БОЯРШИНОВ Лев Михайлович 1930 г. р., п. Очер; Очерский машзавод, электромастерская с мая по октябрь 1943; нагр.: мед. «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.», «Ветеран труда», юбилейные, «100 лет адмиралу флота СССР Н.Г. Кузнецову»; товарищи: Мокрушин С.А., Мокрушин Н.И., Волегов П.В., Колчанов С.Ф., Ермаков А.Я.; на ОМЗ до пенсии, очёрский «мореман», посвятил жизнь безвозмездной работе по сбору материалов о жителях района, служивших в Военно-Морском Флоте.

«Двадцать второго июня,

Ровно в четыре часа Киев бомбили,

Нам объявили,

Что началася война...»

Мне тогда шел одиннадцатый год. Я шел с рынка домой и у почты увидел толпу народа. Люди стояли и внимательно слушали по радио (у почты на столбе был установлен большой репродуктор) важное сообщение, передаваемое из Москвы. Объявили о вероломном нападении фашистской Германии на Советский Союз. Запомнилось, что некоторые женщины заплакали, раздались возмущенные голоса мужчин. Я прибежал домой, родителей дома не было. Вернувшись с работы, они уже знали о начале войны. Отец сказал, что придется идти на войну, мама заплакала.

Весть о начале войны быстро облетела поселок, и сразу почувствовалась какая-то напряженность. В магазинах быстро стали раскупать продукты: соль, спички, керосин, мыло...

Внимательно слушали по радио сводки «Информбюро» о положении на фронтах. Войной повеяло, когда в Очер из Верещагино стали приезжать на лошадях, запряженными в телеги, первые группы «беженцев», так мы, пацаны, называли эвакуированных. Среди них были и взрослые и дети, со своими вещами. Вначале их поселили в «дом крестьянина», по ул. Октябрьской, где сейчас находится эпидемстанция. При «доме крестьянина» была большая баня, в которой мылись приезжие. Позже эвакуированных стали распределять по квартирам очерцев, ну и видимо, по деревням. К нашим соседям, по ул. Октябрьской, были поселены в 2-х этажный дом (где проживали родственники Катаева Владимира Ильича — Краснореповы), муж с женой из Бердичева. Они стали работать в литейном цехе на заводе. К соседям Плотниковым поселили семью из Ленинграда.

Ввели карточки на продукты питания, конкретно нормы не помню, но на детей 400 гр., служащим 600 гр. и рабочим 700 гр. Хотя, возможно, чуть иначе. За продуктами, особенно за хлебом, были большие очереди, иной раз занимали с вечера. Записывали номера очередности на руке химическим карандашом и периодически приходили отмечаться.

После объявления войны началась мобилизация военнообязанных. Сбор и отправка происходили со двора восьмилетней школы. Народу было очень много, из деревень приезжали на лошадях целыми семьями — старый и малый. Играли гармошки, пели песни «Не ходил бы ты, Ванёк, во солдаты» и другие.

Некоторые были навеселе, женщины плакали, мужчины заверяли, что вернутся с Победой. Была организована отправка техники: автомашин, тракторов. Отбирали и отправляли лошадей для фронта.

Было указание о введении светомаскировки во всех домах. Мы окна занавешивали одеялами, шалями и чем придется. В поселке стали готовить бомбоубежища, на это тоже указание было, и было указано, где их рыть и готовить. У нас, по улице Октябрьской, а мы жили рядом с прудом, бомбоубежище было сделано рядом с домом Володиных. Кстати, бомбоубежище называли готовой могилой. Бомбоубежище было сделано и в саду недалеко от клуба ОМЗ (сейчас церковь). Мы, пацаны, бегали туда играть в «прятанки». Из школы, в большую перемену, тоже бегали туда играть, и нас, конечно, за это ругали.

Во время войны, когда мы учились в начальной школе (она находилась на втором этаже раймага), 2-й, 3-й и 4-й классы, ежедневно, в большую перемену поили хвойным настоем, заменяя им недостаток витаминов. Когда учились в средней школе, давали по 50 гр. хлеба и что-то вроде супа, разливали по кружкам.

В школе была пионерская организация, проводилась воспитательная работа, пионерские сборы, работали кружки художественной самодеятельности. В большую перемену или после уроков, на пионерском сборе устраивали концерты. В 1942 году на общешкольный пионерский сбор был приглашен Максим Алексеевич Ложкин, он рассказывал нам о боях с японцами на Халхин-Голе, за те бои он был награжден орденом Красного Знамени. Учителя рассказывали о сводках с фронта, читали газеты, пионервожатая читала «Пионерскую правду».

В летние каникулы работали на школьном земельном участке, на лугах, где выращивали овощи. Ходили по грибы, их сушили и сдавали на заготовительный пункт, для отправки посылок в армию. Посылали нас в колхоз, на уборку льна.

Были организованы «тимуровские команды», оказывали помощь семьям красноармейцев. Собирали теплые вещи, кто что мог принести для посылок на фронт. Девчонки шили кисеты, мы, пацаны, приносили самосад, у кого он конечно был. Посылали бумагу и карандаши. Свои маленькие обеденные пайки — 50 гр. сушили и отправляли в посылках на фронт, писали письма. С фронта получали благодарности.

В июне 1942 отца призвали в армию. После его ухода на мои плечи легли наши семейные проблемы.

Мама работала по 12 часов, братишке Володе шел третий год. В мои обязанности вошло: водиться с братом, заниматься огородом, заготовлять дрова, корм для коз, а их было у нас две, забот было много. С питанием было трудновато, но прожили, голодом не сидели. Весной ходил по пистики, занимался рыбалкой, ходил по ягоды и грибы.

