Иван Николаевич родился в деревне Тахтасово. Был младшим, четвёртым, сыном в семье. Родители - простые крестьяне, грамоты не знали. Дома всё время общались по-карельски, поэтому Иван на русском практически не говорил и не понимал его. Учиться возможности не было, о чём всё жизнь сожалел. Однако это не стаоо препятствием, когда его, семнадцатилетнего, призвали в августе сорок четвёртого в армию. Собрали в Олонецком военкомате, и пешком отправили до Лодейного Поля. Затем новобранцев отправили в Кемь, а потом – в Вологду. Армейская жизнь оказалась для Ивана сложной. Не, не режим, не бытовые трудности пугали молодого солдата – незнание русского языка. Хорошо, рядом оказался «личный переводчик» - земляк Николай Демидов. Они всегда рядом были , даже пулемет один на двоих: Иван – первый номер, А Николай – второй. Николай и с присягой выручил. Текст присяги надо было читать на русском! Вот так её и принимали: Николай читает, а Иван рядом стоит. Но постепенно привык, начал кое-что понимать по-русски, говорить. С каждым днём становилось всё легче. Через два месяца солдат переправили в Архангельск, где шло познание настоящей войны. Из воспоминаний Ивана Николаевича: «Ночью 9 мая нас подняли по тревоге, объявили – Победа! И тут же на железнодорожном вокзале, посадили в вагоны и отправили на Дальний Восток. Ехали 22 суток. Привезли на границу с Монголией, выгрузили и – началось… Огромный пеший марш – бросок, пыль, изматывающая жара, нехватка воды. У каждого солдата, конечно, была фляга с водой – на сутки выдавалось 700 граммов. Да разве ж этого хватит на целые 24 часа под палящим солнцем?! На остановках, на привалах, где есть вода, напьёшься, бывало, так, что аж обратно льётся. А жажда не проходит. В болотцах - черно от головастиков. А пить хочется! Рубашку снимешь, прижмёшь к воде, чтобы ямка осталась. Воды наберется – и попьёшь. Головастиков рукой отгоняешь… Тяжело было! Очень тяжело! Как-то во время обстрела Ивана ранило. Ранение было тяжёлым, солдат был без сознания: шесть пуль прошло. Пострадали рука, нога, живот, был перелом тазовой кости. Думали, что Иван Фомин больше не жилец. Сколько везли его тогда , тяжело раненного, без сознания, до ближайшего госпиталя солдат и не помнил. Потом на самолёте переправили в Читу. Там обследовали и практически всего… загипсовали – от плеча до колена. Так Иван, почти недвижимый, только на спине пролежал три месяца. Затем ещё три месяца в Свердловске. После того как сняли гипс, ещё две недели не разрешали вставать. Но жажда жизни брала своё, поэтому тихонько начал разрабатывать ноги и ходить. К Новому году бойца Фомина отправили домой. Со справкой, что к военной службе не годен. Приехал домой в январе 46-го и ещё долечивал старые раны более трёх месяцев. А поправился – и снова взяли в армию. Так и служил ещё пять лет в Кандалакше. Удивительное совпадение: служил он в 251 полку, первом батальоне, первой роте, первом взводе, первом отделении, и, так как высокий, стоял первым. Иван Николаевич был награжден: - медалью «За отвагу» - медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» - медалью «За победу над Японией» - орденом Отечественной войны II степени. После войны тридцать четыре года трудился он на пилораме в промкомбинате, пользовался заслуженным уважением.