Горлушкин Николай Анатольевич
Горлушкин
Николай
Анатольевич
Старший сержант / артиллерийская разведка
23.12.1924 - 12.03.2016

История солдата

Горлушкин Николай Анатольевич родился в Ленинграде 23 декабря 1924 года, родители Анна Ильинична и Анатолий Николаевич вместе прожили очень мало, так что про отца он почти ничего не знал, знал только, что тот был родом из Тулы и был гармонщиком, создавал гармони. Рос Коля в районе Уткиной заводи, его воспитанием в основном занимался крестный, которого мой отец очень любил и чтил всю жизнь. Детство как детство, юность… Война… Из воспоминаний Горлушкина Н.А.1 «Помню, первый раз пороху мы понюхали, когда только закончили школу, в Ленинграде. Несмышленые еще были. Тогда формировали отряды по тушению зажигалок, и я попал в один из них. Самолеты летят, мы радовались, «Ура!» кричали. Мы были уверены, что немцам к нам не попасть, что мы защищены и в безопасности. Мы верили и нашу непобедимость. Это было первое крещение. Потом нас эвакуировали, там я поступил в Днепропетровское Краснознаменное артиллерийское училище, откуда ушел сержантом добровольно в армию». «В числе артиллерийских частей Резерва Главного Командования в Гороховецких лагерях в сентябре-октябре 1942 года формировался наш 213 артиллерийский полк. После формирования полк был направлен на Юго-Западный фронт под Сталинград. Юго-Западный фронт был сформирован в октябре 1942 года, командующим фронтом был назначен генерал-армии Ватутин Н.Ф., командующим артиллерией фронта генерал Воронов Н.Н. В память о героических подвигах артиллеристов в Сталинградской битве 19 ноября стал праздником – Днем ракетных войск и артиллерии. 19 ноября 1942 года считается днем рождения нашей 7 артиллерийской дивизии Резерва Главного Командования»2. Из записи командира 7 артдивизии генерала Павлова А.Ф:3,4 «Дивизию создавал в боях, выполняя боевую задачу, и завоевывал право на существование нового артиллерийского соединения. К июню 1943 года, не выходя ни в какие резервы, а в условиях напряженного маневренного боя, боя и марша, присущего природе и назначению артиллерии Резерва Верховного Главного Командования, довел дивизию до 6-ти бригадного состава: 105 бригада большой мощности - 230 мм, Командир полковник Лупанов 25 бригада гаубичная - 122 мм, Командир полковник Белоусов 17 пушечная бригада - 152 мм, Командир полковник Романов 11 легкая артиллерийская бригада - 76 мм, Командир полковник Гражданкин 9 пушечная артиллерийская бригада -152 и 122 мм, Командир полковник Тарасенко 3 минометная бригада -120 мм, Командир полковник Борисов» Всего в дивизии было 360 стволов». «17 пушечная артиллерийская бригада была сформирована 13 февраля 1943 года в г. Глубоком (Ворошиловградская область.) В бригаду вошли два пушечных артиллерийских полка, укомплектованных 152 мм орудиями, это наш 213 полк и полк 1092.» 2 213 арт. полк в июне 1943 года под Изюмом получил пополнение. Полк пополнился третьим дивизионом, который прибыл из Гороховецких лагерей5. Личный состав дивизиона был настроен по-боевому, но норма питания в Гороховецких лагерях и боевая подготовка отняли много сил, поэтому командир полка полковник Яров Александр Матвеевич6 приказал дать прибывшим отдых и усиленное питание. Предоставленный отдых дал отличный результат, и дивизион был выведен на огневые позиции в районе города Изюм. В это пополнение входил и старший сержант Горлушкин Николай – командир отделения разведки 8 батареи. Вот так начался боевой путь Горлушкина Николая, Башкирцева Семена и их боевых друзей в составе 213 ПАП.»2 Из воспоминаний Горлушкина Н.А.1 «Первый запах «боевого» пороха мне пришлось понюхать в Изюме. Я и Семен Башкирцев шли по улицам города к месту наблюдательного пункта батареи. В это время над городом появилась «рама» - так называли немецкий самолет-разведчик. Мы услышали свист и бросились на землю к столбу. В этот момент раздался разрыв бомбы. Донесся запах пороха, нас обсыпало мелкими камушками и землей. Через некоторое время мы встали, потирая лбы. Оказалось, что мы ударились о столб. За ночь нам надо было оборудовать наблюдательный пункт. Грунт был каменистым, работа шла не очень споро. К утру оборудовали землянку, а днем немцы попробовали ее прочность. Тогда мы поняли, что в ней не очень «уютно» во время арт-обстрела. Зато в следующую ночь никого не пришлось убеждать, оборудовали такие укрытия, что никакие арт-обстрелы и бомбежки не страшны.» В конце второй декады июля 1943 года после артподготовки началось наступление. Бои были тяжелыми, упорными, немецкую пехоту хорошо поддерживала авиация. Для осуществления связи передовых частей и артиллерии с целью корректировки артогня командир взвода управления 8 батареи лейтенант Горлушкин Н.