гранаты. Он хочет запугать нас, но получилось обратное - наши люди полны бесстрашия, он рассчитывал посеять панику, но столкнулся с презрением к смерти, единой волей умереть за Родину, но не отдать эту пядь великой русской земли... Мы их валим тысячами, но они все лезут и лезут. Мы все уверены, что справедливость народная скоро восторжествует, и вся фашистская гадость будет сметена с лица земли, паразиты будут уничтожены". 30 января 1943 г., майора ГРОМОВА А. Ф. отправили из лагеря военнопленных в Виннице, в особый лагерь в Берлин- Штеглице, где передали в руки офицеров германской военной разведки. Те предложили Громову сотрудничество и немедленное освобождение из плена. Громов решительно отверг предложение врага и был отправлен на торфоразработки в концлагерь в Моосбургских болотах, что близ Мюнхена.

                 Другом майора ГРОМОВА А. Ф. был капитан-лейтенант ПЛАТОНОВ ГРИГОРИЙ МИХАЙЛОВИЧ, офицер (без уточнения должности) 79-й курсантской морской стрелковой бригады, прибывшей в Севастополь 21 декабря 1941 г. В начале июня 1942 г. капитан-лейтенант ПЛАТОНОВ Г. М. находился среди тех, кто отражал яростные танковые атаки немцев в Крыму, у Ялтинского шоссе. Из этих сражений ему выйти не удалось. Как видно из учетной карточки военнопленного, немецкие солдаты захватили его на поле боя тяжело раненым. Год спустя, в Моосбургском лагере можно было часто видеть этого морского офицера с обнаженной грудью, на которой искусный художник наколол тушью крупный ленинский профиль.

                Ближайшими соратниками подпольщиков были: подполковник НИКИТИН ЕВДОКИМ КЛИМОВИЧ, командир 1171 стрелкового полка, 349 стрелковой дивизии, освободивший, со своими бойцами, город Лозовую, в мае 1942 г.; гвардии лейтенант САРАУЛИ ШАЛИКО ИОСИФОВИЧ, лётчик 6-го гвардейского штурмового авиационного полка, ВВС Калининского фронта, самолет которого сбит зенитным огнём противника, 21 января 1942 г., под г. Ржев; полковник ХАЙРУТДИНОВ МУЗАГИТ ХАЙРУТДИНОВИЧ, командир 789 стрелкового полка, 227 дивизии, защитник подступов к г. Сталинград, три брата которого отдали жизнь в борьбе с гитлеровскими захватчиками. Спустя годы в Казани будут опубликованы стихи этого талантливого человека, написанные в промежутке между боями, а на родине его именем назовут одну из улиц г. Октябрьского, центра Туймазинского нефтеносного района Башкирии.

                В “БСВ” был и майор КРАСИЦКИЙ МИХАИЛ ЛЬВОВИЧ, командир 893 стрелкового полка, 196 стрелковой дивизии, 62 Армии, Сталинградского фронта, ленинградец, о необычайном мужестве которого, в боях за Сталинград, на страницах "Нового мира" писал Константин Симонов.

                Среди активных строителей “ВСВ”: старший лейтенант КОНЮК НИКОЛАЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ, командир пулеметного эскадрона 273 кавалерийского полка, 110 отдельной кавалерийской Калмыкской дивизии, 51 Армии, Северо-Кавказского фронта Выпускник Северо-Кавказской национальной кавалерийской школы, уроженец Дагестана. Этот кадровый офицер служил на многих заставах страны.

                В “БСВ” был и майор ПОЛОЗОВ ВСЕВОЛОД ИЛЬИЧ, начальник 1 (оперативного) отделения штаба 62-й Армии. Он вырос на Брянщине в многодетной семье. Отец его после Октябрьской революции был избран председателем райисполкома. Старший брат майора ПОЛОЗОВА В. И. работал в подпольной типографии в г. Бежица и, защищая ее, погиб в схватке с врагом. Второй брат погиб на фронте, в должности комиссара мотомеханизированной бригады. Третий брат возглавлял прокуратуру Омской железной дороги. Четвертый погиб, в боях, за освобождение Молдавии, пятый командовал танковым подразделением на 4-м Украинском фронте. Майор ПОЛОЗОВ ВСЕВОЛОД ИЛЬИЧ, как и старший лейтенант КОНЮК НИКОЛАЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ, окончил Северокавказскую национальную кавалерийскую школу, стал офицером для поручений будущего Маршала Советского Союза К. К. Рокоссовского и как командир отряда, в 1938 г., принимал участие в боевых операциях против захватчиков у озера Хасан.

               Выдающуюся роль в создании патриотического подполья сыграл майор КОНДЕНКО МИХАИЛ ИВАНОВИЧ, начальник 1 (оперативного) отделения штаба 109 стрелковой дивизии, Приморской Армии. В голодном 1921 г., мать его умерла, и 15-летнего подростка определили в детский дом, где он оставался до совершеннолетия. Всю свою дальнейшую жизнь, КОНДЕНКО МИХАИЛ ИВАНОВИЧ, связал с Красной Армией. С 1931 г. он служил в кавалерии, добился выдающихся успехов в конном спорте и в 1938 г., на Всеармейской спартакиаде, получил из рук Маршала Советского Союза С. М. Буденного диплом чемпиона Красной Армии по конному спорту. Нападение гитлеровской Германии на СССР застало майора КОНДЕНКО МИХАИЛА ИВАНОВИЧА в г. Симферополь, где дислоцировалась его кавалерийская дивизия. Потом были 250 дней и ночей защиты осажденного врагом Севастополя. 16 апреля 1942 г. командование 109-й стрелковой дивизии, в штабе которой служил тогда майор КОНДЕНКО МИХАИЛ ИВАНОВИЧ, поздравило его с награждением орденом Красной Звезды. Немногие удостаивались в то время такой чести.

                Участниками подполья были: полковник ТАРАСОВ МИХАИЛ МИХАЙЛОВИЧ, начальник артиллерии 400 стрелковой дивизии, 51 Армии, Крымского фронта, до войны депутат Тбилисского городского совета и педагог, преподаватель артиллерийского училища имени 26 Бакинских комиссаров; военный ветеринарный врач 2 ранга (майор) СТАРОВОЙТОВ ГЕОРГИЙ ЯКОВЛЕВИЧ, начальник ветеринарного лазарета 77 горно - стрелковой Краснознамённой дивизии имени Серго Орджоникидзе, 47 Армии, Крымского фронта; военный техник I ранга ЧЕРНОУХОВ АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ, начальник службы боепитания стрелкового полка, выпускник Московского гидрометеорологического института, до войны начальник Феодосийской морской метеостанции.

                Одним из признанных руководителей “БСВ” был красноармеец ПЕТРУШЕЛЬ РОМАН ВЛАДИМИРОВИЧ, артиллерист (без уточнения должности) 311 пушечного артиллерийского Краснознамённого полка, 10 Армии, Западного фронта, до войны бухгалтер. 21 июня 1941 г. его вызвали в Махачкалинский военкомат и сообщили, что на следующий день ему предстоит отправиться на военные сборы. Через несколько дней он бросил в почтовый ящик открытку, в которой сообщил семье, что 25 июня прибыл в гаубичный артиллерийский полк и назначен расчетчиком. Последнее письмо ПЕТРУШЕЛЬ Р. В. отправил из Киева. Спустя много месяцев семье пришло сообщение, что красноармеец  пропал без вести в боях за Киев (см. выше: полк, соединение, объединение: уточнены).

                К сожалению, не окончательно выяснен жизненный путь красноармейца КИРИЛЕНКОВА АЛЕКСЕЯ ИВАНОВИЧА, музыканта-трубач отдельного образцово-показательного оркестра НКО СССР. В плен красноармеец КИРИЛЕНКОВ А. И. попал в 1941 г. на Западном фронте, под г. Вязьма. За хищение боеприпасов в Мюнхенском арсенале и сотрудничество с одной из подпольных антифашистских организаций КИРИЛЕНКОВ А. И. был арестован гестапо и брошен в лагерь. Р. Кальмар вспоминал: “С 1943 г. среди лагерных музыкантов оказался и молодой блондин Кириленко, по профессии - первая труба Московской оперы... Он играл на своем инструменте с виртуозностью подлинного мастера, всегда полный молодого, казалось, ребячьего задора. Мужественный Кириленко почти не говорил по-немецки, а мы и того меньше понимали русский. Разговор с ним выглядел как сердечный диалог дружеских взглядов и задорной трубы... Так Кириленко попал в Мюнхен. Некоторое время он играл в джазе, потом ему удалось установить связи с другими русскими. Он говорил с ними о далекой общей Родине, пел с ними русские песни и жил с ними как брат среди братьев, пока однажды не был арестован. От Мюнхена до Дахау недалеко. Вскоре в концлагере стало известно, что Кириленко - музыкант, и через несколько недель он был уже одним из самых популярных членов лагерного оркестра... Под бурные аплодисменты доброй половины лагеря он исполнял свои знаменитые соло... Он играл, радуясь тому, что может играть и, казалось, забывал концлагерь, когда улыбаясь, поднимал свою трубу, чтобы в нашем жалком положении очаровывать нас далекой страной мимолетной мечты... Как-то в субботу один из товарищей решился на смелый шаг - он пошел к лагерфюреру и попросил разрешить трубачу участвовать хотя бы в одной репетиции, а затем - в воскресном концерте. Лагерфюрер на несколько минут задумался и разрешил. Кириленко пришел к нам. Мы дали ему еды, курево, принесли его трубу, и все стало как прежде... На следующий день после обеда мы давали концерт. Охранник привел Кириленко в баню, он занял место у пульта и играл, как играл в прошлом. Его труба ликовала и так рыдала, он так исполнял свои рулады и переливающиеся каскады, что слушавшие его товарищи буквально кричали от восторга... Никогда я не слышал, чтобы он так играл”.

