НЕЛЁГКИЙ ПУТЬ СОЛДАТА.

Мой папа, Бобылев Василий Анатольевич, родился 27 декабря 1922 года в деревне Дмитриково Сокольского района Вологодской области. Далее всю информацию буду записывать с его слов.

"В то время все жили очень плохо. Лучше стали жить в 1933-1934 г.г. А когда убили Кирова Сергея Мироновича (он был из детдомовцев), то стало ещё хуже. Он был очень талантливым, даже Сталин его побаивался. Если бы его не убили, то он был бы вместо Сталина. В 1938 году он ехал из Москвы, с Ц.К.партии… и не доехал. За Кирова очень многих расстреляли.

Отец, Анатолий Николаевич, был председателем в колхозе имени Калинина. Он начал выступать против Быковых (зажиточных), вскоре его убили вилами в овине. Мать, Мария Комарова, жила 2 месяца после смерти мужа. Она умерла от сердечного приступа. Осталось у неё четверо детей: я был самый старший - 7 лет, потом брат Коля - он был очень рассудительный, Ванька был хулиганом и Клавка - 8 месяцев. Она умерла почти сразу же после матери, потому что кормить её было нечем (молока не было). Нас осталось трое. Есть было нечего, и я ходил по деревням: Дмитриково, Сев.Двор, Горка, Рылово - собирал милостини. Бывало, принесу корзину, разложу на 3 кучки - всем поровну. В баню не ходили, из-за этого появились вши и чесотка. Тогда В.П.Калинин, председатель колхоза, отправил нас в Сокол, потом в Вологду. А там и сахар давали, и кашу. Меня вызвали, как старшего, спросили: «Домой то поедете?». Я ответил, что нет. Тогда няня повела нас в поле. Давали норму работы - полоть грядки. Пожили там дней 10, потом пришёл начальник и приказал всех отвезти в дет.дом. Запрягли лошадь и повезли до Сокола, через реку Сухону, в двухэтажный дом. Там накормили, позвонили в Кадников, и снова поехали. По приезду меня поместили в школьный дет.дом, а братьев в дошкольный. Больше я с ними не встречался. Коля погиб на войне, Ванька попал в тюрьму, и долгое время уже после войны, мы с ним переписывались.

В дет.доме везде водили строем. Меня зачислили в 7 класс. Я очень любил читать: «Остров сокровищ», «Робинзон Крузо» и т.д., заберусь в зале под рояль, чтоб никто не мешал и читаю, пока не прозвенит звонок на обед. В 1937 году ушёл из дет.дома. Меня направили в ФЗУ (фабрично-заводское училище) г.Сокола. Там поселили в две мозаики (1 общежитие, 2 квартиры). Стипендия была 52 рубля в месяц. На эти деньги можно было купить только 1 кг хлеба и 1 кг  сахара. Мне приходилось халтурить - пилил и колол дрова - за это кормили. По окончании ФЗУ пошёл работать на Сухонский завод, где был слесарем 4 разряда. После друг В.Лукьянов предложил пойти учиться на танкиста. Написали заявление в Киевское училище. Мне пришёл ответ - мало образование. Тогда с К.Кубинским решили поступать в лётное училище в г.Ленинград. Кубинскому пришло письмо - приезжай, а мне снова - мало образование. Но на третий раз мне повезло. Когда с К.Хроповым подали заявление в пехотное училище, в г.Великий Устюг, ему пришёл ответ - мало образование, 4 класса, а мне - сдавай экзамены. И я пошёл туда. Не успел отучиться 3,5 месяца, как началась война.

Нас проверяли на выносливость - бегали в мешках, 32 кг весом, 7 км. На митинге ст. лейтенант сказал: «Хочу, чтоб моя рота шла на фронт». Попросил проголосовать, кто пойдёт добровольно. Все проголосовали, доучиваться не пришлось. Отправили в Вологду, в Красные казармы, присвоили «ефрейтора» (солдата). Один месяц пробыл в Вологде, затем направили на север, в г.Мурманск. В 1942 году в Мурманске записали в 6 оленье-лыжную бригаду. Шли 25 км за Мурманск, в сторону Норвегии. В Карелии записали в 10 гвардейскую дивизию, а потом попал в лыжный разведовательный батальон под командованием генерала- майора Худалова. Задача стояла - брать «языков». Ночью забирали всех в землянки, били, кто оставался в живых - брали. Мурманск был на 3 месте по бомбёжке. Немцы хотели занять город, потому что им был нужен порт, т.к. там было тёплое течение, не замерзало, и там круглый год ходили корабли. Немцы выставили против нас морскую дивизию. Они были очень хорошо обучены. Но только дошли до реки, как повернули обратно, т.к. мы были в укрытии. Наши выставили 10 гвардейскую дивизию против их. Наших погибло очень много. Погибших мы хорошо закидывали мхом, т.к. кругом были одни камни. Затем, в Мурманске, нас направили на 52 км. Батальон, состоявший из 500 человек, попал под обстрел, из него осталось только 70 человек. Я выполз еле-еле, а раненых всех немцы расстреляли. Попали второй раз под обстрел, и тут вообще осталось только 25 человек. Немцы сражались за штаб армии. Нашему батальону было - не высунешь головы. Кое-как вышли к своим, к госпиталю.