А. был направлен с разведчиком и радистом в пехотное подразделение. Во второй половине дня они с разбитой рацией вернулись на НП батареи. Рассказали, что попали под бомбежку у пасеки в районе пос. Долгень. После недлительного пребывания на НП и замены радиостанции, они снова отправились вперед на связь с пехотным подразделением. Через две недели группа вернулась в свое подразделение. Все это время у отца болела голова из-за контузии. Это была его первая контузия. Из воспоминаний Горлушкина Н.А.1 «Помниться и другой случай. На Никопольском плацдарме вблизи Большой Белозерки в первых числах февраля наши части перешли в наступление. Мне командиром дивизии майором Глущенко было приказано обеспечить доставку бревен для перекрытия на новом НП дивизиона. Выполняя приказ ком. дивизиона, я с частью взвода управления погрузил бревна на прицеп трактора, и командир отделения тяги ст. сержант Харламов повел трактор. Солдаты разместились кто где: кто на тракторе, кто на прицепе. К тому моменту, когда выехали на шоссе, стало уже темно, а затем надо было свернуть на проселочную дорогу, но, видимо, ее проскочили. Неожиданно для нас в воздух взвились осветительные ракеты слева и справа. В это время произошел взрыв. Нас всех взрывной волной сбросило с трактора и прицепа. Трактор продолжал движение по кривой, развернулся задом к противнику и заглох, по нему был открыт автоматный огонь. Осматриваясь и определяя, что случилось я увидел в трех-четырех метрах от себя лейтенанта Башкирцева С.А. и поблизости остальных. Тракторист ст. сержант Храмов доложил, что у трактора сильно повреждена гусеница и ее заклинило. Немцы стреляли по красному стоп сигналу, горевшему на тракторе, я оборвал провода, лампочка погасла. Взрыв был очень сильный: я, лейтенант Башкирцев и многие другие были контужены. По нашим предположениям, мы проскочили наши передовые линии и подорвались на немецкой противотанковой мине. До рассвета мы выбрались с нейтральной полосы с сильной головной болью и болью в ушах, но надо было выполнять приказ. Днем все было подготовлено для того, чтобы с наступлением темноты вытащить неисправный трактор из под носа у немцев. Приказ был выполнен сутками позже, бревна лежали на блиндаже нового НП. Но меня вызвали к командиру дивизиона. И комиссар нашего дивизиона обвинил меня в том, что я хотел убежать и сдаться немцам. За пистолет схватился. Но я ему сказал: «У тебя 7 патронов, а у меня 71 в обойме». На том наша дуэль и закончилась, но лишних полгода он продержал меня в кандидатах в члены партии.» «… 9 июня 1944г мы со Штыковым (член военного совета генерал-лейтенант) были вызваны в Кремль И.В. Сталин сказал, что ленинградцы должны прорвать линию финской обороны… От Карельского фронта требовалось срочно разбить Свирско-Сортавальскую вражескую группу войск… мы доложили Сталину, что для этого нам необходима артиллерийская дивизия прорыва… Сталин дал 7ю Запорожскую артиллерийскую дивизию прорыва Р.Г.К. и авиабомбардировочную дивизию.»7 Из записки командира 7ой арт. дивизии генерала Павлова А.Ф.:3 «В июне 1944г. решением ставки Верховного Главного командования дивизия, как отличившаяся в боях, высокоманевренная была из боя (с Днестра южнее г. Дубоссары) скрытно выведена, погружена и переброшена на Свирскую операцию в состав Карельского фронта» «Тяжелейшим участком оставалась река Свирь шириной 350 метров и глубиной от 8 до 11 метров. На ней находился мощный гидроузел Свирь-3, с плотиной глубиной 18 метров и с запасом воды в 125 миллионов кубометров. Это ставило перед войсками дополнительные задачи. Вот элементарный пример различия в психологии обороняющегося и наступающего: как я радовался в 1941 году, что Свирь - такая широкая, и как я сетовал на то же в 1944 году. Сейчас в интересах дела нужно было преодолеть водную преграду ниже гидроузла. А что, если финны откроют шандорный затвор? Тогда вода хлынет, и переправа будет сорвана. Нельзя ли нам упредить врага? Мы попытались разбить шандорную стенку морскими минами, во безуспешно. В ход была пущена тяжелая артиллерия, и дело пошло. Мы могли теперь сами спустить воду, когда захотим. … Нашим 7 и 32 армиям противостояло 76 тысяч солдат с 580 орудиями и 54 тысячи солдат с 380 орудиями – соответственно. Мы должны были рассечь эту группировку на части, действуя в оперативной глубине свыше 200 км и примерно за 40 дней разгромить их, выйдя к советско-финляндской границе.»8 «Главный удар по ним наносили: 7-ая отдельная гвардейская армия, 7-ой гвардейский десантный корпус, 7-ая авиабомбардировочная дивизия и наша 7-ая Запорожская артиллерийская дивизия прорыва Р.В.Г.