После окончания сельскохозяйственной академии попал на Финскую кампанию, правда, повоевать не успел - обморозился в первую же неделю и пролежал всю войну в госпитале. После госпиталя пришёл за документами в сельскохозяйственную академию и узнал, что все, оставшиеся в живых с его курса автоматом зачислены слушателями военной академии хим.защиты. В 1941 году академия эвакуировалась в Ташкент, откуда  после окончания академии в 1942 году Иван Никитич ушёл воевать. Иван Никитич был распределён в  парашутно-десантные войска на должность начальника штаба батальона. Часть его в то время базировалась на аэродроме под Москвой в деревне Часовня (возле Малаховки). До лета 1943 года Иван Никитич занимался диверсионно-разведывательной деятельностью. По его рассказам, в "Ли-2" загружалась офицерская группа - 17 человек, и по воздуху переправлялась через линию фронта. Группа, как правило, в течение нескольких недель действовала в тылу у противника, а потом возвращалась назад, переходя через линию фронта. Именно при переходе линии фронта группа поначалу несла потери; причём,не от немцев, а от своих. Впрочем, это только в начале. Я как  то в детстве задал Никитичу вопрос: " А ты много там немцев то убил ? - Да не помню "-, был ответ . "Ну а патронов сколько ты на них потратил? - А ты думаешь мы там по немцам стреляли что ли ? ...Нет, Брат ты мой; патроны - это чтобы отстреливаться, это чтобы уйти, а нападали мы с ножом, тихо. Тихо к деревне подошли, караул поснимали, гарнизон вырезали, оружие, боеприпасы и продовольствие собрали,  тихо от деревни отошли. Всё добытое закопали, на карте схрон отметили и дальше .....- А страшно было? - Да нет....., как на работе".

В конце лета 1943 года Иван Никитич оказался на Курской дуге в третьем эшелоне обороны -  под Прохоровкой. Его НП находился прямо на краю танкового поля. "Прямо перед моим НП немцы подбили "тидцатьчетвёрку". Люки открылись, но только механик-водитель успел по пояс выбраться и начал рваться боезапас. Я думал никто не выжил но к вечеру бой утих, и слышу вроде кто-то стонет. Послал сержанта с ординарцем, и они притащили мехвода.... живого, правда, без ног. Я ему спирта флягу дал, и он её почти неотрываясь выпил. Мы тогда его в коляску на мотоцикл погрузили, чтобы в госпиталь отправить,а он на меня глянул и спросил: " Капитан, а у тебя ещё фляжка есть?" Ну я ему ещё флягу в руки сунул, и он запел. Потом, когда посыльный вернулся я его спросил: "Ну как довёз? - Он,  говорит, - как запел так всю дорогу и не умолкал, но только всё тише и тише, а перед госпиталем совсем затих. Я его санитарам сдал, а там.....не знаю...." Потом была осень, и этой осенью Иван Никитич был ранен. Их часть была поставлена в пехотные порядки. Никитич бежал в атакующей цепи прямо перед ним разорвалась мина. Ему повезло: поле, на котором он остася лежать, было занято нашими войсками, и следом за наступающими порядками пошли похоронные команды. Так как  признаков жизни он не подавал, то  его приняли за мёртвого. Ну а убитых складывали в штабели, и тут ему опять повезло: он попал в середину штабеля. Если бы оказался внизу - раздавили бы или задохнулся, оказался бы сверху - за ночь замёрз бы; а так выжил и попал в госпиталь лишь на следующий день. Если бы попал в первый же день - мог бы остаться без ног (кто бы там стал разбираться - ампутировали бы и вся недолга). На следующий день пришли похоронщики стали копать братские могилы и хоронить погибших. Когда Иван Никитич упал на дно своей могилы он застонал (снова повезло) и двое немолодых бойцов не  поленились достать его из могилы, погрузить на телегу и отвезти в госпиталь. В госпитале ногу решили ампутировать, но Никитич этому страшно воспротивился, на него как на неразумное существо  сначала плюнули, а через три дня, видя что нога не гниёт, начали лечить. И вылечили! Иван Никитич снова оказался в строю.