Когда открылась война в Японии, дивизию отправили в распоряжение 2 Прибалтийского фронта, распределили в 14 противотанковый дивизион, где тоже был в разведке - били по немецким танкам. В начале 1943 года шли к немцам 500 человек, отправились на 5 дней. Немцы окружили, смотрим везде немецкие пулемёты - мы легли. Передаём по рации: «Лежим в снегу, сидим голодом». Самолёты летали, скинут пищу рядом, а до нас не долетало. Тогда К.Туриков сказал, что знает, где мясо. Когда заходили на болото, сзади были олени. Немцы стреляли по нам- перебили всех оленей. Ночью Туриков с другом пошли за оленями, нарезали кусков, затем пошли 10 человек, и всё мясо перетащили. На этом и жили. А когда прошло 22 дня, услышали, что немцы отступают, и наши кричат «ура». Это был 28 полк, очень боевой. Они прорвали кольцо, давай обниматься, а мы и встать не можем - осталось только 80 человек, все померли от голода и холода. Оставшихся в живых отправили в госпиталь. Когда приехали в госпиталь, от нас остались только жилы да кости с кожей. Кормили сначала только бульоном, есть очень хотелось, но много сразу было нельзя, чуть врача не «разорвали». Потом нас откормили. Орден Красной Звезды дали на севере, в 1943 году, когда контузило. Наградил генерал-майор 10 гвардейской дивизии Худалов. Не слышал, и не видел. Когда контузило, сидели  около деревни Юрьево, за камнем, вместе с другом С.Тагановым, знакомы были до войны, а потом вместе пошли в разведовательный лыжный батальон. В этом же году, отстав от дивизиона, дошли до домика лесника - заходим туда, видим все сидят в форме, орденах - выпивают. Мы поняли - у нас такой чистой одежды никогда не было. Надо было выйти, а как? Тогда друг выручил, придумал: «Плохую водку пьёте, у нас в повозке лучше!». Мы в повозку и бегом, пока они не успели опомниться. Проехали, встретили  поляков, сказали им, что там власовцы, но поляки испугались, говорят они нас всех перережут, а мы поехали догонять свой дивизион.

Ещё в 1943 году были на севере. Шёл целый батальон, шли походным строем, охрана с боков и спереди, я был справа, смотрины с 2 сторон - у нас автоматы. Один крикнул картаво по русски: «Бросай оружие!». Пришлось. «Давай, пошли!». Отошли 3 км, и заперли они нас в сарае, мы там сидели целую ночь. Перед утром нас нашли, наш батальон услышал наши голоса, мы кричали - открывайте! Они сломали замок, спрашивают - как вы здесь очутились?

Затем снова стали формировать в роты автоматчиков. Я и некоторые ребята, служившие с самого начала были хорошо подготовленными на лыжах, и нас отправили в г.Педсамо. Тем временем в Мурманской области передавали по радио: «Немцы отступают строем, грузятся на корабли и отправляются. А там их встречали наши. Стало светать, вышли на дорогу к г.Педсамо (портовый город), заняли оборону, кругом тоже были немцы. Там сопки - на одной из сопок мы, а на другой - немцы. Они в это время уже по всему север. Мурманску отступали, бежали в сторону Педсамо. Наша задача была определить, как немцы отступают: в панике или идут, как обычно. Немцы грузились на корабли, там их уничтожили лётчики. Орден Красной Звезды оставил около реки в Педсамо. Заняли оборону, в то время я уже был радистом( заканчивал в дивизии, в роте связи, в палатках 3-месячные курсы); поставили на радиостанцию разведовательного батальона. Достал партаманет с фотографиями и орден там был (орден носили на правой стороне груди, под автоматом, он колол,и я снял его и  положил  в бумажник). Когда хотели передать, что находились на передышке, в это время ночью немцы открыли огонь. Они были спереди и сзади. Радиостанцию схватил, а то, что было на радиостанции - все документы остались. Пришлось сразу менять кодовую таблицу( там все позывные дивизии и даже армии). Около 500 человек открыли огонь вверх, немцы бежать, а мы за ними; 2 км пробежали, спохватился, а документов то и нет, не вернёшься, там уже немцы. Дело дошло чуть не до расстрела, но в штабе были знакомые, сменили все позывные и позыв стал работать по-новому.

