В половине сентября 1944 года наш военкомат (Острогожский) меня направил в город Воронеж. В Воронеже нас собралось тысячи. Нас обмундировали во все новое, за исключением оружия. Мы погрузились в эшелон и поехали на Запад. Через несколько суток наш эшелон без света, тихо, без шума остановили в каком то лесу. По команде старших мы вышли из вагонов часов в 9 вечера. Было темно, хоть глаз коли. По команде «Становись по четыре» мы построились. Нас посчитали как овец, сверили наличие людей. Эшелон потихоньку пошел назад, а для нас команда «Шагом марш!», «Не отставай!», «Смотри под ноги!»- только и слышали от наших командиров. Часа через два мы уже в густом лесу, а там людей как в муравейнике и все между небом и землей- никаких строений, ни жилья. Все находятся под ветками ельника не большими группами, согнувши отдыхают. Ночь была прохладная, костров разжигать не разрешалось. Вот тут то и я узнал первую солдатскую жизнь, чем она пахнет. Нам дали команду «разойтись» на ночевку. Но куда? На ветки да под ветки? Ночь длилась сто часов, от холода по спине мурашки лезут. На второй день в лесу еще было темновато, дали команду-«Становись!».Опять построились по четыре и вот я услышал тихий разговор: « Покупатели пришли». Я стоял во второй шеренге. Мне хорошо видно , как перед строем  идет группа, видно начальство осматривает строй. Вот один из группы кричит: «Развозчики есть? Десять шагов вперед». Развозчики вышли из строя и пошли за командиром. Второй кричит: « Артиллеристы есть?», третий : «Связисты есть?» и т.д.. Наш строй почти весь разошелся по родам войск. Нас построили покучней ,потому что нас осталась небольшая группа. Стоим, не знаем , что ожидаем, а время уже за обед. Вот перед строем прошел капитан .Внимательно посмотрел людей, вернулся, опять идет  и рукой указывает: «Выходи». Он вывел человек сто и все были пожилые от 40 до 55 лет. Скомандовал : «Шагом марш». Я попал в эту команду. Пришли в расположение, опять лес хвоя  и все. Он дал команду «Накормить людей» и нас информировали –какое это подразделение, какие перед нами задачи и как их будем выполнять. «Обедайте и отдыхайте». Но отдыхать долго не пришлось. Начали по одному вызывать в блиндаж, там было тепло, горела буржуйка. За столом сидел майор и два капитана- тот с которым мы пришли, а другой из особого отдела. Началась солдатская писанина. Предлагали вступать в партию. Некоторые там подавали заявления о вступлении в партию, а так же принимали присягу служить честно Родине. В том числе принял присягу и я. С той ночи я стал солдатом Советского Союза. В батальоне были и старослужащие. На второй день построили весь батальон. С батальона сделали две роты. Тот же капитан объяснил нам какую нам придется выполнять службу и работу. Он предупредил, что в нашем батальоне ни малейших ошибок и спешки не должно быть. Батальон наш именовался «Отдельный Гвардейский Идрецкой Гвардейской дивизии». Мы ,новенькие, начали осваивать свою специальность. Старые подсказывали- что к чему. Начали изучать инвентарь, с которым придется работать, а так же шансовый инструмент, миноискатели, щуп, ножницы и т.д.. Познакомили нас с взрывчаткой, шнурами, капсулами, взрывателями и т.д.. Начали тренироваться- как и с чем соединяется, какой шнур, размер. Вообще все, что нужно. Мы делаем, а командиры проверяют и им сразу видно кто как делает. Но техминимум скоро кончился. И мы пошли на практические занятия. Мы стали делать на практике- как подорвать тот или иной предмет. Обычно это был пень или береза. Все подготовили. Опять же командир все проверяет и сам оценивает. Начали заниматься с минами разного рода. Старшие заминируют минами без взрывателей, а нам надо их снять и сделать проходы и вот делали. Учили как пользоваться миноискателями , инструментом. Но все это делалось пока днем, днем легко, а в ночное время гораздо труднее. Вот почему мне кажется, что у сапера, он же минер, зрение должно быть как летучей мыши, что бы и ночью видел что ему делать. Так оно и есть. Начались ночные занятия уже по серьезному, но во втором эшелоне от переднего края долго не задержались, линия фронта двигалась на Запад ,следовательно и все двигалось на Запад и нам пришлось бросить свои урочища и продвигаться на Запад. И вот, во время прохождения техминимуму, я частенько замечал, что командир нашей роты лейтенант Сунцув как то присматривается, что бы ни делал -практические занятия или обычную работу. Нас учили не только разминировать, взрывать, но мы же и саперы. Если где нужно навести переправу хотя бы для стрелкового полка, то нам дают больше людей. А наш батальон как главный в этом деле. Где попадало на нашем направлении препятствие, хотя бы ручей, мы, делали переправу и т.д.

