БОЕВОЙ ПУТЬ КОНСТАНТИНА АНАТОЛЬЕВИЧА ЧЕРНОГОЛОВА. ( датировка по числам в его письмах) 25 мая 1941 года едет во Владивосток к месту срочной службы, хотя 18 лет ему исполнится только 13 сентября 1941 года, но исправил год в свидетельстве о рождении на 1922 год вместо 1923. Это ни у кого не вызвало подозрения, потому что он уже закончил школу, так как пошел туда раньше положенного срока. В 1941 году его мать Черноголова Анна Михайловна работала учительницей начальных классов в Высоком Яре Бакчарского района (ранее Парбигского). Насколько помню я (Погожев Б.Н.) из рассказа мамы (Черноголовой Анны Михайловны): он хотел поступать в Томский Государственный Университет на филологический факультет, но в связи с тем, что в то время из высших учебных заведениях брали в армию, он не хотел прерывать учебы, а отслужить раньше. Они с товарищем даже писали письмо Ворошилову К.Е. 1 августа 1941 года во Владивостоке окончены курсы младших политруков запаса, присвоено звание замполитрука. 13 сентября 1941 года ( в 18 лет!) приступил к обязанностям замполитрука в г. Благовещенске (п/я 132). 21 февраля 1942 года комиссар штабной батареи 388-ого артиллерийского полка в г. Комсомольск-на Амуре (городе юности, как он его называет в письме, так как это в то время была молодежная стройка). В промежуток с февраля 1942 года по май 1944 года письма есть, но они не датированы. Из них можно сделать вывод, что его переводили из одного дальневосточного города в другой – упоминаются снова Благовещенск, Хабаровск (служит в управлении полка политруком), Владивосток (в нем он окончил 2-ое Владивостокское пулеметное училище и получил звание младшего лейтенанта). 26 апреля 1944 года служит в 206 в/ч в Комсомольске-на-Амуре. За время службы на Дальнем Востоке неоднократно подавал рапорты о переводе его на Западный фронт, но только в 1944 году его просьба была удовлетворена. 15 июня 1944 года в письме просит писать ему в г.Наро-Фоминск Московской области на адрес сестры своего сослуживца Сальниковой Марии Петровны, видимо в это время он уже знал, что его переводят на запад или уже был в пути, ведь многое в письмах просто нельзя было писать. 23 августа 1944 года какое-то время он находится в Москве, там у него завязывается дружба с Сальниковой Марусей, с которой потом переписывался до момента гибели. 22 ноября 1944 года он на карело-финском фронте в нескольких десятков километров от Выборга. Декабрь 1944 – январь 1945 Южная Польша на границе с Германией. Дата гибели по «похоронке» 5 февраля 1945 года, а по письму его однополчанина – 6 февраля, но вполне возможно, что он не совсем верно запомнил дату, когда происходил этот бой. 9 апреля 1945 года Марии Сальниковой отправлено письмо его командиром Юковым Л.П., который пишет, что Черноголов К.А. награжден орденом «Красной Звезды», но эта награда получена не была. Из Книги Памяти: Черноголов Константин Анатольевич, 1922 год, мл.лейтенант, призван Парбигским РВК, умер от ран 05.02.1945 г., похоронен на территории Польши в Ратиборском уезде. Выдержка из письма сестре Черноголовой Любови Анатольевне и ее подругам (учащимся 9-ого класса Парбигской средней школы). Декабрь 1941 года. Девчата! Хорошо, что вы изучаете трактор. Прекрасное дело. Я сам, по совести сказать, увлекаюсь жеклерами, картерами, дифференциалом, карданным валом. По окончании учебного года я жду от вас писем с сообщением, кто какие права тракториста получил. Это здорово! Скольких трактористов вы можете заменить. Знать моторы – великое дело. Сейчас в войне участвуют моторы: танки, самолеты, машины. Мы, артиллеристы, стоим на границе и готовы в любую минуту открыть огонь. Японцы вероломны и коварны. Германия может приказать в скором будущем напасть на нас на востоке, чтобы расколоть силы на два фронта. Идет скрытая подготовка. Японские лазутчики задерживаются каждый день. Обстановка напряженная и очень серьезная, но мы в боеготовности и готовы принять на себя первый удар. Ну, девчата, как кончится отечественная война, поговорим обо всем, я к вам приеду обязательно. Фото у меня нет и не знаю, когда будет. До свидания, девчата. Поздно уже, бойцы давно спят, за окном землянки воет злой маньчжурский ветер, метель. Ходят патрули, стоят часовые. Но любимый город может спать