В конце 1943 года взяли г. Педсамо, пошли до г.Киркенес (Норвегия). Там меня назначили в 10 гвардейский лыжный батальон. Потом пошли пешком до г.Колы. Была пурга, по верёвке в туалет ходили. Идём, видим - люди. Подошли к ним - разговаривают; слышим - немцы на кухне орудуют, надо смываться. Повернули и обратно. Разведовательный батальон состоял из 20 человек. Это было на реке Педсамо Йофе, рядом с рекой Титовка. В этот же год был в долине смерти. Сидели на сопках - идут немцы: солдаты, офицеры, музыканты. Им приказывали - на такой то улице занимать такой то дом. Немцы перешли мост через реку и дали огонь. Вся река была в крови, стоим - отступать некуда, т.к. и сзади по нам открыли огонь. Тогда из 500 человек спаслось только 70. До 1944 года я воевал под командованием генерала армии Мерецкова. С 1944 года перевели в 14 противотанковый дивизион под командованием Рокоссовского. Пошли на г.Гдыню (портовый город Польши). В этом году мне дали Орден Славы. Я с другими ребятами находились в палатке, где была радиосвязь, планы действий и все документы. Все спали в палатке. Когда я случайно отогнул её край, то рядом через тропку увидел немцев. Я мигом вынул автомат и зарядил две очереди. Тут выскочил начальник и закричал: «Ты что делаешь?» - да немцы тут, сказал я. Они увидели 2 трупов, 1 успел убежать. Тогда начальник поднял меня за подмышки, сказал - награжу.

Затем нас посадили в «товарник» и отправили в г.Рыбинск. Месяц отдыхали. Пополнение. Оттуда повезли в 14 противотанковый дивизион, в Польшу. В Польше хотели брать Варшаву, но поляки отказались, побоялись, что русские разгромят город и мы пошли по берегу Балтийского моря. Наши встретились на реке Эльбе с американцами. Мы находились в городе Свине-Мюнде (60 км севернее Берлина). Нас было 40 человек, таскали на американских машинах пушки. Потом всю дивизию отправили на переформирование в г.Сухуми. Вскоре, в 1945 году закончилась война".

В этих воспоминаниях изложены наиболее яркие случаи его военных лет. Хотя смею заверить, рассказывать о войне он не любил (приходилось умудряться, под рюмку водки, «вытягивать» из него эту информацию). Иногда он задавался вопросом - почему остался жив? Всю войну папа был на передовой линии фронта. По призыву на задание - кто пойдёт? Не задумываясь, он всегда делал шаг вперёд, объясняя это тем, что дома меня никто не ждёт. И ещё, на вопрос- страшно ли ему было на войне? Он отвечал - да, как и любому нормальному человеку. Но я всегда знал, что пуля, которая свистит рядом - она не моя (имел ввиду, что свою пулю он не услышит).

Когда закончилась война, его оставили служить сверхсрочно, обучать после себя человека, и отслужился он в 1948 году. Родственников не было. Но вскоре ему повезло - познакомился с мамой, Верой Александровной, с которой прожили в любви и согласии 55 лет.

Папы не стало 19 марта, 2003 года. В г.Сокол жил честный, скромный, незаметный человек. После войны 13 лет работал капитаном- механиком в порту Сокол. За хорошую работу и отличные знания уважали и любили. С большим нежеланием (по состоянию здоровья) отпустили работать на комбинат. На пенсию он вышел с Сухонского ЦБК, цех ТДВП.

Трудно поверить, но на одну свою зар.плату, имея троих маленьких детей, он сумел выстроить свой дом. И даже будучи смертельно больным, он находил в себе силы убеждать всех в том, что он доживёт до Дня Победы.

Василий Анатольевич был всесторонне развитым человеком, много читал, не пропускал событий в политической жизни страны. Он был оптимистом. До последнего дня своей жизни не терял чувство юмора.