                 Упоминавшийся нами техник интендант 2 ранга КОРБУКОВ ИВАН СЕМЁНОВИЧ, начальник походной армейской ремонтной мастерской 60 стрелковой дивизии, 49 Армии, Западного фронта, прошел одной из самых трудных дорог, начального периода Великой Отечественной войны, от предгорий Карпат до предгорий Кавказа. В бою близ станицы Бекешевской он попал в плен, бежал и вновь был схвачен. В неволе молодой офицер установил связь с немецким антифашистским подпольем в Мюнхене. Он создал ряд подпольных ячеек.

                 Главным событием лета 1943 г. для “БСВ” было объединение организаций советских людей и Антифашистского немецкого народного фронта (АННФ), во главе которого стояли X. Хуцельман, Г. Ярес Р. Хуберт, К. Циммет и Э. Хуцельман 23 . Они и их единомышленники были сторонниками Христианско-социальной рабоче-крестьянской партии и Коммунистической партии Германии (КПГ). Большая заслуга в объединении усилий немецких антифашистов и советских военнопленных принадлежала семье Хуцельман. Супруги Хуцельман бывали в СССР в конце 20-х - начале 30-х гг.: сестра Эммы Хуцельман Клара была преподавательницей немецкого языка в ленинградском филиале Коммунистической Академии в Ленинграде. Муж Клары Хуцельман, известный в Ленинграде врач Фридрих Тапкен, был ведущим педиатром в больнице хирурга Раухфуса на Греческом проспекте.

                На следствии в гестапо один из активистов АННФ К. Циммет заявил; “Все написанные мной листовки преследовали одну цель: при благоприятных условиях начать их распространение среди единомышленников и политически зрелых людей, особенно в предстоящем году, когда военные усилия повлекут за собой крушение. Я начал составлять манускрипты всех своих листовок с целью доказать, что заинтересован в войне не немецкий народ, о чем мы, антинацисты, заявляли уже не раз. Я лично возвысил свой голос совместно со своими помощниками против военной политики, понимая, что этого добивается большая часть немецкого народа. Я являюсь духовным защитником АННФ, а также автором и отчасти распространителем моих листовок”.

                Характеризуя 12 января 1944 г. свое отношение к листовке, озаглавленной "Немцы" и приуроченной к нападению Германии на СССР, Циммет сказал: "Как я уже сказал, пакт, заключенный в сентябре 1939 г., открывал перед Германией большие возможности. Обмен товаров между двумя народами открывал большие возможности. В немецкой пропаганде подчеркивалось стремление обеих стран к честному выполнению пакта. И, как я уже отмечал и отмечаю сейчас, бывший заместитель фюрера Рудольф Гесс отправился в Англию с согласия Гитлера".

                Жена К. Циммета Ольга потом говорила, что не угодила на скамью подсудимых только потому, что Корбуков на очной ставке сказал, что не знает ее.

                 Но вернемся к Э. Хуцельман. Работая бухгалтером на фабрике жиров Заумвебера, она искала возможности поговорить о Ленинграде с советскими людьми, занятыми на той же фабрике. Такая возможность возникла спонтанно. Как- то летом 1943 г. Э. Хуцельман, возвращаясь домой после рабочего дня, заговорила на эту тему с восточным рабочим В. Козловым, который был активным членом одной из организаций БСВ. Так был установлен первый контакт.

                 Советские граждане выходили на связь не с отдельными антифашистами, что не раз случалось и в прошлом, а с организованно действовавшей группой, насчитывавшей немало приверженцев.

                 Начиналось с просьбы прослушивать московские радиопередачи, на этой почве проходило сближение политических позиций. Для АННФ советские люди превращались в серьезный фактор социальной жизни. Впервые с начала Великой Отечественной войны этот фактор получал реальные очертания и становился серьезной силой.

На микроуровне эта тенденция стала господствующей. Не случайно неудачное покушение на Гитлера 20 июля 1944 г. маскировалось ее организаторами как подавление выступления советских людей в рейхе.

                 Примечательна в этом смысле гестаповская статистика арестов советских граждан - военнопленных и восточных рабочих в период с 1 января по 1 октября 1944 г. 25 Знакомство со статистикой свидетельствует о том, что количество арестованных в мюнхенском регионе значительно превосходит число арестованных в других частях страны. Статистика говорит также об известной асимметрии диверсионных действий советских патриотов в Германии. Так, например, активность подпольщиков в Вене и Инсбруке имела место значительно раньше, чем активность в Мюнхене. Значительную роль сыграл здесь субъективный фактор - нахождение в баварской столице офицерского лагеря советских военнопленных.

                Сотрудничество БСВ и АННФ переживало подъемы и падения. Летом 1943 г. между Корбуковым и супругами Хуцельман состоялся первый политический разговор, во время которого Корбуков на плохом немецком языке спросил: "Как долго будет продолжаться война?" Хуцельман ответил: "Год или даже три". Корбуков задал следующий вопрос: "Разве вы еще не устали от войны, разве вы не хотите покончить с ней?" Хуцельман переглянулся с женой и ответил, что Корбуков находится в мире наивных представлений. Он сказал, что внутриполитически с войной покончить нельзя, что антифашистские элементы недостаточно сильны и не связаны воедино. Корбуков запальчиво ответил, что в Германии достаточно недовольных людей, приверженцев коммунистической партии. Хуцельман решительно возразил, что от КПГ ничего не осталось, а недовольные люди прежде всего являются немцами. На этом первый разговор закончился.

                С течением времени встречи приобрели регулярный характер, в них принимали участие руководители БСВ. В ходе этих встреч немецкие друзья интересовались решениями о роспуске Коминтерна, структурой советского общества, особенностями колхозного строя.

                Во время частых дискуссий немецкие товарищи возражали против настойчивых предложений представителей БСВ о переходе к более активным действиям, особенно к акциям саботажа на предприятиях. В то же время представители АННФ выражали готовность укрывать нелегалов, передавать штатскую одежду для лиц, совершающих побеги.

                 АННФ наладил издание своего нелегального печатного органа "Будильник". Эту инициативу БСВ не только поддержал, но и выразил готовность передавать "Будильник" в концентрационный лагерь Дахау через свою лагерную ячейку города Дахау.

                Говоря о размахе деятельности “БСВ”, следует упомянуть акцию по распространению составленного подпольщиками "письма Молотова". Это была хорошо продуманная антивласовская акция, учитывавшая психологическое состояние томившихся в плену тысяч сбитых с толку, отчаявшихся и голодных людей. "Письмо Молотова" приобрело широкую известность во множестве лагерей Германии. Его находили в Тюрингии и Бадене. Подписанное вторым лицом СССР и призывавшее всех советских людей в Германии к борьбе с врагом, письмо имело большое психологическое воздействие на тех, кто находился в неволе. Ходили слухи, что "письмо Молотова" сбрасывали советские самолеты. В подлинности его не сомневались.

                 Если замысел создания международной подпольной антифашистской организации полностью и не увенчался успехом, то его частичная реализация состоялась. В этой связи отметим деятельность русского эмигранта, военнослужащего армии Франции Вадима Николаева. Переводчик лагерного лазарета, этот человек имел широкие возможности для распространения деятельности БСВ не только среди русских военнопленных в Мюнхене, но и среди французов.

               Важную роль в этом процессе рождавшегося единства действий сыграл чешский студент К. Мерварт, родившийся в Ленинграде. Он был сыном чешского военнопленного, принимавшего активное участие в революционном движении в России. После репатриации семья Мерварта сохранила глубокую привязанность к русской культуре и воспитывала своих детей в русской гимназии.

