Боевой путь

Из воспоминаний моего деда, Червякова Евгения Арсентьевича....

В первый же день войны 22 июня 1941г., в 10 час утра я, в звании сержанта  явился по приказу в Володарский военкомат города Ленинграда с автомашиной. Перед самой войной  получил права шофера первого класса. А за плечами была уже срочная служба в Красной Армии и финская война, где я был командиром отделения шоферов 42й стрелковой дивизии, а чуть позже  - личным шофером генерала Лазаренко.

      А теперь война Отечественная. Быстро сформированная автоколонна двигается на сборный пункт в тридцати километрах от Ленинграда в местечко Токсово, там в специальном порядке формируется 519 гаубичный артиллерийский полк. Получили оружие и прямым ходом на оборонительный рубеж Луга в 100 км от Ленинграда и сразу первое боевое крещение.

     Шли кровопролитные бои. Первый эшелон был почти полностью уничтожен. Армия плохо подготовлена, много бойцов народного ополчения. Силы неравные, преимущество на стороне немцев. Отступали. Случилось это под Кингиссепом. Поступил приказ вывезти штабное имущество. Приказ был отдан поздно, пехота уже отступала, а немцы лупили по переднему краю штабной батареи. Время идет, а машин нет. Решил узнать, в чем дело. Ночью, около 2х часов, а ночи белые, все видно, как днём, сел на мотоцикл, проехал, на сколько это было возможно, дальше прополз по траншее. Увидел: стоят машины, только вот куда солдаты подевались?..

     Вернулся. "Кто со мной?". Желающих не нашлось, никому не хотелось под самый нос немцам лезть. Один солдат, как бы в оправдание сказал: "Я бы поехал с тобой, Жень, но у меня дома шестеро детей осталось, мне надо живым вернуться, а ты меня на верную смерть посылаешь". Да я и не настаивал. Согласился шофер с "летучки".

     Потихоньку подъехали к первой штабной машине, в которой находилась рация. Не прошло и пяти минут, начался  обстрел, засекли. Ни с чем возвращаться не хотелось. Я выпрыгнул из машины, быстро зацепил одну, а чуть поодаль стояла вторая машина со штабными документами, картами, уж эту-то никак оставлять нельзя. А, была не была! Размышлять некогда, лихо развернулись, я подцепил вторую машину и уже на ходу запрыгнул в открытую дверцу кабины. Когда чуть отъехали, напарник, переведя дух, выпалил: "Ну  и горячь же ты, Червяков".

     Когда возвращались, на нашем рубеже уже никого не было, а тот солдатик, у которого шестеро детей, лежал под дифером машины с раскуроченным животом, нашел таки там вражеский осколок.

     Задерживаться некогда, надо было догонять своих. И не известно, что там ждет, ведь в переди еще целая война. Смерть ползла по пятам, а то и прямо в глаза ей смотрел, но страха уже  было - это чувство у меня как бы атрофировалось. Главное было не паниковать и не суетиться.

     Отступление продолжалось. За полтора месяца наши войска отступили на 80 километров. Немцы нас вплотную прижали к Финскому заливу. Дальше отступать некуда. 519 ГАП потерял в боях 24 пушки и половину личного состава. Было сформировано 4 дивизиона, которые расположили в разных местах на Ораниенбаумском "пятачке" - позже его назвали "пятачком смерти" - был он 60 км в длину , 26 км в ширину, обстреливался со всех сторон. В самом широком месте - болото, в него уперся немец. Здесь и простоял наш дивизион в тяжелой  обороне 900 дней и ночей, преграждая путь немцам к Ленинграду. Холодно, донимал голод. Люди умирали на ходу. Наступила небывало суровая зима, мороз доходил до 40 градусов.

     Немцы начали оттягивать войска с Ленинградского фронта к Москве. Рассчитывали, Ленинград окружен, он и так умрет с голоду. Но просчитались. Выход по доставке в город продовольствия и боеприпасов был найден. Это Ладога.

     Дед был - шофер и поэтому на его долю выпала еще и доставка, в основном боеприпасов, а иногда и продовольствия на Ораниенбаумский "пятачок". Только путь его был намного длинней, по Финскому заливу, далее через Ленинград, а потом по Ладоге - "Дороге жизни", и уже груженный обратно. "Поток машин был беспрерывный, и ночью движение не прекращалось. Ехали со светомаскировкой или вовсе с выключенными фарами, почти в слепую, - вспоминает дед. - Дверцы у машин были сняты для того, чтобы успеть выпрыгнуть. Едешь, вода заливается в кабину, одежда заледенелая, тело от усталости как свинцом налито, ехать приходилось в страшном напряжении не более 15 км в час, кругом пробоины, машины то и дело уходили под лед".

     Дорога почти каждодневно обстреливалась немцами с воздуха. Спасали наши зенитки и истребительная авиация. "Отдыхать не приходилось, были настолько уставшие, что только где какая остановка - готово, уснул". Но как бы трудно не было, ни на одну минуту не покидала веру в победу.

     После снятия блокады снова на Карельский перешеек, там дед воевал еще в Финскую войну. А дальше освободили территории до самой границы. Затем освободили Польшу. Победу встретил в Германии. Демобилизовался в октябре 1945 г., было ему тогда 30 лет.

     Награждён ордерами : " Красной звёзды", "Отечественной войны "   1 и 2 степени , 3-мя медалями " за Отвагу " , "за оборону Ленинграда " , " победу над