Бородавченко Александр Васильевич родился в 1925 году и жил в станице Воскресенской, хуторе Ольгинском Красноармейского района Краснодарского края. Узнал, что началась война, в 15 лет в Новороссийске, в это время учился в Железнодорожном училище № 3 Краснодарского управления трудовых резервов на слесаря и токаря. Начали бомбить город. Одна из бомб попала в училище, где он учился. Всем учащимся раздали сухой паек, сказали, где собраться для эвакуации на Урал, чтобы там продолжать обучаться и работать. По источнику с сайта Новороссийского форума в июле 1942 года, в соответствии с общим планом эвакуации, училище в полном составе было эвакуировано в город Тбилиси, где вошло в общий состав учебных заведений грузинского Управления трудовых резервов. Саша решил ехать из училища домой. Пришёл на железнодорожную станцию, но денег у него не было, тогда он продал галоши за 30 рублей, чтобы купить билет. Оказалось, что в поезд пропускают только по паспортам. Он забежал на перрон, зашёл в вагон, в тамбуре доехал до Славянска-на-Кубани и вернулся в хутор Ольгинский.

После того, как началась оккупация, в октябре 1942 года умер его дед Феронов Константин Макарович. Немцы производили обыски и облавы на людей, чтобы угонять их на работы в Германию. Мать спрятала Сашу в доме, в котором лежал покойный дедушка. И когда немцы пришли в дом с обыском, то Саша спрятался за его гроб. Немцы увидели мёртвого человека, плачущих женщин, и не стали обыскивать дом.

После освобождения станицы Саша с двумя лучшими друзьями решил идти на фронт. Они пришли в штаб воинской части, находившейся в станице. Начальник штаба спросил стоящих впереди молодых людей, сколько им лет? Они отвечают по 20 лет. Он их сразу определяет на фронт – они зачислены. Когда у Саши спросили, сколько ему лет, он ответил, что ему восемнадцать, хотя на самом деле ему было только 17 лет. Командир решил зачислить его во взвод разведки сапёром-разведчиком. Это было 23 февраля 1943 года, в день Красной Армии.

Он прошёл всю «Голубую линию» от станицы Киевской до города Темрюка и находится в списке ветеранов Краснодарского края. «Голубая линия» – условное наименование оборонительного рубежа, созданного немецко-фашистскими войсками в 1943 году между Чёрным и Азовским морем на подступах к Таманскому полуострову. Протяжённость по фронту 113 км, глубина 20–25 км. «Голубая линия» состояла из 2 оборонительных полос и отсечных позиций, обладала системой траншей, ходами сообщения, долговременными оборонительными сооружениями, прикрывалась минными полями и проволочными заграждениями. «Голубая линия» была хорошо укреплена.  Задания сапёра-разведчика выполнялись по ночам и состояли в создании прохода в проволочном заграждении. Создавали проход на минном поле. Перед наступлением брали языков, сама группа захвата формировалась из солдат полка, а сапёры-разведчики охраняли ее как сопровождающие; в случае обнаружения группы немцами должны были поддержать ее в бою.

После выполнения одного из заданий вернулись в свой блиндаж как обычно, а всем сказали, что отдыха не будет. Выдали сухой паёк на 2 дня, в который входили сухари, американская тушёнка по ленд-лизу. Цитирую по интервью: «Мы заняли вторую траншею со своими товарищами. И с рассвета начался бой. Немцы пошли на траншеи. Завязалась перестрелка. На их обороне работал станковый пулёмет «Максим». Завязался бой, немцы сосредоточили выстрелы на этот пулемет – пулемётчики погибли, а рядом стрелял снайпер Николай Примак по немцам, которые ползли к нашей обороне, увидел, что пулемётный расчёт погиб, и за пулемётом никого нет. Он бросил снайперскую винтовку, взял пулемет и начал уничтожать немцев. Они сосредоточили огонь на него. Ему перебили обе руки, он встал на раненные коленки, он нажал плечом на спусковой рычаг. И крикнул «За Родину! За Сталина!» И пуля его сразила.