                В мюнхенском подполье Мерварт сблизился с Корбуковым и стал активным членом БСВ. Его знание немецкого языка было важным средством укрепления контактов с АННФ. Корбуков и его товарищи В. Винниченко, А. Батовский, доктор Н. Плахотнюк и инженер И. Урбанович стали его надежными помощниками.

                Невзирая на допущенные промахи и ошибки в конспирации, военнопленные всемерно пытались активизировать АННФ, старались с его помощью получать регулярную информацию о наступательных действиях армии СССР.

                 24 октября 1943 г. в ознаменование 26-й годовщины Октябрьской революции в роще близ Фреймана состоялось второе нелегальное собрание актива мюнхенской организации БСВ. В нем приняло участие 43 члена из лагерных ячеек. Открывая собрание, Корбуков поздравил собравшихся с праздником и пожелал утроить свои силы в борьбе за осуществление целей БСВ. Затем выступил Винниченко, обрисовавший положение на восточном фронте, успехи Красной Армии. Мерварт сообщил сводку последних известий, которую он слушал накануне в квартире X. Хуцельмана.

                 Характеризуя работу Мерварта, начальник мюнхенского гестапо писал: "В Мерварте Корбуков сразу же нашел подходящего для своих целей человека, т.к. Мерварт сразу же выразил свое враждебное отношение к немцам. Корбуков смог его хорошо использовать еще и потому, что Мерварт, кроме немецкого и чешского, владел русским языком. В ответ на предложение Корбукова Мерварт тотчас же согласился работать в БСВ и в последующее время действительно активно сотрудничал в нем. Он выполнял также функции курьера, совершал поездки в Вену и Прагу. В Вене Мерварт установил связь между нелегальной организацией восточных рабочих и Мюнхеном" 27 .

                Столь активная деятельность подпольщиков не могла оставаться незамеченной гестапо, и для раскрытия БСВ были предприняты чрезвычайные меры. 22 февраля 1944 г. начальник главного управления имперской безопасности Э. Кальтенбруннер направил всем полицейским инстанциям Германии и оккупированных ею стран срочное распоряжение "относительно нелегальной организации "Братское сотрудничество всех военнопленных Польши, Франции, Чехословакии, Югославии, Англии, США и Советского Союза"". В нем говорилось: "По имеющимся сведениям главнокомандующего военно-воздушными силами, у советско- русских военнопленных, используемых в качестве вспомогательного персонала в учреждении Л55855 ЛГПА Мюнхен-2 и авиаподразделения VII военно-воздушного округа, были обнаружены прилагаемые мною программа и инструкции вышеназванной организации. Советский военнопленный Закир Ахметов, личный номер 19990, у которого была найдена программа, бежал вместе с военнопленным Иваном Бондарем. Главнокомандующий военно-воздушными силами просил произвести внезапный личный обыск у русских в каждом из подчиненных ему подразделений, чтобы получить по возможности дополнительные сведения об этой организации... В связи с вышеизложенным обращаю внимание на то, что среди военнопленных, особенно советских, уже возникали повстанческие организации, которые, насколько удалось установить, действовали по единым указаниям и имели связь с восточными рабочими. Об этом последует особая директива" 28 .

                Полицейские агенты и подсаженные в лагеря провокаторы пытались напасть на след “БСВ” и проникнуть в какую-либо ее ячейку. Примерно шесть месяцев их усилия были безрезультатны. Только 11 июля 1944 г. Уполномоченный контрразведки на фабрике кинопленки в Вольфене сообщил, что на следующий день в фабричном лагере "за организацию групп, преследовавших определенные цели" 29 , будут публично казнены 6 советских рабочих.

                Подводя первые итоги работы гестапо по ликвидации БСВ, 29 сентября 1944 г. главное управление имперской безопасности отмечало: "Первые сведения об этой нелегальной организации послужили основанием для появления распоряжения главного управления имперской безопасности от 5.4.1944 г. относительно нелегальной коммунистической деятельности и создания в Рейхе тайных организаций среди военнопленных и иностранных рабочих. Распространение БСВ среди военнопленных других национальностей должно было быть достигнуто путем попытки распространения в лагерях военнопленных данных о существовании соответствующих национальных комитетов. Такого рода связи удалось установить через французского военнопленного (русского эмигранта), который использовался в лазарете.

                Другим важным выводом является то, что участниками организации были интеллигенты, офицеры и евреи - в большинстве случаев обученные партийные люди из СССР".

                 Высокая оценка подвига немецких антифашистов и советских патриотов дана в "Истории немецкого рабочего движения": "В Мюнхене действовала одна из крупнейших антифашистских организаций Сопротивления антинацистский немецкий народный фронт (АННФ). АННФ поставил перед собой задачу соединить все антинацистские силы для решительной борьбы за окончание войны и свержение гитлеровской диктатуры. Он распространял многочисленные листовки и издавал в целях политической информации своих членов с сентября 1943 г. нелегальный журнал "Будильник". Она установила тесные отношения с широко разветвленной организацией военнопленных советских офицеров Братское сотрудничество военнопленных... Эта организация имела несколько тысяч по- военному сформированных и частично вооруженных приверженцев. Важнейшие опорные пункты этой организации находились в Баден-Бадене, Эрфурте, Гейдельберге, Карлсруэ, Кемптене, Маннгейме, Мюнхене, Нюрнберге, Раштатте, Веймаре, Вольфене и других городах. Объединенные центры этих организаций АННФ и Братское сотрудничество военнопленных намеревались подготовить большие акции против нацистского господства и гитлеровской войны. Эти планы потерпели неудачу, так как гестапо удалось проникнуть в эти организации и арестовать многих немецких и зарубежных антифашистов".

                О братском сотрудничестве военнопленных писал польский историк Ш. Датнер. Он подчеркивал, что “характер и цели ”БСВ" заслуживают самой высокой оценки". Это была одна из “изумительных попыток включить в борьбу против германского фашизма также и военнопленных многих других национальностей, причем в самом сердце преступного рейха”.

                Датнер отмечал: “В основной своей массе советские военнопленные вместе с военнопленными других государств первыми и с первого же дня неволи поднялись на борьбу против немецко-фашистских захватчиков. Военнопленные всех государств антигитлеровской коалиции вписали славную страницу в эту главу военной истории, однако надо со всей решительностью подчеркнуть, что советские военнопленные в этой борьбе стояли в первых рядах как по масштабам своей активности и боевитости, так и по использованию методов борьбы, совершенно не применявшихся военнопленными других национальностей, - своим примером они увлекали других”.

                 О нравственном облике большинства советских военнопленных сохранилось немало свидетельств. Англичанин К. Берни, который провел 15 месяцев в Бухенвальде, ставит русских военнопленных на самое высокое место среди всех узников концлагеря. О впечатляющей смелости и патриотизме советских пленных, заключенных в различных немецких лагерях, говорит и другой английский военнослужащий, К. Портуэй, захваченный немцами в плен летом 1944 г. 34

                 В день второй годовщины со дня гибели 92 советских патриотов оставшиеся в живых участники АННФ на месте казни своих советских товарищей соорудили монумент. Это был первый памятник такого рода, созданный на территории Германии. Монумент посвящен светлой памяти Ханса Хуцельмана, Руперта Хубера, Вильгельма Ольшевского, Георга Яреса, Эммы Хуцельман, Людвига Холлейса, Густава Беккере, Карла Мерварта, Ивана Корбукова, Василия Винниченко, Александра Батовского, Николая Плахотнюка, Иосифа Урбановича и всех многочисленных участников “БСВ” и “АННФ”. На камне надпись: "Вы наши мертвые! Незабываемые боевые товарищи, стойкие борцы за правду, свободу и человеческие права, бессмертные герои антифашистского Сопротивления! Мы чтим Вас! Ваша борьба и смерть навсегда останутся предупреждением и обязательством! Ваши друзья из АННФ".

                С именами расстрелянных нацистами военнопленных связана одна из героических страниц истории борьбы с фашизмом. Советские патриоты вели эту борьбу в тесном контакте с немецким антифашистским подпольем.

