Это было в 43 году, в августе. Отец в апреле закончил Танковую  Школу, стрелком-радистом. Где-то под Минском. Полк готовили на прорыв. Их батальон средних танков отвели в глубину позиций. Пополняли боезапас, мелкий ремонт, доукомплектовку танками, провиантом. Отдых в конце концов. Уже неделю было тихо. Танкисты расслабились, одомашнились. Командиры не очень прижимали с дисциплиной, и танкисты шастали в самодельных тапочках, в майках. Было тепло и спокойно. Видимо, чтобы ребята совсем не забыли о войне, немцы постреливали из орудий, и время от времени где-то раздавался звук взрыва снаряда. Был всегда приличный недолёт, и никто особо не беспокоился. С кухни принесли обед, и отца позвали есть. Он в это время находился в танке, делал профилактику своему оборудованию. Батя вылез, устроился на башне и попросил подать ему туда чашку и ложку. Ему подали, но со смехом предупредили, что если немецкий снаряд долетит сюда, то он не  только стрелять, но и летать научится. Дружно посмеялись, и как на притчу, у него за спиной раздался взрыв. Его снесло с башни, как будто и не было. Очнулся только в госпитале. Результат высотного обеда, ранение в правую лопатку и контузия. Через три недели он оклемался, и успел в самый раз к наступлению. Дальше такой расслабухи у них не было никогда. Раве что в Румынии, после Победы. Где он ещё служил до демобилизации, в 1949 году.