«Крылатая гвардия», Евстигнеев К.А.
...Очень хочется и мне увидеть прославленного советского аса, дважды Героя Советского Союза. Но летчики уже сидели в кабинах, ожидая команду на запуск. У одного самолета стояли Ольховский, Семенов и Фраинт — они разговаривали с летчиком, одетым в меховые нагольные брюки и такую же темно - коричневую куртку. Высокий, с уверенным и смелым взглядом, богатырской комплекции — таким я и запомнил Александра Покрышкина с тех огненных фронтовых лет -...
И последняя новость — трагическая: погиб инженер полка Ефим Львович Фраинт. Беда обрушилась неожиданно. 29 августа 1944 года при перелете с механиком Черняком с аэродрома Яссы в город Бырлад По - 2, пилотируемый лейтенантом Аладиным, севернее города Васлуй был обстрелян с земли выходящими из окружения мелкими частями противника. Черняк получил легкое ранение лица, Аладина спасло чудо — пуля попала в его пистолет, а Ефим Львович был смертельно ранен в грудь и к исходу дня умер. Похоронили его в городе Бырлад. Инженерную службу части возглавил Козловский.
______________________________________________
Первым, кого я увидел после приземления, был мой механик Шота. Рядом с ним стоял с поникшей головой заметно осунувшийся старший инженер полка Е. Л. Фраинт. Вижу, мои друзья хотят что-то высказать, но именно это "что-то" мешает откровенному разговору.
Наконец я не выдержал молчания:
— Шота, что нового?
Он подошел ко мне, зачем-то полез в карман комбинезона, порылся там — ничего не нашел, потом, страдальческими глазами глянув на инженера, в сердцах попросил:
— Говорите вы, товарищ старший инженер! Я, когда волнуюсь, плохо объясняю по-русски. Чуя недоброе, я вскипел:
— Говори, Шота, не юли... Пойму с полуслова! Фраинт, переминаясь с ноги на ногу, начал издалека:
Все мы в полку, Кирилл, знаем, как близок тебе Пантелеев. Он, Шабанов, да ты — неразлучная троица... Молнией пронзила мысль:
С Пантелеевым что-то случилось?..
— Что, командир, бивает хуже смэрти! — простодушно воскликнул Шота.
Инженер задумчиво посмотрел на механика, потом на меня и отвернулся.
— Пантелеев из-за неисправности мотора прекратил взлет и зарулил на стоянку. Техники проверили работу мотора на всех режимах — ревел как зверь... Летчик снова на старте. Но при повторном взлете та же история: в момент подъема хвоста мотор начал давать перебои. Пантелеев опять заруливает на стоянку. Самолет поставили на "козелки", приподняли в положение, при котором мотор барахлит,— горизонтальное, взлетное: двигатель работает безукоризненно на всех режимах.
Что оставалось делать летчику? Он предпринимает третью попытку взлететь — несмотря на перебои в работе мотора продолжает разбег и, не набрав нужной скорости для отрыва самолета от земли, врезается в кручу оврага...
Гибель Пантелеева будет вечным укором моей совести. Я не сумел вмешаться, а должен был...
— Должен был, должен был,— машинально повторил я,— кому, что?..
Инженер осунулся за эти сутки, сник, поблек. Даже походка стала тяжелой, старческой. Вот он идет от самолета к самолету, кому-то что-то говорит, объясняет, а думает об одном и том же.
Невыразимо жаль друга! Тяжелая, невосполнимая для меня потеря, но как по-человечески горько глядеть на живого и невредимого инженера полка...
_________________________________________________
Вот они, коленопреклоненные, перед святыней части... Амурчик — Амуров, Батя — Солдатенко. Вот Много труда в обеспечение победы вложили техники, механики и мотористы авиационных полков, где инженерно-техническим составом руководили инженер-майоры С. И. Бабий и В. И. Виноградов, инженер-капитаны В. И. Катилевский, С. Б. Некротин, С. И. Лобанков, Е. Л. Фраинт. утренняя роса, лиц, образов тех, кто не дожил, не долюбил, уйдя в вечность. Они погибли за Родину, за нас, ныне живущих под солнцем. Знамена в запас не уходят. Труд их вечен, как и дела людей.

