Один из дней героической защиты Сталинграда.
В Сталинграде я был в 284 стрелковой Дивизии 1043 стрелковом полку, минометчиком минометного батальона, командир минометной батареи Суманеев ст. лейтенант, командир взвода лейтенант Макян. От передовой мы находились достаточно далеко, нам не приходилось отражать атаки в рукопашном бою, огневой же бой мы вели каждый день и самой большой трудностью для нас минометчиков, было доставка боеприпасов (мин), за которыми мы ходили ночью и таскали их всю ночь, а днем стреляли. И так каждый день, уставали сильно, потому что спать было некогда. В конце ноября 1942 я был направлен в штаб минометного батальона связистом. А с 1 декабря я попал на передовую на Мамаев Курган для усиления обороны, так как в стрелковых ротах осталось по 15-20 человек. Нас таких из других подразделений прибыло 15 человек. Совместно с бойцами роты в количестве 20 человек был дан приказ ночью выбить немцев с Мамаева Кургана с высотки перед нашей ротой. Мы запаслись боеприпасами: гранатами патронами и поползли вверх по кургану, впереди бойцы стрелковой роты и мы за ними.
Когда мы подползли близко к линии немецкой обороны. мы забросали их гранатами и сбросили их с занимаемой высоты кургана. Некоторое время нам удавалось удерживать эту высотку, ведя бой. Вскоре боеприпасы у нас закончились пополнения не было, пулеметов у нас тоже не было. Перед рассветом немцы пошли в контратаку, их было во много раз больше, и когда мы израсходовали абсолютно все боеприпасы, командир взвода, руководивший этой операцией, дал приказ отступить на свои позиции. На наше счастье потерь мы не понесли. Всем из других подразделений приказали вернуться назад по своим местам. Меня командир взвода попросил задержаться пока он напишет боевое донесение командиру роты. Пока он писал стало совсем светло, мне пришлось выбираться ползком. Когда я полз по склону кургана по лощине, меня заметили немцы и стали по мне стрелять. И вот лощина закончилась и передо мной был бугор. Я решил его преодолеть броском, а там и спуск в ущелье. Когда я приподнялся, чтобы сделать бросок, в этот самый момент пуля попала мне в плечо. Мне повезло, недалеко была ложбинка и ячейка, где был наш боец. Он втащил меня в ячейку и перевязал рану и предложил мне переждать там до темноты. У меня было донесение и я решил выбираться немедленно.
Когда я спустился в ущелье к командиру роты и отдал ему донесение, он узнав, что я ранен велел мне ждать до вечера, так как днем выбираться было опасно, местность вся простреливается. Но я его не послушался, некогда было отсиживаться, да и если меня не убили в бою значит, я думал, я еще нужен и должен сделать как можно больше. Я не послушал командира и пошел в свое подразделение. Когда я вышел на открытое место, немцы открыли по мне огонь, идти было нельзя, Я лег и пополз, на пути было много убитых, трупы лежали друг на друге. Вот тут -то я сто раз себя ругал, что не послушал командира роты. Нельзя было так глупо умирать. С большим трудом я прошел это открытое место. Когда я дополз до железнодорожного полотна и скрылся под ним, вот тогда я понял, что я вне опасности и мог благополучно дойти до штаба батальона. Это был один день и одна ночь из той страшной и ужасной войны. А потом опять бой, ранение, контузия, госпиталь, наступление, освобождение Украины, бой за г. Васильков и наконец долгожданная победа. После войны я не однажды был в Сталинграде, а затем и Волгограде. Каждый раз я пытался найти ту спасительную ложбинку и вспомнить того бойца, который сумел затащить меня туда и спасти мне жизнь.