               Героическая история БСВ - только один, но, может быть, самый яркий пример патриотизма советских людей, оказавшихся в годы войны в нацистской Германии. Их подвиг забвению не подлежит.";

8. “Об одном прошу тех, кто переживет это время: не забудьте! Не забудьте ни добрых, ни злых. Терпеливо собирайте свидетельства о тех, кто пал за себя и за вас. Придет день, когда настоящее станет прошедшим, когда будут говорить о великом времени и безымянных героях, творивших историю. Я хотел бы, чтобы все знали, что не было безымянных героев, а были люди, которые имели свое имя, свой облик, свои чаяния и надежды, и поэтому муки самого незаметного из них были не меньше, чем муки того, чье имя войдет в историю. Пусть же эти люди будут всегда близки вам, как друзья, как родные, как вы сами!” Юлиус Фучик (23.02.1903 - 8.09.1943), чехословацкий журналист, литературный и театральный критик, публицист, активист чехословацкой компартии. Находясь в нацистской тюрьме, написал книгу «Репортаж с петлёй на шее» (“ВИКИПЕДИЯ”: http://surl.li/hzows );

9. О 31 отдельном восстановительном железнодорожном батальоне ("Моста связующая нить.", автор Белякова Т. ("ПРОЗА.ру", книга «Лиски. На огненной черте», глава "Моста связующая нить.": https://proza.ru/2018/03/15/1577 ):