Старший инженер

Нам предстояло в наикратчайший срок изучить, а затем отлично освоить новые самолеты. Погрузились мы в занятия с головой.
Крепкая дружба завязалась у нас с техниками и механиками самолетов. В газетах их называли неутомимыми тружениками. Так оно и было. Мы изучали материальную часть по «живым» самолетам, и техники, не жалея сил, старались сделать все, чтобы мы как можно лучше знали самолет — одноместный истребитель «ЛА‑5» конструкции Героя Социалистического Труда Семена Алексеевича Лавочкина.
С механиком самолета, комсомольцем сержантом Виктором Ивановым, я очень подружился. Помогая ему готовить материальную часть, я как бы входил в его роль и благодаря этому еще глубже изучал самолет.
Много с нами занимался старший инженер полка коммунист Фрайнт — опытный, знающий специалист, настоящий энтузиаст своего дела. В полку он с первого дня войны. Умело и грамотно руководил инженерно‑авиационной службой. Материальную часть самолета и мотора, эксплуатацию самолета знал отлично. В боевой обстановке он так умел наладить работу, что самолеты никогда не подводили летчиков в воздухе. Имел правительственные награды.
— Летно‑тактические данные «ЛА‑5» лучше, чем данные «фокке‑вульфов», «мессершмиттов» и всех немецких истребителей. А чтобы из него все выжать, надо хорошо его знать. Надо умело его эксплуатировать и на земле и в воздухе, — повторял он, — чтобы в бою чувствовать дыхание самолета и по кабине не шарить.
Он сам все показывал, объяснял нам — настойчиво, терпеливо, никогда не раздражаясь. Говорил спокойно, и только легкое подергивание головы — нервный тик — выдавало его волнение или недовольство.
— Душа человек наш инженер, — с восхищением говорил Габуния.
— Оседлайте технику, — любил повторять старший инженер, — и она покажет чудеса.
А после занятий нередко напоминал нам:
— Не забудьте: «ЛА‑5» сложнее, чем «И‑16», и требует еще более тщательного изучения. Если что непонятно — обращайтесь ко мне. Днем и ночью обращайтесь. Всегда помогу.
В конце декабря мы собрались у самолетов — сдавали зачеты по материальной части. Инженер полка со всей строгостью проверял наши знания и остался доволен: мы так упорно и старательно готовились, что почти все летчики сдали зачеты на «отлично». Теперь нам предстояло закрепить свои знания в учебных полетах.

…Горестную весть я узнал и из письма Мухина: в Румынии погиб инженер‑майор Фрайнт. Он вылетел на обследование нового передового аэродрома вместе с летчиком Аладиным на «ПО‑2». Над окруженной группой фашистов они попали под обстрел. Фрайнт был убит, Аладин, раненный в ногу, привез его тело на аэродром. Никогда не забыть, сколько он дал нам, молодым летчикам, когда мы изучали «ЛА‑5».

Как всегда, слышим наказ Фрайнта: техникам внимательно подготовить матчасть к полетам, а нам — грамотно эксплуатировать технику в воздухе. Выступают молодые летчики с небольшим боевым опытом, заверяют собрание, что постараются не отстать от старших товарищей.

Если бы майор Солдатенко приказал нам немедленно вылететь на фронт, мы бы большего и не желали. Но он сказал:
— Завтра мы отправляемся на аэродром в район Горького, там переучимся на новых самолетах «ЛА‑5».
Командир представил нам замполита полка, летчика майора Мельникова:
— Мы с замполитом летали по очереди. Когда я на земле — он в воздухе, когда он на земле — я в воздухе.
Познакомил он нас и с начальником штаба подполковником Белобородовым, старшим инженером полка Фрайнтом и будущими комэсками.
— Знаю: все вы рветесь в бой. И я вас хорошо понимаю, — продолжал майор Солдатенко. — Но прежде вам придется еще поучиться. Помните, враг коварен и силен! Освоим новые боевые самолеты — наши, отечественные, изучим тактику, еще глубже познакомимся с боевыми эпизодами. Сегодня у нас с вами, так сказать, состоялось знакомство в общих чертах. В работе вы все друг друга ближе узнаете. Вы уже распределены по эскадрильям, а когда слетаетесь, вам легче будет бить врага.

Летчики вместе с механиками с утра до вечера готовили машины, проводили регламентные работы. И еще глубже узнавали самолет. С нами, как всегда, вел занятия инженер‑капитан Фрайнт. Он подходил то к одной, то к другой эскадрилье, зорко и придирчиво наблюдал за работой технического состава, задавал каверзные вопросы летчикам.

Нам все чаще говорили, что скоро вылет на фронт. Однако самолетов, на которых мы тренировались, было недостаточно. И это нас беспокоило.
— Не волнуйтесь, скоро прибудут новенькие, прямо с завода. На них‑то мы и полетим воевать, — однажды сказал старший инженер полка.
А через несколько дней морозным утром в небе появились «Лавочкины». Уж не к нам ли? Так и есть: начали приземляться. Вот новенькие «ЛА‑5» уже стоят стройным рядом, поблескивая на солнце. Воздух наполнился запахом свежей краски. Читаем надпись на бортах самолетов: «Имени Валерия Чкалова».