Дедушка вспоминал: - «Из моих ровесников вернулся в деревню я один, шесть двоюродных братьев погибли, а я уцелел, видно, мать за меня хорошо молилась». А ведь прошел он войну, как говорят, от звонка до звонка и был в таких переделках, что казалось не выжить Дедушка Автоном рано остался без отца, у матери было четверо детей. С пятнадцати лет пошел он работать в колхоз. В армию забрали в 1941 году, сначала направили в Дзержинск на военный завод. А тут война грянула. Ребят направили в Гороховецкие лагеря, а потом дедушку Автонома зачислили в сто восьмую пехотную дивизию и отправили на фронт. Свое боевое крещение он прошел под Смоленском. Город несколько раз из рук в руки переходил, рассказывал дед. Не удержали. Отступили до самой Москвы. Потом попал в Панфиловскую дивизию. Стояли возле станции Крюково на Володарском Шоссе. Последняя перед Москвой была. Пополнение давали каждый день, столько народу гибло. Немцы остервенело рвались к Москве, седьмого ноября они ее взять хотели. Рота моего деда по обе стороны шоссе стояла. Дед был связным. Под дорогой была труба, по ней он ползал. Вся дорога простреливалась немцами. Остается только догадываться, что испытывал двадцатилетний парнишка в этой мясорубке. «Сколько ни воевал я потом, всякое довелось испытать, но тяжелее, чем под Москвой, нигде не было», - признавался ветеран Потом освободили город Истру. Затем отправили под Старую Руссу, триста километров они шли пешком. Под Старой Русской сразу в бой попали. Какой-то населенный пункт с ходу взяли, немцев врасплох застали, много немцев побили, много продовольствия взяли. А шестого февраля деда Автонома ранило в ногу, прострелило выше колена. В госпиталь отправить сразу не сумели. Неделю лежал в каком-то доме. Потом операция, долечивался в Красноярске. И снова на Волховский фронт, попал в 265-ю стрелковую дивизию. И снова ранение пулемётной очередью в ноги. Снова в госпиталь. Все время пока лежал в госпитале, хотел он попасть в артиллерию. Товарищ научил: «Как будут выкликать артиллеристов, ты и назовись, все равно документов нет». Автоном так и сделал. И стал он разведчиком в седьмой батарее артиллерийского полка. Батарея состояла из семидесяти шести миллиметровых пушек, находилась сзади пехоты, била по закрытым целям. Дед был на передовой, засекал огневые точки немцев. - Немецкая артиллерия бьет, - рассказывал он, - а я в стереотрубу гляжу, если дерево есть, с дерева, а то из окопа. Немцы иной раз находились в 200-300 метрах от нас. А потом оборона закончилась. Начался прорыв блокады Ленинграда. Затем освобождали Новгород. И вновь дивизия потеряла много людей, после переформирования стали наступать на Псков, но взять его с ходу не удалось. Артиллерийский полк посадили на автомашины и отправили на Карело-Финский фронт. И с финнами расправились, потом отправились под Нарву. Вспоминает, что город был весь уничтожен. А когда шли на Ригу опять ранение, уже в голову. После возвращения на фронт очередное ранение. Слушая рассказ, очередной раз понимаю, какая сила духа, какой железный характер. Молодой парень, двадцатилетний юноша, сколько боли, страданий выпало на твою долю. Очень трудно описать то чувство, которое я испытываю слушая эти рассказы: гордость, уважение, чувство трепетной нежности, огромное чувство благодарности вперемешку со страхом, болью, сопереживанием