             "Много легенд в разное время появилось о лискинских железнодорожных мостах, но в рамках настоящей книги интересны лишь те, что связаны с взрывом  мостов и их восстановлением во время Великой Отечественной войны. Впрочем, некоторые считали, что мосты вообще не были разрушены.  И среди этой группы были не просто случайные люди, но и крупные военные начальники. Так, в своих воспоминаниях генерал армии М.И. Казаков  написал: «Противнику не удалось даже разрушить железную дорогу Лиски – Россошь – Кантемировка – Миллерово. Целым остался и железнодорожный мост в Лисках через реку Дон».  Казалось бы, кому как не начальнику штаба фронта (!) знать о состоянии железнодорожного моста, который имеет большое стратегическое значение для его войск, но… Простим Михаилу Ильичу эту его ошибку: воспоминания-то писались в шестидесятых годах, а после лихолетья 1942 года на воронежской земле были ещё два с лишним года тяжёлых, изнурительных, кровопролитных боёв. Просто не всё хорошо хранила память, а лишний раз проверить себя, обратившись к архивным на тот момент документам, может быть, не было времени, возможности или чего-то ещё. Да и в конце июня 1942 года отдавал приказ на взрыв лискинских мостов совсем другой человек – начальник штаба Юго-Западного фронта (Воронежский фронт был образован только 7 июля 1942 года).  Итак, кто-то считал, что железнодорожный мост в Лисках через реку Дон остался целым после шестиме-сячного противостояния по разным берегам реки двух враждующих армий – фашистской и советской.
А кто-то считал, что из-за известного русского разгильдяйства железнодорожный мост в Лисках не был заранее взорван, и его пришлось взрывать уже тогда, когда правый берег Дона был оккупирован немцами. Потому и сапёры – взрывники навечно остались в Лисках. Автору удалось найти газетную статью, после которой, возможно, и распространилась эта легенда. Статья, в которой рассказывалось о солдатской могиле на территории элеватора, написана лискинским краеведом, учителем истории Дмитрием Георгиевичем Дегтярёвым: «…Найден бывший командир подразделения, где воевали погибшие и похороненные в районе элеватора солдаты. …В.И. Мазай в годы войны был начальником технической разведки железнодорожного батальона. Он возложил на могилу букет живых цветов и рассказал о подвиге героев. В июле 1942 года фронт вплотную подошёл к Лискам. С высокого правого берега Дона врагу город и железнодорожный узел видны были как на ладони. Установленные на прямую наводку орудия и миномёты били беспрерывно. А положение складывалось всё тре-вожнее и тревожнее. Гитлеровцы, во что бы то ни стало, стремились прорваться через реку, завладеть мостами. И вот в начале июля командование железнодорожной бригады направляет в Лиски 12 минёров во главе с В.И. Мазаем. Перед ними ставится серьёзная боевая задача – в кратчайший срок заминировать железнодорожные мосты через Дон. Прибывшие минёры разместились в одном из складов элеватора. Днём, под прикрытием зенитчиков, они скрытно изучали подходы к мостам, составляли схемы закладки зарядов. С наступлением же темноты приступали к минированию. Но работать было очень тяжело. Немцы то и дело пускали ракеты, стреляли трассирующими пулями. Визг осколков, отскакивающих от мостовых балок, сопровождал действия отважных минёров. Они хорошо знали, что за ними уже начали охоту вражеские снайперы. Поэтому приходилось делать всё только лёжа, не поднимая головы. …Выполнение задания уже подходило к концу. Оставалось сделать совсем немного. Появились первые признаки раннего рассвета. Бойцы торопились. И внезапно в предутренней тишине прозвучали два выстрела. Первая пуля сразила наповал уже закончившего минирование ефрейтора П.Б. Карпова. А вторым был тяжело ранен в шею ефрейтор Б.П. Наумов. Товарищи сделали всё, чтобы вынести минёров из зоны обстрела снайперов. Но по дороге к месту расквартирования Наумов умер. Старший группы В.И. Мазай по рации доложил начальнику разведки бригады, что задание выполнено и что при этом погибли двое. Тут же приняли решение похоронить боевых друзей у элеватора… Пётр Борисович Карпов, Борис Петрович Наумов».  Надо добавить, что, похороненных на территории элеватора, бойцов в 2007 году торжественно перезахоронили  на Мелбугре у обелиска. На отдельной могиле имеется плита с надписью: «Здесь захоронены бойцы, павшие смертью храбрых в 1942 году, Карпов П.И. Наумов Б.И.». 
Так это те самые минёры, что мост взорвали под носом у немцев? Что-то мешало автору положительно ответить на этот вопрос. Но ответ был найден очень скоро. Согласно информации 19 отдельной железнодорожной бригады от 29 сентября 1942 года, Карпов Борис Иванович, красноармеец, путеец, убит 14 сентября 1942 года, похоронен – Воронежская область, станция Лиски, элеватор, СЖД парк; Науменко Иван Васильевич, красноармеец, путеец, убит 13 сентября 1942 года от разрыва артиллерийского снаряда при обстреле противника, похоронен – Воронежская область, станция Лиски, элеватор, СЖД парк».  Фамилии погибших в документе и статье созвучны. За сорок лет командир мог и подзабыть имена – отчества своих погибших бойцов, но могила на территории элеватора только одна. Следовательно, речь идёт об одних и тех же людях. И, как следует из документа, погибли оба воина в сентябре 1942 года во время артил-лерийского обстрела противником. Таким образом, погибшие путейцы не имели никакого отношения к взрыву моста. Но почему же ветеран, приезжавший в восьмидесятых годах, сказал неправду? На этот вопрос уже никто не ответит. Но спасибо ему хотя бы за то, что могила бойцов перестала быть безымянной. 
А вот вопросы остались. Вопросы, вопросы… К прежним, на которые ещё не получены ответы, добавляются новые. Что же делали воины – путейцы в сентябре 1942 года в Лисках? Причём, отдельный восстановительный железнодорожный батальон. Но… всё по порядку. Автор обещает позже вернуться к этому вопросу. А пока необходимо выяснить, кто и когда взорвал лискинские мосты.
Из книги генерал-полковника технических войск П.А. Кабанова  удалось, наконец-то, узнать, как это было: «В конце июня к нам в управление приехал из Москвы генерал Н.А. Просвиров.  В день его приезда меня вызвал к себе бригадный комиссар А. И. Кириченко.  На приём к Алексею Илларионовичу пошли вместе с Просвировым... В это время меня очень тревожила судьба лискинских мостов через Дон. Их два – на Лихую и на Валуйки. Мосты большие, двухпутные. Разрушать их было до слёз жалко, но и оставлять целыми нельзя. Гитлеровцы получили бы «зелёную улицу» на восток. Я доложил А.И. Кириченко, что мною дано распоряжение командиру 19-й бригады заминировать мосты. Но кто даст распоряжение на их взрыв?
Выслушав меня, Алексей Илларионович снял телефонную трубку и попросил начальника штаба фронта. После короткого разговора с генералом Баграмяном  он сказал мне:
–   Лискинские мосты должны быть разрушены! Но только тогда, когда немцы появятся на правом берегу Дона.
Итак, приказ на разрушение получен, момент взрыва должны определить сами в зависимости от боевой обстановки. Надо действовать. Вызвал к себе командира 52-го восстановительно-путейского батальона 27-й бригады майора Н.С. Крутеня и приказал ему немедленно направить в Лиски подрывников с взрывчаткой для разрушения мостов. Подрывники должны прибыть в распоряжение командира 55-й эксплуатационной роты капитана М.Т. Ванчурова.
Руководить взрывом прибыл В.В. Полотев.  Команда подрывников 55-й роты подвесила заряды, смонтировала проводку взрывной электросети. Капитан М.Т. Ванчуров занял место на своём наблюдательном пункте в 200-300 метрах от мостов. Минёры ждут сигнала. И вот на противоположной стороне реки появились немецкие мотоциклисты. Ясно – разведка. Сейчас появятся танки. Полотев дал сигнал на взрыв. Земля вздрогнула от страшного взрыва. Фермы моста рухнули в воду. 
…Линия фронта в районе Лисок стабилизировалась. В эти дни в Лиски прибыл корпусной комиссар Л.З. Мехлис.  Мы знали крутой нрав этого человека. Он не терпел ни малейших возражений. Поэтому каждый старался быть от него подальше.
Осматривая позиции, Мехлис увидел взорванные лискинские мосты, возмутился. Вызвал полковника Ткачёва  и мрачно спросил:
– Для чего вы разрушили мосты, если немцы остановились на правом берегу Дона?
Ткачёв спокойно ответил:
– Потому немцы и остановились на правом берегу, что у них перед носом мы взорвали мосты.
Мехлис ничего не сказал, взмахом руки отпустил Ткачёва и больше никому этого вопроса не задавал». 
Бесспорно, теперь можно точно указать дату взрыва лискинских мостов – 6 июля 1942 года. Именно в этот день были оккупированы территории Залуженского и Лисянского сельсоветов, и немецкие мотоциклисты появились на правом берегу Дона. 
Итак, лискинские мосты взорвали минёры 19-й отдельной железнодорожной бригады 6 июля 1942 года. Автором было обещано дать ответ на вопрос – что делали воины – путейцы 31-го отдельного восстановительного железнодорожного батальона  этой бригады в сентябре 1942 года в Лисках. Ответ нашёлся в архивных документах. Как оказалось, воины – железнодорожники 19-й бригады не уходили из Лисок, а всё время, вплоть до января 1943 года, выполняли здесь различные работы. Часть из них можно перечислить.
Ещё 3 июля 1942 года Ставкой было приказано эвакуировать из покидаемых районов всё железнодорожное имущество и составы, сельхозмашины и ценное фаб-рично-заводское оборудование.  
19-я бригада в июле 1942 года демонтировала и отправляла в тыл снятые вторые железнодорожные пути линий Валуйки – Лиски, Придача – Лиски, Лиски – Таловая, Таловая – Новохопёрск. Выполняя ответственные задания правительства по эвакуации вторых путей и ценного фабрично-заводского оборудования В.Е. Кельх,  мобилизовал весь личный состав 19-й бригады на выполнение этих заданий, добившись перевыполнения норм отдельными подразделениями в два и три раза. 
8 июля 1942 года капитан Клеткин  прибыл на станцию Лиски, оставленную к тому времени гражданскими работниками. На Лискинском узле и на участке Лиски – Придача было брошено 2900 вагонов ценного имущества и подвижного состава. Клеткин взял на себя руководство эксплуатацией и обеспечил вывозку подвижного состава и грузов, что составило около 4800 вагонов. Вся эта работа протекала в условиях налётов вражеской авиации и систематических обстрелов противником артиллерийским, миномётным и пулемётным огнём станции Лиски. 16 июля 1942 года, находясь на станции Лиски во время сильного артиллерийского обстрела северного парка, на путях которого гражданской паровозной бригадой был брошен поезд, Клеткин сел на паровоз и лично вывел его на соседнюю станцию. 
15 августа 1942 года диспетчерская группа штаба 19-й железнодорожной бригады, руководившая вывозкой пристанционных складов, многочисленных и ценных бесхозных грузов на станции Лиски, получила боевое задание – вывезти, во что бы то ни стало, все вагоны с грузами, находящиеся на пристани реки Дон. Задача усложнялась тем, что в тот момент противоположный берег реки уже находился в руках противника, который хорошо просматривал и простреливал, вплоть до огня из автоматов, весь район пристани. Руководство этой операцией было возложено на младшего воентехника С.И. Дмитриева , добровольно предложившего поручить ему руководство вывозкой. Тщательно взвесив всё и разработав план действий, умело расставив силы и средства, Дмитриев блестяще справился с боевой задачей. 1-му взводу 131-го отдельного мостового железнодорожного батальона  была поручена эвакуация вагонов с пристани реки Дон у станции Лиски. Несмотря на принятые тщательные меры маскировки, противник всё же заметил движение на пристани и открыл огонь. Личным при-мером стойкости и мужества Дмитриев не позволил врагу сорвать работы. В течение целого ряда дней Дмитриев руководил работами по вывозке вагонов с грузом в полном смысле из-под самого носа врага. Ни губительный огонь противника, ни трудности работы по эвакуации грузов с пристани, усложнявшиеся необходимостью частого восстановления станционных путей, повреждавшихся падавшими снарядами, не смогли помешать советским людям  выполнить, возложенную на них, боевую задачу.   131-й батальон вывез 125 вагонов из-под огня противника и спас ценные грузы, проявив при этом хладнокровие, мужество и отвагу.   
14-й отдельный мостовой железнодорожный батальон под руководством  В.А. Масютина,  военинженера 3-го ранга, в сложной боевой обстановке восстановил икорецкий мост, разрушенный при неоднократных налётах авиации противника.  
В условиях непрерывных налётов вражеской авиации, пренебрегая опасностью, майор И.А. Рыбаков  лично руководил работой по вывозу железнодорожного подвижного состава и ценных грузов с железнодорожного участка, оставляемого нашими частями при отходе. На станции Лиски под пулемётным и миномётным обстрелом противника Рыбаков умелой организацией работы станции обеспечил вывоз в тыл большого количества подвижного состава, зерна и других ценных грузов. При эксплуатации бригадой головного железнодорожного участка Бобров – Лиски – Придача с 1 октября 1942 года по 15 января 1943 года Рыбаков умелой организацией работы обеспечил бесперебойную работу – движения поездов, чем способствовал своевременному подвозу частей Красной Армии и снабжение их боевой техникой и боеприпасами.  