К. Ходила такая байка, что Сталин специально собрал «семерки» Артподготовка, сопровождаемая налетами на позиции врага бомбардировщиков ТУ-2, началась утром 21 июня (третья годовщина войны). В течение более трех с половиной часов каждую минуту на участке прорыва обороны противника разрывалось в среднем 2000 снарядов… Продолжительность артиллерийской подготовки была установлена 3 часа 32 минуты (самая длительная артиллерийская подготовка за весь период Великой Отечественной Войны)»9. «После перерыва артподготовки, для выявления оживших или неподавленных точек врага еще 75 минут нашего огня – выборочно. И дрогнула линия фронта, началась переправа наших войск через Свирь. К 24 июня Свирь была форсирована на всем ее протяжении, и в тот же день Москва салютовала Карельскому фронту, за три дня боев освободившему свыше 200 населенных пунктов. Чем ближе к финляндской границе, тем упорнее становилось сопротивление финнов. Мосты разрушались, дороги заваливались лесом, минировался чуть ли не каждый квадратный метр оставляемой территории. От Лодейного Поля до Олонца наши саперы обнаружили и обезвредили 40 тыс. мин. На каждый километр фронта приходилось до 12 дотов и дзотов. Были освобождены Суоярви, Питкяранта. 7-ая особая гвардейская армия решительно пробивалась на Запад. Наша 7-ая артдивизия поддерживала своим огнем эту армию. До Финляндской границы оставалось 80 км, и необходимость нашей дивизии миновала. Враг отходил!»10 «…Особенно хорошо зарекомендовали себя в период преодоления обороны противника орудия прямой наводки и минометы средних калибров. Их огонь был маневренным и эффективным. Успешные действия артиллерии при форсировании реки Свири и прорыве обороны противника получили высокую оценку. В числе советских войск, отличившихся в этой операции, Верховный Главнокомандующий приказом от 2 июля 1944г. отметил 22 артиллерийские части и соединения, которым было присвоено наименование Свирских. Президиум Верховного Совета Союза ССР наградил орденом Красного Знамени 7-ю артиллерийскую дивизию прорыва (командир дивизии генерал-майор артиллерии А.Ф. Павлов)…»11 Из записки генерала Павлова А.Ф.:3 «Поставленную задачу (на Свири) дивизия выполнила с отличием и была удостоена ордена Красного знамени, а бригадам присвоили наименования «Свирских». Как в самой операции по прорыву на реке Свирь, так и последующем, за весь период нахождения на Карельском фронте дивизией управлял централизовано и успешно. 3го августа 1944 года находясь с дивизией северо-западнее Питкяранта в готовности для артиллерийской подготовки атаки прорыва, получили приказ прибыть в состав 3-го Украинского фронта, для участия в прорыве, назначенном на 20 августа на реке Днестр. Нужно было сняться с боевых порядков, пройти маршем 300 км, обогнав на марше 35 стрелковый корпус, погрузиться в 25 эшелонов и по диагонали пересечь территорию Советского Союза. Приказ Главного Командования выполнил. 9 августа 44 г. первый эшелон и оперативная группа выгрузились в назначенном районе. К 14 августа сосредоточил и развернул дивизию на фронте прорыва». На основе материалов Сунгурова Александра Семеновича, топовычислителя 213 полка, 12 20 августа 1944 г. в 10:00 началась артподготовка, продолжавшаяся 1,5 часа (только!) После прорыва с боями в составе 3-го Украинского фронта, начали разгром Яссы-Кишиневской группировки немцев и их союзников. Убедившись в надвигающейся угрозе, стремительном наступлении Красной Армии, румынский Король Михай принял правильное решение о капитуляции своих войск перед Советским Командованием. Румыния повернула оружие против немцев. Потеряв Украину, немцы с большей настойчивостью пытались удержать за собой Молдавию. В районе Яссы-Кишинев сосредоточена была сильная неприятельская группировка. Она прикрывала дорогу в центр Румынии, к нефтеносным районам города Плоешти – основного района, питавшего нефтью немцев. Немцы стремились здесь закрыть доступ нашим частям на Балканы, создать сильную оборону, но безуспешно. С 20 по 28 августа 1944 года войска 2-го Украинского фронта – командующий Маршал Малиновский Р.Я. и 3-го Украинского фронта – командующий Маршал Толбухин Ф.И. окружили группировку противника и ликвидировали ее. Наблюдательный пункт командующего 3-им Украинским фронтом Маршала Толбухина Ф.И. находился на знаменитом Кицканском плацдарме (на колокольне церкви-монастыря, сейчас там музей Боевой Славы, Молдова Приднестровье, село Кицканы). Только пленными было взято 106 тысяч немцев, в том числе 13 генералов. Из воспоминаний Горлушкина Н.А.1 «13 сентября 1944 г. наш полк прибыл по железной дороге на ст. Кырпа, благополучно выгрузились и хорошо укрылись в роще. В городе Корансебеш фотографировались, помылись. 