Пришлось малость приторговывать, продавал на базаре табак-самосад, 100 руб. стакан, или на обмен — буханка хлеба, продавал помидоры, в те годы они поспевали на корню. На помидоры у меня были штатные покупатели, даже на дом приходили. Денежки немножко водились. Мама была довольна мной и иногда, со слезами на глазах, называла кормильцем, хозяином. От папы письма приходили редко, он воевал связистом на Сталинградском фронте.

Несмотря на занятость по хозяйству, находил время и для своих развлечений. Со сверстниками купались летом, зимой катались на лыжах, иногда в кино ходили. Очень увлекался чтением книг. В школе учился нормально, немного был хулиганистым. У меня были хорошие друзья, особенно мой сосед Юра Краснорепов, со всеми были хорошие отношения, во всех делах помогали Друг другу. Иногда собирались и обсуждали положение на фронте, радио было не у всех.

Мама работала на заводской электростанции дежурной у щита управления. По договоренности с начальником электростанции Володиным Василием Александровичем, чтоб как-то облегчить нам положение, в мае 1943 меня приняли на работу в электромастерскую учеником электрослесаря, где мастером был Гурин Алексей Андреевич. В это же время и на эту же должность был принят мой одноклассник Боря Верещагин. В один день мы с Борисом вышли на работу. Алексей Андреевич провел с нами беседу, представил нас рабочим. Среди них были знакомые мне: старший брат Бориса, Анатолий Верещагин, Виктор Лузин, наш сосед по улице Константин Васильевич Нецветаев — дежурный электрик, Нохрин Федор — дежурный электрик, футболист Очерской команды. Нам с Борисом, как рабочим завода, выдали продовольственные карточки, стали получать зарплату.

Был поставлен учеником к Мокрушину Сергею, немного постарше меня. Парень был строгий, но я на него не обижался, внимательно его слушал, выполнял все работы, которые нам поручались, пользовался его инструментом, позднее мне выдали свой инструмент, тумбочка была у нас общая — верстак и слесарные тисы. Каждое утро от мастера Алексея Андреевича получали задание, перед началом работы проводилась информация о положении на фронтах, на карте, висящей на стене, красной нитью, при помощи кнопок отмечали линию фронта.

Работы в мастерской было много: делали детали для эл. пусковой аппаратуры, переключатели, концевики и т.д. Проводили текущий и капитальный ремонты, ремонтировали эл. двигатели, снятые со станков.

Их разбирали, снимали со статора сгоревшую обмотку, относили в кузницу обжигать старую изоляцию, проволоку вновь изолировали и передавали работницам по укладке обмотки в статоры моторов. Это были родные сестры: Гулина Фаина Ивановна и Володина Милитина Ивановна. Муж Фаины Ивановны — Гулин Александр Степанович, тоже работал в мастерской, дежурным электриком. После укладки обмотки в статоры, ее пропитывали шеллаком и ставили на просушку в электропечь, на этой печи мы в обед пекли печенки. После сборки электромотор испытывали на щите.

Помню еще дежурных электриков: Волегов Петр Васильевич, Мокрушин Николай Иванович, Верещагин Анатолий Сергеевич, Володин Вячеслав. Ремонтные электрики: Ермаков Леонид Георгиевич — бывший матрос и причем самый грамотный электрик, Колчанов Сергей Фролович.

При необходимости ремонтом занимались и дежурные электрики. Принимали все меры, чтоб простоя оборудования (станочного парка завода) не было. В общем, работы было по горло, и в мастерской и в цехах и в поселке, когда проводили новые электролинии.

Однажды нас с Борисом направили на «прорыв» в цех №1, в котором проводилась сборка мин. Работали с Борисом на разных операциях. Топили печь для сушки мин после их покраски, работали подсобниками в окрасочном отделении. Был поставлен на сверловку корпусов стабилизатора мин. Сверловка производилась в кондукторе, на станке висела табличка, сколько нужно просверлить изделий за смену, работали по 12 часов, у подростков смена была укороченная. Но домой не уходил, пока не сделаю норму взрослого.

Однажды в спешке сломал сверло, инструмента не хватало, он был в большой цене, от испуга дар речи потерял, а надо было сообщить мастеру, молодой девушке Мощениковой Нине Алексеевне, и конечно, мне от нее попало, и повела она меня к начальнику цеха — Козловскому Николаю Иосифовичу. Он поинтересовался, какую я выполняю норму, мастер ответила, что работаю хорошо, и начальник цеха распорядился выдать новое сверло. Потом уже наловчился выполнять норму без спешки.

Пришлось работать подсобником у сварщика Федосеева Ефрема Степановича, производившего сварку стабилизатора мины, на сварочной контактной установке. И у конвейера пришлось потрудиться, упаковывая мины в ящики, и отправляли на погрузку. За работу был поощрен «стахановским талоном» на бесплатный обед в заводской столовой. Обычно обеды выдавали по карточке, вырезали талончик, хлеб 100 или 200 гр., точно не помню, обеды были платные.

После 3-х недельной работы в цехе №1, продолжал трудиться в мастерской. За прилежную работу был награждаем «стахановскими талонами» и путевкой в заводской дом отдыха, который был устроен на стадионе острова. В октябре с завода рассчитался и продолжал учебу в школе до 1946 года.

После войны работал на ОМЗ: электриком, работал в сборочном цехе, в технологическом отделе (группа гл. металлурга) технологом сварочного производства, работал рыбоводом Очерского пруда.

Бояршинов Лев Михайлович // Книга памяти. 1941-1945. Очёрский район. Т. 3. - С. 66-69.