Как награждали.

Хочу поделиться за какие дела награждали солдат на фронте, я напишу о себе.

 В одну осеннюю ночь 1944года нашему батальону дали задание. Батальон с вечера подготовил все необходимое, в том числе взрывчатые материалы. Все чувствовали серьезную работу, но какую-на месте  скажут. Наша первая рота пошла пешком с вечера, а машины и грозная взрывчатка пока осталась на месте. Вторая рота с лейтенантом Гришвелем. С нами шли комбат, гвардии майор Хохлов, начальник штаба капитан Сабурин, политрук и командир роты Сунцов. Дошли до какого то поместья. Ночью остановились отдохнуть. Там меня вызвал командир роты товарищ Сунцов , мы вошли в разбитое помещение. Там было наше начальство. Перед ними лежала карта. Они что-то чертили, а ночь была темна, темна. Начальник штаба подозвал меня к столу и спросил: «Грамотный я?», я ответил «да». «А с этим делом знаком?», я сказал «немного». Он указал на карте кубик и спросил: «Что это?», я ответил. «Молодец». Он спросил еще ряд предметов на карте- мостик, мельницу, перелесок и сказал: «Можешь быть свободен».Я вышел, а следом за мной вышел товарищ Сунцов, начальник штаба Сабурин. Мне дали задание и спросили- кого бы я взял с собой? Потому что положено ходить только вдвоем. Я попросил красноармейца Каптелов, он у нас был самый проворный, он из детдома попал в наш батальон. Мы взяли свои автоматы и вышли. С нами шел иначальник штаба. Он был в плащнакидке. Вывел нас на шоссейку, дал мне небольшой пакет и приказал строго на строго. Окутал нас плащ-палаткой и под карманный фонарь на карте указывал где нам идти и пожелал успеха. Я осмелился и попросил у него карту и фонарик. Он мне дал, но предупредил «смотри в оба».Мы пошли .С трех сторон осветительные  ракеты и перестрелка, но мы идем по указанному пути. Часа через полтора мы уже в расположении второй роты, пропуск мы знали. Я как подобает солдату, обратился к лейтенанту Гринвелю и отдал конверт. Он был в хорошем настроении, но когда прочитал содержимое, то куда что делось. Нас угостил и сказал- можете возвращаться к комбату. Я у него прошу:«Дайте нам бумажку, во сколько времени мы прибыли», хотя нам  этого и не поручалось. Он написал. Мы выпили, закусили и пошли обратно. Часа в два ночи я докладывал, что задание выполнили. Нам дали команду идти отдыхать. В это время я достал с кармана записку служебного блокнота, что писал нам лейтенант Гринвел, и повернулись к выходу, но нас окликнул капитан и мы вошли обратно. Здесь было и наше начальство. Он при нас предложил, что надо походатайствовать перед дивизией за выполнение поручения к Правительственной награде. Дня через три перед строем батальона нам вручали медали «За отвагу».