16 сентября венгерский самолет обстрелял штаб нашего полка. В результате обстрела погиб комиссар полка майор Аралин Д., 16 человек ранено, в том числе гвардии капитан Ведерников командир 2-го дивизиона». «В боевых действиях на территориях Венгрии и Югославии дивизия участвовала в составе 46 армии. 10 октября она вела бой за овладение г. Сегед и г. Хоргош… Враг наседал на боевые порядки наших артиллерийских орудий. Выкатив на руках гаубицы на прямую наводку артиллеристы отбили атаку противника. Атака следовала за атакой. Благодаря стойкости и мужеству воинов враг не прошел.»13 Из воспоминаний Горлушкина Н.А.1 «И чтобы взять город Сегед потребовалось много техники и людских сил. Бои были тяжелые и кровопролитные. Личный состав нашего полка был награжден благодарностью Верховного Главнокомандующего тов. Сталина И.В. за взятие города Сегед. Благодарность тов. Сталина давалась не зря. «Противник непрерывно контратаковал. Полки нашей дивизии постоянно перебрасывались для отражения контратак. А тут еще осенняя распутица, холода, трудности подвоза боеприпасов и горючего. Войска 46 армии готовились к форсированию реки Дунай южнее Будапешта в направлении острова Чепель, деревни Эрчи. 1 декабря 1944 года получен боевой приказ».14 На основе материалов Сунгурова А. С.13 «Воспользовались темной ночью с 5 на 6 декабря 1944 г. в абсолютной тишине, на вспомогательных плавсредствах (лодки, плоты из разобранных домов в Ситчепифаму и Ситчепе), мы поплыли к вражескому берегу. Враг увидел нас тогда, когда мы уже «подошли» к берегу, и начал беспорядочный, бесприцельный огонь. Мы тоже стали стрелять из автоматов и мелких минометов. Переправлялись мы с пехотой. Из-за внезапности и неведения (темнота), противник в панике бежал, а мы, пользуясь случаем, высадились. Только к утру немец дал нам сильный организованный бой, но плацдарм был обеспечен. На нем сосредоточены советские войска, огневые средства и другая техника. Мы сразу организовали наблюдательный пункт на церкви в городе Эрчи на берегу Дуная. Засекали цели, готовили исходные данные и радировали на наши огневые позиции. В ту ночь (с 5 по 6 декабря) форсировали Дунай представители от каждого дивизиона нашего полка, так например командир 2-го дивизиона капитан Хорохорин с разведчиками Кадыровым Вали, Завидоновым Иваном, радистами Воропаевым Алексеем, Червяком Александром и топовычислителем Сунгуровым Александром на плоту переправились на другой берег. При переправе погиб лейтенант Яковлев. От 3-го дивизиона на другой берег вместе с пехотой переправились командир взвода управления 8 батареи лейтенант Башкирцев Семен с разведчиками Горлушкиным Николаем и Криворотовым Никитой, радистами Рудаковым П. и младшим сержантом Чепигой С. Во время артобстрела Никита Олимпович Криворотов погиб, Рудаков получил ранение. Криворотова Н.О. похоронили вблизи населенного пункта Сеченьи (около Будапешта). Противник неоднократно предпринимал яростные атаки, пытаясь сбросить нас в воды Дуная. Лейтенант Башкирцев С.А. несколько раз огнем наших пушек заставлял противника отойти на прежние позиции. Каждая попытка атаковать нас, дорого обходилась противнику, он терял живую силу и технику. Командир батареи капитан Кладухин Юрий Николаевич внимательно следил с КП батареи за своим боевым товарищем Башкирцевым С.А., который прекрасно корректировал огонь батареи дивизиона.» Из воспоминаний Горлушкина Н.А.1 «Много было страшного. Сейчас уже стирается потихоньку из памяти. Всплывают только отдельные эпизоды. Особенно тяжело, когда воюешъ в городе. Обучиться этому невозможно. Опыт приходит со временем. В каждом месте свои правила. Но мы научились, потому что не один город брали. Помню, вошли мы в Будапешт. Причем заполнен он был как своими, так и противниками. В Будапеште есть венгры-мадьяры и венгры-унгары. Так вот одни за нас, русских, а другие - за немцев. И между ними шла очень сильная вражда. Мы оказались между ними, как между двух огней. Как раз в Будапеште погиб один из командиров бригады нашей дивизии. Там же в Будапеште был самый страшный момент. Мы форсировали Дунай причем с западного берега. Ночью переправились, заняли маленький кусочек. А потом нас неожиданно обнаружили и начали стаскивать. Это был страшный бой. У меня погибли радист, разведчик и командир взвода. Остались только двое разведчик и я нетронутый. Тут уж не знаешь, что помогает. Любовь ли близких, мольбы ли матери, иди удача, везение. Снаряд разорвался прямо у нас нал головой. Все, кто были рядом, погибли, а я чудом остался жив. Боишься. Все люди боятся, когда постоянно пули свистят. Но у тебя есть долг, который ты должен выполнить. Постепенно этот страх проходит, понимаешь, что отворачиваться от пули бесполезно, она попадет, если суждено. Страшно становится еще и от самих условий. Когда у