Воспоминания племянника Денисенок Валерия,напечатанные в газете Эвенкийская жизнь

Дошел до Кенигсберга

            Денисенок Валентин Захарович призван на фронт в 1944 году. От Ванавары по Подкаменной Тунгуске шли илимки и забирали по пути призывников. На одну из них с другими новобранцами попал и Валентин. Далеко вниз по реке  на лодке-берестянке провожала его мать. Она плыла возле илимки и они переговаривали между собой по-эвенкийски. Она говорила ему, чтобы он берег себя, был осторожен. И потом долго еще молча провожала его взглядом…

            Валентин воевал автоматчиком в составе армии Рокоссовского. Дошел до Кенигсберга. А как брали его, он рассказывал так: по молодости с кем-то залез в небольшой ларек  (уж больно есть хотелось!), их поймали и направили в штрафную роту. И потом  их рота участвовала во взятии Кенигсберга. Допоздна не спали, все разговоры крутились вокруг завтрашнего дня: предстоял штурм мощных бастионов города, и каждый понимал, что мало кто из них останется в живых.

            Утром всем налили «наркомовские» для поддержания духа. Подняли их в атаку, и они побежали вперед. «Мощная стрельба, взрывы, страшно! Хорошо, что я маленький ростом, - говорил дядя -  Бежим, много парней полегло убитыми на колючую проволоку, мы по трупам – дальше, назад ходу нет, «особисты» с пулеметами не дадут!»

            Форты, которые они штурмовали, поливали шквальным огнем: и немцы, и «власовцы». А город был сплошной крепостью: и каналы, и мосты, и, как паутина, всюду колючая проволока.

При взятии Кенигсберга Валентин получил тяжелое ранение в ногу (пуля попала в бедро и задела кость). Операцию ему делала женщина-хирург (башкирка или бурятка). Он все время бредил, разговаривал, звал мать по-эвенкийски. Когда подлечился, его комиссовали и прямо из госпиталя отправили домой. И потом он всю жизнь с благодарностью вспоминал эту женщину-хирурга, которая спасла его.

В мирное время Валентин работал в промхозе, до пенсии охотился и рыбачил. Про войну тоже не любил вспоминать.

Рассказывал про детство: как они жили, охотились. Обычно ранним утром отец собирал братьев возле гулувуна (костра) и говорил, кто где сегодня будет охотиться. Одного отправлял на хорошее угодье, другого – на угодье похуже. Назавтра менял их местами, чтобы не завидовали друг другу.

«Помню, он мне говорил, что в роду мы остались с ним вдвоем, и когда я женюсь, чтобы сыновей вырастил, - вспоминает племянник Валера  Денисенок. Умер он без меня, я на охоте был и не знал. Спасибо ему за то, что воевал и домой пришел живым, так как потом он очень много хорошего сделал для меня по жизни. Теперь я не один. У меня четверо сыновей и род наш продолжается, и будет жить».

Евгения Алексеевна Курейская-Хоменко – известная хранительница национальной культуры и традиций народов Севера говорила, что у Самуила и Валентина был еще третий брат Дмитрий, который ушел на фронт и погиб на войне. Но про него, к сожалению, ничего неизвестно (и даже в Книге Памяти нет никаких данных)