Это первая моя правительственная награда. С этого дня началась служба не только минером, сапером, но приходилось и бегать по полкам нашей дивизии и в дивизию лично ком. дивизии гв. полковнику Нигоде. Опишу немного о январе 1945года. Когда готовились к генеральном наступлении по освобождении Варшавы, плацдарм был небольшой, но сколько там было техники! Сосчитать невозможно, а она все поступала и поступала и только ночью. Если бегал в дивизию или в полк, то не управлялся отмечать пропуск, весь плацдарм был на «ногах»,не только командование дивизии, но подготовку к наступлению проверял командующий первым Белорусским фронтом товарищ Г.К . Жуков. Мне часто приходилось его видеть в подразделениях, где была сосредоточена боевая техника и её там было столько, что ни как нельзя пройти, чтобы не наткнуться на орудие или танк. Товарищ Жуков не только проверял технику, но как кормят солдат, даже ужинал с солдатами, но его мало кто замечал, что он командующий фронтом, потому что он был прост с солдатами и его звание не заметишь, так как он ходил всегда в комсоставской плащ-накидке. Какой только техники там не было. Однажды ночью бегу по делу. На встречу идут машины к нам. Катюша, нет, не такая. Над кабиной большой круг, диаметром около 2х метров, укрыт брезентом. Колона - штук сто. Но узнать , что за машины- ни кто там ничего не скажет, где, что и как. Наступил вечер, стало заметно что все ожило. Солдат кормят раньше и стали разговорчики, что сегодняшней ночью будет наступление, так оно и получилось. 14 января в 5 часов 30 минут началось наступление, вздрогнула земля, разрываются взрывы. За гулом взрывов не слышно что говорят рядом товарищи. И так длилось  часа полтора стреляли. Куда стреляли- пошли в наступление. И как все было подготовлено  четко и слажено! Идут танки, а между танками в одном ряду идет машина с большим кругом-ослепительный прожектор! Он освещает не меньше как на два километра вперед. Видно что фрицы лазают как слепые куры и что же, когда мы прошли по тому полю где падали снаряды, то на каждом квадратном метре была воронка, а немецкие рубежи смешали в сплошную пахоту, так что нашим стрелковым подразделениям там делать было не чего, а в Варшаве при уличных боях тут были жертвы наших солдат. И вот мы перешли Вислу и шли по Варшаве, то она была так разрушена и закопчена, что там наверно не было ни одного здания ни разрушенного.От Варшавы мы пошли на Познань. Тут мы шли почти без задержки .Идем, а нам говорят что скоро начнется Германия, а рядом плакат -сидит красноармеец, снял сапоги, переобувается и подпись «Сталинград-Берлин!» и указка на Берлин. По Германии шли осторожней, так что кое где фрицы огрызались и нам приходилось кое-где прочесывать местность, но тут спасибо нашим «Катюшам». Там где они прочешут, то там ничего не остается и когда мы вступили в Помиранию (?), то тут уже началась не война, а пожарище. Мы шли в первом эшелоне, но километра за три, или четыре впереди и с боку уже горели имения помещиков. Это «работа» наших разведчиков. Но так продолжалось не долго. Это прекратили и потом оставалось все на месте - постройки , скот и т.д.. Кроме немцев кое где попадались работники поляки.