тебя нет крыши над головой, весь день в окопе, под дождем, снегом, пулями. Все перемешивается. Баня в полевых условиях – котелок горячей воды и зимой, и летом. Нательное белье окунают в котел с горячей водой, подержат там какое-то время, а потом прямо так сырое выдают обратно. А когда февральские морозы. Бодрость духа, куда уж тут без нее. Было у меня три контузии, одна из которых от своих же. Тогда шли учения. Длились они 2 часа 45 минут, артиллерийская подготовка, и разведчикам делать было нечего. Я решил пойти поспать. Тяжело столько на ногах. Поэтому уже даже грохот вокруг не мешал. Проснулся, решил вылезти из рва, посмотреть, что там на верху. Стал вылезать, а в это время шла самоходная пушка, танк самоходный. Так он взял и выстрелил. У меня контузия, взрыв-то сильный был. Они извинялись передо мной, что не заметили. Но я все равно из боя после этого не ушел. У нас стояла задача: переправиться. Много мы прошли и повидали за эту войну. Было страшно, холодно, тяжело. Но это только сплотило нас. Мы стали друг другу как братья. Сейчас нас осталось немного из нашей дивизии. Но мы с радостью, кто может, видимся. Один мой боевой товарищ в Выборге живет, так вот он говорит: «Ты у меня - самый близкий человек». А собранность и подтянутость помотают и сегодня. Я до сих пор, например, ничего не могу начать делать, пока утром кровать не застелил». Когда отец говорил эти слова, было ему 88 лет. За проявленное геройство во время форсирования Дуная, обеспечения продвижения вперед пехотных подразделений, преследования противника и обеспечение разведывательных данных о боевой технике противника и уничтожение ее 7 бригадой многие получили правительственные награды, а начальнику разведки полка капитану Кулешову Анатолию Афанасьевичу присвоено звание Героя Советского Союза, с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда». Этим человеком отец всегда восхищался и рассказывал о нем в превосходной степени. На конец декабря 1944 года противник готовил контрудар из района г. Секешфехервара с задачей отбросить войска 3-го Украинского фронта на восточный берег Дуная. 20 декабря войска нашего фронта, упредив на несколько дней противника, могучим ударом прорвали пресловутую линию (оборонную) «Маргариты», освободили много населенных пунктов, взяли крупные города Секешфехервар, Бичке и др. Неприятель отступил. В результате дерзкого рейда подвижных частей нашего фронта на север к Дунаю, 26 го декабря плотным кольцом была окружена Будапештская группировка, а 13-ая танковая дивизия немцев северо-западнее Будапешта – полностью уничтожена.15 Из воспоминаний Горлушкина Н.А. «28 декабря вместе с 306-м пехотным полком (начальник штаба гвардии майор Сысоев) мы вышли с боем на северо-западную окраину Буды. И так начались упорные уличные бои. Наши пушки выкатывали на прямую наводку. Наш полк за освобождение г. Будапешта, т.е. весь личный состав, награжден медалью «За взятие Будапешта». За выполнение специального задания в боях за Будапешт отец получил орден Красной Звезды, которым очень гордился. «6 марта 1945 года немцы перешли в наступление одновременно с трех направлений. Они сосредоточили: 11 танковых дивизий, мотодивизию, пехотную дивизию и два отдельных батальона «Королевских тигров». Всего: людей 147.500, орудий 1,600; танков и самоходных орудий – 1200, минометов – 780, бронетранспортеров – 730. Немецкое командование решило любой ценой добиться победы на юге и удержать за собою Надькаижскую нефть , нетронутые бомбардировкой союзников военные заводы Австрии. За 10 дней ожесточенных боев противник получил небольшой выигрыш в территории, но пробиться к Дунаю не сумел. На пути танкового тарана противника непреодолимой стеной встала Советская артиллерия. Кроме нашей артиллерии, танки врага подрывались на минных полях и подвергались штурмовым ударам нашей авиации. К 18 марта наступление противника было остановлено. 21 марта мы вторично взяли Секешфехервар, опять прорвали линию «Маргариты» и освободили крупные города: Веспрем, Эньинг, Мор, Зирец и очень много населенных пунктов. Противник не мог закрепиться, бежал. Через неделю, 30 марта, взяли с боем город Залаэгерсег. Мы приближались к австрийской границе. 4 апреля последние немецкие соединения были выгнаны из Венгрии, последний пункт Немешмедвеш».16 Из воспоминаний Горлушкина Н.А. Находясь в городе Эйсенхюттл, последние огневые боевые позиции нашего полка, наши батареи не особенно активничали, т.к. немец молчал. Но с 8/V на 9/V сильно зашевелился, мы начали их долбить и по населенным пунктам, и по дорогам (места скопления войск). Ранним утром мы получили приказ: срочно в город Грац - второй после Вены – там 9 мая мы и встретились с американцами».

