Об отце, Бондаренко Василии Савельевиче, я знаю мало, он не вернулся с войны. Он тоже, как и мать, участник трех войн. Гвардии капитан, командир минометной роты 30-й гвардейской стрелковой дивизии. Имел ранения, имел награды. Он из крестьянской семьи, уроженец села Борисовка Белгородской области, в молодости батрачил. По рассказам матери, он обожал украинский язык, и, когда мать, желая ему угодить, попыталась говорить по-украински, он зажал уши, умоляя не коверкать его «рiдну мову». И побеленные хатки ему были милее северных изб. В войну он переживал из-за того, что среди украинцев оказалось слишком много предателей-бандеровцев. Он ненавидел их еще более люто, чем русские солдаты власовцев. «Попадись мне только такая гадина, не доведу до штаба, на месте прикончу, грози мне какими угодно трибуналами», – говорил он и завидовал белорусам, показавшим себя верным, достойным уважения народом.Об отце, Бондаренко Василии Савельевиче, я знаю меньше, он не вернулся с войны. Он тоже, как и мать, участник трех войн. Гвардии капитан, командир минометной роты 30-й гвардейской стрелковой дивизии. Имел ранения, имел награды. Он из крестьянской семьи, уроженец села Борисовка Белгородской области, в молодости батрачил. По рассказам матери, он обожал украинский язык, и, когда мать, желая ему угодить, попыталась говорить по-украински, он зажал уши, умоляя не коверкать его «рiдну мову». И побеленные хатки ему были милее северных изб. В войну он переживал из-за того, что среди украинцев оказалось слишком много предателей-бандеровцев. Он ненавидел их еще более люто, чем русские солдаты власовцев. «Попадись мне только такая гадина, не доведу до штаба, на месте прикончу, грози мне какими угодно трибуналами», – говорил он и завидовал белорусам, показавшим себя верным, достойным уважения народом.Об отце, Бондаренко Василии Савельевиче, я знаю меньше, он не вернулся с войны. Он тоже, как и мать, участник трех войн. Гвардии капитан, командир минометной роты 30-й гвардейской стрелковой дивизии. Имел ранения, имел награды. Он из крестьянской семьи, уроженец села Борисовка Белгородской области, в молодости батрачил. По рассказам матери, он обожал украинский язык, и, когда мать, желая ему угодить, попыталась говорить по-украински, он зажал уши, умоляя не коверкать его «рiдну мову». И побеленные хатки ему были милее северных изб. В войну он переживал из-за того, что среди украинцев оказалось слишком много предателей-бандеровцев. Он ненавидел их еще более люто, чем русские солдаты власовцев. «Попадись мне только такая гадина, не доведу до штаба, на месте прикончу, грози мне какими угодно трибуналами», – говорил он и завидовал белорусам, показавшим себя верным, достойным уважения народом.