Апрель 1945 года. Мы в восточной Пруссии. Я хочу сказать, что в армии , особенно в военное время, на первом счету это разведчики-глаза подразделения, связисты- это уши, а саперы-минеры- это тропы подразделения. Так и получилось. Один раз днем комбат дал мне поручение в дивизию, выполнил задание, опять же с Каптеловым, мы возвращались лесом, по дороге , которая ведет через переезд железной дороги. На переезде дороги сходились с трех сторон. Мы не дошли еще до переезда и на одной из дорог заметили привядшие маленькие ветки. Мы обратили внимание и давай присматриваться. Оказалось, что дороги были заминированы противотанковыми минами. Мы как специалисты приступили к разминированию. Слышим- по лесу гул машин , приближаются к нам. Я бросаю работу , бегу навстречу машин, поднял руку. Машина остановилась. Из башни вылез капитан с спросил в чем дело. Я сказал, что дорога через переезд заминирована и достал из кармана штук 10 взрывателей, он говорит- а стороной проехать? А я говорю - как же по лесу проехать, надо рубить, стаскивать деревья. Нет, говорит, давайте проверим –нет ли мин? Мы прошли по лесу, подозрительного не оказалось. Тогда он дал команду водителю, указал направление и громадина двинулась вперед, оставляя за собой след поваленных сосен, как камыш приземлили. Капитан стоял на переезде, пока прошли все танки , а их было штук тридцать и все тяжелые, и вот капитан хотел влезть на последний танк, а я его задержал, говорю- товарищ капитан, напишите мне для объяснения записку, а то я ведь задержался, комбат спросит почему? Он даже сказал «У вас комбат Хохлов?», я говорю «так точно». И написал он записку из своего служебного блокнота. Мы с Коптеловым поставили указки, что дороги заминированы. Разминировали еще несколько мин ,около сорока. И пошли в батальон. Доложили о выполнении задания и высыпали из карманов взрыватели и записку за нашу работу. Перед строем дивизии вручили ордена Славы. И вот у меня как то все получилось, как будто на первый взгляд - а что за подвиг я сделал?

И третий случай. Наподобие второго, уже на подступах к Берлину. Куда сильнее было сопротивление . В некоторых участках даже потеснили наших и пришлось ни только наводить переправу для наших войск, но и взрывать мосты для задержки немецких войск. И тут командование представило к награде и наградило вторым орденом Славы. И вот продвигаясь по Германской земле. Фашисты огрызались . Кое где были и точки  и заслоны, но наш батальон шел всегда первым эшелоном, как и Ирдецкая дивизия под командованием комдива Негоды. Подойдя вплотную к Берлину мы остановились , пока подтянутся тылы. Отдохнув немного, выправив порядки войск. «Глаза» (разведка) доложила где какие укрепления, какая техника. Наше командование уже знало ни только ихнюю оборону, но я даже сам видел на столе у нашего комдива план города Берлина. После короткого отдыха в конце апреля пошли штурмовать логово зверя с плакатами «Сталинград-Берлин». Тяжелое было продвижение. Дороги по городу были так заделаны, что нашей технике с трудом и жертвами приходилось добираться до заданного участка. Много наших погибло в уличных боях. С чердаков и окон подбивали наши танки Фауст патронами. Наши шли квартал за кварталом , до реки Шпреи. И нашей дивизии как раз пришлось штурмовать Рейстаг. Наше командование дивизии и полковые и наш батальон находились на берегу реки Шпреи, в здании Швейцарского посольства, в нижнем этаже, а нашему батальону под наши орудийные выстрелы, которые били прямой наводкой по рейхстагу, делали переправу через реку Шпрею, для стрелковых наших полков. Что можно сказать о рейхстаге? Внешний вид его самого здания продолговатое с запада на восток, наподобие яйца. Не очень высокое, но прочное, мало было сквозных пробоин, стены толстые. Снаружи весь поцарапан, как мухи его осели. Внутри отделка чистая, хорошая. Площадь вокруг была вся открыта, без посадок метров на триста кругом. Наверное посадки они сами уничтожили, что бы лучшая была видимость. Около рейхстага было много наших убитых. Хода сообщения с рейхстага на любую окраину города и в этих ходах были тысячи вооруженных немцев. Когда стали они выходить оттуда-то конца и края не видно было. Там и власовцы были. Мы за  Берлином на реке Эльбе сделали там мост и вернули нас в Берлин, но зря. Надо было что бы кирзовый сапог нашей армии растоптал всю Германию и её машину, как говорил Г.