Регион Санкт-Петербург
Воинское звание Старший сержант
Населенный пункт: Санкт-Петербург
Воинская специальность артиллерийская разведка
Место рождения Ленинград
Годы службы 1942 1947
Дата рождения 23.12.1924
Дата смерти 12.03.2016

Боевой путь

Место призыва Новосибирск
Дата призыва 10.08.1942
Боевое подразделение 7 ая артиллерийская дивизия РВГК
Завершение боевого пути Освобождение г. Грац, Австрия 9 мая 1945г
Принимал участие Январско-февральское наступление 1943г Освобождение Сев.Донбаса и выход на Днепр 02-25.09.1943г Ликвидация Запорожского плацдарма 09-14.10.1943гАпостолово-Никоп...

Январско-февральское наступление 1943г Освобождение Сев.Донбаса и выход на Днепр 02-25.09.1943г Ликвидация Запорожского плацдарма 09-14.10.1943гАпостолово-Никопольская операция 30.01.-10.02.1944г Одесско-Днестровская операция 27.03.-14.04.1944гСвирская операция 16-22.06.1944гЯссы-Кишиневская операция 20-28.08.1944г Дунайская операция 19.11-07.12.1944г Будапештская операция 12.12.1944г – 14.02.1945г Освобождение Венгрии 04.04.1945гОсвобождение г. Грац, Австрия 9 мая 1945г Встреча с американцами

Воспоминания

«Первый запах «боевого» пороха мне пришлось понюхать в Изюме, - вспоминал отец, - Я и Семен Башкирцев шли по улицам города к месту наблюдательного пункта батареи. В это время над городом появилась «рама». Так называли немецкий самолет-разведчик. Мы услышали свист и бросились на землю к столбу. В этот момент раздался разрыв бомбы. Донесся запах пороха, нас обсыпало мелкими камушками и землей. Через некоторое время мы встали, потирая лбы. Оказалось, что мы ударились о столб. За ночь нам надо было оборудовать наблюдательный пункт. Грунт был каменистым, работа шла не очень споро. К утру оборудовали землянку, а днем немцы попробовали ее прочность. Тогда мы поняли, что в ней не очень «уютно» во время арт-обстрела. Зато в следующую ночь никого не пришлось убеждать, оборудовали такие укрытия, что никакие арт-обстрелы и бомбежки не страшны.» Не страшны!? Отца на встречах в школах часто спрашивали: «Вам было страшно на войне?» Наверное, ждали ответа, что было не страшно, что ничего он не боялся. Но он отвечал, что было страшно. И пояснял этот ответ так: «Боишься. Все люди боятся, когда постоянно пули свистят. Но у тебя есть долг, который ты должен выполнить. Постепенно этот страх проходит, понимаешь, что отворачиваться от пули бесполезно, она попадет, если суждено. Страшно становится еще и от самих условий, когда у тебя нет крыши над головой, весь день в окопе, под дождем, снегом, пулями. Все перемешивается. Баня в полевых условиях – котелок горячей воды и зимой, и летом. Нательное белье окунают в котел с горячей водой, подержат там какое-то время, а потом прямо так сырое выдают обратно. А когда февральские морозы. Бодрость духа, куда уж тут без нее». Бодрости духа отцу было не занимать всю жизнь. К пятидесяти годам он практически оглох, но научился читать по губам. Когда стало невозможно передвигаться на своих ногах, они его не слушались, команды из головы не поступало (кто знает, может быть и этим недугом его догнала война), он потребовал найти самоходную коляску. Он считал, что самостоятельно будет передвигаться и по улице. Самостоятельно далеко не ездил, но с помощью детей расстояния преодолевал большие. О контузиях он рассказывал легко, порой с улыбкой, иногда посмеиваясь над собой же. Вот как запомнились его рассказы. Было три контузии. В конце второй декады июля 1943 года после артподготовки началось наступление. Бои были тяжелыми, упорными, немецкую пехоту хорошо поддерживала авиация. Для осуществления связи передовых частей и артиллерии с целью корректировки артиллерийского огня старший сержант Горлушкин Н.А. был направлен с разведчиком и радистом в пехотное подразделение. Во второй половине дня они с разбитой рацией вернулись на НП батареи. Рассказали, что попали под бомбежку у пасеки в районе пос. Долгень. После недлительного пребывания на НП и замены радиостанции, они снова отправились вперед на связь с пехотным подразделением. Через две недели группа вернулась в свое подразделение. Все это время у отца болела голова из-за контузии. Это была его первая контузия. Он вспоминал: «Было у меня три контузии, одна из которых от своих же. Тогда шли учения. Длились они 2 часа 45 минут, артиллерийская подготовка, и разведчикам делать было нечего. Я решил пойти поспать. Тяжело столько на ногах. Поэтому уже даже грохот вокруг не мешал. Проснулся, решил вылезти изо рва, посмотреть, что там наверху. Стал вылезать, а в это время шла самоходная пушка, танк самоходный. Так он взял и выстрелил. У меня контузия, взрыв-то сильный был. Они извинялись передо мной, что не заметили. Но я все равно из боя после этого не ушел. У нас стояла задача: переправиться». А переправляться через водные преграды приходилось не раз. Вот мы и ехали на встречу ветеранов на реку Свирь, в Лодейное Поле, где были бои, участником которых был отец. Как рассказывал отец, после артподготовки на противоположном берегу, где был лес, были только отдельные стволы. И началась переправа наших войск через Свирь. Из Карелии папа прислал родным открытку, но ее содержание теперь уже не восстановить, все было стерто. Кто и когда уничтожил текст, не знаю. Одно можно утверждать, что не армейская цензура. На встрече ветеранов в 2009 году ветераны-артиллеристы вспоминали, что во время празднования 40-летия победы на Свири к ним подошли и бросились перед ними на колени ветераны-десантники, которые участвовали в переправе в первых рядах, - «Вы спасли нам жизни!»