Но чем же конкретно занимались воины – путейцы 31-го отдельного восстано-вительного железнодорожного батальона 19-й бригады, находившиеся в Лисках? 
Батальон, которым командовал, награждённый орденом Красной Звезды, майор Васильев,  заслужено считался лучшим в бригаде.  Он всё время находился в Лисках, выполняя боевую задачу по охране и обороне моста через реку Дон. С этой задачей батальон справился с честью. Коварный враг не раз пытался подорвать береговые устои моста, открывая яростный огонь. Особенно ожесточённый артиллерийский, ружейный и пулемётный обстрел противник вёл во время наступления Красной Армии в районе Воронежа (июль – август 1942 года). Бойцы, руководимые Васильевым, всеми средствами обрушивались на врага и не дали ему взорвать устои моста. Васильев, находясь среди бойцов, лично руководил заградительным огнём личного состава.  Кроме того, батальон под артиллерийскими и миномётными обстрелами  занимался восстановительными работами при разрушении авиацией противника железнодорожного пути на участке Лиски – Воронеж.  
Теперь становится понятно, чем занимались воины – путейцы на территории элеватора – грузили и вывозили зерно, восстанавливали после бомбёжек вражеской авиации и артиллерийско-миномётных обстрелов противника участки железнодорожных путей.
Да и лискинские мосты требовали к себе внимания. «Левый мост ростовского направления с двухпутными пролётными строениями, длиной 158 погонных метров был взорван полностью. Пролётные строения разрушены и сброшены с опор в русло реки. Правый двухпутный мост валуйского направления был взорван частично. Из двенадцати много решётчатых пролётных строений целыми остались пять. Подорванными оказались два пролётных строения в шестом пролёте, одно – в пятом, по два в четвёртом и третьем. Уцелели многие промежуточные опоры. Это позволяло быстро восстановить мост и открыть по нему движение поездов». 
Гитлеровцы отлично это понимали и прилагали большие усилия, чтобы взорвать уцелевшие конструкции. С июля по октябрь 1942 года мосты охранял и оборонял 31-й отдельный восстановительный железнодорожный батальон. С ноября «прикрывала лискинские мосты рота капитана А. В. Борзова из 14-го мостового батальона 19-й железнодорожной бригады. Рота занимала оборону за насыпью на левом берегу Дона. Все попытки немцев подорвать уцелевшие конструкции были отбиты. Однажды в засаде находилась группа старшего сержанта Н.К. Лежина. На рассвете бойцы заметили ползущую к мосту группу немецких минёров. За собой гитлеровцы тащили взрывчатку. Лежин решил подпустить фашистов поближе и уничтожить их. Когда гитлеровцы приблизились, по команде старшего сержанта ударил станковый пулемёт ефрейтора Караева. Застигнутые врасплох, немцы заметались на льду. Рядовые Шабунин, Буков, Шульненко и Чернов забросали фашистов гранатами, а затем бросились на врага врукопашную. Ни один гитлеровец не ушёл. Так была отражена очередная попытка врага разрушить уцелевшие конструкции моста. 
Командование 19-й бригады в конце декабря 1942 года проверило состояние промежуточных опор (быков) и береговых устоев лискинского моста. Первыми в разведку пошли бойцы 14-го мостового батальона под командованием военного инженера 3-го ранга И.А. Багрова. С ними отправился и воентехник 2-го ранга Ю.В. Галкин. Вьюжной зимней ночью разведчики, не замеченные врагом, подобрались к мосту, осмотрели его и благополучно возвратились.
Вскоре армейские разведчики сообщили нам, что фашисты роют под устоями моста котлованы и закладывают взрывчатку. Проверить полученную информацию мы поручили воентехнику 2-го ранга Галкину. Вместе с ним пошли сержанты Алешкевич и Весёлый, ефрейтор Разумовский, рядовые Петраш и Марков. Данные армейской разведки подтвердились. Но помешать гитлеровцам мы не успели. Утром 3 января 1943 года фашисты взорвали правобережную часть моста».   
13 января 1943 года фашисты сделали ещё одну попытку полностью уничтожить мост, но майор В.П. Золотов  сумел правильно расположить огневые средства, ведя меткий огонь по огневым точкам и блиндажам противника, не давший ему возможности произвести дальнейшее разрушение быков моста.  
Армии Воронежского фронта с 13 по 27 января 1943 года провели операцию, получившую название Острогожско-Россошанской, в ходе которой была полностью очищена от немцев магистраль Лиски – Кантемировка. Перед железнодорожниками Военный совет Воронежского фронта поставил две главные задачи. Во-первых, восстановить мост через Дон у станции Лиски и, во-вторых, ввести в строй участки дороги от Лисок на Валуйки и на Россошь. Вот и пришло время восстанавливать мосты. 
Надо сказать, что ещё 28 июля 1942 года (через три недели после взрыва!)  военный инженер 3-го ранга Б.П. Васильев    получил задание – произвести тщательную техническую разведку трёх железнодорожных мостов через реку Дон в районе станции Лиски. Для выполнения задания требовалось лично побывать на мостах и зафиксировать все детали разрушения. Сложность задачи заключалась в том, что разведку требовалось произвести обязательно в условиях  достаточной видимости, т.е. в период, когда противник, занимающий противоположный берег и  имеющий часовых у береговых устоев на правом берегу реки Дон, имел возможность отлично наблюдать и простреливать все три моста. Васильев, тщательно маскируясь и обманывая противника, разведал указанные мосты и произвёл необходимые зарисовки разрушений и измерения. Дважды на лодке переплывал на занятый противником берег и, не смотря на огонь со стороны противника, выполнил задание и благополучно возвратился.  
Военинженер 3-го ранга А.А. Кушлянский,  имел задание по технической разведке моста, которое выполнил в ночь с 30 на 31 июля 1942 года. На правом берегу реки Дон у берегового устоя находились посты и пулемётные точки противника, которые систематически вели ружейно-пулемётный огонь по подступам к мосту. Несмотря на опасную обстановку, Кушлянский с двумя бойцами  переплыл Дон и произвёл тщательную разведку моста, по данным которой составлен проект восстановления моста. Военинженер Кушлянский руководил проектными работами, подготовкой техники и материалов, нужных для восстановления моста. В период восстановления моста с 17 января по 3 февраля 1943 года, несмотря на усталость, сутками находился на месте восстановительных работ, руководил всем ходом восстановительных работ. 
14 января 1943 года была произведена последняя техническая разведка береговых устоев моста со стороны противника, что дало возможность уточнить проект восстановления моста. 
И снова обращаемся в книге  генерала П.А. Кабанова: «Действительно, подго-товку к восстановлению лискинских мостов и прилегавших к ним участков дороги мы начали уже в ноябре. Технические архивы управлений железных дорог нам представили необходимую документацию, согласно которой инженеры рассчитали, сколько нам потребуется различных материалов, готовых конструкций и оборудования, транспортных средств подвоза. Проекты восстановления больших мостов мы составляли в нескольких вариантах. Это был наш первый опыт разработки перспективного плана. Конечно, было очень трудно предположить, в какой степени враг разрушит то или иное сооружение, каким он оставит нам тот или иной участок дорог. Жизнь потом подтвердила наши основные предположения, хотя не обошлось без ошибок. План мы рассматривали как основу для организации деятельности железнодорожных частей в ходе будущего наступления. Поэтому старались охватить в нём все стороны их боевой жизни. Командиры бригад по нашему плану сформировали постоянные отряды технической разведки, обеспечили их транспортом, инструментом, оружием. Инженеры батальонов готовили людей на специальных учебных полигонах скоростным методам восстановления искусственных сооружений. Копровые команды учились быстро забивать сваи, плотники – вязать деревянные рамы и узлы. Ведь наша будущая основная задача: прокладывать путь вслед за наступающими войсками.
Проекты восстановления лискинских мостов разработали инженеры нашего управления под руководством главного инженера управления Г. И. Зингоренко и инженера Г. Ф. Иволгина.
В конце ноября наш перспективный план вступил в действие.
Через несколько дней войска нашего фронта перешли в наступление и очистили от врага район Лисок. Прежде чем приступить к восстановлению моста, нужно было его разминировать. Подходы к мосту фашисты буквально нашпиговали минами разных систем. И вся эта начинка – в несколько слоёв, в обледенелом снегу. «Слоёный пирог» –  назвали её наши минёры. Тысячи мин извлекли они из этого «пирога».
Как только я получил сообщение об освобождении района Лисок, немедленно вместе с главным инженером управления Г. И. Зингоренко выехал на рекогносцировку. На берегу Дона нас уже ожидали назначенный начальником строительства мостов полковник А. Н. Ткачёв, его заместитель полковник И. М. Шаповалов, главный инженер строительства инженер-майор А. К. Соколов. Предварительно мы решили восстанавливать мост валуйского направления из уцелевших пролётных строений под один путь. Возводить двухпутный мост ростовского хода у нас не было ни сил, ни времени. Здесь мы наметили лишь расчистить от обломков русло реки для пропуска весенних вод. С таким расчётом и был разработан проект восстановления моста. Он позволял пропускать эшелоны на Ростов и Валуйки. Чтобы ещё раз проверить правильность принятого решения, мы все вместе осмотрели оба мостовых перехода, установили степень и характер их разрушения… Познакомившись с обстановкой на месте, Г. И. Зингоренко внёс некоторые изменения в первоначальный проект восстановления моста. Одновременно мы разработали детальный план организации строительства и график его выполнения. Этот документ доложили Народному комиссару путей сообщения А. В. Хрулёву и Военному совету Воронежского фронта. На восстановление моста нам дали 20 суток. Итак, 17 января закончив разминирование моста, мы в тот же день приступили к его восстановлению.
Работы были развёрнуты широким фронтом. Одновременно выполнялось не-сколько операций, на разных участках, с охватом почти всех основных элементов сооружения. При этом, конечно, строго соблюдалась последовательность операций. Часть сил, к примеру, исправляла повреждённые опоры. Солдаты разбирали разрушенную кладку и выравнивали поверхность. В это же время плотники готовили на берегу деревянные надстройки, которые затем ставили на приведённые в порядок опоры.
Ремонт, усиление и перекатка пролётных строений – самые ответственные и сложные операции. Ведь нужно было уцелевшие трёхсоттонные пролётные строения переставить на место взорванных. А для этого стальные махины требовалось передвинуть на десятки метров, вдоль и поперёк оси моста. Но и это не всё. Каждое пролётное строение нуждалось в определённом способе перестановки и ремонта. В одном пролёте требовалось только исправление портальной панели. В соседнем пролёте нужно было около 40 погонных метров пролётного строения поднять и подвести под него деревянную опору. В крайнем пролёте промежуток расстоянием в 19,5 погонных метров перекрыли пакетом из двутавровых балок.
Специалистов по металлическим конструкциям в составе нашего управления не было. Мы обратились за помощью в Главное управление. На второй день к нам прибыл начальник ГУВВР генерал В.А. Головко и большой специалист по металлическим конструкциям Н.А. Алексин. Ему и было поручено руководить ремонтом и передвижкой пролётных строений. В распоряжение Николая Александровича мы выделили 1-ю и 2-ю роты 14-го мостового батальона. 1-й ротой командовал капитан В.А. Борзов, а 2-й – капитан С.В. Доронин. Роте Доронина Алексин поручил построить верхние накаточные пути для двух пролётов, установить лебёдки и полиспасты, с помощью которых потом была произведена передвижка пролётных строений.
Строительство остро нуждалось в металле определённых сортов, которого на месте не оказалось. Пришлось доставлять его из Москвы. Этим вопросом занимался заместитель начальника железнодорожных войск по тылу полковник Н.Г. Десяткин. В его распоряжении имелась специальная автомобильная колонна. С первого же дня строительства и до последнего она курсировала между Москвой и Лисками.
Не меньшие трудности представляла собой доставка строевого леса. Заготовили мы его… в лесу, возле станции Хреновая. От Лисок до лесосеки 70 километров. Занималась доставкой леса 3-я рота 14-го мостового батальона. Командовал ротой капитан В.П. Воронин. Человек молодой, энергичный, находчивый.
Самой сложной операцией оказалась вывозка леса с лесосеки на станцию. Без-дорожье, снег выше пояса, транспорта мало. Ни единого трактора, две полуторатонных и одна трёхтонная автомашины, 15 лошадей. Вот и все средства подвоза. Воронин обратился за помощью к местным жителям. Несколько сот советских людей с радостью вызвались нам помочь. Вооружили их верёвками и тросами и привели в лес. Волоком по снеговой дороге за несколько дней весь заготовленный лес был переброшен к станции и погружен в вагоны.
