Сибирские и Дальневосточные дивизии Рабоче-крестьянской красной армии - эти слова стали легендой, заслужено стали носителями воинской славы. Сегодня мы представляем их несокрушимой силой переломившей ход войны в трагическом 1941-ом.
Многие дивизии вставшие насмерть под Москвой стали гвардейскими, солдаты и офицеры орденоносцами. Но война готовила им всем новые жестокие испытания. Бойцы-сибирцы сражались и гибли самоотверженно, но не все из них оказались в наградных списках. Порой их первый и последний бой был настолько стремителен и жесток, что после целых полков и дивизий оставались не приказы о награждении, а приказы о исключении из списков....
Лето 1942 года - это время когда Дальневосточные дивизии вновь стали на пути врага в один из самых тяжелых моментов битвы за Сталинград.
В июне-июле 1942 года после неудачного наступления на Харьков Красная армия потерпела тяжелое поражение. Перед разворачивающейся в направлении Сталинграда 270-тысячной немецкой Группой армии "Б" лежала голая и гладкая степь. В этих условиях танки VI общевойсковой армии вермахта под командованием генерала Паульса могли действовать в полную силу. Немецкое превосходство в воздухе было подавляющим.
На пути этой армады встали 160 тысяч бойцов спешно формирующегося Юго-Западного (Сталинградского) фронта. Именно сюда была переброшена Дальновосточная 205-я стрелковая дивизия. В ее состав входил 731-й стрелковый полк в котором служил военврач 3-го ранга Борис Иванович Бусоргин.
Борис родился в 1918 году в селе Новый Мултан в большой крестьянской семье. Рос и учился в родном селе. Какими бы красками мы описывали сейчас то время, безусловно, что оно было временем новых надежд и энтузиазма, иначе как объяснить, что уже в 20 лет деревенский парнишка стал дипломированным врачом - одним из первых выпускников Ижевского медицинского института. Впереди была вся жизнь, молодая семья - со своей сокурсницей Юлией Прокопьевой Борис ждал первенца Валерия, имя было уже выбрано в честь легендарного летчика Чкалова... Все оборвалось в один миг.
Борис был призван в первые же дни начала войны. Врачи - важнейшие кадры для армии, поэтому никаких добровольцев на фронт - служить будете там где прикажут. Никаких послаблений на возраст - 23 года, ничего, справишься - ромб военврача 3-го ранга на петлицы, санитарную роту полка под командование.
205-я дивизия была сформирована на базе отдельного Краснореченского стрелкового полка который дислоцировался в районе бывшего рабочего поселка Красная Речка города Хабаровска.
Задача дивизии на первом этапе войны была в защите восточных рубежей Родины.
Истощение сил РККА после потери Крыма и поражения под Харьковым заставила Ставку Главнокомандующего начать срочную переброску сил с Дальнего Востока невзирая на японскую угрозу.
10 июля 1942 года 11 500 бойцов дивизии были погружены в составы и со скоростью курьерского поезда отправились навстречу своей судьбе.
Резервы прибыли в самый напряженный момент - немцы были уже в 100 км от Сталинграда и перед их танками лежала ровная степь и измотанные боями остатки Юго-Западного фронта.
28 июля дивизия прибыла на место дислокации между селами Осинского и Венцы в малой излучине реки Дон, Клетского района Волгоградской области. Дивизия вошла в состав 4-ой танковой армии.
Вот как описывают те дни очевидцы:
"...Август 1942 года был жаркий, душный. Духота не отступала даже ночью. 205-я стрелковая дивизия, прибывшая в район Сталинграда из Хабаровска 28 июля 1942 года и переданная в состав 4-й танковой армии, должна была принять участие в контрударе советских войск в малой излучине Дона... Отсюда до Сталинграда чуть больше ста километров.
Степь донская – это не совсем ровная поверхность. Я бы, наоборот, сказала, что здесь как раз и нет ровной поверхности: холмы, изрезанные глубокими оврагами (их здесь называют «балками»), поросшие ковылём и другими степными низкорослыми редкими травами, низменности и возвышенности. Местами в балках по холмам то тут, то там разбросаны редкие лесочки, состоящие в основном из низкорослых дубов. Лесочки эти насквозь просматриваются: вся листва у деревьев сосредоточена в верхней части, а внизу – голый ствол. Спрятаться совершенно негде. Единственное спасение – поглубже зарыться в каменистый грунт. Можно только представить, какое терпение и какие мускульные силы требовались, чтобы маленькой сапёрной лопаткой (которая далеко не экскаватор и даже не штыковая лопата!) вырыть окопы, траншеи и ходы сообщения. Как, должно быть, радовались фашисты такому оперативному простору – тут и танкам есть, где разгуляться, и для самолётов плато – словно раскрытая ладонь, и для артиллерии – бей, не промахнёшься.