Нас выдвинули со второй на первую траншеи. Разведчики были вооружены автоматами. Мы открыли шквальный огонь. Немцы стали отступать, отползать. Этой ночью наши разведчики вынесли тело Николая Примака с поля боя. Этот бой был в районе Троицкой. После боя были похороны Николая Примака, на них привезли его мать. Выступил политрук – высказал соболезнования. Николай Примак из станицы Каневской, его именем назван колхоз, где он работал, и хутор, где жил, – Примаки. И присвоили ему звание – героя Советского союза, посмертно. В соответствии с наградным листом Примак Николай Алексеевич, пулемётчик 395 стрелковой дивизии представлен к званию «Герой Советского союза». 22 июля 1943 года отличился в разгаре боя, выкатил свой пулемёт на открытую позицию. Ведя ураганный прицельный огонь, обеспечил продвижение подразделения и нанёс врагу большой урон, вокруг героя-пулемётчика бушевало море огня. Убит 22 июля 1943 года.

В соответствии с приказом частям 395 таманской стрелковой дивизии от 20 октября 1943 года № 033/н действующая армия 22ск.СКФ красноармеец Бородавченко Александр Васильевич награждён орденом «Красная звезда», сапёр-разведчик 686 отдельного сапёрного батальона 395 таманской стрелковой дивизии. Изучив наградной лист, можно установить, что Бородавченко Александр Васильевич на Северо-Кавказском фронте с 1943 года, проявил себя смелым и хорошо овладевшим сапёрным делом, неоднократно приносил ценный материал об инженерных укреплениях противника, имеет на своём счету более 400 снятых и обезвреженных мин противника. Список наград: орден Красной звезды, медаль «За отвагу», медаль «За боевые заслуги» (См. Презентацию, слайд 7, 8, 10 11, 15, 16, Приложение 5 и 6).

После «Голубой линии» Бородавченко Александра Васильевича направили на Первый украинский фронт под Киев, где он и находился с октября 1943 по январь 1944. Киев был уже взят и сильно разрушен. Бородавченко Александр Васильевич прошел до города Белая церковь. Но от Белой церкви его вернули в Киев и отправили в Заполярье, под Мурманск, в 13 штурмовую инженерно-сапёрную бригаду на станцию Кола близ Кандалакши. Его учили ходить на лыжах около 20 дней (раньше на лыжах он не ходил). Потом выдали зимнюю форму одежды: белый полушубок, валенки, ватные брюки, рукавицы, шапки, белые маскировочные халаты. Далее он участвовал в освобождении городов: Киркенес, Петсамо и Никель. Немцы уже в это время начали отступать.

Один из случаев, произошедших в Заполярье: «Мы пошли на задание в районе Киркенес, разведывали линию обороны, командир взвода на карте отметил всё что нужно. На обратном пути попали в окружение финнов, но смогли вырваться без потерь».

Воинская часть передислоцировалась в Карелию весной 1944 года. К этому времени Бородавченко Александр Васильевич уже стал младшим сержантом, командиром сапёрно-разведовательного отделения, при этом он был самым молодым во взводе. В июне – июле 1944 года из двух взводов отобрали 15 человек для выполнения задания, в числе которых и был мой дед. «Когда командир роты провожал нас, он приказал, что старшим будет младший сержант Бородавченко, хотя со второго взвода был старшина. Нас присоединили к полку. Разведчиков сразу можно узнать в колоне у них своя форма – одежда камуфляжной расцветки, а все остальные ходили в одежде зелёного цвета. При выполнении задания командир роты разведки приказал, чтобы мы держали связь с командиром пехотного полка, мы шли на расстоянии 5–6 метров от него, чтобы в случае необходимости он нам мог дать задание: что-то подорвать, мины поставить или языка взять. При командире было знамя полка, охраняли его 5–6 солдат. Мы шли всю ночь. Увидели железную дорогу. Неожиданно на полк обрушивается огневая атака. Командир полка приказал отходить вправо, а я увидел просеку, в которой были воронки от снарядов, я залёг в одной из них и обдумывал, что делать дальше. А рядом в одной из воронок залегли ребята из пехоты, немецкий снаряд попал в их воронку, никого не осталось в живых. По просеке, строчит пулемёт, я вижу там тела погибших. Из воронки выбраться нет возможности. Разведчикам выдавали толовые шашки. Они по размеру как мыло, если нужно что-то подорвать, то нужно вставить капсулу и поджечь бикфордов шнур. Несколько ребят тоже залегли в воронках от снарядов, и не могут выбраться. Опыт подрывной работы у меня был большой, например, я знал, как подорвать дерево, чтобы оно упало определённым образом. Я подумал, что ель надо завалить, тогда пулемётчик потеряет ориентир, и я смогу выбраться отсюда. Снайперы-кукушки были только у финнов, то есть снайпер сидит на дереве и стреляет по противнику. Я из автомата выстрелил длинную очередь в сторону деревьев, где возможно скрывался снайпер. Увидел, что кто-то упал с дерева, я тогда подполз к рядом стоящему дереву и заложил шашку. Подорвал дерево, оно упало, моему примеру последовал старшина и тоже подорвал дерево на своём направлении. Финский пулемётчик потерял ориентир, начал бить наугад. Финны хитрили, стреляет, потом прекращает на полминуты, выжидает, как только поползли, начинает стрелять. Когда пулемётчик сделал паузу, я и старшина быстро перебрались через насыпь. Мы увидели собравшихся разведчиков и полковых человек 50. Мы присоединились к батальону, и продолжали выполнять боевое задание.