Потом были бои на Украине, освобождение Польши, после чего по отношению к полякам он выказывал стойкое презрение, по его словам: за подлость и жадность. Затем была Пруссия, где Иван Никитич был снова ранен......Его подразделение было выброшено в тыл немцам с самолёта в прифронтовой полосе и должно было ударом с тыла помочь прорыву обороны немцев. В начавшемся бою Никитич получил ранение в живот. Удар десантников оказался удачным и оборону наши прорвали, поэтому десантники, не дожидаясь конца боя, решили вытащить раненого командира в тыл. Тащили по канализации, тащили под линией фронта, тащили 3 часа, но вытащили и даже погрузили в санитарный самолёт, который повёз Никитича на большую землю. Во время перелёта на санитарный самолёт напал немнцкий истребитель. Сам самолёт сбит не был и удачно приземлился, но по фюзеляжу немец  пострелял добросовестно и Никитич был ранен ещё раз. При разгрузке самолёта раненый Никитич произвёл плохое  впечатление на медиков и поэтому был помещён в морг.  

После окончания седьскохозяйственной академии попал на Финскую кампанию, правда, повоевать не успел - обморозился в первую же неделю и пролежал всю войну в госпитале. После госпиталя пришёл за документами в сельскохозяйственную академию и узнал, что все, оставшиеся в живых с его курса автоматом зачислены слушателями военной академии хим.защиты. В 1941 году академия эвакуировалась в Ташкент, откуда  после окончания академии в 1942 году Иван Никитич ушёл воевать. Иван Никитич был распределён в  парашутно-десантные войска на должность начальника штаба батальона. Часть его в то время базировалась на аэродроме под Москвой в деревне Часовня (возле Малаховки). До лета 1943 года Иван Никитич занимался диверсионно-разведывательной деятельностью. По его рассказам, в "Ли-2" загружалась офицерская группа - 17 человек, и по воздуху переправлялась через линию фронта. Группа, как правило, в течение нескольких недель действовала в тылу у противника, а потом возвращалась назад, переходя через линию фронта. Именно при переходе линии фронта группа поначалу несла потери; причём,не от немцев, а от своих. Впрочем, это только в начале. Я как  то в детстве задал Никитичу вопрос: " А ты много там немцев то убил ? - Да не помню "-, был ответ . "Ну а патронов сколько ты на них потратил? - А ты думаешь мы там по немцам стреляли что ли ? ...Нет, Брат ты мой; патроны - это чтобы отстреливаться, это чтобы уйти, а нападали мы с ножом, тихо. Тихо к деревне подошли, караул поснимали, гарнизон вырезали, оружие, боеприпасы и продовольствие собрали,  тихо от деревни отошли. Всё добытое закопали, на карте схрон отметили и дальше .....- А страшно было? - Да нет....., как на работе".

В конце лета 1943 года Иван Никитич оказался на Курской дуге в третьем эшелоне обороны -  под Прохоровкой. Его НП находился прямо на краю танкового поля. "Прямо перед моим НП немцы подбили "тидцатьчетвёрку". Люки открылись, но только механик-водитель успел по пояс выбраться и начал рваться боезапас. Я думал никто не выжил но к вечеру бой утих, и слышу вроде кто-то стонет. Послал сержанта с ординарцем, и они притащили мехвода.... живого, правда, без ног. Я ему спирта флягу дал, и он её почти неотрываясь выпил. Мы тогда его в коляску на мотоцикл погрузили, чтобы в госпиталь отправить,а он на меня глянул и спросил: " Капитан, а у тебя ещё фляжка есть?" Ну я ему ещё флягу в руки сунул, и он запел. Потом, когда посыльный вернулся я его спросил: "Ну как довёз? - Он,  говорит, - как запел так всю дорогу и не умолкал, но только всё тише и тише, а перед госпиталем совсем затих. Я его санитарам сдал, а там.....не знаю...." Потом была осень, и этой осенью Иван Никитич был ранен. Их часть была поставлена в пехотные порядки. Никитич бежал в атакующей цепи прямо перед ним разорвалась мина. Ему повезло: поле, на котором он остася лежать, было занято нашими войсками, и следом за наступающими порядками пошли похоронные команды. Так как  признаков жизни он не подавал, то  его приняли за мёртвого. Ну а убитых складывали в штабели, и тут ему опять повезло: он попал в середину штабеля. Если бы оказался внизу - раздавили бы или задохнулся, оказался бы сверху - за ночь замёрз бы; а так выжил и попал в госпиталь лишь на следующий день. Если бы попал в первый же день - мог бы остаться без ног (кто бы там стал разбираться - ампутировали бы и вся недолга). На следующий день пришли похоронщики стали копать братские могилы и хоронить погибших. Когда Иван Никитич упал на дно своей могилы он застонал (снова повезло) и двое немолодых бойцов не  поленились достать его из могилы, погрузить на телегу и отвезти в госпиталь. В госпитале ногу решили ампутировать, но Никитич этому страшно воспротивился, на него как на неразумное существо  сначала плюнули, а через три дня, видя что нога не гниёт, начали лечить. И вылечили! Иван Никитич снова оказался в строю.

Потом были бои на Украине, освобождение Польши, после чего по отношению к полякам он выказывал стойкое презрение, по его словам: за подлость и жадность. Затем была Пруссия, где Иван Никитич был снова ранен......Его подразделение было выброшено в тыл немцам с самолёта в прифронтовой полосе и должно было ударом с тыла помочь прорыву обороны немцев. В начавшемся бою Никитич получил ранение в живот. Удар десантников оказался удачным и оборону наши прорвали, поэтому десантники, не дожидаясь конца боя, решили вытащить раненого командира в тыл. Тащили по канализации, тащили под линией фронта, тащили 3 часа, но вытащили и даже погрузили в санитарный самолёт, который повёз Никитича на большую землю. Во время перелёта на санитарный самолёт напал немнцкий истребитель. Сам самолёт сбит не был и удачно приземлился, но по фюзеляжу немец  пострелял добросовестно и Никитич был ранен ещё раз. При разгрузке самолёта раненый Никитич произвёл плохое  впечатление на медиков и по-этому был помещён в морг.  

После окончания седьскохозяйственной академии попал на Финскую кампанию, правда, повоевать не успел - обморозился в первую же неделю и пролежал всю войну в госпитале. После госпиталя пришёл за документами в сельскохозяйственную академию и узнал, что все, оставшиеся в живых с его курса автоматом зачислены слушателями военной академии хим.защиты. В 1941 году академия эвакуировалась в Ташкент, откуда  после окончания академии в 1942 году Иван Никитич ушёл воевать. Иван Никитич был распределён в  парашутно-десантные войска на должность начальника штаба батальона. Часть его в то время базировалась на аэродроме под Москвой в деревне Часовня (возле Малаховки). До лета 1943 года Иван Никитич занимался диверсионно-разведывательной деятельностью. По его рассказам, в "Ли-2" загружалась офицерская группа - 17 человек, и по воздуху переправлялась через линию фронта. Группа, как правило, в течение нескольких недель действовала в тылу у противника, а потом возвращалась назад, переходя через линию фронта. Именно при переходе линии фронта группа поначалу несла потери; причём,не от немцев, а от своих. Впрочем, это только в начале. Я как  то в детстве задал Никитичу вопрос: " А ты много там немцев то убил ? - Да не помню "-, был ответ . "Ну а патронов сколько ты на них потратил? - А ты думаешь мы там по немцам стреляли что ли ? ...Нет, Брат ты мой; патроны - это чтобы отстреливаться, это чтобы уйти, а нападали мы с ножом, тихо. Тихо к деревне подошли, караул поснимали, гарнизон вырезали, оружие, боеприпасы и продовольствие собрали,  тихо от деревни отошли. Всё добытое закопали, на карте схрон отметили и дальше .....- А страшно было? - Да нет....., как на работе".