«Первый запах «боевого» пороха мне пришлось понюхать в Изюме, - вспоминал отец, - Я и Семен Башкирцев шли по улицам города к месту наблюдательного пункта батареи. В это время над городом появилась «рама». Так называли немецкий самолет-разведчик. Мы услышали свист и бросились на землю к столбу. В этот момент раздался разрыв бомбы. Донесся запах пороха, нас обсыпало мелкими камушками и землей. Через некоторое время мы встали, потирая лбы. Оказалось, что мы ударились о столб. За ночь нам надо было оборудовать наблюдательный пункт. Грунт был каменистым, работа шла не очень споро. К утру оборудовали землянку, а днем немцы попробовали ее прочность. Тогда мы поняли, что в ней не очень «уютно» во время арт-обстрела. Зато в следующую ночь никого не пришлось убеждать, оборудовали такие укрытия, что никакие арт-обстрелы и бомбежки не страшны.» Не страшны!? Отца на встречах в школах часто спрашивали: «Вам было страшно на войне?» Наверное, ждали ответа, что было не страшно, что ничего он не боялся. Но он отвечал, что было страшно. И пояснял этот ответ так: «Боишься. Все люди боятся, когда постоянно пули свистят. Но у тебя есть долг, который ты должен выполнить. Постепенно этот страх проходит, понимаешь, что отворачиваться от пули бесполезно, она попадет, если суждено. Страшно становится еще и от самих условий, когда у тебя нет крыши над головой, весь день в окопе, под дождем, снегом, пулями. Все перемешивается. Баня в полевых условиях – котелок горячей воды и зимой, и летом. Нательное белье окунают в котел с горячей водой, подержат там какое-то время, а потом прямо так сырое выдают обратно. А когда февральские морозы. Бодрость духа, куда уж тут без нее». Бодрости духа отцу было не занимать всю жизнь. К пятидесяти годам он практически оглох, но научился читать по губам. Когда стало невозможно передвигаться на своих ногах, они его не слушались, команды из головы не поступало (кто знает, может быть и этим недугом его догнала война), он потребовал найти самоходную коляску. Он считал, что самостоятельно будет передвигаться и по улице. Самостоятельно далеко не ездил, но с помощью детей расстояния преодолевал большие. О контузиях он рассказывал легко, порой с улыбкой, иногда посмеиваясь над собой же. Вот как запомнились его рассказы. Было три контузии. В конце второй декады июля 1943 года после артподготовки началось наступление. Бои были тяжелыми, упорными, немецкую пехоту хорошо поддерживала авиация. Для осуществления связи передовых частей и артиллерии с целью корректировки артиллерийского огня старший сержант Горлушкин Н.А. был направлен с разведчиком и радистом в пехотное подразделение. Во второй половине дня они с разбитой рацией вернулись на НП батареи. Рассказали, что попали под бомбежку у пасеки в районе пос. Долгень. После недлительного пребывания на НП и замены радиостанции, они снова отправились вперед на связь с пехотным подразделением. Через две недели группа вернулась в свое подразделение. Все это время у отца болела голова из-за контузии. Это была его первая контузия. Он вспоминал: «Было у меня три контузии, одна из которых от своих же. Тогда шли учения. Длились они 2 часа 45 минут, артиллерийская подготовка, и разведчикам делать было нечего. Я решил пойти поспать. Тяжело столько на ногах. Поэтому уже даже грохот вокруг не мешал. Проснулся, решил вылезти изо рва, посмотреть, что там наверху. Стал вылезать, а в это время шла самоходная пушка, танк самоходный. Так он взял и выстрелил. У меня контузия, взрыв-то сильный был. Они извинялись передо мной, что не заметили. Но я все равно из боя после этого не ушел. У нас стояла задача: переправиться». А переправляться через водные преграды приходилось не раз. Вот мы и ехали на встречу ветеранов на реку Свирь, в Лодейное Поле, где были бои, участником которых был отец. Как рассказывал отец, после артподготовки на противоположном берегу, где был лес, были только отдельные стволы. И началась переправа наших войск через Свирь. Из Карелии папа прислал родным открытку, но ее содержание теперь уже не восстановить, все было стерто. Кто и когда уничтожил текст, не знаю. Одно можно утверждать, что не армейская цензура. На встрече ветеранов в 2009 году ветераны-артиллеристы вспоминали, что во время празднования 40-летия победы на Свири к ним подошли и бросились перед ними на колени ветераны-десантники, которые участвовали в переправе в первых рядах, - «Вы спасли нам жизни!»