Выгружались мы на станции Поворино, как оказалось, в двухстах с лишним километрах от места назначения. Предстояло пешком пройти это расстояние. С самого начала пешего марша дивизия наша оказалась под «присмотром» немцев. Прилетит коварный «фокке-вульф», самолёт – разведчик, а за ним тут же, словно ждавшие от него сигнала, стервятники, летят бомбардировщики. И начинается… Несколько раз после бомбёжки вся земля была усыпана листовками. В них было обращение к нам – мы, мол, знаем, что вы с Дальнего Востока, не сопротивляйтесь, сдавайтесь в плен, всё равно мы вас разобьём. Ситуация была такая, что трудно было разобраться, что происходит вокруг. Шли мы, свеженькие, в новом обмундировании, хорошо оснащённые оружием. Как раз в те дни на нашем направлении войска были разбиты, отступали неорганизованно. Мы видели солдат и командиров, которым посчастливилось вырваться из вражеских клещей, – все они были грязные, оборванные, многие в кровавых бинтах. Группами и в одиночку брели они в тыл..."
15 августа 1942 года 205-я и соседняя 192-я стрелковые дивизии оказались на острие немецкого удара. Отборные девять фашистских дивизий двумя мощными группировками начали наступление на позиции 4-й танковой армии в районе хуторов Венцы и Верхняя Голубая, нацеливая удары на переправы в районе станицы Сиротинская – Трёхостровская. Прорвав фронт 4-й танковой армии в центре, немцы разделили её на две группы, из которых одна под натиском превосходящих сил противника отошла к Дону, а две дивизии (205-я и 192-я) оказались отрезаны и окружены.
Боец 205-й дивизии Семён Григорьевич Лесков вспоминает: «Ещё было темно, когда всё загудело вокруг, ночная тишина исчезла, гул моторов заполонил всё – от неба до земли. Немецкие самолёты нависли над нашими головами и начали сбрасывать бомбы. Одновременно била и немецкая артиллерия. Всё было как в аду. Это продолжалось несколько часов. Пушки наши почти все были разбиты, и всё остальное – тоже. Очень много людей погибло от взрывов и осколков. Оставшиеся в живых были или контужены, или небоеспособны. Сразу же за обстрелом и бомбёжкой по всему горизонту растянулись немецкие танки с десантом. Большинство командиров погибло, оставшимися бойцами некому было командовать. Опыта боевого никто не имел. Кроме того, во время бомбёжки и обстрела был сброшен воздушный немецкий десант в тылу – за хутором Ближняя Перекопка, как раз там находился штаб дивизии. Командир дивизии успел передать, чтобы рации уничтожить и действовать по своему усмотрению. Оказались мы в плачевном состоянии – без связи, без командиров… О приказе «Ни шагу назад» мы знали, поэтому страшно было отступать… Но оказавшись в окружении, разрозненные на небольшие группы, всё же решили пробираться к своим. Сначала попрятались по глубоким оврагам, по-местному балки. А потом к Дону начали пробираться. Немцы нас особо не трогали, им не до нас было – спешили на Сталинград. И всё же, выходя из окружения, многие погибли... С несколькими бойцами перебрались на левый берег, а здесь всех нас, уцелевших, собрали, обезоружили, смершевцы начали допросы: почему бежали, как вышли из окружения? Потом выстроили нас шеренгой в поле, зачем-то отгородили каким-то брезентом: подготовили к расстрелу. Но в последний момент кто-то отменил расстрельный приказ. Так я остался жив. И поверил с тех пор в Бога. "
Да, именно в эти дни вышел знаменитый приказ № 277 «О мерах по укреплению дисциплины и порядка в Красной Армии и запрещении самовольного отхода с боевых позиций» или в просторечии «Ни шагу назад!» Этот приказал вводил в действие заградительные отряды.
Но они были не нужны для того что бы солдаты 205-й дивизии стояли на своих позициях до конца, до последней капли крови.... Они сражались всего 18 дней, из 11 500 бойцов из окружение вышло всего 300 израненных человек.
371-й стрелковый полк, в котором служил Борис Бусоргин, полк держал оборону правее хутора Венцы и отступить не смог. Полк погиб полностью. Никто не сможет рассказать о последних минутах жизни сослуживцев военврача 3-го ранга Бориса Бусоргина... Некому составить наградные листы.
Сам Борис Бусоргин, через несколько дней, умер от ран в соседней станице Верхняя Бузиновка, но в неразберихе великого сражения он оказался в списках пропавших без вести.
Дивизия была расформирована. В 1943 году она возродится и ее боевой путь ее будет славным и победным.
А в Ижевск пришла бумага - "пропал без вести". Было ли это надеждой или еще большим горем? Юлия Дмитриевна, моя бабушка, никогда не рассказывала. Всю войну она проработала врачом в ижевских военных госпиталях - все школы города превратили классные комнаты в больничные палаты. Много позднее она узнала о судьбе своего мужа и месте его возможного захоронения - братской могиле на хуторе Венцы. Под скромным обелиском лежат сотни бойцов. Вечная слава героям....