Оружие мы никогда не бросали.

     Родился Виктор Тихонович  в станице Апшеронской. Когда ему исполнилось восемь лет, семья переехала жить в Хадыженскую. Там Витя Чуйко и окончил семь классов. Вскоре после изгнания немцев из района, в январе 1943 года, был призван на службу в Красную Армию. Попал в 106-й запасной стрелковый полк, который располагался в станице Прохладной.

    Трехмесячный курс молодого бойца и премудрости армейской жизни в пехоте молодым солдатам преподали фронтовики, уже побывавшие в боях и хлебнувшие солдатского лиха. Виктора Чуйко готовили владеть ручным пулеметом Дягтерева, с ним он и прошел войну.

    Маршевую роту новоиспеченных солдат направили на Ленинградский фронт. Прямо с колес рота попала в затяжные бои под Старой  Руссой. Вот когда пулеметчик Виктор Чуйко оценил наставления опытных фронтовиков. Три месяца в окопах, до осени 1943 года, показались молодому солдату вечностью. Впервые увидел он смерть своих товарищей, узнал истинное лицо противника в бою не на жизнь, а на смерть, когда выживает тот, кто первый нажмет на спусковой крючок, опередит врага…  Бои у станции Дно и города Пархова запомнились скоротечностью и жестокостью немцев, сжигавших дома мирных жителей, убивших стариков и младенцев. Потом передислокация, переброска на Карельский перешеек, в районах Выборга, бои с Финами, вплоть до капитуляции финской военщины в июле 1944 года.

    После боев с Финами – сражения в Прибалтике с немцами. Немцы не Фины. Воевать они умели и всегда старались занять наиболее выгодные позиции на возвышенностях. У нас это, к сожалению, получалось не всегда.

    Полк подошел к Ивангороду. Батальон с ходу атаковал немецкие траншеи. Атака удалась, бойцы ворвались в немецкие окопы. Бой был скоротечен и жесток. Ветеран помнит его до мелочей, он был для него последним.

    – Я на ходу строчил из своего пулемета, а в траншеях тесно, особо не развернешься, не увидишь, что за следующим траншейным зигзагом…   А оттуда уцелевший немец  бросил ручную гранату. Она, сволочь, рванула рядом. Моему второму номеру осколки вспороли живот, кишки вывалились на землю, усыпанную стреляными гильзами. Меня контузило и тяжело ранило в правый локтевой сустав. А вторым номером был у меня Володя Бондаренко из Апшеронской. До сих пор его помню, жаль земляка. Хороший был друг…

     До января 1945 года был на лечении в Ленинградском госпитале, перенес несколько операций по изъятию осколков мины. Но один, трудно извлекаемый, так и остался в руке пулеметчика. После ранения молодого солдата направили на учебу в Ленинградское училище связи. Учился два года, но по состоянию здоровья в 1946 году отчислили-сказались ранения, контузия. 

     Но служба продолжалась. Служил до 1950 года в 168-й стрелковой дивизии,  в 462-м стрелковом полку. После демобилизации приехал Виктор Чуйко в Хадыженск. Бывшему фронтовику нашли работу в комсомоле. Потом с комсомольской работы перешел к нефтяникам. Работал машинистом на подземном капремонте скважин. На пенсию ушел в 1981 году.

 Ветеран вспоминает:

   - Войну помню до сих пор. На фронте все были видны как на ладони. Только в бою по-настоящему понимаешь кто с тобой рядом – трус, приспособленец или же настоящий товарищ. Звания и количество звездочек на погонах значения не имели. Среди офицеров были настоящие русские мужики, но попадались ловкачи и трусы. Если командир взвода делился с солдатами своим офицерским пайком, не ел его в одиночку, вываливал на общий стол офицерские папиросы (чаще был «Беломор»), его любили и уважали. Такого командира в бою выручат, вынесут раненого.

     Мы никогда не бросали оружие. Даже когда меня ранило в правую руку  пришли санитары, после перевязки я пер на себе пулемет до самого санбата. Как мог помогал нести второго номера Володю Бондаренко.  Но принесли мы его в санбат уже мертвым.

      Ветеран умолкает… Он снова там, в далеком 44-м, на фронте…  На его груди медали «За Отвагу» дата подвига в документе 03 июля 1944 г., «За боевые Заслуги», «За победу над Германией в ВОВ 1941-1945», юбилейные и Орден Отечественной войны I степени. Награды заслуженные, солдатские.