«Первый запах «боевого» пороха мне пришлось понюхать в Изюме, - вспоминал отец, - Я и Семен Башкирцев шли по улицам города к месту наблюдательного пункта батареи. В это время над городом появилась «рама». Так называли немецкий самолет-разведчик. Мы услышали свист и бросились на землю к столбу. В этот момент раздался разрыв бомбы. Донесся запах пороха, нас обсыпало мелкими камушками и землей. Через некоторое время мы встали, потирая лбы. Оказалось, что мы ударились о столб. За ночь нам надо было оборудовать наблюдательный пункт. Грунт был каменистым, работа шла не очень споро. К утру оборудовали землянку, а днем немцы попробовали ее прочность. Тогда мы поняли, что в ней не очень «уютно» во время арт-обстрела. Зато в следующую ночь никого не пришлось убеждать, оборудовали такие укрытия, что никакие арт-обстрелы и бомбежки не страшны.» Не страшны!? Отца на встречах в школах часто спрашивали: «Вам было страшно на войне?» Наверное, ждали ответа, что было не страшно, что ничего он не боялся. Но он отвечал, что было страшно. И пояснял этот ответ так: «Боишься. Все люди боятся, когда постоянно пули свистят. Но у тебя есть долг, который ты должен выполнить. Постепенно этот страх проходит, понимаешь, что отворачиваться от пули бесполезно, она попадет, если суждено. Страшно становится еще и от самих условий, когда у тебя нет крыши над головой, весь день в окопе, под дождем, снегом, пулями. Все перемешивается. Баня в полевых условиях – котелок горячей воды и зимой, и летом. Нательное белье окунают в котел с горячей водой, подержат там какое-то время, а потом прямо так сырое выдают обратно. А когда февральские морозы. Бодрость духа, куда уж тут без нее». Бодрости духа отцу было не занимать всю жизнь. К пятидесяти годам он практически оглох, но научился читать по губам. Когда стало невозможно передвигаться на своих ногах, они его не слушались, команды из головы не поступало (кто знает, может быть и этим недугом его догнала война), он потребовал найти самоходную коляску. Он считал, что самостоятельно будет передвигаться и по улице. Самостоятельно далеко не ездил, но с помощью детей расстояния преодолевал большие. О контузиях он рассказывал легко, порой с улыбкой, иногда посмеиваясь над собой же. Вот как запомнились его рассказы. Было три контузии. В конце второй декады июля 1943 года после артподготовки началось наступление. Бои были тяжелыми, упорными, немецкую пехоту хорошо поддерживала авиация. Для осуществления связи передовых частей и артиллерии с целью корректировки артиллерийского огня старший сержант Горлушкин Н.А. был направлен с разведчиком и радистом в пехотное подразделение. Во второй половине дня они с разбитой рацией вернулись на НП батареи. Рассказали, что попали под бомбежку у пасеки в районе пос. Долгень. После недлительного пребывания на НП и замены радиостанции, они снова отправились вперед на связь с пехотным подразделением. Через две недели группа вернулась в свое подразделение. Все это время у отца болела голова из-за контузии. Это была его первая контузия. Он вспоминал: «Было у меня три контузии, одна из которых от своих же. Тогда шли учения. Длились они 2 часа 45 минут, артиллерийская подготовка, и разведчикам делать было нечего. Я решил пойти поспать. Тяжело столько на ногах. Поэтому уже даже грохот вокруг не мешал. Проснулся, решил вылезти изо рва, посмотреть, что там наверху. Стал вылезать, а в это время шла самоходная пушка, танк самоходный. Так он взял и выстрелил. У меня контузия, взрыв-то сильный был. Они извинялись передо мной, что не заметили. Но я все равно из боя после этого не ушел. У нас стояла задача: переправиться». А переправляться через водные преграды приходилось не раз. Вот мы и ехали на встречу ветеранов на реку Свирь, в Лодейное Поле, где были бои, участником которых был отец. Как рассказывал отец, после артподготовки на противоположном берегу, где был лес, были только отдельные стволы. И началась переправа наших войск через Свирь. Из Карелии папа прислал родным открытку, но ее содержание теперь уже не восстановить, все было стерто. Кто и когда уничтожил текст, не знаю. Одно можно утверждать, что не армейская цензура. На встрече ветеранов в 2009 году ветераны-артиллеристы вспоминали, что во время празднования 40-летия победы на Свири к ним подошли и бросились перед ними на колени ветераны-десантники, которые участвовали в переправе в первых рядах, - «Вы спасли нам жизни!»

Награды

Орден Красной Звезды

Орден Красной Звезды

В боях за Будапешт отец получил орден Красной Звезды, которым очень гордился. В наградном листе было сказано (приказ от 15.01.1945): во время уличных боев на ок...

Орден Отечественной войны II степени

Орден Отечественной войны II степени

медаль За взятие Будапешта

медаль За взятие Будапешта

В каждом месте свои правила. Но мы научились, потому что не один город брали. Помню, вошли мы в Будапешт. Причем заполнен он был как своими, так и противниками....

За Отвагу

За Отвагу

Документы

Красноармейская книжка

Красноармейская книжка

После войны

Он остался жив и сумел всей своей жизнью доказать преданность Родине, как это не пафосно звучит. Он и в трудовой деятельности всегда был впереди. Проработал на одном предприятии, Ленинградском оптико-механическом объединении (ЛОМО), от сборщика-механика до заместителя начальника СКБ. Он был конструктором сложных систем наблюдения. Проектировал перископы и сам участвовал в их испытаниях на подводной лодке. Созданные им системы задолго до «умных» машин могли из космоса определить номер автомашины на земле. Его трудовые подвиги отмечены орденом «Знак Почета», он - Лауреат Государственной премии СССР, ветеран труда, заслуженный изобретатель СССР. Отец старался жить «за себя и за того парня», всегда идти вперед, жить достойно, полезно и счастливо. На ЛОМО он познакомился со своей будущей женой. В 1952 году они поженились, а 2002 году в кругу семьи и друзей отметили «золотую свадьбу». Рядом с ними были дочь Наталия, сын Евгений и внук Илья.

Семья солдата

Анна
Салищева Анна Ильинична

Мать, годы жизни 1905-2003

Анатолий
Горлушкин Анатолий Николаевич

Отец, годы жизни 1902 - 1942

Однополчане

Башкирцев Семен Александрович

Башкирцев Семен Александрович

Автор страницы солдата

Страницу солдата ведёт:
История солдата внесена в регионы: