ОН НЕ ВЕРНУЛСЯ ИЗ БОЯ

5 июня 2013 года исполнилось 70 лет со дня гибели моего отца Георгия Пантелеевича Голева. Он погиб в июне 1943 г. молодым (ему было 26 лет), здоровым, энергичным, полным сил, не познав радости отцовства (я родился в 1942 г.), мне не подарив сыновнего счастья. Он очень любил маму Анну Ивановну и вместе с ней мечтал видеть меня своим помощником на тракторе или комбайне. Он был механизатором широкого профиля, хлеборобом.

Об отце мне много рассказывала со слезами на глазах мама, мои родственники, его сестра Лидия Пантелеевна, соседи и те его друзья, которые участвовали в судьбе моих родителей. Каждый раз, встречая их в разное время, я просил еще и еще раз рассказать мне об отце все, что они знали. Такова была неутолимая жажда до боли узнать все об отце, и, уже в юношестве, вызрел у меня его образ.

В детские годы мысли об отце приносили нестерпимое желание иметь папу. Иногда наступала жуткая, беспросветная ностальгия и тоска по светлому детству, какое имели дети вернувшихся с войны отцов. Каждого, шедшего в военной форме мужчину, мы гурьбой окружали и спрашивали: «А ты – мой папа?!». И горько плакали, услышав отрицательный ответ.

Мама, труженица тыла, награжденная медалью «За доблестный труд во время Великой Отечественной войны», успокаивала меня, вытирая слезы, говорила: «Не только наш папа погиб. А у соседки пятеро детей остались без отца. Не плачь, выживем, как бы ни было трудно». А детство было трудное, холодное, голодное и босоногое.

У папы была бронь, и он мог не пойти на войну. Но как коммунист он ушел добровольцем бить фашистов.

Отец запомнился маме, родным и соседям как неисправимый оптимист, весельчак, трудолюбивый парень, готовый каждому прийти на помощь. Даже будучи смертельно раненным, рассказывала бывшая медсестра госпиталя Елена Филипповна Кучина, он все время шутил и оптимистично балагурил. Веселый нравом отец был всегда в центре внимания всюду, душой любой компании. Он хорошо играл на мандолине и балалайке, прекрасно пел русские народные песни.

Младшая сестра отца Лидия Пантелеевна Матвиенко, речь у которой журчала как ручеек, восторженно о нем говорила: «Георгий был коммунистом. Первый парень на селе! Во всем! Любимец всех! В него грех было не влюбиться!» Она вспоминала, что их отец, то есть мой дед по отцу Пантелей Иванович, был участником Первой мировой и Гражданской войны, неоднократно был ранен.

В свое время, работая секретарем Комитета ВЛКСМ ПГПИИЯ, я часто бывал в Ставропольском Крайкоме ВЛКСМ, в музее которого на стенде экспонировалась фотография моего деда Голева Пантелея Ивановича. В тексте под ней говорилось о нем как об активном борце за советскую власть на Кавказе. На фото он в военной форме с двумя орденами Боевого Красного Знамени.

Как и каждому, оставшемуся без отца, мне хотелось узнать, где он погиб, где захоронен. На мой запрос Центральный архив Министерства обороны СССР (г. Подольск) сообщил, что «по документам учета безвозвратных потерь сержантов и солдат Советской Армии установлено: рядовой 168 гвардейского стрелкового полка Голев Г.П., 1917 года рождения, уроженец Ставропольского края, Невинномысского района, с. Дворцовское, находясь на фронте Великой Отечественной войны, умер от ран 5 июня 1943 года и захоронен в братской могиле в х. Ястребовский, Абинского (ныне Крымского) района, Краснодарского края, Мерчанского сельсовета. Донесение №27108с – 1943 г.».

Я премного благодарен Краснодарскому крайвоенкомату, руководству Мерчанского сельсовета, которые незамедлительно прислали мне письма с указанием места захоронения отца и маршрута следования к братской могиле.

Летом 1988 г. я впервые побывал у могилы (братской) отца, повез туда, по традиции, горсть родной земли, которую он обрабатывал. По пути следования обратил внимание на то, что в каждом населенном пункте Кубани масса памятников и братских могил с надгробьями, где нанесены десятки тысяч имен наших павших бойцов. Здесь, в Крымском районе – сплошная черноземная равнина, как стол, ни бугорка, ни леса, за которым могли бы укрыться наступавшие в 1943 г. солдаты. Поскольку это равнина, то дождевым водам стекать некуда и вода на пропитанной почве долго стоит, как озеро. Поэтому Крымск так сильно пострадал от наводнения 2012 года.

В хуторе Ястребовском сельчане познакомили меня с энергичной пожилой женщиной, Еленой Филипповной Кучиной. Во время войны она работала медсестрой в полевом госпитале, куда в день ранения был доставлен отец. Елена Филипповна выходила многих бойцов. Погибших похоронили в братской могиле, установили памятник, за которым она до девяностых годов XX века с любовью ухаживала, ставила свечи, по своей доброй воле и милосердной душе русской женщины.

Мы с супругой Валентиной Васильевной неоднократно у нее останавливались. Да и не только мы, но и родственники других павших солдат. Она многих по именам помнила, глядя на памятник, говорила: «Этот солдат, и этот – у меня на руках умерли, этот без ног остался, не выжил…» и т.д. Она сердцем переживала, видя страдания и муки раненых и изувеченных молодых парней.

Ежегодно в День Победы 9 мая здесь проходят торжественные митинги ветеранов Великой Отечественной войны и жителей района. Здесь, в сельском районе, чувствуется сердечность людей и понимание пережитого горя. Здесь царит особая духовная атмосфера, особый дух почитания памяти павших за Родину, за эту землю, которую гитлеровцы вывозили эшелонами в Германию.

Когда я приезжал туда, я фотографировал ветеранов, а в следующий раз привозил фотографии. К сожалению, многие уходили из жизни, и фотографии я передавал родственникам или в Музей боевой славы района или местной школы.

С Георгием Пантелеевичем (моим отцом) рядом воевал наш сосед Алексей Алексеевич Башков. Они вместе шли в наступление, освобождая земли Кубани. Отец был пулеметчиком. как известно, пулеметные расчеты были первой мишенью в любом бою. Дед Алексей, как очевидец, рассказывал, что два номера пулеметчиков были убиты, а Георгий был ранен разрывной пулей в живот. Только через несколько часов он был найден и доставлен в госпиталь. Отец жил еще несколько дней, даже написал письмо маме; очень короткое, я его держал в руках, а мама читала мне его десятки раз. Он сообщал: «Любимая Анечка. Я в госпитале. Жив, но не здоров. Береги Сашу. Люблю вас. Жора». Вскоре маме пришло извещение о его смерти от боевых ран.

Это было несусветное горе для мамы, для родных, для всех, кто его знал, с кем трудился. Мама лишилась мужа, я – отца, колхоз «Трудовая жизнь» – великолепного механизатора, хлебороба, Родина – гражданина. СКОЛЬКО сделал бы он полезных, добрых дел для людей, для страны, СКОЛЬКО напахал бы земли и намолотил зерна!

Я помню вещи, которые остались после отца: мандолина, на которой он хорошо играл, красные сапоги, которыми был награжден колхозом за ударный труд механизатора, и детская самодельная деревянная коляска, которую он мастерски сделал сам для меня. Со временем, к сожалению, они были утеряны.

Отец был рядовым солдатом Красной армии, как и миллионы его сверстников. Он не дошел до Берлина и не совершил подвига, но вся его короткая жизнь была своеобразным подвигом. Но как часто говорил мой дед по маме Иван Прокофиевич Приходько: «Не надо совершать подвигов. Надо не делать подлости людям». Я всегда старался быть достойным отца. Мы не можем, не должны, не имеем права быть другими перед лицом и памятью павших за наше счастье быть живыми, за Родину.