У меня, кажется, ни на минуту не выходило из головы число 20. Срок жёсткий, чтобы уложиться в него, каждый день должен использоваться с максимальным эффектом. На основе общего календарного графика восстановления мы разработали графики выполнения основных операций для каждого подразделения и строго следили за ходом работы. В эти дни я часто бывал на строительной площадке. Сооружение одевалось в леса, энергично стучали копры, урчали лебёдки, неумолчно тараторили пневматические молотки. Работа у наших людей спорилась. В подразделении развернулось социалистическое соревнование. За быстрейшее выполнение графика работ соревновались рота с ротой, взвод с взводом, отделение с отделением. Каждый солдат знал своё задание, свой маневр. Это было большим успехом политработников 19-й бригады и начальника политотдела бригады полковника В.В. Полотева. Владимир Владимирович Полотев отличался завидной работоспособностью. Он успевал за день побывать и на лискинском мосту и на других участках, где работала бригада. Состояние политической работы в частях этого соединения ни меня, ни моего заместителя М. Б. Яхновича никогда не беспокоило. Мы знали, что там, где Полотев, порядок обеспечен, солдаты и офицеры подготовлены к выполнению любого задания. Вот и сейчас он умело организовал политическое обеспечение стройки. В перерывах Владимир Владимирович и политработники беседовали с солдатами. В подразделениях организовали выпуск боевых листков. На видных местах появились лозунги, которые призывали к самоотверженному труду, к досрочному выполнению боевого задания партии и правительства. Подлинными вожаками на стройке были коммунисты. Они встали на самые тяжёлые и опасные участки. Одним из таких участков была перекатка пролётных строений. Операция эта производилась на специальных перекаточных опорах. На опоры были уложены специальные накаточные пути. По ним с помощью лебёдок и передвигали фермы. Передвигали медленно, осторожно. Инженер Алексин стоял на возвышении и командовал:
– Вперёд! Тише! Стой!..
С реки дул леденящий ветер, но никто из работающих его не замечал. Самоотверженно работали на лебёдках и домкратах солдаты Сорокин, Марченко, Игнатов, Чемоданов. Вместе с ними трудились комбат майор В.В. Бобриков …и командир роты капитан М.С. Липатов. Как всегда, неожиданно раздался сигнал боевой тревоги. Заговорили зенитные пушки. Я задрал голову кверху и увидел почти над мостом немецкие самолёты. Засвистели, заухали бомбы.
Самолёты сделали второй заход на мост, но вести прицельное бомбометание им мешали зенитки. Я окинул взглядом фронт работ. Все солдаты и командиры были на своих местах. Никто не побежал в укрытие. Даже верхолазы продолжали работать на фермах моста. Подошедший ко мне Полотев радостно покачивал головой.
– С такими людьми, Павел Алексеевич, досрочно восстановим мост!
– Несомненно! – согласился я. – Попробуем даже график пересчитать. Есть возможность два дня сэкономить.
– Не предполагал я, когда взрывал эти мосты, что так скоро придётся их восстанавливать!
– Многое мы в этой войне не предполагали. Кто думал, что немцы дойдут до Волги.
Подошли к пятой опоре, смотрим, солдаты притащили на своих плечах рельс, подвесили его к основанию фермы и начали вручную таранить кладку. А где же пневматические молотки? В это время на лесах показалась коренастая фигура полковника И.М. Шаповалова. Он ловко спрыгнул со стремянки и подбежал к нам.
– Товарищ генерал, отказал компрессор, – доложил Иосиф Миронович, – да и молотки не слушаются. Не хотят на холоде работать.
Мороз будто проверял надёжность наших машин и механизмов. В этот день отказали также и гидродомкраты. Остановилась подъёмка пролётных строений. Под угрозой срыва оказался график работ. И тогда за дело взялись наши бригадные умельцы. Домкратчики Сорокин и Марченко дали слово к вечеру исправить свои механизмы. Командиры решили им не мешать. Никто в мастерскую не заходил. Все терпеливо ждали результатов. Солдаты разобрали гидродомкраты, что-то заменили, подточили, примерили. И вот ко мне прибежал радостный Алексин. Ещё издали он доложил:
– Пошли!
Сорокин и Марченко изменили конструкцию клапанов у насосов, и домкраты заработали. Затем они взялись за топливные насосы трофейных дизельных копров. Все мы очень волновались за солдат. Справятся ли? Ведь техника незнакомая. Иосиф Миронович Шаповалов успокаивал:
– Мои умельцы сделают, они, как Левша, могут блоху подковать, а копры оживить им ничего не стоит!
Я поинтересовался, что делают солдаты с насосами.
– Эмпирическим путём подбирают морозоустойчивый состав горючего.
– Думаете, этого достаточно?
– Вполне. Слышите, как подопытный копер уже чихает. Скоро заработает!
К утру копровщикам удалось подобрать нужную смесь горючего, и копры дружно застучали. Моё уважение к И. М. Шаповалову и его умельцам ещё более окрепло. Люди, верные своему слову, преданные делу и талантливые изобретатели.
…Мост оживал на глазах. Это беспокоило гитлеровцев. От бомбёжек мелкими группами самолётов они перешли к массированным налётам. Теперь я приказал укрываться всем безоговорочно. В первых числах февраля только я подъехал к строительной площадке, как зазвенел вагонный буфер – сигнал воздушной тревоги. Люди побежали в укрытие. Спустились в щель и мы с Зингоренко. Наблюдаем. Вот показалась большая группа вражеских самолётов. Затем она разделилась. Часть стервятников сделала большой круг над зенитной батареей, перестроилась в боевой порядок и вереницей пошла на цель. Неистовствовали зенитки, визжали бомбы, от взрывов дрожала земля. Отбомбившись, самолёты один за другим взмывали в небо. Мы увидели, как к зенитчикам побежали с сумками через плечо медицинские сёстры и санитары с носилками. Среди них я увидел и полкового врача майора М.К. Барановича. Он возглавлял медицинскую службу на стройке. Больных в те дни было мало, медпункт пустовал. Баранович знал, что офицеры штаба полка сильно перегружены. Поэтому он попросил командира части некоторые обязанности возложить на него. Вскоре Баранович по-новому организовал транспортировку материалов от строительной площадки непосредственно к рабочим местам, что повысило производительность грузовых автомашин и тракторов. Барановичу поручили увязывать действия поста ВНОС с работой передвижной электростанции. При налётах вражеской авиации он обеспечивал своевременное включение и выключение на стройке электросвета.
Батареей противовоздушной обороны моста командовал молодой отважный лейтенант Леонид Иванович Зиновьев. Батарея имела четыре счетверённые зенитно-пулемётные установки и шесть трофейных автоматических пушек системы «Эрли-кон». Немецкие лётчики на себе почувствовали меткость огня наших зенитчиков. Не раз им приходилось улетать обратно, не сбросив на цель ни единой бомбы. Очевидно, сегодня обозлённые неудачами гитлеровцы решили отыграться на зенитчиках. Но батарея не дрогнула. Пушки и пулемёты не умолкали ни на минуту. Но вот звено стервятников на бреющем полёте вышло на огневые позиции зенитчиков. Батарея скрылась в клубах дыма и снеговой пыли. Орудия и пулемёты умолкли. Этим воспользовалась вторая группа немецких самолётов и ринулась на мост. Снова застонала земля. Нырнул под лёд трактор, огонь охватил компрессор.
Вдруг среди разрывов бомб на льду реки появилась грузовая машина. Из кабины выскочил шофер в комбинезоне и побежал к мосту. Через несколько минут он вернулся с раненым на спине. Уложив его в кузов, шофер снова побежал к мосту и принёс второго раненого. На помощь храбрецу бросились санитары и солдаты. Они начали подносить раненых и укладывать их в машину. Когда все пострадавшие были подобраны, водитель сел за руль, и машина помчалась в сторону полевого госпиталя.
Позже я узнал фамилию отважного водителя. Это был рядовой Леонид Меже-ницков... 
В тот же день немцы подвергли ожесточённой бомбардировке и станцию Лиски. Там действовали рота эксплуатации и несколько подразделений 9-го путевого батальона 19-й железнодорожной бригады, а также местные железнодорожники. Спасательными работами на станции руководил начальник отдела вещевого снабжения 15-го железнодорожного полка капитан В.А. Такчевский. Солдаты отцепляли от составов горящие вагоны с боеприпасами и цистерны с бензином. Маневровым паровозом выводили неповреждённые группы вагонов в безопасные зоны.
Все попытки врага сорвать восстановление моста с помощью массированных бомбёжек успеха не имели. Мост был восстановлен за 18 суток, на два дня раньше срока. Экзамен на зрелость был выдержан нами с честью. Мы доказали на деле, что способны не только ставить заграждения, разрушать, но и восстанавливать большие искусственные сооружения. Около 80 солдат и офицеров были награждены правительством орденами и медалями.
Возрождение лискинского моста было только частью наших работ. Одновре-менно мы восстанавливали участки пути Лиски – Валуйки, Купянск – Белгород и Лиски – Кантемировка, строили разрушенные мосты через реки Оскол у Купянска и Северский Донец у Белгорода. Особенно сильно были разрушены магистрали, проходившие по территории, временно оккупированной врагом. Почти полностью было выведено из строя верхнее строение пути на линиях от Лисок до Острогожска и от Лисок до Евдакова. Вместе с нашими подразделениями и отрядами спецформирований НКПС над восстановлением этих участков трудились местные железнодорожники и население. Руководили работами мой заместитель директор-полковник В.С. Дмитриев, начальник отдела пути управления директор-полковник П.И. Кротенко и один из самых опытнейших железнодорожников нашего фронта главный инженер 19-й бригады инженер-подполковник П.К. Кулешов. Умелый организатор, он отлично справлялся со своими обязанностями».  «Участок от Лисок до Евдаково восстанавливали воины 31-го путевого батальона майора Б. М. Васильева, энергичного, находчивого командира. Когда для укладки путей стало не хватать шпал и рельсов, комбат приказал разбирать заброшенные, редко используемые тупики, ветки и станционные пути. Подвозили готовый материал к месту работ местные колхозники на дровнях, запряженных буйволами и коровами, по паре в каждую упряжку. Солдаты назвали этот вид транспорта «Му-2». Когда уложили первые перегоны, рельсы и шпалы начали подавать на платформах. Сделавшие свое полезное дело «Му-2» ушли «в отставку».
Много пришлось потрудиться и батальонам майора И. В. Сытника и К. А. Степанова. И здесь больше всего хлопот доставляли поиски и заготовка материалов. Солдаты разбирали подъездные пути, тупики, второстепенные ветки. Из взорванных рельсов вырубали 3–4-метровые здоровые куски, так называемые рубки. В походных кузницах ковали костыли, болты, гайки и даже накладки. Реставрировали старые крестовины. Каждый метр пути доставался с боем. Перегоны один за другим вступали в строй…». 
Почему-то считается, что лискинский мост в феврале 1943 года восстановили железнодорожники станции Лиски. Других вариантов даже не допускается. Автор специально не стал упоминать о мифах и легендах, рассказывающих о восстановлении лискинского моста во время войны. Их немало. И живучесть легенд подтверждает книга, изданная в канун 70-летия победы в Великой Отечественной войне: «Вернувшиеся из эвакуации железнодорожники принялись восстанавливать разрушенное хозяйство. Работа шла круглосуточно. В начале февраля 1943 года был восстановлен железнодорожный мост, возобновилось железнодорожное движение через Дон на западном и южном направлениях…». 
Никто не спорит, что лискинскими железнодорожниками во время Великой Отечественной войны сделано немало. Им заслуженно поставлен памятник при въезде в город. Но и забывать того, что сделали воины – железнодорожники, мы не имеем права. Да разве могли бы гражданские железнодорожники, не имеющие таких резервов и средств, что были у железнодорожных войск, восстановить свой мост! Теперь, когда из архивных документов и мемуаров генерала П.А. Кабанова полностью проявилась картина восстановления моста, даже в мельчайших деталях, автор полагает, что никто больше не усомнится в том, кто в действительности восстанавливал мост тогда, в морозные дни января 1943 года. В тяжелейших условиях (большая высота, крепкий мороз, пронизывающий до костей, ледяной ветер), когда не выдерживала техника, и только «железные» люди железных дорог упорно и настойчиво делали свою работу. Они знали, фронту очень нужен этот мост, и они обязательно его восстановят, причём, восстановят досрочно. Так и получилось – 3 февраля 1943 года (на два дня раньше срока) железнодорожный мост у станции Лиски Юго-Восточной железной дороги был восстановлен! Слава, низкий поклон и вечная память воинам – железнодорожникам Воронежского фронта!
Спустя семьдесят с лишним лет собрать фотографии всех, кто принимал участие в восстановлении лискинского моста, практически невозможно, но вот найти снимки тех, кто руководил работами по восстановлению, оказалось вполне по силам. Вот они, люди, чьими техническими знаниями, практическими умениями и огромным желанием помочь фронту, стране, Родине был восстановлен железнодорожный мост через реку Дон у станции Лиски.
 
Герой Социалистического Труда гене-рал-полковник технических войск Па-вел Алексеевич Кабанов, прослужив-ший в Советских Вооруженных Силах более пятидесяти лет.

Генерал-лейтенант технических войск Никон Андреевич Просвиров, заме-ститель начальника Главного управ-ления военно-восстановительных ра-бот Народного комиссариата путей сообщения – начальник Управления железнодорожных войск. 
Полковник Александр Николаевич Ткачёв, командир 19-й отдельной же-лезнодорожной бригады, организовал разведку разрушений моста, составле-ние проекта и  восстановительные работы. Собственными силами и сред-ствами в течение 9 суток производил восстановительные работы.  

 
Военинженер 3-го ранга Аркадий Иванович Соколов, помощник коман-дира по технической части 4-го от-дельного запасного мостового желез-нодорожного полка. 
Борис Михайлович Васильев, коман-дир 31 отдельного восстановительного батальона 19 отдельной железнодорожной бригады. 
Клеткин Михаил Константинович, инженер - эксплуатационник 19-й отдельной железнодорожной бригады.
 
Военинженер 2-го ранга Кулешов Пётр Клементьевич, помощник ко-мандира по технической части 19-й отдельной железнодорожной бригады, с оперативной группой инженерно-технических работников прибыл для восстановления лискинского моста через р. Дон 16 января 1943 года, сра-зу же по освобождению моста от про-тивника приступили к его восстанов-лению. Сутками находясь на строи-тельстве, на месте решал все техниче-ские вопросы, принимая смелые ре-шения, обеспечивающие восстановле-ние моста. По завершению основных восстановительных работ на мосту Кулешов лично возглавлял работу по восстановлению железнодорожного участка Лиски – Пухово, Лиски – Острогожск и продуманной организа-цией труда обеспечил своевременное их восстановление.  
Подполковник Полотев Владимир Владимирович, заместитель команди-ра 19-й отдельной железнодорожной бригады по политчасти, в начале ян-варя 1943 года, когда противник угро-жал захвату моста через р. Дон и пы-тался его окончательно уничтожить, лично организовал вывод команд на оборону моста, занятие боевых рубе-жей и  первоначальную оборону под-ходов к мосту. В период освобожде-ния моста от врага провёл большую работу по подтягиванию частей и спецформирований, восстановитель-ных материалов к местам восстанов-ления моста. Возглавив оперативную группу бригады, выехал на участок Лиски – Валуйки – Уразов, организо-вал на этом направлении восстанови-тельные работы, что ускорило введе-ние в эксплуатацию Валуйского направления.  

Борис Валерианович Бобриков, воен-техник 1 ранга, командир плотнично-монтажного батальона 4 отдельного запасного мостового железнодорож-ного полка работал на восстановлении моста, руководил своим батальоном и вместе с тем работал начальником участка № 2 по восстановлению шестого пролёта моста. Умелой организацией и расстановкой личного состава подразделений и правильным тех-ническим руководством добился до-срочного выполнения задания, как на своём участке работы, так и всеми подразделениями батальона.".

10. Список военнослужащих 31 отдельного восстановительного железнодорожного батальона, не вернувшихся с Великой Отечественной войны. Документы (портал “ПАМЯТЬ НАРОДА 1941 - 1945”, со стр. 16: https://surl.li/gslamn ).