Я не знаю, в каком году мой дед был призван, но это могло быть не позднее 1942 года, поскольку точно известно, что он попал в плен в этом году. Я утверждаю это потому, что знаю, что воевал он во 2-й ударной армии Власов (до предательства Власова и перехода его на службу врагу), которая в 1942 году попала в окружение и многие солдаты попали а плен.

   Одному Богу известно, сколько страданий перенес дед в окружении и немецком плену. Об этом периоде его жизни я знаю лишь одну деталь, которую слышал в детстве от матери, а она, конечно, знала об этом с его слов. Он рассказывал, что когда немцы их гнали куда-то по лестнице, они были настолько истощены, что ноги на следующую ступеньку поднимали руками – в самих ногах сил уже не было. В лагерях советские военнопленные гибли десятками, сотнями тысяч. Ослабевшие духом или озлобленные на Советскую власть вставали на путь предательства и вступали в «армию» Власова. Но дед выжил и не стал предателем. Более того – судьба улыбнулась ему: военнопленных стали раздавать в качестве рабов немецким крестьянам. Хозяин, к которому он попал, оказался человеком добрым, и дед всегда о нем хорошо отзывался.  Да и хозяин относился к нему с уважением, поскольку работником дед был хорошим (в детстве я сам видел, что и дом, и хозяйство у него были лучшими в селе, достаточно сказать, что только у него была городская новинка – парник, поэтому только у него были ранние огурцы). По его словам, питался он у хозяина лучше, чем в родной деревне. Когда его освободила Советская армия, хозяин предлагал ему остаться, завести свое хозяйство и даже обещал на первых порах помочь материально, но дед не соблазнился на это предложение.

   Скорее всего, снимок сделан в фотоателье в Буинске после возвращения деда из плена. Сзади фотографии указана дата - 1945 год и название города. в котором он был в плену - Шеттин. После 1945 года по решению Потсдамской конференции  Шеттин перешёл в состав Польши и стал индустриальным центром Щецинского воеводства.

    Как мне удалось выяснить, лагерь для военнопленных, располагавшийся недалеко от Штеттина, назывался  . Stalag 302 (II H), Gross Born - Barkenbrugge (Шталаг 302 (II H) , Гросс Борн – Баркенбрюгге). Первая партия военнопленных численностью около 4 000 человек была доставлена в лагерь 1 октября 1941 года.  Новые партии военнопленных прибыли в лагерь в 1942 г. Они были распределены:    23 мая 1942 года - в Шталаг II C, Грейфсвальд, 29 июня 1942 года - в Шталаг II D, Старгард. Поскольку армия Власова была разгромлена в июне-июле 1942 года, дед не мог попасть в Шталаг ни в 1941 году, ни в мае 1942 года, то есть, в Грейфсвальде он быть не мог. Следовательно, он находился в плену в Шталаге II D, в Старгарде. В этом лагере он пробыл не долго, поскольку уже к августу 1942 года Шталаг прекратил свое существование (видимо, это был распределительный лагерь, из которого заключенные отправлялись в другие места). Возможно, после закрытия Шталага дед попал в другой лагерь, а, может, уже в 1942 году его послали рабом в немецкую семью. Возникает вопрос: а почему дед  в военной форме? Он мог одолжить ее у кого ни будь, но возможно и другое объяснение. С приходом Красной армии были освобождены тысячи и тысячи военнопленных. Все они были одеты в лагерные лохмотья, в которых стыдно возвращаться домой. А с окончанием войны могло оставаться много военной формы - армия подлежала сокращению, а военная промышленность военного обмундирования произвела много. Поэтому военнопленные с полным правом переоделись в солдатское – в конце концов, они ведь и были солдатами, и не их вина, что попали в плен. Чувствуется, что форма новая, не ношенная, но не парадная суконная, в которой вернулся домой отец и в которой можно увидеть его на некоторых военных фотографиях, а простая, повседневная, х/б.

    Вид у деда довольно бравый, подтянутый и, ничего не скажешь – красавец-мужчина. Для полноты картины не хватает только орденов и медалей, но тут уж ничего не поделаешь. Советская власть щедро награждала бойцов, когда армия стала победоносной, поэтому те, кто дошли до Германии, возвращались домой с полной грудью боевых наград. Но дед в это время был в плену, а за это медалей не давали. В начале же войны, когда армия отступала, награждали не часто, а армии, попавшей в окружение, и вовсе было не до награждений – в живых бы остаться. Так что вернулся дед без медалей, но зато живой, с руками, с ногами, а это не каждому так повезло.