спокойно и видеть сны… Выдержка из письма сестре Черноголовой Любови Анатольевне, которая поступила после окончания школы в Томский государственный университет ( осень 1943 года). Люба, здравствуй! Получил твое письмо, так и пахнуло с родного уголка свежим, ласковым ветерком. Очень приветствую, что ты будешь учиться дальше и по определенной специальности. Геолог, так геолог, геологи тоже нужны. Я за эти три года в армии тоже все время учусь. Мой путь: учебная батарея, курсы младших политруков запаса, комиссар штабной батареи, курсы усовершенствования политсостава запаса Красной Армии, 2-ое Владивостокское пулеметное училище. Так что видишь - учусь, учусь. Я решил повышать свой уровень в любых условиях. Можно иметь высшее образование, не учась в ВУЗе, а то кто его знает, как придется жить после армии. Я уже давно занимаюсь самообразованием по истории, по литературе, сейчас сел за высшую математику, достал кое-какие учебники. Приходится во время дежурств, часы отдыха и личного времени долбить по крупице, а это кроме чертовской трудности дает отрывочные бессистемные сведения, так как не раздобыл программы ни одного ВУЗа. Заботу по добыче необходимых учебников, программ, о консультациях по некоторым вопросам хочу предложить тебе. Подбери мне учебники, особенно по математике и физике. Неплохо будет, если ты найдешь какой-нибудь заочный институт в Томске, то тогда от моего имени оформи документы и сообщи мне. Итак, Люба, прощай. Я жду твоих действий, если мне придется менять адрес, пришлю телеграмму, если поеду на Запад, то напишу слово «еду». До свидания, мой полпред в Томске! Выдержка из письма из Южной Польши сестре Черноголовой Любови Анатольевне, которая в это время учится в Томском государственном университете (декабрь 1944 года). Дорогая сестренка! Зря ты меня упрекаешь в том, что я мало пишу писем. Я сейчас, кажется, больше пишу писем, чем на востоке. Сейчас у меня большие походы, иногда и умываться бывает некогда. У меня сейчас романтическая жизнь, если рассматривать ее из теплой уютной комнатки. Где побольше и гуще лес, там мой дом, где лучше земля, там с солдатами роем землянки и огневые позиции. Приходит время, мы покидаем временную стоянку, идем дальше, ночуем у костров, обжигаем шинели, шубы, шапки. То солдат идет с правильно выгоревшим сзади полукругом, у моего друга обгорел рукав у шубы. А кругом симфоническая музыка: баском воют орудия, душещипательный вой бомб, трели пулеметов и автоматов, рокот Илов, Лагов, Петляковых, треск мин, лающие слова команд. Такую романтику я с удовольствием променял бы на прожженные штаны студента и полупустое его брюхо. Правда, у меня заграничное путешествие. Подаю братскую руку полякам… Выдержка из письма однополчанина Черноголова К.А. к Черноголовой Л.А. (7 мая 1945 года). Имя однополчанина не сохранилось. Люба! Мне не хотелось бы вас огорчать, но что поделаешь. Нужно вам ответить на вопросы о судьбе вашего брата. Костя служил со мной вместе еще с зимы 1944 года. Вместе мы прибыли на фронт, вместе воевали. 6 февраля 1945 года в деревне Шейнау завязался ночной бой с немецкими танками и пехотой, которые прорвались в деревню. Костя с небольшой группой солдат оборонял один дом. Немцы подожгли во дворе сарай. К дому, где находился Костя, вплотную подъехал немецкий танк и прямой наводкой сделал несколько выстрелов. Дом рухнул в нескольких местах. Костя был тяжело ранен в голову, но смог еще отбежать от обрушившегося дома метров на 50. Когда утих бой, и немцы побежали, мы вынесли всех раненных из дома. Кости не могли найти и только, когда немного рассвело, я нашел его без сознания в месте, которое я указал выше. Ему сразу была оказана первая помощь и он немедля был эвакуирован в тыл. Провожавший его солдат говорил позднее, что его состояние было очень тяжелое и в себя он не приходил. Это все, что я делал и видел, перевязывал и выносил лично сам, своими руками, солдаты были все на своих местах, шел бой. А на днях к нам в часть вернулся из госпиталя после излечения ранения один старший лейтенант, который мне сказал, что он слышал в госпитале о том, что Костя умер. Составлено Суторминой (Тутубалиной) Натальей Васильевной (моей племянницей) для сайта Высокоярской школы «Правнуки Победы». По письмам Кости.