ЛЕНИНГРАД: БОЛЬ И ГОРДОСТЬ СТРАНЫ
С этой удивительной женщиной судьба свела в меня в 2005 году.
Тогда я не думала, что ту встречу вспомню еще раз, в преддверии знаменательной даты – 70-летия снятия Ленинградской блокады.
Сегодня Анастасии Гавриловны уже нет в живых, но то, что она тогда поведала, осталось...
«Я все время плачу», – говорила Анастасия Гавриловна Древецкая, ветеран Великой Отечественной войны.
Отчего? Воспоминания далекого нелегкого детства? Война? Послевоенное время? Или оттого, что происходит сегодня? А может потому, что спустя столько лет, эхо войны преследовало ее и не давало покоя...
Анастасия Гавриловна, наверное, как и любой человек, переживший такое потрясение, как война, не любила воспоминаний. Но вместе с тем она – очень интересный собеседник. Поэтому ее замечательные слова и выражения сохранены такими, какими они прозвучали из ее уст.
Война – самое страшное слово из тех, что мы знаем. Война – самое безумное и самое ужасающее, что смогло придумать человечество. Война. Боль. Горе. Смерть... Думала ли маленькая девочка, что когда-нибудь война ворвется в ее жизнь и что именно ей придется встать на защиту Родины?
Родилась Настя в 1922 году в деревне Рыково Качугского района в бедной семье. Кроме нее был еще брат. Туго жилось. Мать и отец батрачили до тех пор, пока «не зашли в колхоз». Накануне войны Анастасия принялась учиться на тракториста и комбайнера, чтобы потом работать в родном колхозе. Были планы, была вся жизнь впереди... В 1942 году получив повестку из военкомата, она попала на фронт. В части, куда она была откомандирована, ей предложили специальность водителя танка. Но она отказалась и пошла на курсы шоферов. А потом...
Потом была Ладога. «Дорога жизни». Двадцатилетняя Анастасия со своими подругами возила продукты в блокадный Ленинград. Она успела сделать только десять рейсов на своей «малышке», как однажды машина вместе с грузом ушла под лед. Командир выпрыгнул и успел вытащить ее. После этого Анастасии дали ЗИС-5, на котором она отработала еще несколько рейсов. За это время девушка была трижды ранена и контужена.
Три года и четыре месяца она ни разу не была в помещении. Bсe в палатках, да в землянках. Питались, как попало. Бывало, и по три дня не ели. Командир голодал вместе с ними. И не спали по несколько дней...
Победу она встретила в Кенигсберге. Награды ее не сохранились. Анастасия Гавриловна давала их играть детям, и они были утеряны. А смотреть было на что – «За отвагу», «За боевые заслуги», «За оборону Ленинграда», «За взятие Берлина».
На мой вопрос: «А Вы стреляли?», она сказала твердо: «Да». И с немцами ей приходилось встречаться. В Кенигсберге. И даже разговаривать с ними. «У нас тоже дети и мы не сами к вам пришли», – говорили они. «Да только какая разница – сами не сами. Не мы к ним, они к нам пришли и убивали. Вот в чем дело», – Анастасия Гавриловна замолкает...
Домой она вернулась 26 октября 1945 года. Вышла замуж. Он тоже воевал. После семи лет совместной жизни развелась – «беспутый был». Потом ее мужем стал Николай Иванович Древецкий. Родила она шестерых, а воспитала семерых детей. Когда Анастасия Гавриловна вернулась с фронта, у ее мамы в доме жила девочка Аня. Ее мама умерла, а отец ушел на войну. Так и воспитывалась она в этой семье, а потом и у моей героини. (Тогда в 2005 году, Анна Яковлевна жила в Иркутске, а в Усть-Орде оставалась только старшая дочь Анастасии Гавриловны – Тамара Петровна Класс. А еще у нее 20 внуков и 8 правнуков. «Чем-чем, а детьми я богата», – улыбалась Анастасия Гавриловна. – прим. автора).
«Жизнь меня не особо баловала. А так-то считаю себя счастливой супротив других бабушек. Меня никто не обижал. Дети хорошие. Сыта я. Не битая. Мужья у меня хорошие были. Одного хорошего-то выгнала (смеется). Николая своего схоронила тридцать лет назад. С тех пор все сама. Живу, да детей замуж выдаю».