Через 2-3 дня после выполнения задания командир роты приказал прибыть к комбату. Я доложил, что младший сержант Бородавченко прибыл. За выполнение особо важного задания вам присваивается внеочередное звание сержанта. И назначаетесь помощником командира взвода. «Служу Советскому союзу!». Позже выяснилось, мы отвлекали финнов от направления главного удара. Финны были готовы к встрече с нами. Мы оказались в пристрелянном оружием квадрате. А в это время, наши обманули финнов, и батальоны пошли в обход справа и прорвали там оборону. Так что задание мы выполняли отвлекающее. На нас обрушился огневоё налёт, то есть стрельба из нескольких орудий: миномёты, пулемёты и другое, спастись могут единицы. Все наши 15 человек сапёры-разведчики вернулись. В пристрелянном квадрате оказалось около 100-200 человек – штаб: командир полка, связисты, сапёры-разведчики и другие. Погибнуть на войне это запросто».

«В один из дней мы отдыхали после выполненного задания. Подошёл командир взвода и мне говорит: «За мной». Я иду за ним по лесу, мы легко одеты, у меня с собой одна граната, автомат и финский нож. Финский нож обязательно был у разведчиков. Впереди я увидел вырытую траншею и бруствер. Командир взвода прыгнул в траншею. Нас там встречал с полка пехотинец, примерно моего возраста лет 18-20. Я посмотрел влево, а на поляне много тел погибших с обеих сторон. Здесь был рукопашный бой. Он мне кричит: «Прыгай, немцы», – я прыгнул в траншею и раздался выстрел. Немец промазал. Он стрелял в меня. Командир дал задание – проползти прямо и разведать наличие мин и произвести осмотр проволочных заграждений. Командир сказал свою любимую фразу «Не обнаружь себя, а то задание провалишь» – то есть выполнение задания важнее жизни. Я выполнил задание, вернулся в траншею. Пришли обратно к взводу, я рассказал о случившемся своим друзьям. Если была возможность быть убитым, то задавали вопрос - «Какой по счету твой день рождения?». В случае очередного дня рождения, утром, когда завтракали, именинник должен был побрызгать водкой в стаканы друзей, и так отпраздновать день рождения. Почему-то командир взвода всегда важные задания давал выполнять мне».

Другой случай. «Командир взвода подходит ко мне и говорит: «За мной». Мы идём. Впереди не густая роща. Сосны крупные высокие. Если человек идёт, то его будет видно. Мы увидели, что идут люди, когда они подошли ближе я увидел, это были генералы. Они остановились. А командир взвода говорит мне: «Бородавченко быстро на танк» (танкетка – танк рассчитанный на 1 человека, разведывательный). Минуты не прошло, танкист открывает люк и сказал: «Покинуть танкетку». Я покинул и занял оборону. Танк пошёл, минут через 15 услышали звуки перестрелки, танк загорелся и идёт в нашу сторону. Огонь погасили. Танкист докладывает: «Когда я вышел к месту перестрелки, увидел, что на меня едет финн на велосипеде с противотанковым ружьём, он успел выстрелить и поджечь танк, ответным выстрелом финн был уничтожен. Танкиста наградили за выполненное задание. Я не успел поблагодарить танкиста, за то, что он спас мне жизнь, если я пошёл бы разведывать верхом на танке, то конечно был бы убит».

После поражения гитлеровское командование любой ценой стремилось удержаться в Заполярье, не допустить захвата советскими войсками районов Петсамо и Киркенес. 25 октября 1944 года двадцатью артиллерийскими залпами Москва салютовала доблестным войскам Карельского фронта (См. Приложение 8).