К.Жуков. А теперь о правительственных наградах вы уже знаете, за что меня награждали. Вы не знаете- сколько в военное время солдат для Родины сделал, большое дело. Ему вручают медаль «За боевые заслуги», подразделение выполнило боевую задачу и вот за эту задачу командование награждают, и штабных работников, и комендантский взвод, и санбат, и не медалью- орденами красной Звезды, орденом Отечественной войны и т.д.. Людей- которые пороху не нюхали в данной операции награждали орденами, а кто действительно выполнял задачу- тому медаль «За боевые заслуги», и «За отвагу». Я хочу вернуться к уличным боям в Берлине. В Берлине оборона была сильная и нашим войскам приходилось очень трудно и дорого. Много было снайперов, фаустпатронов, всякие завалы улиц и мостов. А там ,где можно было пройти танкам, а они всегда шли впереди, и часто подрывались на таком приспособлении - улица, чистая, завалов нет, а танки подорваны, со всем экипажем, ни кто не выживал. На чем они подрывались? На той .другой стороне улицы были выкопаны щели, в них сидели немецкие смертники, вооруженные следующим- на проволоки привязана тележка со взрывчаткой, замаскированная под цвет дороги и когда подходят наши танки смертники за проволоку вытаскивают взрывчатку на дорогу, на быстром ходу танкисты не могли этого заметить и подрывались. Почему я это пишу? Потому что приходилось таких смертников в упор расстреливать, прямо в щели, а за такие действия на переднем крае командование всегда отмечало, потому что все делалось на глазах. Так мы двигались квартал за кварталом к рейхстагу. На открытой площади около рейхстага было много жертв, но водрузили над рейхстагом Красное Знамя воины нашей дивизии. Пятого мая мы уже отдыхали около рейхстага и чокались за Победу, а 9 мая 1945 года на площади около Грандербурхских ворот был митинг, с балкона здания Г.К.Жуков поздравлял всех с победой над фашистской Германией. После этого дня нашему гвардейскому батальону присвоили звание «Берлинский батальон».После дня Победы мы были на реке Эльбе, подладили мосты кое какие подорванные, расчистили,  дали ход фронту и вернулись в Берлин, в поместье Геббельса, тут и отдыхали. Потом из печати узнали, что правительство наших командиров гв. Ирдицкой дивизии наградило комдива Негоду и присвоило звание Героя Советского Союза, командующего 1 Белорусским фронтом маршала Советского союза и героя советского союза и других. Кое кого и из нас, из рядового состава. На этом можно кончать, но напишу еще немного следующее.Вот сейчас посмотрю на правительственные награды, а их у меня две Славы, медаль за Отвагу, медаль 1941-1945 год, Двадцатилетие, Взятие Варшавы, Кенигсберга, и уже на трудовом фронте за доблестный труд, а сколько благодарностей от командования и на гражданском фронте грамоты. Посмотрю на свои руки- диву дивишься, сколько они смогли сделать для того, чтобы молодое поколение жило и расцветало. А как сейчас на нас и на наши заслуги смотрят? Становится очень обидно и грош нам цена. После окончания войны правительство хотя немного вознаграждало в денежном эквиваленте за ордена и медали. Спасибо. Но нашелся человек, который не испытывал на себе, как доставались эти награды, отменил Хрущев.

Можно было бы написать еще многое, как после Дня Победы наш батальон жил, чем занимался, что делали, что видели, но не знаю- стоит ли писать? Напишу коротко. Когда в школе мы учили стихотворение о Сусанине нам не поясняли смысл стихотворения. Как я его понял- Сусанин отдавал свою жизнь для спасения Родины, а во Вторую Мировую войну сколько было таких «сусаниных», для того, что бы победить фашизм, но молодежь этого не знает. Они думают, что все прошло «самотеком», с неба свалилось. Школы, техникумы, университеты, где они сейчас учатся далеко не так. Советую знать прошлую историю - легче будет строить новое, коммунизм. Посоветуйте - стоит ли написать или поставить всему Крест? В заключении хочу сказать так - не будешь знать прошлое, трудно строить новое.

Все это мой дед написал , с некоторыми моими «правками» до 1976 года. Внук. Бельмасов Виктор Иванович.  01 05 2014г.