Война и служба Кирилла Беляева

Своего дедушку я не знала, родилась через 6 месяцев после его смерти. Собственно, своим рождением во многом я ему обязана. И в смысле того, что отстоял для меня светлое будущее и еще по одной причине, которая личная. Но поверьте, если бы не его смерть, не писать бы мне сейчас эти строки.

Мой дедушка - это был тот самый классический случай, когда фронтовика догнали раны, полученные в боях Великой Отечественной….Сейчас пишу эти строки и плачу. Как горько и больно за них за всех...

...Старший лейтенант Беляев принял роту батальонных миномётов (шесть стволов) весной 1943 года. Подучил, как следует бойцов, и их отправили на Курскую дугу. Там же впервые его и ранило. Не сильно, правда, но с жизнью мог распрощаться элементарно. Присыпанный землёй, он медленно истекал кровью. Его обнаружил солдат трофейной роты. Сделали переливание крови, поставили на ноги. Свою роту дедушке пришлось доукомплектовывать ровно наполовину." ....Бойцы мои хорошо стреляли. Три – четыре мины и цель обязательно накроют. Но ведь и их немцы засекали. Миномёты - «карманная артиллерия» комбата. Для  ближнего боя. Максимум на три километра мы стреляли. Значит, и нас прицельно расстреливали. Поэтому от Курской дуги до карпатских гор я одиннадцать раз пополнял роту. Четыре раза набирал личный состав полностью» - «А почему отечественные батальонные миномёты имели диаметр 82 миллиметра?» - «Потому что наши конструкторы ушлые мужики были. Иностранные 81-миллиметровые мины мы могли использовать, а они наши – хренушки».

Как раз в Карпатах Кирилл Васильевич получил ранение, несовместимое с дальнейшей боевой службой. Очень крупный осколок снаряда, пробил его навылет. Под правой лопаткой образовалась дырка, величиной с ладонь. Рана потом заросла какой-то нечеловеческой чёрной шерстью, хотя дедушка мой был русым. И до самой смерти, бедолага, он, как рассказывали мои родители, сильно стеснялся своего редкого фронтового увечья.

После войны капитан Беляев командовал военной строительной ротой. Из одиннадцати военных аэродромов  приграничного Бакинского округа ПВО он со своими солдатами построил шесть. В этом, к слову, доподлинно убедился мой отец, ныне полковник в отставке Михаил Александрович Захарчук, когда бывал на тех аэродромах. У военных строителей существовала традиция: расписываться на правой угловой (по розе ветров) бетонной плите взлётно-посадочной полосы.  Фамилия «Беляев» всегда стояла первой.

Из интервью: - «Кирилл Васильевич, а что для вас было самым тяжёлым на той войне?» - «Людей хоронить. Ко всему остальному привыкаешь запросто. Я, например, за всю войну ни разу не грипповал. А сейчас, видишь, как болячки преследуют». (Помимо прочих недомоганий, спровоцированных тремя фронтовыми ранениями, он перенёс ещё и два инфаркта).  

В 1956 году по суровым, а может даже глуповатым законам того времени дедушку Кирилла выкинули из кадров, не дав ему дослужить до военной пенсии ровно двух месяцев. Дедушка очень обижался и не понимал, почему с ним так поступили. Моей маме Татьяне Кирилловне было два года. Дедушка Кирилл Васильевич остался нормировщиком в своей же роте, а по существу – негласным заместителем всех восьми следующих после него командиров. Авторитетом у солдат-строителей он пользовался непререкаемым. Командование это знало и ценило. Так в своём родном подразделении фронтовик заработал гражданскую пенсию. Правда, за три месяца до смерти Кириллу Васильевичу офицерскую пенсию всё же дали…

Я бесконечно благодарна своему родному деду и тем миллионам солдат, которые защитили мою Родину, дав возможность мне учиться и работать, просто жить. Чтобы сейчас я или кто-то иной не написал, не хватит слов даже в великом и могучем русском языке, чтобы передать слова благодарности нашим дедам, которые отдали за нас жизни. 

Дорогой дедушка, ты всегда мечтал о двух внучках. Так случилось, что знал и баловал ты только одну, о моем рождении ты так и не узнал, но я верю, что ты всегда с небес на меня смотрел и радовался моим успехам и горевал вместе со мной над моими неудачами. Покойся с миром, дедушка! Спасибо тебе, мой герой!!!