(В то время, когда я общалась с Анастасией Гавриловной, она 10 лет жила на 5 этаже по улице Кирова. «Запихали на пятый этаж и забыли, в квартире холодно, два обогревателя работают круглые сутки, вся пенсия уходит на электричество. Уже полгода не выходила на улицу. Надеюсь, что успею получить помощь в ремонте или обмене квартиры на первый или второй этаж. Сейчас болею, почти ослепла, ноги не ходят. Раньше терпела, а теперь «распустилась, не могу держаться, – сетовала ветеран и тут же добавляла радостно, – недавно получила ордер на машину». А еще она очень ждала денежную компенсацию из Ленинграда. – прим. автора).
Анастасия Гавриловна беспокоилась за подрастающее поколение: «В батальоне нас было тридцать женщин среди мужиков. И мы были спокойны. Никто не смел тронуть нас. Никто не смел нас ругать, материть. Хоть и было голодно, холодно, бомбежки, обстрелы. Все пережили. А теперь что? Но все равно я хочу пожелать молодежи всего хорошего и слушаться старших. Только вы теперь этого не понимаете... А вообще, не дай Бог война».
Когда она вернулась с фронта, в ее дом стали приходить письма. Она тогда не могла понять, кто и что. Номер части был ее, а фамилия отправителя незнакома. Вскоре выяснилось от кого эти послания.
... Анастасия везла очередной груз. Возле дороги лежал раненый. Как потом выяснилось, это был Герой Советского Союза Николай Александрович Довженко. «Я не могу вспоминать. У него все внутренности были разворочены. Я не знала, выживет он или нет. В тот момент он даже не шевелился. Спрашиваю у командира, есть ли у него спирт или вода. У меня тоже был спирт. Мы обмыли раненого. Потом я сказала командиру: «Отвернись», а сама расстегнула комбинезон, разорвала майку на полосы и мы, перевязав солдата, погрузили его в машину».
Анастасия Гавриловна привезла раненого в лазарет, но там не было места, и их отправили в госпиталь в Кронштадт. Вот и все. А Герой, оправившись и дождавшись Победы, стал разыскивать свою спасительницу. Нашел. И через два года после войны приехал в Качуг с женой и дочерью. Администрация поселка организовала встречу в клубе. Народу было очень много. И все делились воспоминаниями. «О, Боже мой, он меня обнимает, целует, не знает куда посадить-поставить. А муж смотрит искоса. Уж двое детей у нас было. Откуда же он был? Ну вот, все вылетело, убежало куда-то. Это че? Я че, чокнулась?».
Анастасия Гавриловна никак не могла вспомнить, откуда ее Герой. Ну да ладно. Главное – его память и благодарность. А тогда гости насобирали грибов, ягод и отдохнувшие поехала домой, на запад. Его дочь все время говорила: «Спасибо, тетя». Потом Николай Александрович еще раз приезжал уже с сыном. Анастасия Гавриловна должны была ехать к ним, да не получилось. Дети, скотина, да нужда. Куда там!
Она не просто человек с особенной судьбой. Она сама была особенная, не такая как все. У Анастасии Гавриловны сердце – с правой стороны. Об этом она узнала уже на фронте. Когда она была маленькой, как все дети бегала и прыгала. Наигравшись, все хватались за левый бок, а она за правый.
«Тятя мне говорил: «Ты у меня какая-то не такая». А я и не обращала внимания. А вон как оказалось». Анастасии Гавриловне предлагали остаться в Ленинграде и перевезти родителей. Ученые хотели изучить ее феномен и вообще ее родословную. Это ведь удивительный факт сам по себе. Но она не захотела и вернулась домой.
«Одного хочу – умереть сразу. Не мучиться. Три раза, что была ранена, умирала. Страшно. А то видите, какая раскоряка стала совсем».
... Тогда на столе в ее доме стояли белые хризантемы. Это соседи поздравили с Днем защитника Отечества. Конечно, были в ее жизни еще другие праздники – 8 Марта, 17 апреля – день рождения, но самый долгожданный – День Победы. И она, совсем девчонка из далекой сибирской глуши, тоже делала эту Победу.