В конце лета 1943 года Иван Никитич оказался на Курской дуге в третьем эшелоне обороны -  под Прохоровкой. Его НП находился прямо на краю танкового поля. "Прямо перед моим НП немцы подбили "тидцатьчетвёрку". Люки открылись, но только механик-водитель успел по пояс выбраться и начал рваться боезапас. Я думал никто не выжил но к вечеру бой утих, и слышу вроде кто-то стонет. Послал сержанта с ординарцем, и они притащили мехвода.... живого, правда, без ног. Я ему спирта флягу дал, и он её почти неотрываясь выпил. Мы тогда его в коляску на мотоцикл погрузили, чтобы в госпиталь отправить,а он на меня глянул и спросил: " Капитан, а у тебя ещё фляжка есть?" Ну я ему ещё флягу в руки сунул, и он запел. Потом, когда посыльный вернулся я его спросил: "Ну как довёз? - Он,  говорит, - как запел так всю дорогу и не умолкал, но только всё тише и тише, а перед госпиталем совсем затих. Я его санитарам сдал, а там.....не знаю...." Потом была осень, и этой осенью Иван Никитич был ранен. Их часть была поставлена в пехотные порядки. Никитич бежал в атакующей цепи прямо перед ним разорвалась мина. Ему повезло: поле, на котором он остася лежать, было занято нашими войсками, и следом за наступающими порядками пошли похоронные команды. Так как  признаков жизни он не подавал, то  его приняли за мёртвого. Ну а убитых складывали в штабели, и тут ему опять повезло: он попал в середину штабеля. Если бы оказался внизу - раздавили бы или задохнулся, оказался бы сверху - за ночь замёрз бы; а так выжил и попал в госпиталь лишь на следующий день. Если бы попал в первый же день - мог бы остаться без ног (кто бы там стал разбираться - ампутировали бы и вся недолга). На следующий день пришли похоронщики стали копать братские могилы и хоронить погибших. Когда Иван Никитич упал на дно своей могилы он застонал (снова повезло) и двое немолодых бойцов не  поленились достать его из могилы, погрузить на телегу и отвезти в госпиталь. В госпитале ногу решили ампутировать, но Никитич этому страшно воспротивился, на него как на неразумное существо  сначала плюнули, а через три дня, видя что нога не гниёт, начали лечить. И вылечили! Иван Никитич снова оказался в строю.

Потом были бои на Украине, освобождение Польши, после чего по отношению к полякам он выказывал стойкое презрение, по его словам: за подлость и жадность. Затем была Пруссия, где Иван Никитич был снова ранен......Его подразделение было выброшено в тыл немцам с самолёта в прифронтовой полосе и должно было ударом с тыла помочь прорыву обороны немцев. В начавшемся бою Никитич получил ранение в живот. Удар десантников оказался удачным и оборону наши прорвали, поэтому десантники, не дожидаясь конца боя, решили вытащить раненого командира в тыл. Тащили по канализации, тащили под линией фронта, тащили 3 часа, но вытащили и даже погрузили в санитарный самолёт, который повёз Никитича на большую землю. Во время перелёта на санитарный самолёт напал немнцкий истребитель. Сам самолёт сбит не был и удачно приземлился, но по фюзеляжу немец  пострелял добросовестно и Никитич был ранен ещё раз. При разгрузке самолёта раненый Никитич произвёл плохое  впечатление на медиков и поэтому был помещён в морг.