В конце 1944 начале 1945 года взвод передислоцировали к Мурманску. Погрузили в эшелон и пошли под Берлин в город Штетель. «Наш взвод должен был участвовать во взятии Берлина, но почему-то нас вернули в польский город Бромберг. Польский Быдгощ, а немцы переименовали в Бромберг. Расположились в казарме. Зарплату выдали в злотых. Рядом был пивзавод. Поляки угостили наших солдат пивом. Почти каждую ночь тревога и солдаты прочёсывали улицы, искали и находили оружие. Наша бригада стояла рядом с тюрьмой, там находилось арестованное польское правительство, правившее при немцах. Они бежали в Великобританию, но по просьбе Сталина их вернули обратно. И посадили в тюрьму. Польская банда их хотела выпустить. Поэтому и была тревога по ночам. Один раз была тревога. 2 грузовых машины – студебеккера. Нас погрузили и выехали за город ближе к лесу. Высадились из машин и пошли гуськом, шли тихо, чтобы ни одна веточка не хрустнула. В группе солдат, где я, шёл какой-то гражданский. Вдруг звук вроде как филин, как лягушка, а это гражданские откликаются. Я спросил у командира: «Не заведёт ли нас этот гражданский?». Командир ответил, ему, ему, что он наш. Прошли примерно 3-4 таких поста банды. Потом лес закончился. Увидели домик, его окружили. Один из банды выбежал из дома, его уничтожили. «Взяли банду, едем в город, вижу – стоят человек 5, среди них были 2 офицера. Оказывается нас встречать приехал комендант города. И говорит: «РЕБЯТА, ПОБЕДА!!!». Мы из автоматов стрельбу – УРА!!! Поблагодарил, что банду взяли. Будете теперь отдыхать». Выдали кольцо Краковской колбасы и батон и кружку шнапса. И мы расположились возле изгороди и заснули. Позже всех солдат погрузили в машину и поехали в свою часть. За казармой была небольшая площадь, из фанеры сделан танцпол и через 2-3 дня состоялся танцевальный вечер. Вышли аккордеонист, гитарист и ещё несколько выступающих, играли – танго и фокстрот. А я никогда такие танцы не танцевал. Кто-то сам танцевал, некоторые друг с другом танцевать начали, и через некоторое время молоденькие паненьки пришли. «Одна подходит ко мне и спрашивает по-польски «Чего пан, не танцуешь? Я ответил ей, что не умею. А она дала мне руку, мы начали танцевать, и у меня получилось. Мы с ней танцевали весь вечер. Когда все разошлись, я её проводил полквартала, далеко ж нельзя отходить. Ещё потом несколько раз приходила. Потом тревога и погрузили нас, поехали на Китай».

«Отправили на японский фронт в мае 1945 года. Шли через пустыню Гоби, Хинганский перевал. Нас выгрузили на станции. И пошли через пустыню Гоби. На каждом квадратном метре стояло несколько сусликов – суслики до горизонта. Многие, и я в том числе, переболели куриной слепотой. В это время войны в Китае уже не было, японцы просто сдавались. Наши войска окружили город Чанчунь, Фушунь, Мукден. Наш самолёт спускает десант 200 человек с офицерами на японскую базу. Вызвали японского командующего вручили ему ультиматум о безоговорочной сдаче и указывают место, куда сложить оружие. Если японцы не сдадутся, то наши войска будут вынуждены их уничтожить, но пострадают мирные жители Китая. Японцы приняли ультиматум, они сдались. Перешли Хинганский перевал. Меня и сослуживца послали выполнять разведывательное задание. Наши батальоны пошли дальше. Мы выполнили задание, и пошли догонять наш батальон. В пути мы увидели узкоколейную железную дорогу и качалку-тележку. Когда мы соединились с батальоном и рассказали командиру о выполненном задании и что проехали на качалке-тележке, то он нас поругал. Мы могли попасть в плен к хунхузам. Хунхузы – китайские бандиты. В Китай пришла новая народно-революционная власть, а хунхузы были против неё. Мы перешли реку Халхин-Гол, озеро Хасан. В городе Мукден мы остановились. Мы стояли на заставах. Наш наряд патрулей, не допускал чтобы в город ввезли оружие Гоминьдановская сверженная власть.  Едет свадьба, все в лентах, люди в кошачьх масках, несколько было даже на ходулях. В кибитке запряжённой лошадьми находились жених с невестой. Песни-пляски. Им конечно мы сказали стой.  Попросили выйти из кибитки жениха и невесту. Они не хотели, пришлось силой их от туда вытащить. А под сидением ящик с оружием. Забрали оружие и отпустили их. В дальнейшем я обучал молодых бойцов военному делу, как опытный разведчик».